Только теперь он осознал все коварство оберлейтенанта, который додумался до такого варварской, иезуитской проверки. Вторым с молотком в руках к шеренге направился высокий белобрысый военнопленный, который стоял до этого в строю рядом с Архиповым. Этот пересилив себя бил молотком по лицам своих бывших сослуживцев, уродуя их, но не всех убивая. Удары молотка сбивали с ног обреченных заложников, но они полуживые и искалеченные корчились и извивались на земле от нечеловеческой боли. Белобрысого унтерофицер похлопал по плечу и подтолкнул на свое место в строю, а сам вместе с солдатами стал добивать изувеченных военнопленных выстрелами в голову. И вновь солдаты проворно отбили десять человек для уничтожения и подгоняя их прикладами построили в шеренгу там, где только одно мгновение назад стояли их предшественники.
***
Не откладывая своих намерений в долгий ящик Александр Михайлович тут же составил текст поздравительной телеграммы Егору Митрофанову. Он получился большим и содержательным. Вернувшаяся из кухни Светлана нашла что у него все получилось очень даже неплохо. Отложив содержание будущей телеграммы в сторону она сказала: - Оставь пока все бумаги и пошли на кухню - ужин уже готов. - Пошли,- сразу согласился он и только теперь почувствовал как сильно проголодался. Ужин был по-крестьянски обильным и сытным. Покончив с жирными наваристыми щами, Александр Михайлович придвинул к себе поближе тарелку с котлетами. - В холодильнике есть свежеприготовленная горчица - не желаешь? - вспомнив о приправе, вдруг спросила жена. - Спасибо, что напомнила, а горчица действительно не помешает. Где он там у тебя? Светлана достала из холодильника стеклянную баночку из-под майонеза и поставила ее на стол перед мужем. Открыв капроновую крышку, он попробовал горчицу. - Ну, как она? - не удержалась от вопроса супруга. - Замечательная вещь, молодец, что приготовила ее,- похвалил он жену и густо намазал горчицей ломтик хлеба. Остаток ужина прошел при обоюдном молчании. Выпив напоследок стакан киселя, Александр Михайлович встал из-за стола, поблагодарил жену и ушел в свою комнату. Светлана осталась на кухне, а он, выкурив сигарету, принялся просматривать газеты. Из большого вороха он выбрал еженедельник "Аргументы и факты", который любил и который читал без пропусков, от первой до последней строчки. Поудобнее расположившись в кресле, Александр Михайлович углубился в чтение. Светлана, покончив с делами на кухне, тихо вошла в комнату и опустившись в кресло у письменного стола, спросила: - Саша, что там новенького в газетах пишут? Муж с неохотой оторвался от еженедельника. - А что тут нового напишешь - стараются нас успокоить, мол прилавки магазинов скоро будут ломиться от изобилия продуктов и промышленных товаров. - Что-то мне с трудом в это верится,- сразу отозвалась она на слова мужа. - Я тоже сомневаюсь в том, что подобное произойдет в ближайшем году. Разве можно насытить осатаневших людей, которые просто не знают как им избавится от "деревянных" рублей. Для всеобщего изобилия потребуется лет десять, если не больше. - Неужели придется так долго ждать! - всплеснув руками удивилась Светлана. - А ты что, думала товары появятся завтра? - Нет, не завтра, но и не через десять лет. Саша, правительство обещает нам завершить формирование рынка в течении года. - Не будь наивной, как девочка, обещая народу скоропостижные блага они прежде всего пытаются его успокоить. Я вот в журнале "Эхо планеты" прочитал о том, как Пиночет делал "перестройку" в Чили. Так вот у него на это ушло семнадцать лет, а ты хочешь за один год. Такие вещи быстро не делаются, а тем более у нас в России. - Чем же мы хуже чилийцев? - Да не хуже мы, а бестолковее. Там рыночные отношения внутренне мобилизуют каждого, а это способствует повышению деловой активности граждан. Они начинают производительнее работать, зачастую даже на двух работах и в конце концов выходят из кризиса. Русский человек - это особый человек. Встречающиеся трудности и невзгоды делают его совершенно другим. Вначале они его как бы парализуют и только потом, если он не берется за вилы, он берется за работу. Пока русский мужик раскачается - уйдет драгоценное время, да и работать лучше он добровольно вряд ли будет ли придется. Дай бог, хоть нашим внукам увидеть все то, что наобещали нам наши политики. - Ну, ты меня успокоил,- устало произнесла жена и поднялась из кресла. - Ты что, уже уходишь? - Да, пойду спать, я что-то устала за день. А ты решил сидеть до полуночи? - Нет, вот только просмотрю газеты и тоже пойду отдыхать, мне завтра с утра пораньше нужно быть во второй бригаде. - Что за срочные дела? - Семена ячменя не проходят по засоренности. Мне из контрольносеменной инспекции пришла бумага - нужно их подработать и довести до первого класса посевного стандарта. Вот завтра и буду организовывать работу. - А что же будет делать твой агроном-семеновод? - Он будет отдыхать. Я его неделю назад отпустил в отпуск, так что надеяться не на кого - придется все делать самому. Удовлетворенная ответом супруга молча удалилась в спальню, оставив мужа с его газетами.
***
Мошкину хотелось осмотреть кладбище и постараться понять, как могли доставить труп на территорию к месту захоронения. Наверняка эта процедура производилась ночью, так как днем на кладбище множество посетителей, да и из ближайших домов опасное занятие могли заметить. Николаю Федоровичу хотелось верить, что труп пронесли на территорию не через ворота, а как-то по-другому, возможно через пролом в стене. Кладбище располагалось на площади никак не менее десяти-пятнадцати гектаров и было обнесено бетонной оградой из стандартных плит двухметровой высоты. Чтобы обойти ограду по периметру Мошкину потребовалось около пятидесяти минут времени. Ни одного пролома или лаза в бетонной свежеокрашенной ограде не было. Чтобы перетащить труп через ограду требовалось усилие не менее двух человек. Ближе к центральному входу находились: небольшое здание выкрашенное в серый цвет и два вагончика упиравшиеся торцами в ограду. Входы в вагончики и одиноко стоящие здания были расположены так, что попасть в них можно было только с территории кладбища. Подойдя к зданию Мошкин выбросил окурок в урну и решительно шагнул внутрь. В коридоре кладбищенской конторы было прохладно, какбудто эта прохлада сохранилась в этих стенах от только что прошедшей зимы. На дверях кабинетов были прикреплены металлические таблички с названиями служб и должностных лиц, которые позволяли ориентироваться посетителям экономя их время. У кабинета диспетчера и у хозяйственного отдела посетителей было больше всего. Кабинет заведующего находился в конце коридора. В приемной кроме секретарши никого не было. Поздоровавшись, Николай Федорович поинтересовался у нее: - Как мне поговорить с заведующим? Хотя по отсутствию посетителей понял, что того нет в кабинете. - Анатолий Петрович уехал в контору похоронного обслуживания и потому его здесь нет. - Будет ли он еще у себя сегодня? - спросил Мошкин. - Конкретно я вам ничего ответить не могу, но, как правило, в таких случаях Анатолий Петрович уже в этот день сюда не приезжает. Если он нужен вам, то будет надежнее захватить его здесь в конторе завтра с утра. Поблагодарив ее за информацию Николай Федорович вышел на улицу. Поездка на кладбище по результативности не очень устраивала его, хотя Мошкин успокаивал себя тем, что с Анатолием Петровичем он успеет поговорить и завтра. Стараясь увеличить полезность поездки Николай Федорович, увидев сидящего на выходе вахтера, поздоровавшись опустился рядом с ним на свежевыкрашенный диванчик. - Здравствуйте, мил человек,- отозвался он с охотой на слова приветствия Мошкина,- наверное кого-нибудь из своих близких проведывали? Чувствовалось, что он не против побеседовать, чтобы хоть немного сгладить длительное дежурство в таком мрачном и невеселом месте. Из разговора Николай Федорович узнал, что вахтеры сменяются после двенадцатичасового дежурства. Словоохотливый старичок рассказал, что штат работников обслуживающих кладбище не превышает сорока с небольшим человек. Несмотря на все старания, Мошкину не удалось услышать от вахтера ничего, что хоть как-то проливало свет на это неординарное происшествие на кладбище. Иван Семенович, а именно так звали старика, работал на погосте около восьми месяцев и, естественно, ожидать от него подробной характеристики кого-нибудь из работающих здесь не приходилось. Попрощавшись с милым стариком, Мошкин направился к машине. Андрей дочитывал книгу и настолько увлекся, что поднял на него глаза после того, как открылась пассажирская дверь. За время пока Николай Федорович усаживался, водитель успел убрать недочитанную книгу и, захлопнув свою дверь, завести мотор. Андрей, заметив что полковник вернулся без настроения, не задавал вопросов. Машина уже выруливала со стоянки, когда Мошкин словно очнувшись сказал: - Поехали, Андрюша в управление. - Есть, в управление,- вторя полковнику, ответил водитель. Глядя в окно на пробегающую мимо городскую жизнь, он сожалел, что эта поездка на кладбище оказалась почти бесплодной. Извлекая максимум из неудачи, он теперь воочию представлял, где произошло преступление, вернее то место, где попытались спрятать труп. Николай Федорович успокаивал себя тем, что хоть сумел осмотреть кладбище, его удаленность от жилого массива. С людьми. которые работали там, собирался познакомиться чуть позднее. Незаметно подъехали к управлению и он, покинув машину направился к себе в кабинет. Уже на лестнице посмотрел на часы, до визита к генералу оставалось два часа, а по расследуемому делу ничего существенного не было.
***
Просмотрев газеты, он решил было идти спать, но остановив взгляд на открытке Егора, передумал. Время было детское - всего десять часов вечера и Александр решил написать письмо однокурснику еще сегодня. Не торопясь он нашел тетрадь в линеечку, раскрыл ее посредине и взяв ручку стал писать. Гладя на высокие стройные буквы появляющиеся из-под его руки всякому было понятно, что он обладал красивым почерком. Его понятные конспекты, еще в далекие студенческие годы, старались заполучить многие институтские товарищи. Александр не жадничая отдавал свои тетради сокурсникам и считал это вполне обычным делом. За свою отзывчивость и бескорыстие он снискал себе довольно высокий авторитет на факультете. Написав традиционное приветствие, Александр задумался: перед ним стояла довольно трудная задача - на двух-трех страницах в сжатой форме изложить послеинститутскую жизнь. Постепенно, предложение за предложением, он справился и с этим нелегким делом. Письмо получилось солидным и на его написание ушло около часа. С чувством большого удовлетворения Неретин запечатал и подписал конверт, на котором были изображены три симпатичных снеговика. Досмотрев газеты и выкурив сигарету он, вспомнив о трудном завтрашнем дне, пошел спать. Ответ на письмо пришел неожиданно быстро - в первых числах января. По его содержанию Александр Михайлович и Светлана поняли, что Егор рад возобновлению прерванных по окончании института доверительных отношений. С подъемом и душевной теплотой Егор обрисовывал все основные моменты своего многотрудного бытия. Неретины читали письмо Митрофанова вечером после ужина. Оба были очень удивлены, когда узнали, что Егор уже три года как не работает по специальности - получил инвалидность по болезни. Но так как пенсия мала, вынужден подрабатывать, устроившись на охрану какогото объекта, сторожем. - Интересно, что с ним могло произойти? - спросил Александр и посмотрел на жену так, как-будто она могла точно знать диагноз болезни Митрофанова. Поймав на себя вопрошающий взгляд супруга, Светлана поспешно ответила: - А кто его знает, что с ним могло произойти за эти годы. - Ну, ты же знаешь каким здоровяком он был в институте. Мне казалось, что ему никогда не будет износа и вдруг - инвалидность. - Чему ты удивляешься,- не удержалась жена,- ты посмотри у нас в селе - какие молодые мужики поумирали: Иван Белов, Славка Васягин, а почему? Я думаю все это происходит из-за "химии", которая окружает нас в повседневной жизни. Ты же сам говорил мне, что вы не выращиваете ни одного вида продукции без применения ядохимикатов. Так это здесь, в деревне, а в городе вообще дышать нечем, не говоря обо всем остальном. Александр подумал и согласился с доводами супруги: - Да и жизнь сама по себе не скупится на стрессовые ситуации. У нас тут сама жизнь какая-то размеренная, а ведь в городе кругом суета, очереди. Я всегда не завидовал горожанам, а уж если приходилось зачем ехать в областной центр то, честное слово, не чаял когда же вернусь домой. После этих слов он продолжил чтение письма. Супруги допоздна обсуждали все, что описал им Егор. Когда Светлана ушла спать Александр еще добрые полчаса затратил на ответное письмо. Запечатав конверт и выкурив перед сном традиционную сигарету, он потушил свет и отправился в спальню. Прежде чем уснуть несколько минут раздумывал над возобновленными отношениями с Егором. Честно говоря, ему хотелось увидеться с ним наяву, обговорить все, вспомнить счастливые студенческие годы. Под равномерное посапывание супруги, он пытался представить себе эту встречу и не мог. В его мыслях оживал образ того Егора Митрофанова, которого он знал в сельхозинституте. Как не богато было его воображение, но представить себе абстрактно лицо теперешнего Егора он не мог. Александру вдруг пришла в голову неожиданная мысль: "А что если в самом деле взять и съездить к нему?" Неретин имел моду брать отпуск перед самым началом весенне-полевых работ. Вот и сейчас он решил отгулять очередной отпуск сразу, как только агроном-семеновод выйдет на работу. Поехать к другу он решил вместе с женой на своей старенькой машине. Переписка перепиской, а встреча наяву - это совсем другой коленкор. Неретин с сожалением вспомнил о том, как он несколько лет назад не смог поехать на встречу с однокурсниками, которая состоялась по случаю пятнадцатилетней годовщины окончания института.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44