— Один поцелуй, — в отчаянии проговорила она. — О, Андреас, Бог не накажет нас за тот единственный поцелуй.
Он остановился у двери и мрачно взглянул на нее.
— Ты так считаешь? — Резкая издевка в его голосе заставила ее сердце мучительно сжаться. — Я думаю, мы уже наказаны — сейчас и до конца наших дней.
Дверь тихо затворилась — Андреас ушел…
Зоя сидела, не в силах пошевелиться. Казалось, так прошла целая вечность, потом она услышала рев мощного мотора и поняла, что вертолет забирает его у нее.
Девушка упала лицом в подушку и затряслась от беззвучных рыданий.
Чуть позже пришла домоправительница и, тактично не замечая ее заплаканного лица, мягко уговорила перейти в комнату в другой части дома.
Девушку уже не удивило, что ее вещи были привезены из гостиницы и распакованы, а ее простенькая ночная рубашка разложена на роскошном атласном покрывале. Восхитительно пахнущая ванна готовилась для нее служанкой.
Зоя подошла к окну и, раздвинув шторы, уставилась в темноту. Если бы только существовало лекарство, лечащее разбитое сердце или стирающее память…
— Kyria Зоя, — услышала девушка голос доктора Ванополиса, — ваш отец беспокоится о вас.
— Он — сама доброта, — криво усмехнулась она.
— Он хочет, чтоб вы знали, — продолжил доктор с легким укором, — что не потревожит вас сегодня, но просит разрешения увидеться с вами утром, когда вы отдохнете и успокоитесь.
— Отдохну? — вызывающе повторила Зоя. — Успокоюсь? Скажите, доктор, у вас нет средства, отнимающего память?
Он сочувственно вздохнул.
— Давайте лучше остановимся на таблетке снотворного — я оставлю ее на тумбочке.
Благодаря лекарству Зое действительно удалось поспать, но сны были тревожными и бессвязными.
Однако ночь закончилась, и девушке предстояло посмотреть в лицо мужчине, который объявил себя ее отцом.
Зоя уставилась на себя в зеркало, пытаясь отыскать хотя бы малейшую черточку Стива Драгоса в своей внешности, и не смогла разглядеть ни одной. Я похожа на свою мать, вот и все, подумала она.
Вчерашнее платье вместе с некоторыми другими вещами было унесено в стирку, поэтому она надела джинсовую юбку и белую кофточку с короткими рукавами. В конце концов, ей не надо ни на кого производить впечатление, она школьная учительница в отпуске, и это все.
Вчерашний слуга ожидал ее у лестницы, чтобы проводить в столовую. Зоя сделала глубокий вдох и вошла.
Стефанос Драгос сидел один во главе большого стола и просматривал кипу иностранных газет, но при ее появлении тут же отодвинул их в сторону. На нем были льняная рубашка и кремовые брюки.
— Kalimera. — Он выдвинул стул, указывая, что ей следует сесть возле него.
Зоя без улыбки ответила «доброе утро» и села на другой стул. Брови мужчины удивленно приподнялись.
— Могу я предложить тебе кофе? Или есть чай, если ты его предпочитаешь. Булочки только что испекли. — Стефанос сделал знак слуге.
— Только апельсиновый сок, пожалуйста, — попросила Зоя. — И кофе. Я не голодна.
— Но ты должна есть, — возразил он, — иначе заболеешь.
Девушка взглянула на него холодно и сдержанно.
— Мистер Драгос, у меня уже болит сердце, и еда тут не поможет.
Последовало молчание, затем он отрывисто заговорил по-гречески со слугой, и тот поспешно покинул комнату.
Стив Драгос откинулся на спинку стула, изучая Зою немигающими черными глазами.
— Если у тебя есть все, что нужно, тогда мы поговорим.
— Говорить-то особенно не о чем. — Зоя отпила апельсинового сока. — У вас была связь с моей матерью, и я явилась ее результатом. Я была счастливее, не зная этого. Что тут еще можно сказать?
— И тебе неинтересно узнать о прошлом?
Когда-то было интересно. Я и приехала сюда потому, что нашла документы о передаче матери в дар виллы «Даная». Я думала, что должна узнать об этом, но лучше бы я этого не делала.
— Ты говоришь о связи, — сказал Стив Драгос, немного помолчав. — Но это было большее. Твоя мать была любовью всей моей жизни, и я потерял ее.
Зоя отставила стакан, губы у нее скривились.
— Как все-таки история склонна повторяться.
— Я думал, что до дна испил чашу вины и страданий, но, видно, ошибался, — тихо проговорил Стефанос. — Я не стану оправдываться в том, что любил твою мать, малышка. Каждое ее слово, каждая улыбка, жест были благословением моей жизни. Но, видит Бог, я не хотел причинить боль ни тебе, ни моему Андреасу.
— В таком случае вы поймете, почему я не могу здесь оставаться и должна вернуться домой.
— Это твой дом.
— Нет! — выкрикнула Зоя. — Это не мой дом и никогда не будет моим. Это просто… невозможно.
— Пока нет, — спокойно сказал Стив. — Но однажды ты поймешь это. Потому что моя кровь течет в твоих жилах.
— Да? — Девушка покачала головой. — Если б это было правдой, я бы почувствовала это вот здесь. — Она прижала стиснутый кулак к груди. — Я бы почувствовала какую-то связь между нами, но я… не чувствую.
— Я умею быть терпеливым, — вздохнул Стефанос, — я научился этому. И однажды ты примешь меня как своего отца.
— Существуют тесты, чтобы решить это, мистер Драгос. — Зоя вызывающе вздернула подбородок.
— Ты не веришь мне? — Густые брови сдвинулись. — Тогда, быть может, ты поверишь собственной матери? — Он достал из нагрудного кармана рубашки выцветший листок бумаги.
Зоя неохотно взяла его и пробежала глазами поблекшие строчки. Это был, без сомнения, почерк Джины, и в письме говорилось, что у нее все хорошо, она счастлива и ждет его ребенка. В конце были слова любви.
— Я знаю, надо было поехать в Британию, настоять, чтобы она вернулась ко мне, но я дал опрометчивое обещание и не мог поехать, не нарушив слова, чего она мне никогда не простила бы. А потом я узнал, что она вышла замуж. — Стефанос испытующе посмотрел на Зою. — Он хорошо с ней обращался, этот человек?
— Да, он прекрасно относился к нам обеим. Потому-то я и не могу поверить, что они с мамой лгали мне.
Некоторое время он хранил молчание.
— Неужели Джина никогда обо мне не говорила? — тоскливо поинтересовался Драгос.
— Нет. — Зоя постаралась говорить помягче. — Думаю, мама твердо решила оставить ту часть своей жизни в прошлом. Но она хранила вашу фотографию и нарисовала чудесную картину дома, который вы построили для нее. Я нашла бумаги случайно и заинтересовалась, откуда они. Но вилла «Даная» никогда не была по-настоящему маминой, поэтому и мне не принадлежит.
Я хочу, чтобы она была твоей, дитя мое, — тихо сказал Стефанос и, не давая ей возразить, добавил: — Используй ее по своему усмотрению. Живи там иногда, продай, подари — выбор за тобой.
— Это… очень щедро.
— Ты моя дочь. Я бы дал больше, если б ты позволила, признала наше родство публично.
— О нет. — Зоя закусила губу. — Слишком все это… быстро. Я… мне нужно время, я должна подумать над… над значением всего этого. — Она взглянула на него. — Вы должны понять.
— Я постараюсь. — Он отодвинул стул и встал. — Пойдем, погуляем по саду.
Когда они шли по террасе, Стефанос тихо произнес:
— Андреасу не было нужды говорить мне, что она ушла от меня, я это почувствовал сердцем. — Он взглянул на Зою. — Тебе не больно, когда я говорю о твоей матери?
— Нет, — отозвалась она. — Как можно? Мы… мы оба любили ее, это по крайней мере я признаю.
— Хочешь знать, как мы познакомились? Все случилось из-за растянутой лодыжки. Я возвращался на машине в этот дом и увидел молодую женщину, она сидела на обочине и держалась за ногу. Я остановился и предложил помощь. В клинику она не захотела, и я привез ее сюда, моя экономка перевязала ей ногу.
— Романтическая история. — Зоя попыталась улыбнуться.
— Но это не была твоя мать, — тихо продолжил он, — это была ее сестра. Думаю, она подвернула ногу, убежав из гостиницы после очередной ссоры.
— Ничего удивительного, — вырвалось у Зои.
— Да? — Рот у него слегка сжался. — Я могу в это поверить, хотя Джина всегда была преданной сестрой. Я послал записку Ставросу в гостиницу, что его английская гостья жива-здорова, и Джина пришла забрать ее. — Он немного помолчал. — Я полюбил ее, как только увидел. Когда она вошла в комнату, солнечный свет померк в сравнении с ней. И она позже призналась, что с ней было то же самое. Я не скрывал, что женат, но наши чувства были слишком сильны. Мы стали любовниками в считанные дни. Я убедил ее переехать сюда, в этот дом, и жить со мной, когда ее отпуск закончился. Я не мог поверить, что такое счастье существует.
— Тетя Меган тоже осталась?
— Нет. — Тень пробежала по его лицу. — Она уехала.
Зое было над чем подумать, когда она наконец осталась одна в своей комнате тем вечером. Она по-прежнему была решительно настроена уехать как можно скорее, но не могла, не покривив душой, сказать, что день прошел так уж плохо.
В сущности, если бы она была невесткой Стефаноса, а не его дочерью, то наслаждалась бы его обществом. Они договорились, что она будет называть его Стив. Против «мистера Драгоса» он возражал, а она не могла заставить себя говорить ему «папа».
Стив осыпал ее ласками. Однажды утром за завтраком она обнаружила рядом со своей тарелкой плоскую бархатную коробочку, в которой лежала изумительная нитка жемчуга. А когда девушка попыталась возразить, он сказал, что это сущая безделица. В ее распоряжении были также машина и водитель, если ей вдруг захочется куда-нибудь поехать.
Стефанос даже предложил свозить ее в Париж или Нью-Йорк, чтобы обновить гардероб.
— Я учительница, — решительно воспротивилась Зоя, — мне не нужны наряды от-кутюр, мне их просто некуда носить.
Стив постоянно искал ее общества, и не только чтобы поговорить о Джине, он хотел знать все о самой Зое — как она живет, нравится ли ей работа, о чем она мечтает и что планирует.
Когда девушка упомянула, что ее отпуск скоро закончится, он настойчиво предложил остаться пожить подольше.
— Ты сделала мое выздоровление легким и радостным, дорогая, — сказал он ей, напомнив о своем недавнем сердечном приступе.
Соблазн был велик. Пожить в прекрасном доме, где каждый день невидимыми руками меняется белье, где двери открываются, словно по волшебству, при ее приближении, где подают восхитительную еду, которую не нужно самой готовить, и где исполняется каждая ее малейшая прихоть. Правда, нельзя сказать, что у нее их много, но она знала, что целая вереница людей только и ждет, когда они появятся, чтобы тут же их исполнить.
Однако Тания не то место, где она сможет забыть Андреаса.
Он снился ей каждую ночь, всякий раз, когда она заворачивала за угол или открывала дверь.
Это сводило Зою с ума. А дома, в Англии, ее будет отвлекать работа и поиски нового места. Новая жизнь, которая именно сейчас ей так необходима.
— Я бы хотела съездить сегодня утром в Ливасси, — сказала Зоя как-то за завтраком. — Куплю сувениры друзьям и знакомым.
Она ожидала, что Стив начнет возражать, но он лишь улыбнулся.
— Хорошая идея, девочка. Сегодня утром мне надо заняться кое-какими делами, но после ланча мы проведем время вместе.
— Конечно, — ответила она.
По дороге в Ливасси она попросила своего водителя завезти ее сначала в отель «Ставрос». В конце концов, ее увезли оттуда безо всякого уведомления. Конечно, гостинице все компенсировали, и все же надо было бы поговорить с Шерри.
Зоя нашла девушку за стойкой.
— Глазам не верю, — выдохнула Шерри. — А я уже собиралась позвонить тебе сегодня. Здесь кое-кто хочет тебя видеть.
На один сладкий миг сердце у Зои екнуло, но она быстро взяла себя в руки.
— Меня? Ты уверена?
— Сейчас он завтракает во дворе. — Шерри наклонилась ближе. — Это правда, что рассказал дядя Ставроса?
— Стив Драгос, похоже, считает меня своей дочерью, но, честно говоря, я не знаю. — Зоя вздохнула. — Ничего такого я не чувствую.
— А ты правда понятия не имела, когда приехала?
— Ни малейшего, — призналась Зоя, — иначе бы не приехала.
— Ой, перестань, — засмеялась Шерри. — Узнать, что ты дочка Стива Драгоса! Да это же изменит всю твою жизнь!
— Уже изменило…
— Ох, милая, извини. — Шерри погладила ее по плечу. — Но ты должна понимать, что они все равно никогда не позволили бы Андреасу жениться на тебе, он помолвлен. Ее зовут Тина Мандрассис, и ее папаша — один из крупнейших соперников Стива Драгоса по бизнесу. Планируется серьезное слияние, и не только на деловом уровне, если верить моему Ставросу, — понизила голос Шерри. — А пару дней назад она закатила вечеринку по случаю своего дня рождения, и во вчерашней газете напечатана фотография. Тина прямо-таки виснет на руке Андреаса. В заголовке говорится, что объявление об их помолвке ожидается со дня на день. — В улыбке, которую она адресовала Зое, смешивались беспокойство и сострадание. — Извини, дорогая, но иногда лучше быть готовой заранее.
— Да, — промолвила Зоя, — ты права.
Но к подобной новости она была совершенно не готова. Сердце сжалось от мучительной боли.
Словно в прострации Зоя вошла во двор и остановилась как вкопанная, она просто не верила своим глазам.
Из-за стола поднялся мужчина и одарил ее застенчивой улыбкой.
— Здравствуй, Зоя, — сказал Джордж, — я так рад тебя видеть.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Джордж! Что, скажи на милость, ты здесь делаешь?
Шерри принесла кофе и окинула молодого человека одобрительным взглядом. Вот этот парень как раз для тебя, к тому же — не кровный родственник, говорили ее глаза.
— Я приехал забрать тебя домой, — важно объявил Джордж. С видом фокусника, демонстрирующего затейливый трюк, он извлек из своего портмоне два билета на самолет и откинулся назад, словно ожидая аплодисментов.
— Ты рехнулся? — Зоя уставилась на него. — Я на отдыхе. К тому же туристическая компания предоставляет обратный билет.
Джордж заерзал. Он выглядел абсолютно неуместно в своей накрахмаленной рубашке и безупречно отутюженных шортах. Более того: на ногах у него помимо сандалий имелись еще и носки.
— Я знаю, Зоя, но твоя тетя Меган ужасно расстроилась, узнав, что ты приехала сюда, и настояла, чтобы я привез тебя обратно. Она даже заплатила за билеты.
— Ты точно сошел с ума, — вяло констатировала девушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16