— Таня, — укоризненно посмотрела на меня соседка. — Вы прессу читаете?
Там только и пишут о плохой работе милиции. А сколько у них нераскрытых дел?
Кто будет заниматься какой-то бабулькой?
— Что значит, кто будет заниматься? Это их работа.
— Значит, вы, Танечка, отказываетесь? — разочарованно протянула Тамара Федоровна, а старичок, фыркнув, отвернулся. Он явно не верил в молодежь.
— Ничего, — буквально проскрипел он. Я даже вздрогнула, насколько изменился у него голос, рано или поздно все выяснится. Человека убили, а никому никакого дела нет. Конечно, ведь она была обычным, рядовым тружеником.
Кого это интересует? Государству пенсию не надо платить. Да разве это государство? — он махнул рукой и отвернулся.
— Так, стоп. Слишком много эмоций сразу. Во-первых, я не понимаю, почему все так уверены, что это убийство, а во-вторых, милиция занимается любым делом. И в-третьих, я, конечно же, вам помогу, но что это, обычная смерть или действительно убийство, покажет только следствие. И я очень прошу вас об одном: не нужно самодеятельности, — повернулась я в сторону ретивого старичка. Я просто боялась, что старики, чего доброго, сами возьмутся за расследование.
Тот не удостоил меня даже взглядом. И не надо!
— Может, она его увидела, — начала креститься бабулька в красной кофточке.
— Кого — его? — не поняла я.
На меня все посмотрели, как на полную дуру.
— Да его, с рогами да с хвостом. Ой, не приведи господи, — и она опять начала яростно креститься. — Уж больно выражение лица у нее было странное.
Да, насчет лица, она, пожалуй, права, а вот насчет всего остального… зря я сюда спустилась. Но, подумав, я отвела Тамару Федоровну в сторону.
— Можно мне с вами одной поговорить?
— Да, конечно, — она даже засветилась от гордости. Мы отошли к другому подъезду. Оставшиеся обиженно зашептались.
— Всего несколько вопросов. Вы хорошо знали Марью Николаевну?
— Хорошо. Часто с ней беседовали вот тут, прогуливались.
— А дома вы у нее бывали?
— Дома была, но один раз, заходила уже не помню зачем, по делу, в общем. Квартирка хорошая, большая. Я еще удивилась, что она одна живет. У нее же сын есть, но… там… проблемы, не сошлись характерами, это, по-моему, так теперь называется. Вы знаете, раньше-то несколькими семьями жили в одном доме.
И все уживались, а сейчас… — она безнадежно махнула рукой.
— А она что, во всех трех комнатах и жила?
— Не знаю, я была только в двух, третья была закрыта, наверное, она там кладовку сделала. И еще у нее было очень много журналов старых. Я как-то пошутила, что ума большого нам .теперь не надо.
— А она?
— Промолчала, только смутилась почему-то немножко.
— А как она с другими ладила?
— Великолепно. Никогда никаких размолвок не было. Ума не приложу, кто бы это мог сделать?
— Значит, врагов у нее не было?
— Да что вы, какие враги, — она интенсивно замахала руками.
— Вы знали ее внучку? Она, кажется, ходила к ней?
— О, чудесная девочка, добрая, чистое золото. Слова грубого не скажет, поможет всегда. С пустыми руками никогда не приходила. Только Марья Николаевна всегда ругалась на нее за это. Что деньги тратит. Сама часто делала подарки ей.
— А откуда вы все это знаете?
— Я что, по-вашему, слепая? — обиделась Тамара Федоровна. Нет, на слепую она не была похожа. — Мы же общались, — добавила она, — это не то что вы, молодежь. Вам бы только подрыгаться.
Представив дрыгающихся бабулек и старичка, танцующего брейк, я чуть не засмеялась.
— А Наташиного друга вы видели?
— Видела, но он Наташеньке не пара. Деревенщина.
— Почему вы так думаете?
— Никогда не поздоровается. Буркнет что-то себе под нос и пошел. Бирюк какой-то. И что она в нем нашла? Вот вы знаете, Танечка, я в молодости…
Я не стала слушать про молодость моей соседки. Я размышляла, и что-то у меня ничего не сходилось. Бабушка уж больно какая-то идеальная, по словам соседок и самой Наташи. А послушать Тамару Федоровну — внучка еще лучше. Так не бывает. Все мы не ангелы, а простые люди со своими достоинствами и недостатками. Идеальных людей просто нет. А тут два исключения сразу. Хорошо хоть Вася не попадает в эту категорию. Но как же тогда это божественное создание могло выгнать сына с семьей в однокомнатную квартиру? Это все-таки собственный ребенок. Не проще ли самой туда уйти, оставив им трехкомнатную?
Благо та квартира недалеко.
— А с кем особенно близко дружила Марья Николаевна? — я, наверное, совершенно не вовремя задала свой вопрос, прервав, вероятно, воспоминания на самом романтическом месте. Потому что Тамара Федоровна даже губы надула и зафыркала от обиды.
— Вы, Таня, совсем меня не слушаете!
— Я прошу прощения, но, по-моему, вы тоже хотите, чтобы дело скорее было раскрыто.
— Да-да, конечно. Это я тут расчувствовалась. Вдарилась в воспоминания.
У нее были две очень близкие подруги. Они часто гуляли вместе: Светлана Васильевна Никитова — она живет в третьем подъезде — и Зоя Борисовна Хмельницкая. Вы должны ее знать, она из нашего подъезда. Раньше работала медсестрой, а теперь ее весь дом приглашает, если есть необходимость. Даже к собачкам зовут. Она хоть и в возрасте, но рука твердая, колет безупречно, сама испытала.
— Ну спасибо вам, Тамара Федоровна. Если вы понадобитесь, я могу к вам обратиться?
— Я всегда к вашим услугам, — расцвела та. Еще бы, это не кошка в трубе застряла, это целое преступление.
А может, Мишка прав и нет никакого убийства? Может быть, действительно все выдумали эти бабушки и дедушки, чтобы хоть на какое-то время избавиться от скуки и одиночества? А мы все просто идем у них на поводу? Ладно, подождем экспертизы и не будем делать поспешных выводов.

Глава 2


Поднявшись к себе, я решила озадачить Мишку обнаружившейся родственницей. К моему удивлению, он сразу снял трубку.
— Миша, привет еще раз. Узнал?
— Конечно. У тебя проблемы?
— Почему ты так решил?
— Они у тебя всегда есть. Особенно если ты мне звонишь.
— Слушай, ты не узнаешь одну вещь, если можешь, конечно.
— Постараюсь.
— У нашей погибшей обнаружилась вроде бы родственница в Саранске.
Узнай, пожалуйста, так ли это?
— А откуда тебе это известно?
— Да в общем-то все просто. У меня была внучка нашей бабушки. Она-то мне об этом и рассказала.
— Н-да, и о чем еще тебе рассказала внучка? Может, о том, как она прикончила свою бабушку?
— Миша, что за черный юмор? И что за сарказм в голосе?
— Таня, в квартире-то были прописаны только бабушка и внучка.
В голосе слышалось такое торжество, что я чуть не засмеялась. Мишка явно гордился моим молчанием, а я просто не могла говорить. Наконец я выдавила:
— Это мне она тоже сказала.
— Да-а, — он явно был озадачен.
— Ну так как? Узнаешь?
— Ладно, выясню, позвоню.
Так, одно дело сделали. Теперь надо бы спросить у Наташи про этого самого Васю. Здесь моя ошибка — я даже фамилию не спросила. И вот мне остается только ждать. Терпеть не могу этого делать. Хорошо, будем думать и сопоставлять факты, которых, кстати, практически нет. Я так глубоко задумалась, что, когда раздался звонок в дверь, даже вздрогнула. Решив, что это уже пришла Наташа, я обрадовалась. Но, открыв замок, я увидела незнакомую женщину с заплаканным лицом. На ней было домашнее платье и тапочки.
«Значит, она живет в этом подъезде. Что-то я ее не помню, — сразу отметила я. — И почему сегодня все рыдают? Лучше бы я оставалась на Волге. Там как раз все смеялись».
Усадив гостью в кресло и накапав валерьянки в стакан с водой, я подождала, пока женщина выпьет воду. При этом я успела разглядеть свою гостью.
Она была довольно молода и, я бы сказала, красива, если бы не заплаканные глаза. Кожа ухоженная, на ногтях — безупречный маникюр. Немного успокоившись, она заговорила:
— Простите меня, ради бога, за мое вторжение, но обстоятельства сложились так, что у меня просто не было выхода. Моя дочь рассказала про вас — и вот я тут.
— У вас, вероятно, какие-то проблемы? Я вас очень внимательно слушаю. Я думаю, что все не так страшно, как вы представляете.
Она всхлипнула еще раз:
— Нашу семью шантажируют. Это продолжается уже примерно месяц, чуть меньше. Сначала мы решили, что это чья-то глупая шутка, и не обращали на это внимания. А сейчас угрозы стали более конкретными, и уже никто не думает, что это шутка. Моя дочь боится ходить в школу. Я все время чего-то жду. Я больше так не могу, мои нервы не выдерживают.
— Так, стоп. Шантажируют всю семью или угрожают кому-то конкретно?
— Мы начали получать письма: если вы не заплатите определенную сумму денег, то ваша дочь будет изнасилована.
— У вас большая дочь?
— Она учится в десятом классе.
— Она — единственный ребенок?
— Да, она одна.
— Какую конкретно сумму требуют?
— Сумма не указывалась до последнего письма. Я поэтому и пришла. Если мы только квартиру продадим с Мебелью, то сможем набрать нужную сумму. Они хотят десять тысяч долларов.
— Ого, размах хороший. А не могли бы вы показать .мне эти письма?
Она как-то засуетилась и тут же, спохватившись, ответила.
— Я их не взяла. Если вам нетрудно, поднимитесь со мной. Мы на девятом живем.
Мне было нетрудно, и мы поднялись в квартиру. Ну, насчет продажи квартиры моя гостья все-таки погорячилась. Достаток в этой семье был, и очень неплохой. Шикарная итальянская мебель. Великолепный евроремонт. Вероятно, здесь потрудился дизайнер. Никогда не думала, что в нашем доме может быть что-нибудь подобное. Тут я вспомнила, что мы не познакомились.
— Прошу прощения, я не знаю как вас зовут.
— Да, я не представилась — Ольга Ивановна Скоморохова, можно просто Оля. А вас зовут Таня?
— Да, Татьяна Иванова.
— Ну вот, лучше поздно, чем никогда, — попыталась она пошутить, но вышло как-то вяло. — Вот они, — Оля протянула штук шесть конвертов.
Совершенно обычные конверты. Ага, штампа нет, значит, шли они не по почте, а просто были опущены в почтовый ящик. Адреса нет, написаны только номер квартиры и фамилия — на одном печатными буквами, а вот на остальных конвертах буквы вырезаны и наклеены. Но одна ошибка уже есть. Это хорошо! Сами письма были так же составлены из букв, вырезанных из газет или журналов. Для такого рода деятельности было совершенно обычным содержание: «Если вы хотите, чтобы ваш ребенок остался в порядке, приготовьте доллары, сумма будет указана позже».
Остальные написаны в том же духе. Отличалось только последнее, которое и вызвало столько эмоций: "Если к пятнице вы не заплатите десять тысяч у.е.
(видно, значка доллара не нашлось там, откуда это было вырезано), то ваша дочь будет изнасилована". В подтверждение этого прилагалось несколько полароидных фотографий: девочка идет в школу мимо какого-то сквера, затем мимо стройки, она же в школе, в классе. Преступник дает понять, что он в курсе всех ее передвижений. Он за ней следит.
Увидев фотографии, Ольга Ивановна опять заплакала.
— У нас нет столько денег. Где я их возьму? Муж, конечно, обеспечивает, но не до такой же степени…
— Не волнуйтесь, сегодня понедельник, до пятницы я что-нибудь придумаю.
А почему вы не обратились в милицию?
— А вот именно поэтому и не обратилась: я думаю, что до пятницы милиция ничего не сумеет сделать. А о гонораре вы не беспокойтесь. Я отдам вам половину того, что требуют шантажисты, если вы все уладите. Вас это устраивает?
Меня это устраивало.
— А можно мне осмотреть комнату…
— Лины? Конечно, прошу сюда.
Комната девочки была просторной, и там было практически все: компьютер почти последней модели, телевизор, видеомагнитофон и музыкальный центр. Я думаю, далеко не каждый подросток может похвастаться таким набором видео-и оргтехники. Но надо отдать Лине должное: кроме современных достижений человека в области науки и техники, одна стена полностью отводилась книгам. Я подошла поближе. Там были Л.Толстой, Чехов, Пушкин, М.Рид, а также современные детективы Серовой, Марининой и многих других. Но, судя по слегка истрепанному виду, предпочтение отдавалось детективной литературе.
В комнате было очень аккуратно и чисто.
— Лина сама убирается?
— Вообще-то у нас есть домработница, но в свою комнату Лина никого не пускает. Это ее святая святых.
Если бы она узнала, что мы сюда заходили, то была бы очень недовольна и ворчала бы весь вечер, а это очень раздражает. Я люблю тишину.
Тут в дверь пролезла сморщенная мордочка, издающая странные звуки. А потом показалось и все остальное. Это был французский бульдог, очень симпатичный при ближайшем рассмотрении. Ольга Ивановна сразу схватила его на руки.
— Ой, моя девочка проснулась. Мы хорошо поспали? — и на бедную собачку обрушился град поцелуев. Она не сопротивлялась, вероятно, привыкнув к таким ласкам. А Ольга Ивановна, оторвавшись от морды «девочки», продолжила:
— Вот посмотри, кто к нам пришел. Эта тетя — детектив. Поздоровайся с тетей. Скажи: меня зовут Жанна. Но собачка, зевнув, отвернулась.
— Ты не хочешь поздороваться? Это нехорошо. Тетя пришла к нам помочь, а ты себя так ведешь. Сейчас же поздоровайся.
Жанна наконец посмотрела в мою сторону и, подумав, протянула лапу. Я была удивлена, не скрою. Умная псинка.
— Я .уже думала завести питбуля или бультерьера после всех этих писем.
Но вдруг ему не понравится Жанна? Они же, говорят, очень агрессивные собаки, возьмет и съест мою девочку.
— Ну это вы, конечно, преувеличиваете: смотря как вы его воспитаете. Но в вашем случае вам надо брать уже взрослую собаку, конкретно для охраны.. В общем-то все возможно. А сейчас вы что-нибудь делаете для охраны?
— Да, или я, или муж. Мы обязательно ее встречаем и провожаем в школу.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3