И зонтик, и их "Фольксваген" - лучшее тому подтверждение. Но одно дело явления - в конце концов, их непонятность можно если не объяснить, то как-то оправдать, хотя бы простым совпадением: случайно закрылся зонтик - и молния сверкнула, поговорил папа о других машинах - и "Фольксваген" забарахлил. Даже если эти совпадения повторяются несколько раз подряд, это как-то... нормально, что ли. А вот говорящая монетка - это чересчур.
Макар потрогал свой лоб. Может, он заболел? Бывают же у больных людей галлюцинации. Но и лоб был обычным, и не чувствовал себя Макар заболевшим. Офонаревшим - это точно. Более подходящее слово.
Он заглянул в нишу: монетка спокойненько лежала на своем месте. Макар не решался к ней приблизиться.
- Что стоишь, как истукан? - проскрипел знакомый голос. - Денег никогда не видел? Бери и уходи. Только помни - одна я, старушка, остаюсь...
Ошеломленный Макар послушно протянул руку.
"Почему старушка? Почему одна?" - пронеслись в голове мысли.
Но ведь копейка-то и вправду старая! И вправду одна такая, хоть и осталась у Макара сдача после пирожков, которые он покупал в школьном буфете.
Он поднял монетку, осторожно зажал ее в кулаке. Показывать ли ее Соне? А вдруг монетка заговорит при ней? Какую первую помощь надо оказывать при обмороках?
Глава II
КАЙ, ГЕРДА И МАЛЕНЬКИЙ РАЗБОЙНИК
Но никакого обморока не случилось.
Наоборот, Макар лишний раз убедился в том, что Соню трудно чем-нибудь удивить.
- Монетка? - переспросила она, рассматривая копейку. - Ну и что? Нашел? Вот, кстати, и начни с нее свою коллекцию. Ты же хотел придумать себе какое-нибудь хобби. Человек в твоем возрасте должен увлекаться чем-нибудь. Начни собирать коллекцию старинных монет.
- Ты думаешь, они на каждом шагу под ногами валяются? - удивился Макар. - Тебе хорошо говорить, ты себе придумала самое легкое хобби чтение. Чтобы заодно с увлечением и умнее становиться. А такая монетка одна.
- Одна, одна, - рассмеялась Соня. - Другие ты купишь у коллекционеров на Арбате. Правда, они дорогие, так что не думай, что твоя коллекция будет быстро расти. И не говори больше таких глупостей - чтение вовсе не хобби, а самое обычное занятие для всякого культурного человека, каким ты меня, надеюсь, и считаешь.
- Надейся, надейся, - недовольно проворчал Макар.
Не очень он любил нравоучительный тон сестры! Но если честно, другим тоном она с ним и не разговаривала. Сколько он себя помнит - лет, наверное, с трех. И тогда уже пятилетняя Соня считала себя умницей, и родители очень ей в этом помогали.
"Соня совсем взрослая! Соня умница! У Сони светлая головка!" - эти их восклицания и сделали Соню задавакой. Во всяком случае, по отношению к Макару: всегда она норовила его чему-нибудь поучить. Как будто он сам полный... Кстати, а почему дураков называют полными? Спросить бы у Сони, да сейчас связываться неохота! Целую лекцию прочтет, а времени нет слушать.
Вообще-то Макар подозревал, что Соня стала умницей и еще по одной причине. Дело в том, что у нее была очень необычная внешность. И не такая необычная, как у Макара с его веснушками, а... Что и говорить, Соня была настоящая красавица! А как еще назвать девочку, у которой волосы серебряного цвета, а глаза - зеленого? Когда какие-нибудь незнакомые взрослые видели Соню, то сразу начинали ахать: "Ах, какая девочка, ах, русалочка, ах, глаза, ах, волосы!"
Наверное, самой Соне до смерти надоело слышать эти глупые слова. А еще больше надоело слышать другие: "С такой внешностью о будущем можно не беспокоиться - готовая фотомодель..."
Вот она и стала читать книги в таких количествах, что даже мама с папой удивлялись. Мама считала, что Соня, пожалуй, немного перебарщивает: все девочки в ее возрасте обязательно думают о нарядах, о всяких юбочках и колечках, а она - ну ни капельки!
Однажды Макар слышал, как мама говорила папе:
- Как все-таки это несправедливо! Большинство людей считают, что в красивой женской головке нет места мозгам. А наша умная девочка вынуждена опровергать это глупое мнение... И какой ценой! Она отказалась проколоть уши, ты представляешь?
Проколоть уши Соня отказалась, когда родители подарили ей на день рождения серебряные сережки с прозрачными зелеными камешками. Камешки назывались некрасиво - хризопразы, но сами были очень красивые, особенно в серебряных, как Сонины волосы, сережках. Даже Макар пожалел, что мальчишки не носят ничего такого, а Соня - пожалуйста, не захотела прокалывать уши!
Но сейчас не время было об этом вспоминать. Макар на всякий случай зажал копейку в кулаке - хотя, если честно признаться, он уже не верил, что монетка при Соне может издать какой-нибудь звук. Наверное, если бы и пискнула сейчас копейка, Соня спокойненько сказала бы: "Прекрати свои глупые шутки".
А может, там, в нише, Макару почудился этот голос? Но неужели голос может так явственно мерещиться?
- Знаешь, мне кажется... - начал он, но Соня его перебила:
- Уже давно пора за Ладошкой идти! Сегодня твоя очередь.
Ладошка оставался в продленке, и Макар с Соней по очереди ходили его забирать: первоклассник все-таки, маленький еще.
- Нет, твоя! - уверенно сказал Макар. - Я вчера ходил.
- А мы менялись, - вспомнила Соня. - Я за тебя однажды лишний раз забирала. Так что сегодня тебе идти. К тому же у меня сегодня много уроков.
Они заспорили. Вообще-то Макар был уступчивым, тем более, он знал по богатому своему опыту, что Соню трудно переспорить. Бессмысленно тратить на это время. Но сейчас уступать не хотелось: ведь он собирался посидеть в одиночестве под своим любимым плакатом, посмотреть на монетку... Прийти в себя, одним словом.
- А знаешь что? - хитро прищурившись, предложил он. - Пусть монетка и рассудит. Тебе идти - "орел", мне - "решка".
- Ладно, - согласилась Соня. - Раз ты так увлечен этой своей монеткой... Ты сейчас убедишься, что справедливость все равно восторжествует. И учти, что еще один день все равно остается за тобой.
Макар уверенно подбросил монетку, она мягко, даже не покатившись, упала на ковер. Брат с сестрой нагнулись, стукнувшись лбами...
- Ой! - вскрикнула Соня, потирая лоб. - "Орел". Везет тебе!
Макар даже не дотронулся до лба: не до того было. Уверенность в том, что монетка совершенно необычная, вернулась к нему.
- А я, - пробормотал он, - что тебе говорил? С нами спорить бесполезно!
Он не заметил, что опять объединил себя с монеткой в одно целое - "с нами". А как же иначе, если Макар был в ней уверен, и монетка оправдала его ожидания? Так веришь только самому себе.
Но когда Соня ушла, почему-то стало не очень спокойно. Немножко страшновато. Конечно, в своей квартире Макар ничего не боялся, но ведь таинственность всегда пугает... Слишком уж живой и умной, совсем не по-копеечному, была монетка! Если даже Соню помогла так спокойненько переспорить...
Макар положил монетку на стол и посмотрел на плакат. Нашел привычным взглядом Малую Бронную, Патриаршие пруды, свой дом. Опять почему-то вспомнилась глупая страшилка: "В большом темном городе есть большой темный дом..." Если ее продолжать, то в конце может появиться и темная монетка. Тьфу! Прицепилась же эта страшилка... При чем здесь эти глупые слова? И монетка совсем не темная - так, потускневшая от времени. Вообще-то надо ее обновить - оттереть чем-нибудь, чтобы она засверкала, как новая.
Макар нашел бархатную тряпочку, которой мама вытирала пыль с музыкального центра, и начал тереть монетку. И сразу же на кухне почему-то громко, как труба, загудел кран. И еще какой-то громкий звук, будто наверху уронили что-то тяжелое, раздался в стенах.
Может, эти звуки и были совершенно самостоятельными, но Макару стало не очень-то по себе. Тревожно стало! Он перестал тереть монетку и прислушался. Тихо. Он подождал несколько минут и опять осторожно подвигал бархоткой. И тотчас ворона на старом тополе, который рос во дворе, каркнула так громко и отчетливо, что Макар пригнул голову, словно ворона сидела прямо над ним.
Он положил монетку, оставив ее в бархотке, на стол. Во рту стало сухо - все никак не удавалось сглотнуть. Макар подумал, даже мысленно заикаясь: "Ни-ничего с-себе!"
Как-то не очень хотелось сидеть на месте! Двигаясь почему-то медленно, как в кино при замедленной съемке, Макар вышел в прихожую, переобулся, натянул ветровку.
"Лучше сейчас на улицу выйти, - подумал он. - Неплохо бы проветриться".
Но, открыв дверь, он бегом вернулся в комнату, схватил со стола монетку и так же быстро выскочил из квартиры.
Внизу на лестнице раздавался знакомый топот. Так топотал только Ладошка - он всегда впечатывал подошвы в ступеньки, будто забивал ими невидимые гвозди. Наверное, именно так ему казалось - очень уж старательно, с прицелом, топал он ногами.
Макар шмыгнул в нишу - просто по привычке, даже не подумав, для чего он это делает. Не всегда ведь можно объяснить самые простые свои действия!
Соня с Ладошкой приближались. Грохот шагов наполнил подъезд.
- Тише ты! - прикрикнула Соня. - Стены обрушатся.
- Не обрушатся! - весело ответил Ладошка. - Они крепкие.
Макар уже собирался скорчить страшную рожу и выглянуть из ниши, чтобы в шутку испугать Ладошку. Так он делал много-много раз, и Ладошка уже не боялся, а только добродушно хмыкал: мол, опять твои дурацкие приколы? Да, собирался Макар и скорчить рожу, и выглянуть... Но произошло это само собой, без всякого руководства своим лицом и телом! И не выглянул Макар, а вылетел из ниши пулей.
Потому что, как только он пошевелил в кармане пальцами, нащупав монетку, - прямо, как ему показалось, из-под его руки проскрипел голос:
- И кто это грохочет так? Конь вороной!
Тут Макар и вылетел навстречу замершим от неожиданности Соне и Ладошке. Наступила непривычная тишина.
- Что с тобой? - спросила изумленная Соня.
- Воробьишка! - сказал Ладошка. - Испуганный воробьишка.
- Сам ты воробьишка, - машинально ответил Макар и оглянулся.
Он тяжело дышал, будто только что убегал от кого-то. Поманив пальцем Соню, Макар сделал несколько осторожных шагов к нише.
- Т-с-с, идите сюда, - шепнул он и на всякий случай взял Ладошку за руку.
Он даже хотел зажать ему рот, но удержался. Ладошка бы, наверное, этого не понял, стал бы упираться и еще завопил бы, чего доброго.
Макар успел подумать, что они сейчас похожи на каких-нибудь сказочных героев, которые приближаются к таинственной пещере, чтобы заглянуть в нее. Например, на Кая и Герду - так, кстати, часто называли их в детстве - из-за Сониной красоты, наверное. А кем же был в таком случае Ладошка? Конечно, маленьким разбойником. Не разбойницей, как в сказке, а разбойником - очень уж подходила ему эта роль. Он был таким вертлявым, шустрым, непредсказуемым, в любую секунду мог вытворить что-нибудь неожиданное. Топнуть ногой, бросить боевой клич... И если ему не понравится, что его держат за руку, может сделать вид, что пытается укусить, - и вырвется, обязательно вырвется! Маленький разбойник, что и говорить.
Но сейчас "маленький разбойник" вел себя смирно. Он смотрел то на брата, то на сестру, ничего не понимая.
- Что ты хочешь показать? - так же ничего не понимала Соня.
- Т-с-с! - повторил Макар и, когда все заглянули в нишу, пальцами потер в кармане монетку.
- Наконец угомонились! - со вздохом облегчения раздалось в нише. - А то топочут, топочут...
- Ой! - воскликнул Ладошка, пытаясь вырваться из цепкой руки Макара. Кто это говорит?
Он повертел головой и вдруг топнул ногой, будто вызывая голос.
- Да будь вы неладны! - не заставил тот себя ждать. - Чистые скакуны!
Ладошка замер. Соня попятилась.
- Что это? - спросила она, но уже шепотом. - Ты нас разыгрываешь?
Разыгрываешь! Когда волосы на голове шевелятся от непонимания того, что происходит, - это не розыгрыш...
- Монетка, - тихо-тихо произнес Макар. - Понимаешь, как только я ее потру, так она и говорит.
И он потер монетку еще и еще раз, не вынимая из кармана. Он боялся, что, если вытащит ее, голос станет громче, и тогда Ладошка испугается еще больше.
- Я так и знала, - совсем как мама, выдохнула Соня. - Конечно, это твои шуточки - ты, наверое, незаметно шепчешь!
- Душно! - раздалось в нише. - Надо проветрить.
В это время Соня смотрела на Макара и видела, что губы у него плотно сжаты. Не мог он ничего прошептать, не чревовещатель же он!
"Проветрить! - пронеслось в голове у Макара. - Ей душно в кармане!"
Руку из кармана он так и не вытащил, а вместо этого потянул Ладошку прочь от ниши. За ними, конечно, последовала и Соня. Через несколько секунд Макар, с трудом попадая ключом в замочную скважину, уже отпирал дверь своей квартиры.
Он подбежал к своему столу и почти бросил на него бархотку, из которой выскочила копейка.
- Фу-у! - облегченно выдохнул Макар. - Полежи здесь спокойненько, проветрись. И я заодно отдохну...
- Ты что, в самом деле думаешь, что эти слова произносила монетка? недоуменно уставилась на него Соня.
- Говорящая монетка! Говорящая монетка! - завопил Ладошка и бросился к столу. - Дай поиграться!
Макар еле успел схватить "маленького разбойника" за шиворот.
- Стой! - прикрикнул он. - А то в мышку превратишься. И тебя Нюк съест.
Нюк - это забавный зверек хонорик, которого мама купила по объявлению в газете. Она давно мечтала иметь дома какое-нибудь необычное животное. Хонорик - смесь норки и хорька - оказался похожим на кошку, не считая смешной треугольной мордочки. И повадки у Нюка были тоже кошачьими. Правда, он больше, чем кошка, любил прятаться куда-нибудь, чаще всего под диван.
- А где он? - сразу забыл о копейке Ладошка. - Нюк! Нюк-нюк, иди сюда! Кушать, кушать!
И он побежал на кухню, чтобы зашуршать пакетом с едой - хонорик всегда появлялся, услышав этот звук. А назвали его так потому, что он сам произносил свое имя. Не мяукал, как кошка, а "нюкал". "Нюк-нюк, нюк-нюк", посапывал он.
Ладошка занялся поисками Нюка, а Макар продолжал смотреть на монетку. Казалось, его уже больше ничего не интересовало.
- Я поняла! - сказала Соня. - Тебе так понравилась находка, что ты... немного не в себе. Знаешь, что мы сделаем? Положи ее куда-нибудь подальше в стол, а мы выйдем опять на лестничную площадку и послушаем.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3