– Ой! – вскрикнула гостья, посмотрев на часы. – Я у вас засиделась. Уже девятый час. Мне домой пора.
– Пора? – недоверчиво переспросил Ариша. – А когда я тебя на аллейке встретил, со слезками на глазах, ты говорила, что никогда туда не вернешься. Вот что, оставайся у нас.
Даша вопросительно посмотрела на меня, а я отвела взгляд. Интуиция подсказывала мне, что не стоит пока ни перед кем афишировать наше покровительство над беременной вдовой.
– Нет, я, пожалуй, пойду, – сдавленно проговорила Даша. – Свекровь наверняка уже вернулась домой, при ней Виктор Николаевич на меня никакого внимания не обращает. Аристарх Владиленович, Полина, спасибо вам за все. Я хотя бы выговорилась. Это тоже много значит, особенно в моем положении.
– Полетт, ну ты что? – шепнул мне на ухо дедуля, когда вдова вышла из гостиной.
– Даша, – я бросилась за ней вдогонку, – вы сможете зайти к нам завтра?
– Завтра в первой половине дня мне надо сходить в женскую консультацию, а потом я совершенно свободна, – сказала будущая мать.
– Я буду вас ждать.

Глава 2

Дедуля вызвался проводить Дашу до дома, но она отказалась. Едва за ней закрылась дверь, как Ариша недобро посмотрел на меня:
– Полетт, как ты могла ее отпустить? Я от тебя такого не ожидал.
– Если бы мы селили здесь всех моих клиентов, то наш дом превратился бы в постоялый двор. Ты этого хочешь?
– Не было никакой необходимости давать приют всем твои предыдущим клиентам, а вот сейчас случай особый. Даша может потерять ребенка, и это будет на нашей совести, а еще точнее – на твоей.
– Надо же, как ты заговорил! Еще полдня тому назад ты лежал в постели, и тебе не было никакого дела до какой-то беременной жительницы нашего поселка. А тут вдруг такой невиданный акт благотворительности! – я посмотрела на дедулю. Он был сильно огорчен тем, что мы не сошлись во мнениях. – Ариша, неужели ты не понимаешь: если мы сейчас дадим Даше убежище, то это создаст нам определенные сложности в решении ее проблем. Ковалевы не должны знать, что у нее появились союзники.
– Полетт, значит, ты все-таки берешься ей помочь? – обрадовался дедуля.
– Как же, откажешься тут! Ты ведь каждый день будешь упрекать меня в жестокосердии. Хотя, если быть до конца честной, то я вовсе не уверена, что все обстоит на самом деле именно так, как говорит Даша.
– Почему ты ей не веришь? – изумился дедуля. – Вот я поговорил с ней и понял, что она чиста, как ангел, рухнувший с небес в грязное болото.
– Ангел, говоришь? Ты бы еще сравнил ее с непорочной Девой Марией! Муж умер, а она забеременела.
– Ну, такое вполне возможно…
– Знаешь, дедуля, а ведь возможен и такой вариант, что Даша просто быстренько воспользовалась ситуацией. Ребенок – это ее единственный шанс сохранить те условия жизни, к которым она наверняка уже успела привыкнуть. Если Ковалевы не верят в то, что она беременна от Романа, значит, у них есть основания для подобных подозрений.
– Это такие сволочи, что им вообще не требуется никаких оснований, чтобы поиздеваться над теми, кто слабее!
– Ты так говоришь, будто лично с ними знаком.
– Нет, к счастью, никто меня им не представлял, но зато около месяца тому назад я оказался невольным свидетелем одной очень интересной сцены, которая подтверждает правдивость Дашиных слов.
– Что ж, любопытно будет тебя послушать, – сказала я, усаживаясь в кресло.
– Изволь. – Дедуля последовал моему примеру и втиснулся в другое кресло, стоявшее напротив моего. – Я как-то был в гостях у Дениса Злобина, а его коттедж находится рядом с коттеджем Ковалевых. К нему кто-то пришел с коротким деловым визитом, и, дабы не мешать их приватному разговору, я вышел на балкон, увитый диким виноградом, подышать свежим воздухом. Уже стемнело, поэтому увидеть меня с соседнего участка было невозможно. Зато я разглядел в свете фонаря, как вдоль забора прогуливалась женщина лет пятидесяти. Она то и дело доставала из кармана мобильник и поглядывала на дисплей. Я подумал, что она следила за временем, потому что кого-то ожидала, и не ошибся. Вскоре быстрой походкой к забору подошел молодой человек. Думаю, нездешний. Она увидела его и вышла через калитку на улицу. Они общались недолго, не больше минуты. Незнакомец передал Ковалевой-старшей какой-то пузырек, а она сунула ему в карман несколько купюр.
– Ариша, это ровным счетом ничего не доказывает.
– Согласен. Тогда я тоже не придал этому особого значения и вернулся в дом. Минут через тридцать мы снова вышли на балкон, но уже вместе со Злобиным, и вот тут я увидел свет в окне соседнего дома. Оно было занавешено прозрачным тюлем, сквозь который достаточно хорошо можно было разглядеть все, происходившее внутри…
– Только не говори, что ты видел, как Татьяна Владимировна подменила таблетки!
– Нет, конечно. Я просто видел ее в комнате. Она там что-то искала, вероятно, нашла и заменила лекарство какой-то отравой.
– С воображением у тебя все в порядке, – сказала я, разочарованная дедовым рассказом. – Ты просто притянул факты за уши.
– Ничего я не притянул. Полетт, понимаешь, это была Дашина комната! Я видел позже, что она зашла туда, в халате и с полотенцем, обернутым вокруг головы.
– А потом ты подсмотрел, как Даша скинула халатик? – я погрозила Арише пальцем. – Поменьше надо в чужие окна заглядывать!
– Полетт, ну как тебе не стыдно! Я же специально туда не заглядывал. Все вышло само собой. Между прочим, Даша, едва зайдя в свою спальню, сразу задернула шторы. И вообще, тогда я ни в чем не усмотрел никакого криминала. Все это всплыло в моей памяти сегодня, когда Дашенька рассказала мне про свои подмененные витамины.
– Ладно, допустим, с этим все более или менее складывается. Но как ты вообще столкнулся с Дашей и расположил ее к откровенному разговору?
– Я решил зайти к Злобину. Когда свернул на Кленовую улицу, то увидел, что из дома Ковалевых выбежала молодая женщина. Мне показалось, что она плакала. Дениса дома не оказалось, и я пошел прогуляться по аллейке. Вот там, на скамеечке, и сидела Даша. Я подсел к ней и спросил, не могу ли чем-то ей помочь. Она сначала все отмалчивалась, а потом начала рассказывать мне про извергов, с которыми она живет под одной крышей. Когда она дошла до подмены витаминов, я уточнил, когда именно все это произошло. По срокам все сошлось! Я подсмотрел все в тот день! Так вот, я выслушал эту страдалицу и понял, что ни одному ведомству до нее не будет никакого дела. Но даже если бы у Даши в милиции приняли заявление, это не тот материал, который долго жуют в суде и так далее. Только ты, Полетт, сможешь ей помочь! Если все пустить на самотек, то она и ее еще не родившийся крошка будут все больше и больше увязать в этом кошмаре, и в итоге нутро этого удава поглотит их обоих целиком!
– Да, ей не позавидуешь. Да и мне тоже. Задачка-то мне предстоит не из легких!
– Полетт, не волнуйся, я тебе помогу. Уже помогаю! Как ты думаешь, чем я занимался, пока вы с Дашей беседовали? – спросил Ариша. Я пожала плечами. – Обзванивал своих знакомых, пытался найти какие-то их точки соприкосновения с Ковалевыми.
– Ну и как, нашел?
– Нашел. Оказывается, один мой старинный приятель когда-то работал под началом Виктора Ковалева, еще в комитете по нефтесбыту.
– И что он тебе интересного рассказал?
– Как Даша заявила, что Ковалев – бабник, так оно и есть. Подробности, извини, пересказывать не буду…
– Да уж, избавь меня, пожалуйста, от этих деталей!
– Полетт, я вот о чем подумал, – Ариша придал своему лицу глубокомысленное выражение, – а не пойти ли нам по проторенной дорожке?
– Что ты имеешь в виду?
– Помнишь, ты Ксюшеньке помогала, когда босс-любовник ее в СИЗО запихнул, потому что она ему наскучила?
– Помню, конечно, только сейчас мы имеем совсем другой случай. Даша уже не работает в фирме своего свекра, и из СИЗО ее тоже вытаскивать не надо…
– Да ей дома сейчас не лучше, чем в казенном доме! Там у нее уже имеются два неиссякаемых источника повышенной нервозности – свекровь, со своими упреками, и свекор, с его сексуальными притязаниями… Они дошли до такой ненависти к Даше, до такого цинизма, что в них без остатка растворились и любовь к сыну, и память о нем. Я не понимаю, как такое возможно! Проучить их надо бы.
– Проучить – это дело второе. Главное – сохранить ребенка.
– Да, Полетт, ты права. Не знаю, зачем я полез к тебе со своими предложениями? У тебя самой всегда найдется пара-тройка идей в запасе. Меня же все время тянет повторять выигрышные партии и комбинации. Этим грешит любой хороший карточный игрок… Скажи, Полетт, мне еще не поздно меняться? В смысле характера?
– Нет, в самый раз, – невольно улыбнулась я.
– Тогда я пойду и попробую придумать что-нибудь новенькое, – сказал дедуля и запел какой-то веселенький мотивчик.
Ну и Ариша! Еще несколько часов тому назад он сам нуждался в чьей-то психологической помощи, но вот – получил от меня укол по самолюбию, мгновенно излечился и принялся спасать других. Что ж, у каждого есть свой личный способ побеждать внутреннюю инерцию. Дед перестал хандрить, и теперь его вдохновлял энтузиазм, замешенный совсем на других эмоциях. Я же не могла сделать жалость двигателем своего внутреннего сгорания. Мне требовалось посмотреть на ситуацию холодным отстраненным взором. Информации накопилось в моей голове порядочно. Хотелось бы понять, все ли сведения отвечают истине.
Я поднялась к себе, взяла саксофон и немного поимпровизировала. Под музыку мне всегда хорошо думается… Факты всплывали в моей голове в произвольном порядке, некоторые – и не по одному разу, и под самыми разными углами. Вот и теперь, после нескольких сыгранных пьесок, я оценила все обстоятельства с иной позиции. Мне казалось абсолютно неважным, по любви ли вышла Даша замуж или нет, Роман ли отец ее будущего ребенка, или же кто-то другой. Пусть ее тайна останется покрыта мраком и ее коротким браком с Ромой. Важно совсем другое – рождение ни в чем не повинного малыша оказалось под угрозой.
* * *
На следующий день Ариша проснулся раньше меня. Я еще лежала в постели, а дедуля уже бодренько разговаривал по телефону. Куда только подевалась его хандра? Растворилась вчера, потонув в заботах о нашей беременной соседке. Что ж, это не самый плохой выход из того состояния, в котором пребывал дед всю последнюю неделю.
Ариша у меня один, других родственников нет. Мама и папа трагически погибли прямо на моих глазах. В машину, в которой они тихонько выезжали со двора, на бешеной скорости врезался автомобиль с пьяным прокурором города за рулем. Это событие черной чертой поделило мою жизнь надвое. Четырнадцать счастливых лет я прожила с мамой и папой, а потом все рухнуло в одну минуту. Я потеряла не только родителей, но и веру в справедливость. Прокурор Синдяков умудрился свалить всю вину на моего отца и выставил нашей семье счет за причиненный ему моральный и материальный ущерб. Ариша продал городскую квартиру, и мы переехали с ним в коттеджный поселок. Я много лет не обращала внимания на то, как за окном меняются времена года. В школу и в институт ходила по инерции, затем, без особого энтузиазма, работала на кирпичном заводе юрисконсультом.
Жизнь моя могла бы и дальше течь в таком же монотонном однообразии, если бы не одно дорожно-транспортное происшествие, свидетелем которого я вновь стала. Скрежет металла, окровавленные тела на асфальте – все это заставило меня очнуться от спячки. Конечно, родителей вернуть было никак нельзя, но оставалась возможность наказать преступника. Синдяков уже вышел на пенсию и, по злой насмешке судьбы, купил дом в нашем же коттеджном поселке. Я поняла, что не смогу жить дальше, если не покараю убийцу своих родителей. Поделилась своими планами с Аришей, и он меня поддержал. Более того, дед признался, что он четырнадцать лет ждал, когда я дозрею до этого.
Встав на тропу мести, я мечтала дорожным катком проехать по тучному телу бывшего прокурора города, чтобы он, корчась от боли, вспомнил о моих родителях и раскаялся в содеянном. Но реальность внесла свои коррективы в мои умозрительные планы. Пристально наблюдая за жизнью Синдякова и двух его сыновей, я увидела, как порочна эта семейка. Мне не составило особого труда сделать их пороки орудием своего мщения. Спустя четырнадцать лет справедливость восторжествовала. Но это был лишь один частный случай.
Теперь, когда я уже давно проснулась и широко раскрыла глаза, я увидела, что вокруг нас живут и здравствуют негодяи, которым прямая дорога на зону. Являясь дипломированным юристом, я была вынуждена признать, что закон зачастую оказывается бессилен. Власть, деньги и связи помогают преступникам избежать наказания за их злодеяния. Я стала искать различные способы покарать тех, кто уходит от расплаты, и находила их. Теперь мне предстояло защищать еще не родившегося ребенка, отстаивать его самое главное право – право на жизнь…
* * *
Когда я открыла Даше дверь, то поняла, что хороших новостей у нее для меня нет, а вот отчет о ее неприятностях будет длинным.
– Все плохо, все, – сказала она, привалившись плечом к стене в прихожей. – Врач сказала, что угроза выкидыша очень высока, надо ложиться в больницу на сохранение. Я уже хотела было согласиться, но тут в кабинет зашла медсестра и, как бы между прочим, сказала, что моя мама за меня очень волнуется. Это она мою свекровь мамой назвала! Я спросила – откуда она знает? Таня поняла, что сболтнула лишнее, и сразу же вышла из кабинета. Полина, я чувствую, что это заговор! Они запихнут меня в больницу, а там наколют какими-нибудь препаратами, и все…
– Даша, давай не будем обсуждать такие важные вопросы у порога, – мягко сказала я, – пойдем в гостиную. Ты присядешь, выпьешь свежевыжатый сок. Тебе яблочно-банановый можно?
– Лучше просто яблочный, – сказала будущая мать.
– Тогда располагайся здесь, – я открыла дверь гостиной, обставленной в стиле кантри, – а я сейчас быстренько сок приготовлю.
1 2 3 4 5