Вряд ли Паша ее уже слышал…
Вечер просочился в ночь нежно и незаметно, и сквозь сон было так сладко чувствовать: лавина любви накрывает с головой, и счастье совсем рядом, близко, ближе не бывает.
Спросонья не разглядеть жаркой Москвы со шмыгающими по уличным венам автомобилями.
До первой чашки кофе Лика всегда бродила по квартире, как сомнамбула, и каждый дверной косяк по утрам норовил посадить синяк на коленку. Но то, что Паши в Москве уже нет, Лика не сомневалась. В голове шевельнулось предательское предположение: «А если мы больше не увидимся?»
Исчерпав лимит скорби чашкой кофе, она принялась за сборы.
Никакой декоративной косметики. Удлиняющая ресницы тушь, обволакивающая бежевой влажностью губы помада, легкий тональный крем – пусть все останется на полочке в ванной, война не то место, где требуется изысканный макияж. Сиреневая звездочка флакона со сладковатым прозрачным ароматом «Angel» также не имеет шансов отправиться в поездку.
Положив в косметичку увлажняющий крем, тоник и зубную щетку, Лика задумалась.
В дорогу принято брать пару упаковок таблеток, но страшно и предположить, что может понадобиться в Чечне. Бинты, перевязочные пакеты, сильные антибиотики?
«Заеду по дороге на базу СОБРа в аптеку, – решила Лика. – И вежливо поинтересуюсь у девчонки в белом халатике: “Что посоветуете на тот случай, если мне отстрелят ножку?”»
Впрочем, шутить в аптеке не получилось. Свойственный всем журналистам черный юмор таял быстрее, чем хотелось бы.
Лика сгребла в сумку бинты и таблетки, расплатилась, с трудом отсчитав купюры дрожащими руками. Сколько всего в человеке трясущегося: зубы клацают, щиколотки дергает мелкая противная дрожь, даже в лопатках, мокрых, беззащитных, вздрагивает судорога.
Любимые джинсы – это Лика поняла, увидев ворох лекарств – для планируемого мероприятия не годятся. В двух карманах столько добра не разместить. А еще ведь надо куда-то втиснуть мобильник, блокнот, диктофон. «Визитки, – услужливо подсказал внутренний голос. – А еще лучше паспорт. На случай опознания тела».
Лика обрадовалась ему, родному и циничному. Уж лучше остатки журналистских рефлексов – всех обсмеять, а себя в первую очередь – чем пульсирующий в висках страх.
В торговом центре особенно захотелось жить. Купить светлое платье со вспенившимся кружевным подолом, и чтобы кожа разнежилась под шелком белья, и тонкие иглы каблуков зацокали по набережной, лениво облизываемой синими волнами.
Она просто тянула время, переходила из одного магазинчика в другой, иногда примеряя красивые бесполезные вещи. Пока не замерла перед манекеном, облаченным в темно-зеленые брюки с множеством карманов.
– Стиль милитари сейчас не в моде, – осторожно прокомментировала Ликино «беру» продавщица. – И вы знаете, у вас… э-э… несколько широковатые бедра, а эти карманы по бокам их зрительно увеличат…
Лика переоделась тут же, в примерочной, затолкала в сумку легкомысленные розовые «капри» и, не взглянув на свое отражение в зеркале, вымученно улыбнулась душевной девушке.
Светло-голубой «Фордик» приветливо пискнул, подмигивая фарами. Заведенный мотор тихо заурчал, Лика плавно тронулась с места, проклиная себя за очередную глупость. Конечно, с машиной ничего не случится, база СОБРа располагается на территории воинской части, объект режимный, за целостность оставленной там машины можно не волноваться. Но аккумулятор обидится на невнимание, заскребет из-под капота по каким-то металлическим внутренностям. Сколько времени она пробудет в Чечне? Когда вернется? И – вернется ли?..
Московские пробки получили свою дань, и, выехав на загородную трассу, Вронская с наслаждением вдавила в пол педаль акселератора. Машина едва уловимо дернулась, переключаясь на пятую передачу, и резво помчала свою хозяйку по черной ленте дороги.
Стрелка спидометра вяло колебалась между отметками 110 и 120. Обгоняя грузовик, Лика выехала на встречную полосу, по глазам полоснули фары приближающегося автомобиля.
Темная тень с негромким стуком ткнулась в лобовое стекло, оставляя размытый ярко-красный след.
Лика съехала на обочину и выскочила из машины. Стекло цело, ни трещинки, а на разделительной полосе чернеет тельце подбитой птицы. Дождавшись, пока проедет тяжелая фура, девушка поспешила туда, к кроваво-черному на белом. Маленькое сердечко под теплыми перьями пару раз вздрогнуло и затихло, головка голубя бессильно свесилась набок.
– Еще можно отказаться, – прошептала Лика, забрасывая птицу порыжевшей жесткой травой. – Это плохой знак, у меня будут неприятности…
Смахнув слезы, она выкурила сигарету и отправилась дальше. Чему быть – того не миновать.
Было бы странно рассчитывать на встречу роты почетного караула у будочки КПП.
Однако у бдительного сержантика со щеткой топорщившихся над верхней губой рыжеватых усов не оказалось даже Ликиной фамилии в списке посетителей части.
Размахивание журналистским удостоверением не произвело должного впечатления.
– Корочки у вас, между прочим, просроченные, – мстительно заметил парень, сравнив эффектную девицу на фото с вытянувшейся перед ним бледной копией. – И выглядите вы в жизни куда хуже, чем на фотографии. Дмитрий Александрович меня о вашем визите не предупреждал.
– Свяжитесь с ним, – потребовала Лика, пропустив мимо ушей замечание насчет внешности. Женщина без косметики – что лысина на солнцепеке, малопривлекательное зрелище. – Он знает, что я должна приехать, мы договаривались.
Сержант покачал головой:
– Не могу. СОБР почти в полном составе выехал на тренировку за пределы части.
Девушка взмолилась:
– Послушайте, но должна же быть хоть какая-то связь.
– Только в экстренных случаях. Так что, гражданка, уберите машину от шлагбаума. И вообще, ехали бы вы отсюда.
Кусая губы от бессильной ярости, Лика опустилась на сиденье, включила заднюю передачу и тут же забыла, зачем это делала. С сержантом приключилась подобная амнезия вкупе с полным одеревенением конечностей.
По ровной асфальтированной дорожке приближалась стройная высокая девушка. Солнце остервенело ласкало черные распущенные волосы, наполняя их легким янтарным свечением.
– В чем проблемы? – поинтересовалась амазонка, засовывая руки в карманы камуфлированной курточки.
Сержант нечленораздельно замычал, Лика же, выскочив из «Форда», прокричала:
– Мы договаривались с Павловым о встрече, а этот парень говорит, что меня нет в списках.
– Пропусти ее. Дима… То есть Дмитрий Александрович действительно в курсе. Это наш новый сотрудник.
– Лена, – представилась девушка, разместившись на пассажирском сиденье. И раздраженно заметила: – Да посигнальте вы ему!
После истошного визга клаксона шлагбаум, наконец, поднялся, и Лика с любопытством завертела головой по сторонам.
Обсаженная липами дорожка с выбеленными бордюрами обогнула длинный кирпич двухэтажного здания, возле которого солдаты разгружали продуктовую машину.
«Столовая, – догадалась Лика. – А вот это здание, расположенное перпендикулярно, наверное, казарма».
Перед казармой маршировали солдаты, их сапоги гулко стучали по плацу.
– Эти бойцы вам не мешают? – вежливо поинтересовалась Лика, хотя в голове роились совсем другие вопросы: кто эта девушка рядом? Неужели она из СОБРа?
– Это солдаты бригады внутренних войск. Нет, не мешают. Некоторые ребята после службы остаются в нашем отряде.
Отметив про себя местоимение «нашем» (все-таки из СОБРа?), Лика объехала большой, утыканный турниками и брусьями стадион и резко затормозила.
Между кленами стояла трехметровая клетка, на полу которой разлегся самый настоящий волчара. Жара измучила бедное животное, волк высунул язык и тяжело дышал. В прорезях желтых глаз читалась скорее мечта о дожде, чем угроза.
– Это Барс, – объяснила Лена. – Там, внутри домика – его подруга, Виагра, подозреваю, уже с наследниками. Барс несколько лет здесь живет, привык. Виагра недавно, тоскует, сбежала вот как-то. Ее Дмитрий Александрович поймал.
– Поймал… волчицу?
– Со зверьем, Лика, куда проще, чем с людьми. Кстати, вот мы и приехали, тормозите. Накануне командировок режим тренировок особенно жесткий. И бойцы отряда живут здесь. А так обычно только одна группа находится на круглосуточном дежурстве, а остальные бойцы по домам разъезжаются.
Вслед за Леной Лика миновала пост охраны, на котором перед монитором видеокамеры крепкий мужчина тискал кольцо эспандера, поднялась по узкой лестнице на второй этаж, прошла в распахнутую своей спутницей дверь небольшой комнаты.
Все просто, никаких изысков. Две идеально заправленные койки у стен, пара тумбочек и шкаф в углу – вот и все убранство.
– Моя кровать – слева, – пояснила Лена и бросила взгляд на часы, слишком крупные для тонкого запястья. – Через пятнадцать минут обед. Думаю, сначала поедим, а потом отправимся в тир.
– В тир? Но ведь мужчины уехали.
Лика могла поклясться: на Лениных губах мелькнула снисходительная улыбка.
Она махнула рукой:
– Ладно, все равно ведь узнаешь. Я – снайпер.
Новость осмысливалась плохо. Поскольку Лика писала детективы, кое-какое представление об оружии у нее имелось. Теоретическое, конечно, но даже непрофессионалы знают: снайпер – тот человек, который видит, как умирают жертвы. В ходе боя не понять, чья очередь уносит жизнь, у снайпера же оптический прицел, не скрывающий ни одной мельчайшей подробности.
И когда рядом идет умопомрачительно красивая женщина, признавшаяся, что да, видит, нажимает на спусковой крючок, убивает, – под раскаленным солнцепеком вдруг становится так холодно…
Войдя в столовую, Лена кивнула на стол, сервированный на трех человек:
– Видишь? Павлов ждал, что ты приедешь. Просто не хотел особо распространяться. Мы потом посидим на посту, пусть Серега перекусит.
Тазик борща и Джомолунгма гречневой каши с тефтелями напоминали Лике мамину концепцию питания: главное, чтобы побольше. И пока Вронская скорбела по этому поводу, Лена успела выхлебать первое, приступить ко второму и неодобрительно покоситься на свою соседку.
– Невкусно, что ли? – осведомилась она.
– Вкусно, – призналась Лика. – Но много.
– Это с непривычки, пока не тренируешься.
– А как у тебя появилась привычка?
…В то утро Лена особенно торопилась. Последний экзамен в школе милиции, последний рубеж, надо его перейти, не омрачив испещренную пятерками зачетку.
Группа людей в черных комбинезонах на лестнице в подъезде о чем-то негромко переговаривалась.
Лена замедлила шаг, отмечая прислоненные к перилам щиты, висящие на поясах кобуры с оружием.
– Девушка, не задерживайтесь. Сейчас здесь начнется спецоперация, – пробасил высокий мужчина.
– В какой квартире?
– Да вам-то что! Проходите, не задерживайтесь.
– В 17-й?
– Да. Идите, девушка.
Лена с волнением облизнула губы. В 17-й жили два кавказца, но они снимали комнату. А вчера с дачи как раз вернулась хозяйка квартиры с маленькой дочкой.
– У меня есть идея, – сказала она. – В квартиру нельзя, там женщина с ребенком.
Мужчины громко заматерились. Перед разработкой штурма квартиры им поступила информация лишь о том, что преступники вооружены.
– Но за домом есть стоянка. У одного из парней новенькая БМВ, он над ней просто трясется. Выманить их из квартиры проще простого. Они откроют, они меня знают.
Через полчаса, осмотрев стоянку и подперев бандитскую БМВ служебным «микриком», руководитель операции распорядился:
– Ну, давай, действуй, ангел-хранитель.
Услышав про проблемы с автомобилем, кавказцы, нимало не смущаясь застывшей на пороге Лены, натянули брюки и помчались на стоянку.
Вся операция заняла считанные секунды: парней скрутили без единого выстрела, ткнули пару раз по печени, защелкнули на запястьях наручники и затолкали в микроавтобус, тут же рванувший с места.
Лена грустно проводила его взглядом и понуро зашагала вниз по лестнице. На экзамен безнадежно опоздала, и о том, что предстоит выслушать, лучше не думать.
У подъезда невозмутимо покуривал руководивший операцией мужчина, и Лена чуть не запрыгала от радости.
– Знаете, я на экзамен опоздала. Вы не могли бы объяснить в деканате, что по уважительной причине?
– Без проблем. А где учишься-то?
– В школе милиции.
Мужчина присвистнул:
– Да ты точно наш ангел-хранитель! И образование соответствующее. А нам в отряде как раз позарез нужна девочка. Вот как теперь – в дверь постучать, рядом с нашим бойцом постоять, чтобы меньше в глаза бросался. Да ты не бойся, в обиду не дадим!
– Я не боюсь, – твердо сказала Лена.
– Вот и умница. Меня Дмитрием зовут, командую теми бравыми ребятами, которых ты видела. Ну что, поехали в твою альма-матер?
Лена с благодарностью кивнула. У нее возникло ощущение, что черная полоса в ее жизни, наконец, пройдена…
…– Вначале, – Лена заканчивала свой рассказ уже на пути в комнату, где хранилось оружие. Девушки отправились туда, подождав, пока дежурный сбегает в столовую перекусить, – моя роль в операциях сводилась скорее к актерской работе. Я катила рядом с бойцами коляску, в которой лежали пистолеты и шлемы, притворяясь беззаботной мамашей. Иногда звонила в двери квартир, где засели преступники. Дима… то есть Дмитрий Александрович! Мне сложно называть его по имени-отчеству. Все понимаю, субординация, но за годы совместной работы он стал мне ближе чем брат и я все время забываю, что Павлов – наш командир. Он берег меня, как родную сестру, и не позволял принимать более активного участия во время заданий.
– Но ведь теперь все по-другому, как я поняла, – уточнила Лика.
– Стечение обстоятельств. Во время одной из операций ранили нашего парня. Я прошла на кухню, чтобы сделать ему перевязку, разорвала пакет и машинально открыла ящик под мойкой. Обычно там всегда стоит мусорное ведро. Но тогда оттуда затрещали выстрелы. Полученная перед операцией информация оказалась неполной, в квартире скрывалось не двое, а трое преступников, и один мужик спрятался под мойкой.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6