Да как она смеет говорить ему такое? Зачем ему испытывать боль, когда можно погрузиться в шелковистую мягкость ее тела и забыть обо всем?
А когда придет время уехать, он найдет себе другую женщину, которая не станет мучить его так, как это делает Сорша.
Приняв такое решение, Цезарь холодно улыбнулся девушке. Он испытал знакомое чувство освобождения от проблем.
– Цезарь? – чуть слышно позвала его Сорша.
– Закрой дверь, – приказал он.
Не говоря ни слова, она выполнила приказ.
Подойдя к девушке, Цезарь заключил ее в объятия.
Полностью себя контролируя, он легко коснулся пальцами ее шелковистой кожи. Затем осторожно прижался губами к ее шее.
Испытав прилив желания, Цезарь резко подхватив Соршу на руки, отнес к кожаному дивану, стоящему в дальнем конце кабинета, и опустил девушку на него.
Длинные рыжие волосы полностью закрыли лицо Сорши, и Цезарь осторожным движением откинул их назад.
Почувствовав, что что-то изменилось, девушка широко распахнула глаза и рассеянно взглянула на мужчину. Она не понимала, что происходит.
– Цезарь? – снова чуть слышно выдохнула она.
– Ш-ш-ш. – Наклонив голову, он поцеловал Соршу в кончик носа, а затем коснулся ее губ сладостным и до боли нежным поцелуем.
Закрыв глаза, девушка чувствовала, как Цезарь ласкает ее тело, слышала нежные слова, которые он шептал ей на своем родном языке. Сорша с трудом удерживала себя от того, чтобы не сказать ему, как сильно она его любит.
Любит.
В тот момент, когда он рывком вошел в нее, девушка широко распахнула глаза и уставилась на Цезаря.
– Что случилось? – с тревогой в голосе спросил он.
Сорша с трудом сглотнула застрявший в горле комок.
– Ничего, – прошептала она.
Запустив пальцы в густые волосы Цезаря, она притянула к себе его голову и отчаянно его поцеловала.
Я не люблю тебя. Я не хочу любить тебя… как молитву повторяла про себя Сорша.
Чуть позже, когда все закончилось, Сорша попыталась разобраться в своих чувствах, но это было так же невозможно, как повернуть вспять реку. Потому что теперь она не могла различить, где заканчиваются ее мечты, а где начинается реальность.
Ты не любишь его.
Оторвавшись от девушки, Цезарь встал с дивана и начал одеваться.
– Сегодня вечером я улетаю в Рим, – тихо сказал он.
– Но ты же прилетел всего несколько дней назад!
Он повернулся к ней и удовлетворенно улыбнулся.
– Я должен был в последний раз взглянуть на цифры и дать последние советы Руперту, прежде чем передать компанию обратно вашей семье.
Так значит, он приехал ради компании, а не ради нее. Только не ради нее.
– Компания успешно выходит из кризиса, – тем временем продолжал Цезарь. – Этому способствовали новая тактика и недавно открытая фабрика. Результаты превзошли все мои, даже самые смелые, ожидания.
Он говорил с ней тоном заботливого врача, который только что поставил своему пациенту смертельный диагноз.
Сорше хотелось схватить Цезаря за плечи и потрясти. И закричать во все горло от обрушившейся на нее боли.
К черту компанию, а как же мы?
Но что-то в его глазах не позволило ей задать этот самый для нее на данный момент важный вопрос.
– Ты уезжаешь навсегда? Ведь так, Цезарь? – хрипло спросила девушка, изо всех сил стараясь сдержать слезы, вот-вот готовые хлынуть из глаз.
– Ты знала, что рано или поздно это время наступит.
Конечно, она знала.
– И куда ты теперь?
– Я еду домой в Паникале. Хочу сам собрать урожай в этом году.
Что-то в его голосе заставило сердце Сорши болезненно сжаться.
– Ты говоришь так, будто хочешь там остаться, – тихо прошептала она.
– Да, это так и есть. Разве не этого хочет каждый человек, Сорша? Я мечтаю о своей семье… думаю, ты хочешь того же.
В его глазах девушка видела уверенность в будущем.
Будущем, в котором ей нет места. Это был конец.
Сорша с трудом подавила в себе нарастающее ощущение ужасной потери.
– Когда ты улетаешь? – спросила девушка.
Несмотря на то что его сердце невольно замерло при этом вопросе, лицо Цезаря по-прежнему оставалось безразличным.
Какая ирония судьбы. Сколько раз он вот так прощался со своей очередной любовницей, слыша ее слезы и мольбы остаться. И вот сейчас он прощается с Соршей, а она спокойно стоит перед ним.
– В восемь часов, – с горькой усмешкой ответил Цезарь. Подняв руку, он взглянул на часы. – Думаю, сейчас уже пора пойти попрощаться со всеми.
– Попрощаться? – Сорша вежливо улыбнулась. Следующий вопрос она постаралась задать с изрядной долей юмора и кокетства. – Хочешь, я тоже приду и помашу тебе на прощанье?
Сорша Вейтакер, должно быть, действительно была его Немезидой, если могла так спокойно относиться к тому, что он навсегда от нее уезжает.
Будь проклята ее холодная, бесчувственная улыбка! Будь проклята она сама!
Развернувшись, Цезарь быстро подошел к девушке и, резко притянув ее к себе, прижал к своей напряженной плоти. Его возбуждение с быстротой молнии передалось изумленной Сорше. Ее глаза расширились от нарастающей страсти.
Быстро расстегнув молнию на брюках, Цезарь приподнял девушку и опустил на себя, вонзившись в нее так глубоко, как никогда прежде.
– В этом нет никакой необходимости, – хрипло ответил он. Его бедра пришли в движение. – Потому что я хочу запомнить тебя такой, какая ты сейчас… здесь… в моих руках.
Когда ее окатила жаркая волна, Сорша была на грани безумия. Но девушка была рада, потому что это позволило ей притвориться, будто крик, вырвавшийся из ее уст, был криком удовольствия, а не боли.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
– Что с тобой, дорогая?
Поставив чашку с кофе на стол, Сорша взглянула на сидевшую напротив нее мать.
– Со мной? Со мной все в порядке, – с улыбкой ответила она, стараясь не замечать острую боль в сердце. – А почему должно быть что-то не так?
Вирджиния Вейтакер встала и, взяв в руки фарфоровый чайник, налила себе еще немного горячего чая, не забыв положить маленькую дольку лимона.
– Твой внешний вид как раз говорит о том, что у тебя что-то случилось, – спокойно заметила она.
Зная, что лучший способ переспорить мать, это игнорировать ее вопросы, Сорша со спокойной улыбкой снова взяла чашку и сделала большой глоток.
– Наверное, это последствия моей недолгой карьеры фотомодели, – с легким юмором ответила она.
– А может быть, это из-за того, что уехал Цезарь ди Арканджело? – с завидной проницательностью спросила миссис Вейтакер.
При одном упоминании имени Цезаря перед мысленным взором Сорши предстало его смуглое лицо. Девушка помнила о мужчине днем и ночью и не могла о нем забыть, как ни старалась.
В тот день, когда они прощались, он лишь легонько поцеловал ее в щеку и, бросив на нее последний холодный взгляд, сел в свой спортивный автомобиль и укатил прочь.
– Цезарь очень понравился нашим рабочим, – доверительным тоном сообщил Руперт.
Боль Сорши была все еще слишком сильной, а эти слова только еще больше бередили ее рану.
Тот факт, что все люди считали Цезаря необыкновенным человеком, усиливал сомнения девушки в том, что она с ним правильно поступила.
Чувство потери было настолько сильным, что Сорша теперь даже не была уверена, что сможет, как раньше, работать в компании.
Конечно, девушка не могла сразу же уехать из города. Ее квартира сдавалась в аренду и должна была освободиться не раньше конца года. Но, так или иначе, Сорша собиралась уехать. Туда, где бы ее никто не знал. Где бы она смогла каким-нибудь способом заглушить свою боль.
– Ты что, хочешь все так и оставить, просто позабыв о нем со временем? – ворвался в мысли Сорши голос миссис Вейтакер.
Девушка попыталась дрожащей рукой поставить чашку на стол, но она со звоном стукнулась о поверхность, и из нее выплеснулось немного кофе.
– Ты… ты знала? Ты знала, что я встречаюсь с Цезарем?
– Ну, Сорша, конечно, я все знала, – вздохнула миссис Вейтакер. – Об этом все знали. На твоем лице было все так отчетливо написано. Даже при том, что ты старалась тщательно скрывать свои чувства.
Зачем же тогда были потрачены все эти усилия? Все ее попытки скрыть их отношения с Цезарем оказались совершенно напрасными, потому что, оказывается, ее мысли и чувства не были тайной для посторонних людей! А в итоге проиграла именно она, упустив возможность проводить с Цезарем долгие ночи.
– Похоже, из меня не получилось хорошего конспиратора, – хрипло прошептала девушка, почувствовав в горле соленый привкус слез.
– Ты его любишь?
– Нет.
– Да, Сорша. Ты – безнадежная лгунья, – печально вздохнула миссис Вейтакер.
– Мама, я его не люблю. Просто я немного… увлеклась, – быстро возразила девушка. – Да, у нас были определенные отношения, и нам было очень хорошо вместе. Но я не та женщина, которая нужна Цезарю. Он хочет, чтобы его женщина была послушной и во всем с ним соглашалась, в то время как я… – Сорша запнулась.
Так кто же она? И чего она хочет от жизни?
Все, что казалось для нее когда-то важным, теперь стало совершенно пустым и несущественным. Как будто у нее разом поменялись все жизненные ориентиры.
– Я – свободная женщина, – с вызовом закончила девушка.
Конечно же, она вовсе не нуждается в мужчине, который не отвечает на ее чувства.
Взяв нож, миссис Вейтакер спокойно разрезала пополам зрелый персик.
– Он звонил тебе?
Сорша покачала головой.
– После того как наша компания была выдвинута на соискание премии в области малого бизнеса, он позвонил Руперту и поздравил его.
– Прекрасно. Это же хорошие новости, правда, милая?
– Думаю, да.
– Сорша, родная, на свете есть много интересных мужчин помимо Цезаря. Ты просто представить себе не можешь, сколько из них восхищаются тобой и тем, что ты сделала ради компании.
Девушка прекрасно об этом знала.
Она помнила, насколько счастлив был Руперт, когда узнал, что компанию выдвинули на соискание премии. Он сказал тогда Сорше, что Цезарь подарил ему веру в себя и в собственные силы и теперь он сможет продолжить дело Вейтакеров.
Цезарь здесь, Цезарь там…
Его имя не давало Сорше покоя.
Боль утраты засела в ней как заноза и все глубже и глубже вгрызалась в ее душу.
Через несколько дней на имя Сорши пришло приглашение посетить фотовыставку Матео ди Сайккайо, открывавшуюся в одной из самых престижных галерей Лондона, расположенных на берегу Темзы.
– Ты пойдешь? – спросила Эмма у сестры. На днях она вернулась вместе с мужем из свадебного путешествия, и один вид брызжущего из ее глаз счастья причинял Сорше нестерпимые муки.
– Я еще не решила, – тихо ответила девушка.
– Но, Сорша, ты просто обязана там появиться. Возможно, Матео выставил и твою фотографию. Ну, ту, где ты в своем знаменитом переднике.
– Очень смешно.
– К тому же там должен появиться Цезарь, – подначивала девушку Эмма.
– Заткнись, Эмма, – раздраженно выкрикнула Сорша.
Господи, она же просто свихнется, если увидит его!
Но в конечном итоге девушка решила-таки поехать на выставку. Проведя у зеркала много часов и перемерив почти весь свой гардероб, Сорша наконец была готова.
Выставка расположилась в огромном роскошном зале с высокими окнами и большими хрустальными люстрами, ярко освещавшими помещение.
Здесь были вывешены работы Матео, которые он сделал в разные периоды своей творческой жизни.
Сорша восхищенно разглядывала черно-белые панорамы старых улиц Рима и бесчисленные портреты всемирно известных красавиц.
Как фотограф Матео был просто великолепен. Даже более, чем великолепен.
Среди его работ были и душераздирающие сюжеты из военных хроник. Медленно переходя от фотографии к фотографии, Сорша неожиданно наткнулась на свой собственный портрет.
Но это не была та фотография для рекламного плаката, которой дразнила ее Эмма.
На этом снимке была изображена испуганная девушка с большими, широко распахнутыми глазами. Казалось, она только что потеряла что-то невероятно для нее важное.
Возможно, Матео захватил тот момент, когда Цезарь разъяренно вылетел из студии, не выдержав, что его друг флиртует с Соршей.
Девушка на фотографии смотрела с такой тоской и неуверенностью, что с одного взгляда было понятно, что она влюблена.
Но Цезарь этого не заметил, потому что она тут же надела на себя маску соблазнительницы.
И все же Матео поймал тот момент, когда ее личина на мгновенье слетела. Он был потрясающим фотографом, потому что сумел проникнуть в душу Сорши.
Цезарь был прав, говоря, что у его друга настоящий талант срывать с людей маски.
– Как тебе эта фотография? – раздался над ухом девушки бархатный мужской голос. Повернув голову, она увидела Матео, который, внимательно посмотрев на фотографию, перевел взгляд на нее.
– Это…
– Выражение истинных чувств, – подсказал Матео.
– Может быть, – пробормотала Сорша.
Сегодня Матео казался холодным и неприступным. Возможно, из-за того, что рядом с ним больше не было Цезаря, с которым можно было перекинуться парой фраз.
Внезапно Сорша почувствовала себя очень неуверенно и неуютно.
Да. У Матео ди Сайккайо тоже была своя собственная маска, которую он только что снял перед ней.
А что, если и Цезарь тоже скрывает свои чувства под маской?
Вспомнив о нем, Сорша быстро огляделась вокруг. Может быть, он сейчас где-то рядом?
– Ты его видела? – холодно спросил Матео, вопросительно приподняв бровь.
Девушке не нужно было спрашивать у фотографа, кого он имеет в виду. Черные глаза Матео буквально проникали в ее душу.
– Хочешь сказать, что он здесь? – шепотом переспросила Сорша, чувствуя, как ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
Матео слегка улыбнулся, продолжая так же холодно смотреть на девушку.
– Нет, его здесь нет. Я имел в виду, видела ли ты его фотографию?
– Нет, не видела, – покачала головой Сорша. Глубоко вздохнув, Матео вопросительно посмотрел в глаза побледневшей девушки.
– Идем со мной, – тихо сказал он, приняв наконец какое-то решение.
Он провел ее в маленькую комнату, которая примыкала к главному залу. Здесь находились фотографии семьи Матео.
Взглянув на них, Сорша едва не задохнулась от жалости, впервые увидев ужасающую бедность, в которой вырос знаменитый теперь на весь мир фотограф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13