Он любил охотиться в одиночку, объясняя это тем, что ему время от времени нужно побыть в одиночестве. Он уходил в горы и возвращался с добычей – оленем или двумя. Когда его конь примчался в конюшню без седока, мы отправились на поиски.
– Это был несчастный случай?
– Нет, убийство. На него кто-то напал, он отчаянно боролся. Меч его был иссечен, но не в крови. – Бьорн провел рукой по лицу. – И самое плохое… смертельная рана была нанесена сзади. Рана от труса.
Рика прикусила нижнюю губу.
– Ты полагаешь, что твой отец пытался убежать от схватки? Но ведь все могло быть иначе. Иногда все выглядит совсем не так, как есть на самом деле. Одно ясно, что смерть отца каким-то образом вернула твой сон… Ладно. Теперь подумаем, что может означать видение Мирового Змея?
Бьорн откинулся и сплел пальцы за головой, изучая символы Гуннара на одном из щитов, украшавших стены зала. Переплетенные змеи. Он нахмурился, глядя на их изображение. Потом пожал плечами. Он и свой драгоценный драккар назвал «Морской змей». Казалось, оба брата питали уважение к этим страшным существам. Интересно, бывают ли у Гуннара такие же кошмары? Нет, ему не хотелось думать об этих скользких рептилиях, являвшихся ему по ночам.
– Ты скальд. Вот ты мне и объясни.
– В сагах Мировой Змей всегда связан с предательством и разрушением, – пояснила Рика с блуждающим взглядом, словно перебирала в памяти подобные упоминания. – Йормунганд помогает уничтожить богов при Рагнароке, но в этой последней битве Змей погибает, что обнадеживает.
Бьорн прищурился, вглядываясь в шахматную позицию. Предательство? Почему он стал видеть такие сны? Внезапно он заметил на шахматной доске просвет. Рика оставила своего короля незащищенным. Он поспешно двинул королеву в угрожающую позицию и удовлетворенно откинулся на спинку стула.
– Шах и мат!
Глава 13
– Парируй и сразу выпад! – прорычал Орнодьф, когда клинки со звоном ударились друг о друга. Бьорн отскочил, его тело двигалось свободно и раскованно. Если рана на бедре еще и беспокоила его, то никто не смог бы догадаться об этом, наблюдая его ловкие движения.
– А теперь поворот и выпад вверх! – выкрикнул Орнольф.
Бьорн круто повернулся и направил острие меча на дядю назад из-под руки. К счастью, этот опытный воин знал, что подобный удар наготове, и отскочил в сторону.
– Да, именно так, – произнес Орнольф, стирая пот с лысины.
– Хитро. – Бьорн снова повернулся лицом к дяде и сжал рукой его плечо. – Сначала надо отвлечь врага, показав ему свою беззащитную спину, а потом он получит клинок в живот. Эти арабы должны быть очень хитроумным народом.
– Они такие, – кивнул Орнольф, тяжело дыша от напряжения. Он показывал Бьорну новые приемы боя на мечах, которые освоил на Востоке.
Абдул-Азиз, арабский торговый партнер Орнольфа, был опытнейшим бойцом, потому что купцам часто приходилось вести караваны в таких местах, где разбойники считали их легкой добычей. Этот араб получал удовольствие от тренировочных боев с Орнольфом, который соответствовал ему по возрасту, но был гораздо выше ростом. Северяне вообще были крупнее местных жителей. Тем не менее маленький смуглый человечек очень ловко управлялся со своим длинным кривым клинком и щедро делился этим знанием со своим северным другом.
– Всегда помни, что должен круто обернуться назад, чтобы отразить последний удар, – заметил Орнольф. – Умирающий человек может убить тебя точно так же, как здоровый.
– Братец! – окликнул его через весь двор Гуннар.
– Спасибо, дядя, я запомню.
И Бьорн с Орнольфом зашагали к Гуннару. Бьорн старался придумать какую-нибудь безобидную тему для разговора с братом. Он не собирался извиняться за защиту Рики даже перед ярлом, так что последние недели они практически не разговаривали.
– Как поживает моя красавица племянница? Гуннар скривился, словно отведал гнилой селедки.
– Наверное, пукает и пачкает все тряпки вокруг себя. Полагаю, лет через тринадцать, когда я смогу выдать ее замуж, она будет полезна… А пока я стараюсь держаться подальше. – Бьорн знал, что брат все еще злится на Астрид, подарившую ему дочку. – И вообще она похожа на гнома.
– Все дети поначалу выглядят так, – доброжелательно сказал Бьорн. – Рика говорит, что малышка Дагмар со временем станет очень красивой… – «Когда у нее вырастут волосы», – подумал он язвительно.
– Рика. Да, да, – промолвил Гуннар. – Ты заговорил как раз о том, что я хотел с тобой обсудить. – Он обнял Бьорна за плечи и повел его через двор туда, где отрабатывали приемы боя его наемники.
– Что насчет нее? – подозрительно осведомился Бьорн, сжимая кулаки.
Он не был готов обсуждать ее с Гуннаром. Он все еще помнил отчаянный взгляд Рики и слышал хриплый от похоти голос брата.
– Верно то, что я слышал? Она отказывается спать с тобой? – Гуннар понизил голос.
– Где ты это услышал?
– Не важно. У ярла всегда есть способы обо всем знать, и это тебя не должно волновать. Так она все еще девственница? – настойчиво продолжал уточнять Гуннар.
У Бьорна был большой соблазн соврать. В конце концов, это не его дело, но он привык ничего не скрывать от Гуннара и не собирался лгать сейчас. Плечи Бьорна поникли.
– Да, это так.
– Что с тобой неладно, братец?
– Если я не хочу насиловать женщину, это не означает, что со мной что-то не так. – Бьорн стряхнул с плеча руку Гуннара. – Я не вижу, чтобы Астрид во всем подчинялась тебе.
– Ну-у, жена – совсем другое дело, поверь мне, – вздохнул Гуннар. – А вот рабыня… Тебя не должны особенно волновать ее желания.
– Но они меня волнуют, – признался Бьорн. – По правде говоря, брат, я собираюсь на ней жениться.
– Жениться? Ну точно, эта Рика не только талантливая рассказчица, но еще и чародейка. – Гуннар был явно встревожен. – Мы о ней почти ничего не знаем. Она может быть колдуньей. – И он сделал знак, отгоняющий зло… даже упоминание о злых чарах.
– Это нелепо, – заметил Бьорн. – Никакая магия не влияет на мое желание жениться на ней.
– Она околдовала тебя какими-то руническими заклинаниями. Как ты можешь даже думать об этом? – покачал головой Гуннар. – Она рабыня и твоя наложница… Эта женщина предназначена только для одного твоего удовольствия. И поверь мне, женитьба удовольствия мужчине не приносит.
– Кажется, это моя единственная надежда, – криво усмехнулся Бьорн.
– Но подумай, какой ущерб ты нанесешь дому Согне, женившись на женщине настолько ниже себя? Клянусь волосатыми ногами Локи, она же рабыня, братец.
– Только потому, что я сделал ее такой, – пожал плечами Бьорн. – Вообще-то я еще ни разу не встречал женщины, которая считала бы себя настолько выше меня. – Воспоминание о том, как Рика стояла в бане – обнаженная и вызывающе гордая, – вызвало улыбку на его губах. – И возможно, она права.
– Хм-м. Знаешь, что я думаю? – Гуннар облизнул губы. – Я думаю, ты должен ее освободить.
– Освободить? – Бьорн попятился. – Тогда я потеряю ее окончательно.
– Я так не думаю. Я наблюдал, как она смотрит на тебя, когда ты чем-то занят. У нее такое выражение лица… Я хотел бы, чтобы какая-нибудь женщина так глядела на меня.
Бьорн прищурился, вглядываясь в лицо брата. Неужели ярлу до сих пор хочется, чтобы Рика обратила на него внимание? Он подозревал, что ради рыжеволосой злючки брат легко пойдет на ссору с Астрид. Однако слова Гуннара пробудили в нем надежду. Рика старается держать его на расстоянии, но может быть, тайно она хочет его?
– Ты думаешь, если она будет свободной, то согласится стать моей? – Он произнес это с почти детской надеждой и поморщился, поняв, как жалобно это прозвучало.
– Да-да, – уверил его Гуннар. – Если она станет свободной женщиной, то упадет в твои руки, как спелая слива. Мне кажется, что она уклоняется из-за того, что ее гнетет положение рабыни. Она гордая женщина… скальд. Она похожа на прекрасного сокола, который жаждет свободного полета и сядет на твое запястье лишь по собственной воле.
Сначала Торвальд, а теперь собственный брат твердили Бьорну, что Рике нужна свобода. Два человека говорили одно и то же. Даже три, если добавить его собственное мнение.
– Ты прав, Гуннар, – вздохнул он. – Я освобожу ее сегодня же после ужина.
– Расскажи это снова, Рика, – попросил ее Кетил, принимая на себя большую часть веса полного ведра, которое они несли вместе.
Рика улыбнулась и принялась повторять снова рассказ о Кетиле Смелом. Она с детства знала, что Магнус и Кетил нашли ее на плавающей льдине. Но чтобы развлечь и порадовать брата, она давно придумала рассказ об этом событии. Героем рассказа был не юный простак, а заграничный принц Кетил, который вырвал ее у Йормунганда, этого мерзкого змея, опоясывающего землю. В рассказе Рики он был Кетилом Смелым!
Вообще-то история Кетила была очень похожа на ее собственную. Он тоже был брошен сразу после рождения, как многие младенцы, пустой взгляд которых свидетельствовал об ущербности их разума. Магнус спас Кетила от волчьей стаи неподалеку от Трондхейма и всегда повторял, что спас самую добрую душу, которую Один когда-либо отсылал в Мидгард.
Рассказывая Кетилу сказочную историю, в которой тот исполнял столь героическую роль, Рика не могла не задуматься о том, как она оказалась на льду. Почему ее бросили? Это была небольшая, но постоянно кровоточащая рана в ее сердце.
Однако когда она улыбалась, глядя в доброе лицо брата, его тепло и беспредельная любовь смягчали эту боль. Бьорн устроил, чтобы они с Кетилом каждый день какое-то время проводили вместе, и это очень радовало обоих.
Кетилу жилось на удивление хорошо. Сурт взял его под свое крыло, а мирный и кроткий нрав брата помог ему наладить добрые отношения с другими рабами дома. Потребностей у Кетила было мало: доброе отношение окружающих, достаточно еды и теплое место для сна. Поскольку он всегда с трудом принимал решения, он охотно выполнял приказы других, лишь бы его не ругали. Казалось, он был вполне счастлив.
– Рика, я хочу с тобой поговорить, – окликнул ее появившийся позади них Гуннар.
– Кетил, неси ведро в дом, – тихо сказала она. Ее всегда охватывала тревога при звуке голоса ярла, особенно если рядом не было Бьорна.
Кетил покосился на Гуннара, а потом подхватил ведро и собрался продолжить путь, успев прошептать сестре:
– Будь осторожна, у него дурной взгляд.
Она прикусила губу, обдумывая предостережение Кетила. До этого момента она никогда не слышала, чтобы он плохо о ком-то отзывался.
Смиренно сложив руки перед собой, она ждала, пока ярл Согне подойдет к ней.
– У меня есть обязанности, мой господин, которые требуют моего присутствия в другом месте, так что я надеюсь, наш разговор будет кратким.
Гуннар рассмеялся.
– Какая очаровательная дерзость! Ты поистине украшение моего дома. – Он медленно обошел ее, тщательно оглядывая, словно измеряя. Затем удовлетворенно остановился перед ней.
Рика понимала, что он пытается смутить ее этим пристальным, наглым взглядом, и старалась держаться холодно и невозмутимо. В конце концов, они находились в публичном месте, и ей не нужно было его бояться. Так убеждала она себя, но больше всего в этот момент ей хотелось, чтобы откуда-нибудь из-за угла появился Бьорн.
– Хочешь покороче? – произнес Гуннар. – Хорошо. Буду краток. Этот здоровенный бык, что сейчас был с тобой, твой брат?
– Да. – Она сжала губы в тонкую линию. Ей было больно слышать, когда кто-то презрительно отзывался о Кетиле. Ее иногда поражало, как люди, глядя на него, не видят нежную и чистую душу, светящуюся в его детских глазах. – Он мой брат.
– Вы очень близки. Не так ли?
– Я – все, что есть у него, а он – все, что есть у меня, – просто ответила Рика.
– Отлично. – Гуннар оценивающе выгнул бровь. – Я люблю тесные семейные узы.
– Я рада угодить вам, мой господин, а теперь извините меня. – Она повернулась, чтобы уйти, но он резко схватил ее за руку.
– О нет. Никуда не пойдешь. – Голос его прозвучал угрожающе. Казалось, что краткий всплеск ее тревоги доставил ему удовольствие, возбудил его. – Мы еще не закончили. – Он притянул ее ближе, и она ощутила его внезапно восставший член, похотливо прижавшийся к ее бедру. – Мне нужно отослать невесту моему торговому союзнику в Миклагард.
– Не понимаю, какое отношение это имеет ко мне. – Она вырвалась, потирая руку в том месте, где его крепкие, цепкие пальцы оставили красный след.
– Я намерен отправить туда тебя.
На ее губах возникла дрожащая улыбка.
– Неумно выдавать женщину замуж без ее согласия. Вы не забыли историю Ботиллы, чья семья выдавала ее замуж без ее согласия не один, а пять раз? Все браки заканчивались увечьями, убийством или разводом, – перечислила она с притворной беззаботностью, стремясь смягчить ситуацию. Наверняка это какая-то мрачная шутка ярла.
– И все же я хочу отправить тебя к Абдул-Азизу в Миклагард, – непреклонно произнес Гуннар.
– Это будет трудно сделать, поскольку я принадлежу вашему брату. – Он снова стал обходить ее, и Рика поворачивалась вместе с ним, чтобы не оказаться к нему спиной.
– А если бы ты была свободной?
– Тогда вам будет еще труднее подчинить меня своей воле, мой господин, – процедила она сквозь зубы.
– Я так не думаю. Потому что пока твой брат принадлежит мне… – Кривая ухмылка заиграла на его лице.
– Что вы хотите этим сказать?
– Только то, что если ты не исполнишь мою волю, у меня не останется выбора, кроме как отправить твоего брата Кетила – ведь его так зовут – в Уппсалу, когда вновь придет год жертвоприношения. – Он задумчиво постучал пальцем по виску. – Кажется, его срок придет следующим летом…
Восемь лет назад они с Магнусом, Кетилом и большинством северян собрались в Священной роще. В течение девяти дней там справляли свадьбы, торговали и пили. А по ночам в темной чаще, среди деревьев-великанов возле храма, совершали обряды в честь Одина. Мощные ветви гнулись под тяжестью повешенных жертв: лошадей, коз, домашней птицы и… людей.
Бессильная ярость заклокотала в ней.
– Как вы можете требовать этого от меня, когда знаете, что не в моей власти это исполнить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37