Ну так уже сколько времени прошло, а она замуж не хочет! А мне уже тридцать! А ее… ну просто не вытолкать никак!
Юлька отвалилась на спинку кресла:
– Прекращайте мне пудрить мозги. С вашей сестрой все в порядке. Это просто вам надо срочно сбагрить девчонку замуж и освободить жилплощадь, а она еще не встретила своего единственного. Встретит, полюбит, и все встанет на свои места.
– Да не встанет! – не выдержал парень, даже вскочил и забегал по кабинету. – Вы что же думаете – я специально ее хочу из дома вытолкать?! Думаете, мне нужна квартира?!
– Честно говоря… Думаю.
– Да я из-за нее весь покой потерял! Из-за Маши своей! Дело в том, что она боится мужиков! Боится! Понимаете вы?!
Юлька такого не понимала. Нет, она знала, что такое бывает, но сердцем понимать отказывалась. Чего их бояться-то? Главное, в старых девах остаться не боится, а мужиков… Нет, а дельце-то оказывается интересное!
Юлька задумчиво поморгала и вплотную приступила к работе.
– А расскажите, как прошло детство вашей сестры? Ее не пугали пьяные соседи? Может быть, отец у вас попивал и буянил? Может быть, вы сами дебошир и пьяница? Или кто-нибудь на улице девочку…
– Не буянил у нас отец… – насупился пациент. – И на улице ее никто не пугал… Это я ее так…
– О господи! – выдохнула Юлька. – Что вы сделали с ребенком, отчего она до сих пор от мужчин шарахается, изверг?!
Парень уставился в окно и решил выплеснуть психологу всю правду.
– Маша меня младше на семь лет. Короче, когда ей три года исполнилось, мне уже десять было… Мне бы погулять, а она лезла всегда! Это я сейчас понимаю – ребенок же, а тогда ума совсем не было! Ко мне друзья придут, а она лезет. Ну и… мы ее в детскую посадим, сами ко мне уйдем, а она к нам! Ну и… я ей говорил, что, мол, если она еще раз к нам зайдет, ее мой друг Пашка съест!
– Вот гад, а! – всплеснула руками Юлька.
– Да не, он вообще-то детей не ел, нудный был, и морда всегда голодная —это да, а вот так чтобы всерьез съесть кого… Да он вообще дистрофик был, кого он там съест! Это мы маленько… утрировали… А она верила! А потом уже большая стала, лет семь, наверное, было, и перестала верить! Понимала ведь, что в рот к Пашке не влезет! А мне чего делать? Родители работали, домой приходили затемно, а я и сам еще не больно велик, хотелось мне, что ли, с ребенком возиться? А куда денешься? Машку из садика приведу и сижу с ней. А она лезет… Тогда мы придумали, что ее Витька утащит. Тоже дружок мой. Ой, а он у нас такой страшный какой-то был, я сам иной раз на него взгляну без подготовки и передернусь весь. Зато получалось хорошо: скажем, что Витька утащит, тот еще морду скорчит, и все – весь вечер она сама занимается… Зато такая рукодельница выросла! И шить научилась, и вязать! И рисует! Только вот петь не умеет почему-то…
– При такой жизни да чтобы ребенок пел! – дернула губой Юлька. – И чего, не нашлось ни одного мальчишки, кто бы за нее заступился?
Парень хлопнул себя по коленям:
– Нет, ну вы смешная такая! Мы же старше на семь лет! И потом – я ж ее люблю! Я ее всегда от других оберегал! Как только какой ухажеришка намечался, мы сразу с парнями раз и того… короче, никто не отваживался… – Посетитель загрустил, но потом что-то вспомнил и убедительно заговорил: – И потом! На кой черт нам посторонние? Машка подросла, и за ней мои друзья стали ухаживать! Тот же Витька! Ну который страшный-то… И Пашка еще, который съесть хотел! И Володька тоже ухлестывал!.. Только Володька ей на голову кирпич уронил, ну так он же не нарочно!
Юлька уже не прерывала исповедь раскаявшегося братца.
– Нет, ну чего вы насупились? Он правда не нарочно! – убеждал парень. – Отец, помню, машину брезентом накрывал, когда у нас еще гаража не было. Ну а снегу навалило, и Пашка возьми и скажи Маше: «Давай с чехла снег стряхнем!» Ну не знал парень, как ухаживать-то надо! Маша, добрая душа, согласилась. Они взяли этот брезент, как половик, и тряхнули! А отец этот брезент сверху кирпичами прижимал, чтобы не сдуло. Ну и… короче, один кирпич Маше прямо в голову. И ведь как неожиданно! Пашка и не хотел вовсе!
– Довели девку… – проворчала Юлька. – Нет, я все понимаю – у многих в семьях между братьями и сестрами были нестыковки, но как-то вырастали, все налаживалось…
Молодой человек согласно покачал головой, горестно поразмышлял, потом сказал главное:
– У нас бы тоже наладилось, а тут… Короче, мы ее этим Витькой пугали-пугали, ну что он ее утащит, она вроде бы и забыла. А два года назад она познакомилась с парнем… И как это я недоглядел!
– Ну слава богу…
– Да какое там!! Влюбилась она в него по уши, а он вокруг нее вился, вился, а потом и вовсе – предложил работу за границей. Модельером. А моя дуреха шьет-то хорошо! Обрадовалась, собралась, мне ничего не сказала и удрала! Оказывается, он таких, как она, в бордель набирал! Еле перехватить успели… Вот и получается, еле ее отучили от Витьки шарахаться, так этот козел подвернулся! И теперь она два года мужиков за версту обходит. Вот я и думаю… а вдруг какой нормальный подвернется, а она и от него удерет? Так и останется одна. И получается, что я сам своей сестре всю жизнь искалечил…
Парень окончательно загрустил, посмотрел на Юльку собачьими глазами и жалобно проскулил:
– Может, подлечите, а? Я уже к вам к четвертой прихожу. Два психолога мужиками оказались, она точно к ним не пойдет, третья женщина старая совсем, и взгляд у нее, как у нашей школьной директрисы – еще не нашкодил, а уже высекут. А вот вы…
Юлька зарделась. И парень стал ей даже немного нравиться. По большому счету, решающую роль в страхах сыграл вовсе даже не он, а этот торговец живым товаром. И все же… Юлька уже точно знала – девчонку надо брать под свое крыло. Юлька чуть не запрыгала от радости – наконец-то и у нее такое нужное людям, собственное дело! Однако в интересах дела, надо было, что называется, держать лицо.
Она сосредоточенно собрала на переносице бровки, задумчиво подолбила пальчиками о стол и зачмокала губами:
– Ну что я вам скажу… В моей многолетней практике такой случай уже попадался, однако… два года… оч-чень запущенное состояние…
Парень расстроился так, что приготовился скончаться немедленно.
– Но решение есть, чего вы скисли? – вернула Юлька его к жизни.
– Я заплачу любые деньги! – встрепенулся тот.
– Да погодите вы с деньгами, – отмахнулась девушка. – Я ж вам уже говорила – не шарлатанка я, а дипломированный психолог! Вы на стены-то смотрите, видите же, вон диплом висит в рамочке, папа специально повесил… Хм, ну да не важно. Короче, когда ваша сестра замуж соберется, тогда и деньги принесете. Как, вы говорите, ее зовут?
Парень широко улыбнулся – и оказалось, что у него просто замечательная улыбка. И глаза синие. Не голубые, а прямо-таки синие! Кстати, надо будет посмотреть, какие глаза у Ярика, а то она еще ни разу ему за очки не заглядывала.
– Ее Машей зовут! Мария Николаевна Ларская! А я Феликс Николаевич Ларский!
– А вы что – тоже лечиться? – насторожилась Юлька.
– Я так, для общего образования вам сообщил, – крякнул Феликс и прилежно устроил руки на коленях, ожидая дальнейших указаний.
Юлька глумилась вовсю. Она только пару минут назад почувствовала себя специалистом и наслаждалась этим чувством на полную катушку.
– Так значит… Вы записывайте, записывайте, – сурово напомнила она и придвинула к парню стопку чистых листов.
Правда, тут же оказалось, что ни одной ручки в кабинете не имеется. Из-за такой мелочи Юлька, конечно же, расстраиваться не собиралась, зато пациент снова занервничал, засуетился, пока не догадался вытащить из кармана свой «Паркер».
– Значит, завтра Мария Николаевна приходит ко мне в…
– Она не придет, – перебил ее заботливый братец бедной Маши. – Она не любит психологов, и вообще – не верит…
Это было неожиданно. Как же с ней проводить сеансы, если девушка не любит такую замечательную Юльку? Как работать-то? Может, к ней на производство сходить? Втереться в доверие, а потом переманить к себе в кабинет?
– А где она у вас трудится? – насупилась Юлька.
– Она нигде не работает. Я же вам говорю – она мужчин боится, а без мужиков какое производство найдешь? – опечалился посетитель. – Она дома сидит, строчит чего-то там… Да мне не нужны ее деньги!
– Это понятно, а ей-то самой? И потом, чего ж это она у вас как девица в темнице? Надо же что-то делать?! К врачу обращаться не пробовали?
– Так я ж и обратился!
– Ах, ну правда ж… Короче, вы ей не говорите, что я психолог. Даже не так. Сделаем вид, что она ко мне устраивается на работу, мне как раз нужна секретарша. Я ее посажу рядом с собой, вот сюда, кресло ей здесь поставлю, будет сидеть, писать чего-нибудь… Писать-то она у вас умеет?
– Отличницей была! – гордо выпятил грудь Феликс.
– Бедолага, – тяжко вздохнула Юлька и продолжала. – Будет сидеть со мной, и я каждую минуту буду проводить незаметное для пациентки лечение. Понятно?
Благодарность парня так переполняла, что он подскочил, радостно потирая руки, а потом и вовсе кинулся к Юльке и звонко чмокнул ее в ухо.
– Да вы сдурели! – расцвела та. – Я ж оглохну!
– А, не важно! – отмахнулся парень. – Значит, завтра в семь утра я ее привожу, да? И вы…
– Какое «да»?! – вытаращилась психолог. – В семь утра вы ее только к сторожу сможете привести! К девяти, и ни минутой раньше!
Парень остервенело замотал головой и вылетел из кабинета, не слишком беспокоясь о плате за прием.
«В конце концов, я сама ему сказала, что деньги нужно будет внести позже…» – подумала Юлька и, совершенно окрыленная, принялась натягивать шубку.
Домой она ворвалась подобно маленькому смерчу – ее распирало от предстоящей работы, она уже видела у себя в приемной толпы молчаливых, печальных пациентов, ей мерещились благодарные, просветленные лица счастливчиков, попавших на прием, и пришлось даже всерьез задуматься о названии книги, которую она непременно напишет после первых десяти лет благотворного труда. Скорее всего, это будет детектив или любовный роман… Стоп, при чем здесь детектив? М-да, опять Юльку унесло в постороннее русло. Как бы там ни было, она решила позвонить Ярику и перенести его ежедневный визит на более спокойное время. Сегодня ей надо было принять успокоительную ванну, наложить маску, придумать, что она завтра наденет и, в конце концов, добраться до обруча – чего-то стали пошаливать нервишки.
Однако обручу так и не суждено было болтаться на талии взволнованной девушки – не дожидаясь какого-то там звонка, Ярик заявился сам, сразу после работы.
– Ну как, душа моя? – закричал он с порога. – Сегодня тебе удалось встретиться хоть с одним неврастеником?
– Конечно! С тобой, например, – обиженно надула губки Юлька. – Я бы попросила моих пациентов обзывательными прозвищами не называть. Я же не зову твоих – слепошарыми!
Ярик, который и сам носил очки минус семь, нервно дернулся, но уже привык на обидах не зацикливаться, а потому сразу прошел в кухню.
– Ты конечно же еще не ела! – скорбно произнес он, заглянув в холодильник. – Я же тебе перцы фаршированные приготовил, неужели трудно было разогреть? Тем более что они уже давно испортились… Хоть колбасы бы порезала…
Юльке было не до еды. Но Ярик приходил с работы голодный, и потому его всегда вначале интересовал только ужин. Сейчас он тоже быстро засучил рукава, пытаясь на скорую руку нажарить картошки. Юлька крутилась возле него и как-то подозрительно заглядывала ему в очки.
– Юля, я понимаю, ты хочешь внимания и ласки, но… индюшечка моя, я не могу говорить тебе нежности, перекрикивая урчание своего брюха, – мило извинился возлюбленный. – Давай поужинаем, а потом я тебе расскажу, какая интересная старушка приходила ко мне на прием. Представляешь, она пришла ко мне с моноклем! Подай соль…
Юлька уже устала кружить вокруг да около, развернула парня к себе лицом и сдернула с его носа очки.
– Ты стала необузданной в интимном плане, – тяжко вздохнул Ярик. – Наверняка гормоны…
До Юльки наконец дошло, что думает про нее ее бойфренд, она щелкнула его по носу и, фыркнув, пояснила:
– Я хотела посмотреть, какого цвета у тебя глаза… Ярик, ну чего они у тебя бесцветные какие-то, прямо как у вареной рыбы, честное слово! – обиженно протянула она.
Почему-то ей хотелось, чтобы у друга глаза были раскрашены непременно каким-нибудь сочным колером, например фиолетовым!
– Позволь, Юляша! Что значит, как у вареной рыбы?! Это навыкате, что ли? – оскорбился Ярик и даже отложил в сторону нож с недочищенной картошкой. – У меня просто прекрасный разрез глаз! Правда, из-за очков этого не видно, но ты-то могла бы заметить!
Юлька разочарованно крутила парня в разные стороны и цокала языком.
– М-да… ну и дети у нас будут – у тебя никакой таинственности в глазах, у меня… Ярик, а какие у меня глаза?
– У тебя? – Ярик стушевался. Похоже, он тоже не слишком часто заглядывал в очи любимой.
Он старательно протер очки и приблизился прямо к Юлькиному носу.
– У тебя, Юля… Ну я не могу сказать так сразу, навскидку! Вот посмотри в окошко и скажи, что написано на крыше соседнего дома?
– Там ничего не написано, – вздохнула Юлька, – там чердак.
Ярик похлопал ресницами и кинулся к окну.
– Черт… надо же, и в самом деле – чердак. Пора мне менять очки. Неужели зрение падает?.. А у тебя, Юленька, скорее всего единица, м-да…
– Ярик! Я не просила ставить диагноз! Я тебя спрашиваю: какого цвета мои глаза? – раздраженно топнула ножкой девушка.
Ярослав мудро помолчал, потом старательно протер очки и из него полилось:
– Вообще, если быть совсем точным, то у тебя интересный оттенок карего цвета. Дай-ка посмотрю… Точно, оттенок карего, однако при определенном световом луче…
– Вот зануда. Нет чтобы сказать, что они зеленые.
– Зеленого цвета у глаз не бывает! Бывает… – снова кинулся в рассуждения любимый, но Юлька его прервала.
– А синие? Ярко-синие бывают? Ладно, молчи уже, а то опять про световой луч начнешь… Слушай, Ярик, я давно хотела тебя спросить, а на кой черт ты таскаешься в таких толстенных очках, когда можно устроить себе совершенно потрясающие линзы?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3