— Предлагаю бартер, — немного подумав, произнесла я. И, видя, как вопросительно вытянулось лицо Алены Алексеевны, сразу пояснила: — Вы объявляете прессе, что наняли частного детектива для расследования, и тем самым предстаете перед общественностью в лучшем свете, а взамен помогаете мне с информацией. А виновного я постараюсь найти.
— Гм. Не понимаю, для чего вам все это нужно. Напрашиваетесь на хороший гонорар? — настороженно прищурилась Мельник.
Я отрицательно покачала головой:
— Только на помощь. Я в любом случае займусь этим делом, потому что не далее как несколько минут назад меня нанял муж убитой.
— Что ж, это уже другой разговор, — поняв, что деньги из нее тянуть я вовсе не собираюсь, призналась Алена. — Тогда постараюсь помочь и, если из этого что-то действительно получится, обещаю подарить вам любое из понравившихся платьев. Так что именно вы хотели узнать?
Теперь уже пришло мое время вздыхать. Вопросов в голове было столько, что я даже не знала, с какого начать. Пришлось спрашивать обо всем и сразу:
— Кто имел доступ к тому платью? Кто находился возле него до того, как Прокопчук его надела? Кто знал, что именно это платье будет на Прокопчук?
— Господи, как тут не запутаться, — посетовала Мельник. — Да кто угодно. Вещи и в гладилке были — там их должны были погладить перед показом, — и сюда их на машине везли в полиэтиленовых пакетах, а уж про то, сколько людей тут прошло, даже говорить не приходится. Я не знаю, кто это мог сделать. По-моему, любой.
— Ладно, давайте попробуем разобраться по порядку, — поняв, что и в самом деле немного переборщила, предложила я. — Для начала скажите: после последней примерки платья находились здесь или в ателье? Когда именно их привезли?
— Примерно в середине дня, перед генеральной репетицией. Вы же их надевали, — напомнила мне Алена.
«Верно, надевали, — припомнила я. — Стало быть, в тот момент с нарядом все было в порядке, иначе бы яд подействовал уже тогда. Следовательно, водитель под подозрение не попадает».
— А гладили после генеральной репетиции вещи здесь?
— Нет, еще в ателье. За одну репетицию ведь все равно ничего не должно было помяться. И потом, мини-утюжок у нас всегда с собой, если где-то вдруг образовалась складка, все исправим прямо на модели.
— А после генеральной репетиции кто-то мог войти в костюмерную и пропитать платье ядом?
— Наверное. И даже если и не проходил, наверняка успел бы это сделать утром. Здесь как раз такая толкотня была, девушки приезжали, переодевались, красились. Комната была открыта, а какую модель следует надеть, вы все и так знали.
— Действительно, знали, — вздохнула я, понимая, что про то, что коронное платье наденет именно Прокопчук, было известно всем участницам показа. Как знать, кто из них имел на Инну зуб. Видели ее на генеральной репетиции в том наряде и работники сцены, и осветители, в общем, куча народа. Попробуй-ка выясни, кто убийца.
«Что ж, видимо, придется проверять всех по очереди, — вынуждена была признать я. — Иначе я никак не выясню, кому из них помешала эта мисс МВД. У нее ведь и работа еще такая, что врагов полгорода, может быть, кто-то подкупил одну из участниц или работников сцены. Вот тебе и мотив».
— Теряетесь в догадках? — видя, как я глубоко погрузилась в свои размышления, спросила Алена Алексеевна.
Я кивнула:
— Да. Тут есть над чем подумать. К тому же я пока даже не знаю, что это за яд и каковы его свойства, а ведь это может чем-то помочь. Пожалуй, наведаюсь-ка я к медэкспертам, послушаю, что они скажут.
Алена Алексеевна не стала меня задерживать и, пожелав удачи, протянула свою визитку:
— Вдруг вам понадобится мой телефон или вы захотите заехать в ателье.
Я поблагодарила Мельник за помощь и, попрощавшись с ней, поспешила покинуть территорию Дворца культуры.
Оказавшись на улице, я сразу ощутила, как прохладно и свежо было в помещении и как душно вокруг. Моя машина стояла у бокового входа. Это была старенькая, но очень удобная «девяточка», без которой я бы никуда не успевала.
По дороге к моргу, куда должны доставить для вскрытия тело Прокопчук, я размышляла над тем, как бы выведать подробности об отравляющем веществе. Задача была не из легких, так как новый главный медэксперт Василий Иванович Стреганков никогда не делился информацией о результатах вскрытия, считая ее конфиденциальной. Да к тому же требовал документ, подтверждающий, что именно мне поручено забрать результаты и доставить их в отделение.
Взять эту бумажку мне неоткуда, а верить на слово второй раз он мне вряд ли станет. Видимо, придется идти на обман.
Вскоре впереди показалось серое здание морга. Я остановила машину в сторонке и, заглушив мотор, попыталась собраться с мыслями и настроиться на предстоящую беседу. Но так ничего и не придумав, я решила довериться судьбе и отправилась к моргу.
Глава 2
Оказавшись внутри, я подошла к сидящему на проходной крысоватого вида охраннику, продемонстрировала ему свое липовое ментовское удостоверение, когда-то сделанное мне Кирьяновым, и произнесла:
— Час назад к вам должны были доставить тело молодой девушки с язвами на руках. Не подскажете, кто занимался его вскрытием?
— А, ту, что с показа мод? — догадался работник.
Я кивнула.
— Должен был Стреганков.
— Почему «должен», разве не он этим занимался? — слегка насторожилась я.
— Да нет, он прямо перед этим отпросился. Жена у него сегодня рожает. Скорее всего, Черноус его заменяла.
Эта фамилия была для меня совершенно новой, и это несмотря на то что в морг мне приходилось заглядывать довольно часто. Что поделаешь — у каждой профессии свои недостатки.
— Черноус, — повторила я. — Она новенькая?
— Кристинка-то? Да нет, уж месяца два у нас.
— А где ее можно найти?
— Налево по коридору, двадцать второй кабинет, — не раздумывая, ответил мужчина.
Я остановилась возле двери с номером двадцать два и внимательно посмотрела на висящую на ручке двери табличку. Последняя гласила: «Посторонним вход воспрещен. Идет мед. экспертиза».
Прочитав надпись, я невольно усмехнулась. Зачем такое писать в морге? Тут любая комната — кабинет ужаса, и без особой надобности входить не станешь. Лучше бы написали «не отвлекать» или «не стучать».
Ну что ж, придется отвлечь человека от работы. Костяшками пальцев я несколько раз ударила по закрытой двери и чуть-чуть отошла в сторону, ожидая, что через несколько минут выйдет женщина в белом халате и с марлевой повязкой на лице. Но этого не произошло. Напротив, пришлось довольно долго ждать, прежде чем из-за двери высунулось крупное, ярко-багровое мужское лицо с большим носом и круглыми очками в пластиковой оправе на нем. На голове этого Квазимодо, как я его про себя окрестила, возвышался мятый врачебный колпак, а поверх одежды — передник с большим карманом.
— Что нужно? — мельком глянув на меня, бесцеремонно спросил он.
Я протянула раскрытое удостоверение работника милиции, сказав:
— Мне нужна Кристина Черноус. Я могу ее увидеть?
— Кристина Валерьевна в другом отсеке. А что вас интересует? Все результаты экспертиз мы сразу отправляем по местам запроса.
— Разумеется, но мне нужны сведения о недавно привезенной девушке с ядовитыми язвочками на руках. Не знаете, кто делал вскрытие?
— Я и Кристина, — последовал ответ.
— Хорошо, в таком случае позвольте задать вам несколько вопросов, — порадовавшись, что никого более искать не придется, произнесла я.
Мужчина как-то странно осмотрел себя с ног до головы, а потом предложил:
— Подождите немного, я хоть переоденусь.
Я согласилась, тем более что мне и самой казалось не слишком приятным общаться с человеком в одежде, пропитанной трупными неприятными запахами. Квазимодо переоделся довольно быстро и вновь вышел ко мне в коридор, где даже представился, приветливо протянув руку для рукопожатия:
— Илларионов Петр Семенович, медицинский эксперт. А вы, значит, из милиции?
— Совершенно верно, — пожимая его сухую ладонь, осторожно улыбнулась я.
— Странно, что прибыли за результатами сами. Мы их все равно в отделение отсылаем.
— Так и есть, но нам не терпится поскорее узнать, чем отравили нашу коллегу. Вам уже удалось выяснить, что это был за яд? — сгорая от любопытства, спросила я.
— Вообще-то удалось, но вряд ли вам это как-то поможет, — равнодушно посмотрев на меня, ответил эксперт. — Вы ведь, насколько я могу судить, к медицине никакого отношения не имеете.
— К медицине — нет, но это еще не значит, что я совсем ничего не знаю о химических препаратах, — ничуть не смутилась я.
— Господь с вами, милочка, — обратился ко мне, как к ребенку, Илларионов. — Что вы так суетитесь? Результаты экспертизы все равно придут через час-другой в ваш отдел. К чему такая суета? Впрочем, ваше дело. — Мужчина досадливо махнул рукой, а затем продолжил: — Вашу дамочку действительно убили. Причем способ убийства выбрали очень уж нетрадиционный. Могу даже предположить, что все это — дело рук женщины.
— Почему вы так решили?
— Элементарно, — усмехнулся Илларионов. — Только ваша сестра способна на подобные изощрения. Мужчины действуют более сухо и прямо: помешал — убьет из пистолета, зарежет ножом или, на крайний случай, задушит. Чего романтику-то разводить? Ну, а что касается используемого препарата, то это вещество общеядовитого и кожно-нарывного действия — люизит. Его контакт с кожей вызывает воспалительные процессы с последующим образованием пузырьков и язвочек. Уроки гражданской обороны помните?
— Смутно, — призналась я. — А что, отравление люизитом всегда приводит к летальному исходу?
— Необязательно. — Илларионов вздохнул. — Это стойкое отравляющее вещество, но все зависит от того, как долго человек будет пребывать в зараженной атмосфере. Если вовремя вывести его из зараженной местности — он потом, глядишь, про этот люизит никогда и не вспомнит.
— Значит, вызови мы «Скорую» раньше, Прокопчук можно было спасти?
— Не все так просто, — снова вздохнул Илларионов. — Пары люизита действуют на кожные покровы. А здесь, представьте, «отравленное» платье контактировало непосредственно с кожей. Подумать только, дамочка на себе таскала эту гадость. Платье мы пока досконально не изучали, но даже так ясно, что концентрация люизита была высокой. Тем более что и смерть наступила достаточно быстро… Кто-то не пожадничал, от души распылил яд по ткани.
— Но в таком случае наверняка отравился и сам преступник.
— Могу твердо сказать, что ваш злодей профаном в химии не является, иначе бы он и не взялся за это дело. Максимум, что он получил, — это легкое отравление: кашель, чихание, слезотечение, но и это пройдет через пару дней. Нанести же люизит можно с помощью обычного распылителя. Интересует что-то еще?
— Даже не знаю, — отозвалась я. — Впрочем, скажите, где можно достать люизит?
— Где? — призадумался Илларионов. — Ну, наверное, в лабораториях. Или в местах утилизации химических веществ. Так, в чистом виде, он нигде не продается, да и не используется. Достать его, одним словом, весьма непросто.
— Но ведь преступник все же достал, — заметила я. — Значит, у него есть доступ к химическим веществам.
— Ну вот вам и зацепка, — улыбнулся Илларионов. — Ищите, кто из подозреваемых мог добыть люизит, и найдете виновного.
— Легко сказать. Одно дело — его добыть, совсем другое — отдать кому-то для использования. Я же не могу проверить связи каждого, кто мог приблизиться к тому платью. Это куча родственников, друзей, да просто знакомых, — посетовала я. — Нет, эта линия сразу отпадает. Буду искать просто тех, у кого был мотив убить девушку.
— Что ж, вам виднее, — согласился со мной мужчина. — Я рассказал все, что знал.
Поблагодарив медэксперта, я поспешно направилась к выходу. Причин задерживаться в морге у меня больше не было.
Оказавшись на свежем воздухе, я первым делом вздохнула полной грудью, а затем направилась к машине. Мои мысли крутились вокруг ядовитого вещества. Я пыталась понять, в какой именно момент его нанесли на вещь и почему этого никто не заметил.
Убийца, как минимум, должен был быть в перчатках, а то и вовсе в предохраняющей кожу маске или в противогазе. Если бы так и было, то многие заметили бы столь подозрительную личность, отирающуюся возле платья.
«А что, если очевидцы этого и в самом деле имеются? — спохватилась я. — После происшествия все разбежались кто куда. Никого из присутствующих на сцене и за кулисами не допрашивали. А ведь таковые вполне могут быть. Только вот как их найти? — спросила я сама себя. — Не по домам же ездить, на это у меня больше недели может уйти, а потом еще окажется, что все было бесполезно. Нет, так распыляться я не имею права — время дорого. Да к тому же очень сомневаюсь, что преступник стал бы так светиться».
Сосредоточившись на собственных размышлениях, машинально извлекла из сумочки пачку «Парламента». Я надеялась, что сигарета позволит мне чуть-чуть расслабиться и собраться с мыслями.
Итак, повторим все заново. Для того чтобы нанести яд на платье, нужно иметь емкость с распылителем и резиновые перчатки — защитить собственные руки от воздействия люизита. При этом отравитель должен понимать, что вещество будет испаряться, а значит, подействует на всех, кто прикоснется к платью задолго до самой жертвы. Да и подрассчитать, когда яд выветрится весь, не так-то и просто. Следовательно, наносить препарат следовало непосредственно перед контактом с жертвой, а сделать это могли лишь участницы. При этом лишь те из них, что прибыли значительно раньше остальных и либо первыми переодевались, либо заходили в комнату, где хранились костюмы. Они лучше других знали, кто наденет то платье. Вопрос в одном: кто именно это сделал?
Насморк и слезотечение — признаки легкого отравления, о которых говорил эксперт, — ничем мне не помогут. Наверняка убийца предусмотрел все до деталей и защитил себя.
«Очень странно, что отравитель решил расправиться со своей жертвой именно таким способом. Он ведь знал, что пострадать могли и невинные люди.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4