фирменные шорты, надувной матрац с экзотическими цветами, оранжевый зонт, тапки особой фактуры… Фарцовщики пытались навязать ему чайный сервиз ручной работы, деревянный. Иностранцы за такой сервиз серьезные деньги платят. Потом Клямин видел тех торгашей в закутке у Макеева… Сервиз проходил по номенклатуре предметов, которые пользовались особым вниманием Серафима. Клямин и сам не раз возил такие наборы в закавказские республики, где деревянный чайный сервиз весьма высоко ценился…
Пиво сегодня было с кислинкой и не очень холодное. От такого особенно разыгрывается аппетит. И Клямин подумал: не заказать ли ему еще бифштекс? Одной воблой сыт не будешь. И дома все было подметено, даже овощные консервы «Завтрак туриста» из холодильника вытряхнули. Сколько времени дрянь эта пролежала в холодильнике, но и она сгодилась. Шустрая компания собралась вчера у Клямина. А главное, экспромтом - никого он не приглашал, решил прибрать квартиру. Раз в месяц он устраивал у себя субботник. Мыл, чистил, пылесосил. В разгар уборки явились две пары - приятели с девочками. И ему девочку привели. Предусмотрительно. До глубокой ночи шла веселая возня. Назавтра, проснувшись, Клямин пытался вспомнить внешность своей неожиданной подруги, да не мог. Раздосадованный, он выбросил в мусоропровод старый билетик в кино, на котором помадой был выведен номер ее телефона…
- Тот белявый в больсом автолитете у Селафима. А это, сам понимаес, заслузить надо.
Макеев взял левой рукой стакан и спрятал под стол, правой рукой вытащил из кармана плоскую флягу. Он по-манипулировал ею с выражением великого усердия на маленьком баклажанном лице, потом осторожно поднял стакан, разгоняя крепкий спиртовой дух, долил его пивом, сыпанул туда еще перца, все смешал и, жалобно скривившись, медленно выпил.
- Специалист, - насмешливо промолвил Клямин.
- Дело пливысное, - переждав, сказал Макеев и бросил взгляд на иностранных морячков. - Главное, стобы позво-носник огнем садануло.
- А ты толченое стекло пробовал? - поинтересовался Клямин.
- Не, - серьезно ответил Макеев. - У меня боя не бывает… Я тебе вот сто сказу. Тот белявый и на Селафима голос поднимает. Сам слысал. Он Селафиму какое-то указание давал да как заклисит на него. А Селафим помалкивал…
Клямин не сразу вспомнил, кого имел в виду смотритель пляжа. Макеев продолжал шепелявить и в то же время шарил по карманам, что-то разыскивая. Наконец извлек белый кусок картона.
- На каком языке они лопочут? - Макеев повел глазами в сторону морячков, чьи легкомысленные помпоны резко выделяли их среди толпы посетителей бара.
- Вроде на английском.
- Подходит. - Разметав по столу подол пиджака, смотритель пляжа наклонился вперед и протянул морячкам картон.
Молодые люди недоуменно посмотрели на синего старика, перевели взгляд на картон. Прочли. Рассмеялись. Вновь посмотрели на старика. Макеев сжал кулак, оттопырив вверх корявый большой палец, и зацокал. Молодые люди принялись поддевать друг друга локтями и громко хохотать. Старик пугливо оглянулся. Веселье моряков могло привлечь внимание посетителей бара, что Макееву было ни к чему.
- Не сомневайтесь, - тихо шепелявил Макеев. - Девоски выссий класс. И идти недалеко, две тламвайные остановки. Там, на бумазке, все написано. Танцы-сманцы всякие. Ох и танцуют они. По-васему.
Молодые люди долдонили что-то свое, оттопырив карманы брюк.
- Денег у них нет, - подсказал Клямин. - Что ты пристал к ребятам!
Но перебитый нос старого пляжного коршуна чуял поживу. Макеев взглядом осадил Клямина: не твое дело, сам знаю…
- Один! Один доллал. С каздого, - не отступал Макеев, жестом поясняя, что требуется не такая уж большая сумма.
На лицах молодых людей появилось удивленное выражение.
- Да, да. Один доллал, - закивал Макеев, тыкая пальцем в каждого из трех парней.
- Продешевил, дед, - усмехнулся Клямин. - Мальчики выражают недоверие…
- По кулсу белу, - важно ответил Макеев. - Пликазали пливести палтнелов. Танцевать зелают дамочки. А там сами лазбелутся. Не впелвой.
Молодые люди продолжали сговариваться между собой…
Клямин прикончил первую кружку, придвинул вторую. Пена осела, оставив на поверхности кружевные разводья.
- Дерьмо же ты, дед, - выдавил Клямин. - Пьянь гундосая.
Макеев передернул тощими плечами и ответил спокойно, без злости:
- Ты сто, лутсе?
Он отстранил кружку, сунул стакан в карман и, кивнув морячкам, двинулся к выходу. Молодые люди, похлопывая друг друга по спине, потянулись следом.
И Клямину пора отправляться. Не станет он брать бифштекс, расхотелось. Допьет вторую кружку и отправится. От бара до таксопарка минуты три неспешной езды. План он сегодня, как обычно, сложил с прицепом - и без подсчета ясно. Одна ездка за город дала половину выручки. И себя не обидел. С вознаграждением, полученным от отца Андрея, чуть ли не месячную зарплату выколотил…
Зыбкий свет блуждал по залу. Он раздражал Клямина. Раньше, когда Клямин появлялся в баре, Лера выключала светильник - знак особой заботы. Хозяин, Яков Сперанский, особо гордился световыми эффектами, но, к счастью, он являлся в бар к закрытию, чтобы лично контролировать довольно сложный ход финансовых отчислений за день: проще говоря - кому сколько.
И сейчас, неожиданно для Клямина, вдруг погасла часть скрытых в стене светильников, перекладывая основную нагрузку на центральную люстру в виде виноградной кисти…
Клямин обернулся и увидел Леру. Она и раньше оставляла на своем рабочем месте помощницу, когда приходил Клямин.
Ее светлые глаза глядели остро и деловито. Именно этот деловой взгляд удручал Клямина. Он сам был человеком дела, и его окружали люди далеко не праздные. И еще Лера - не много ли?!
Остановившись рядом, Лера положила локти на стол и склонила голову с впалыми бледными щеками. Тонкий, аккуратный овал лица и высокие скулы дополняли сходство с лисьей мордочкой…
- Не стоит вспоминать, кто из нас ушел первым. Глупо. Прошло всего несколько дней, - произнесла Лера.
- Это ты выключила светильники?
- Да. Чтобы ты вспомнил мое отношение к тебе. Клямин кивнул и окинул взглядом четкий профиль Леры, ее волосы цвета спелого лимона. Честно говоря, с ней ему было хорошо, но до тех пор, пока, отстраняясь друг от друга, они не отодвигались к краям широкой тахты, опустошенные и легкие. А потом вновь все начиналось сначала - какие-то сложные проблемы, ситуации, из которых Лере надо было выпутываться. Она настойчиво спрашивала совета у Клямина. Но в итоге все делала по-своему…
- Мне нужен твой совет, Антон, - произнесла Лера. «Начинается», - тоскливо подумал Клямин в молчаливом ожидании.
- Дело очень серьезное. Когда я увидела тебя сегодня, я подумала: «Вот кто сможет мне помочь».
Клямин обернулся и подпер кулаком щеку:
- Послушай, Лера… Я не хочу менять своих привычек. Мне нравится иногда заползать в этот трактир. А запоминать дни, когда ты не работаешь, сложно - у тебя скользящий график…
- Ты не хочешь мне помочь? - В голосе Леры звучало недоумение.
- Хочу. Но кто я? Винтик. Блоха. Городской извозчик…
- С визитной карточкой в кармане.
- Так, сумасбродство…
- Ты должен мне помочь. Ясно? - Лера шлепнула ладонью по руке Клямина. - Я сделала от тебя два аборта.
- Этого я не хотел.
- Конечно, - усмехнулась Лера. - Посадил меня в автомобиль и привез к Ярошевскому. Через полчаса я стала почти девочка.
- Ярошевский знает свое дело.
- Но ты этого не хотел.
- В первый раз - да. А во второй - ты ведь помнишь, как я просил тебя сохранить ребенка…
- Чтобы у него отец ошивался по тюрьмам?
- Лера, - искренне удивился Клямин, - о чем ты говоришь?
Лера вытащила из кармана зеркальце и оглядела лицо. Что-то поправила в уголках губ.
- Но пока ты на свободе, Антон, ты должен мне помочь… Яша хочет убрать меня отсюда…
Клямин усмехнулся. Не хватало, чтобы его столкнули лбом с Яковом Сперанским.
- Понимаю, это сложно. Но я все продумала.
- Почему ты решила, что Яков хочет избавиться от тебя?
- Все идет к этому. Я единственная из тех, кто сидит на теплом месте и в то же время не родственница Яши… Он стал придираться, влепил мне второй выговор ни за что. И денег требует больше обычного… Иногда я заканчиваю работу с пятью копейками в кармане на автобус…
Клямин привык к тому, что Леру одолевали какие-то заботы и неурядицы. Но, судя по всему, ее волнение сейчас действительно имело серьезное основание. За место бармена в таком заведении надо было выложить сумму, чуть ли не равную стоимости нового автомобиля. Конечно, это окупалось с лихвой в ближайшие полгода-год. Лера же попала за стойку бара иным путем. У нее была «рука» - заместитель начальника торга. Лера училась на историческом факультете университета с его дочерью. И старый мерин за ней приударил. После окончания университета Леру направили в Красноводск преподавать историю. Это ей сильно не понравилось, и Лера обратилась за покровительством к отцу своей подруги. Пригрозила, что расскажет об их совместных круизах по Черному морю на теплоходе «Шота Руставели» - благо сохранились кое-какие фотографии. И замначальника торга пристроил ее в бар, к Яше Сперанскому. Вскоре старик вышел на пенсию и в положенный срок скромно, без особых страданий, удалился в лучший мир, оставив Леру лицом к лицу с однофамильцем крупнейшего царского чиновника. Яков Сперанский поначалу отнесся к Лере терпимо. Но, видно, наступило время…
- За что он тебе объявил выговор? - спросил Клямин.
- Было задумано. Какой-то босяк устроил мне «козу» со сдачей, потребовал жалобную книгу. Но ты ведь знаешь, меня не так уж просто ухватить… Его грамотно натаскали на все мои фокусы… Ты ж понимаешь. Если бы Яша хотел меня прикрыть от скандала, он бы взял в оборот греческого бога. Я не говорю за босяка с Ближней гавани…
В минуты сильного волнения в бывшем специалисте-историке просыпались гены предков, промышлявших хамсой под Аккерманом. А возможно, она переносилась в пору своей студенческой юности в стенах Одесского университета…
- Так, так… И что же ты придумала? - проговорил Клямин.
- У тебя дела с Серафимом. Пусть он замолвит за меня несколько слов Яше.
- Да ты что! - вскричал Клямин, переходя на свою блатную интонацию. - Чтобы я шевелил Серафима из-за каких-то глупостей!..
- Для тебя это глупости, Антон, - прервала Лера. - А меня выбросят на улицу.
Помолчали.
- Яша тебя пристроит, - произнес Клямин.
- Антон, ты - болван! Мне надо работать здесь, в баре. А не там, где я с трудом заработаю себе на пару колготок…
- Все равно выгоднее, чем преподавать историю.
Они разговаривали так, словно никогда не были близки. А ведь были, были. После работы Лера приезжала к нему домой и чувствовала себя там хозяйкой.
Теперь же Клямин старался сообразить, к чему может привести исполнение просьбы, с которой к нему обращалась Лера. Он никогда ни о чем не просил Серафима. И быть чем-то обязанным Серафиму ему не хотелось. Лера разгадала его мысли.
- Ты, Антон, был не в меру болтлив когда-то. И о ваших делах с Серафимом мне кое-что известно. Не много, но вполне достаточно. Извини, мне надо приступать к работе.
Лера еще раз достала зеркальце, поглядела в него. Ее пальцы чуть подрагивали.
- Так что пусть твой Серафим постарается…
Казалось, таксомотор понимал, что колеса отмеривают последние метры, - мотор тянул нетерпеливо, сильно. Может быть, если оставить рулевое колесо, автомобиль сам найдет дорогу к таксопарку?
Клямин сидел расслабленный, усталый. Погасшая сигарета торчала в зубах. Взгляд привычно фиксировал встречные стоянки. Одни были пусты, на других томились очереди. При виде проезжающего мимо таксомотора люди размахивали руками, считая, что водитель их просто не заметил. Клямин достал колпачок и накинул на «соньку». С потухшим зеленым огоньком таксомотор принял озабоченный вид: «Не до вас мне. Занят. Спешу по вызову».
Люди опускали руки и вглядывались в темный коридор улицы в надежде на удачу…
Можно бы и прихватить кого-нибудь, если по дороге. Но к концу дня таксиста охватывает такая неприязнь к пассажирам, что он готов выложить рубль-другой из собственного кармана, лишь бы не видеть осточертевших лиц. Тем более если с планом все в порядке…
Притормозив на перекрестке, Клямин пропустил трамвай и свернул налево. Казалось, на улицу опустили занавес. Дома робко проглядывали сквозь неплотную ткань. Клямин включил ближний свет…
Конечно, он допустил оплошность, поведав Лере о своих отношениях с Серафимом. Но так уж сложилось - Лера была единственным близким ему человеком. Она его понимала, сочувствовала ему. К тому же истории, о которых рассказывал ей Клямин, были захватывающе остры. Но нельзя обольщаться минутой. В который раз Клямин испытывал досаду оттого, что не мог усвоить истины: надо язык держать за зубами. Хорошо еще, что тогда, в баре, он не ляпнул Лере, что уже был один такой герой, который пытался шантажировать Серафима. Клямин с фотографической точностью помнил горбоносый профиль этого героя, прижатый к дворовому асфальту. И пятна крови, проступающие сквозь одежду. И толпу зевак, глазевших на одно из окон последнего этажа. А ведь горбоносый Михаил был человеком, хорошо помятым жизнью, не чета Лере. Приоткрой Клямин истинную причину гибели Михаила, и тогда Леру не укротить. Клямин хорошо изучил ее характер. Она не остановится на полпути…
У въездных ворот таксопарка скопилось десятка два автомобилей. Заняв очередь, Клямин выскочил из кабины и бегом направился к дежурному механику отбить время окончания работы.
- Как мастерил? - спросил его дежурный. - Порядок?
- Полный ажур, - ответил Клямин.
Он вернулся к машине, включил зажигание и въехал в парк.
Домой Клямин шел пешком. Так насидишься за день, что ноги кажутся чужими. Каждая мышца требовала нагрузки и принимала эту нагрузку легко и радостно. Сладкая истома поднималась от щиколоток, заставляла ныть колени, отдавала в бедра. А еще томилась спина - профессиональная шоферская беда.
Под ногами шевелились опавшие листья.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5