Вдруг выжидает момент, когда на меня можно будет напасть и отобрать деньги и машину? Сейчас такое постоянно случается».
Покосившись в сторону мужчины, я поняла, что моя мысль не настолько уж и бессмысленна — он вел себя довольно подозрительно. Не только тем, что не пытался поговорить со мной, но и потому, что мгновенно отворачивался, едва я обращала свое лицо в его сторону: словно боялся, что я его разгляжу и узнаю. И напряжен он был не в меру. Вон как венка на шее выделилась и бьется, того и гляди лопнет. А руки… Я опустила взгляд и заметила, что пальцы, лежащие на коленях мужчины, сотрясает мелкая дрожь. Все эти странности были не очень отчетливы, но для моего наметанного глаза их было вполне достаточно, чтобы я поняла: с попутчиком не все в порядке.
«Чего же он боится? — возник теперь уже более прямой вопрос. — Меня? Но ему ведь неизвестно, кто я такая: для него я всего лишь обычная, не в меру болтливая женщина, каких тысячи. Тогда почему его трясет? Нет, он точно не разбойник. Он скорее похож на зайца, все время боящегося, что его поймают».
Решив понаблюдать за мужчиной более внимательно, я стала осторожно бросать в его сторону короткие взгляды. И теперь я уже не думала, что мысль о том, что данный человек мне знаком, так уж обманчива. Скорее наоборот, решила я. Наверняка я уже видела лицо этого парня. Например, в картотеке в отделе у моего друга Кира, подполковника милиции Кирьянова. Только бы еще вспомнить, в каком именно разделе: воры, убийцы или что-то еще?
«Ботаники, химики… Где же мне встречался портрет этого типа? — тормошила я свою память, совершенно позабыв о дороге и просто держа руль сравнительно ровно. Машина в ответ то и дело скакала, подбрасывая нас, в ней сидящих, чуть ли не до потолка. — Но то, что где-то видела, совершенно точно, — все еще не выуживая ответа из закромов памяти, думала я про себя. — Причем совсем недавно, чуть ли не сегодня, потому как образ его довольно отчетливо воспроизводится в моем мозгу. Так-так, подождите-ка… Но сегодня я не выходила из дома до того, как поехать за ягодой. И ко мне никто не приходил. Значит, если сегодня я и могла видеть этого мужчину, то… лишь по телевизору».
Вспомнив про телевизор, я сразу все поняла: мой попутчик был тем самым заключенным, что утром сбежал прямо из-под конвоя, о котором говорили в новостях. И самое смешное — я теперь невольно помогала ему скрыться от закона.
«Вот это да! Вот так совпадение! Раз в кои веки выберешься в лес, на природу, и с легкостью нарываешься на преступника, да к тому же беглого. Это называется: ни минуты покоя. Решила немного отдохнуть — развеяться, а работа, кто бы мог подумать, сама на голову сваливается. Теперь ведь придется его обезоруживать, если он, конечно, что-то при себе имеет, ну а потом везти назад в город. Прощайте, моя смородина, свежий воздух и отдых!»
Тяжело вздохнув от посетивших меня мыслей, я приготовилась заняться давно знакомой мне работой. Первым делом, чтобы не вызвать никакого подозрения у мужчины по поводу того, что его раскусили, я попросила его передать мне мою сумочку. Объяснила просьбу тем, что дурацкий крем, нанесенный на лицо утром — а, честно сказать, я им вовсе и не пользовалась, — перекрыл все поры и лучше его стереть. Ничего не заподозривший попутчик достал с заднего сиденья мою сумочку и протянул ее мне.
— Вот, возьмите, — по-прежнему не глядя на меня и слегка отворачиваясь, тихо сказал он.
Я медленно взяла у него сумочку, положила ее себе на колени и одной рукой начала рыться в ней, стараясь нащупать пистолет. Когда же его обнаружила, осторожно пододвинула оружие к замку, а уже потом извлекла то, за чем якобы и лезла в сумочку, то есть платочек. Утерев им лицо, я повернулась к парню и ровным, ничего не предвещающим тоном произнесла:
— Может, познакомимся? Мы вот уже несколько километров едем рядом и все еще не знаем, кого из нас как зовут. Вот я, например, Татьяна. А вы?
— Денис, — слегка запнувшись на первой букве, ответил мне мужчина.
Я сразу поняла, что он соврал, а потому, уже почти уверенная, что он и есть тот самый сбежавший преступник, о котором слышала по телевизору утром, перешла к более решительным действиям. И первое, что я сделала, это попросила:
— А можно мне посмотреть ваши документы?
Теперь все время отворачивавшийся к окну мужчина повернулся ко мне сам и уставился мне в лицо испуганными, широко распахнутыми глазами. И при этом как-то придушенно выдавил из себя вопрос:
— Зачем?
— Ну, как зачем? — еще не раскрывая себя окончательно, лилейным голоском пропела я. — Проверить, кто вы такой. Вдруг вы бандит, а я женщина одинокая, защитить меня некому, а на дорогах встречаются…
— Я не бандит, — резко перебил меня мужчина. — Можете не бояться, я вас не трону.
— Ну, это уже радует, — улыбнулась я, останавливая машину. — И все же разрешите посмотреть ваши документы. Вы очень сильно напомнили мне одного человека, и я бы хотела удостовериться, что вы — не он.
— Я — не он, — торопливо спустив правую руку с колена вниз и ухватившись за рычажок, открывающий дверцу, ответил мой попутчик. — Мы с вами не знакомы, это точно.
— А что же вы тогда так испугались? — рывком извлекая из сумочки пистолет Макарова, заметила я. — Или есть из-за чего бояться? Я так полагаю, что не ошиблась: вы — тот самый тип, что сегодня сбежал из-под конвоя.
Глаза мужчины затуманились, и веки его опустились вниз, что было своего рода признанием моей правоты.
— Я не виновен, — вдруг убитым голосом произнес он.
— Ну это вы не мне говорите, а суду и следователям, — вновь сунув руку в сумочку, чтобы найти в ней наручники, ответила я.
Мужчина приподнял ресницы и устремил на меня глаза, в которых в данный момент читалась такая боль, что мне даже стало его жалко. А потом, видно, узрев, что одна моя рука в сумочке, он резко потянулся к пистолету и стал ловить его руками. Впечатление у меня создалось такое, что он хотел покончить с собой, но моим оружием.
Не знаю, как уж в тот момент я не надавила на курок и смогла избежать выстрела, — явно провидение помогло. А этот зараза мне даже спасибо не сказал. Чтобы избежать дальнейших такого же рода попыток самоубийства, мне пришлось действовать решительно и быстро: сначала я выдернула свою руку с пистолетом из слабых, цепляющихся за него рук мужчины, а потом нанесла беглецу нехиленький удар в челюсть. Это его заметно отрезвило, но все же не выбило из головы дурные мысли. Откинувшись к дверце, мужчина во все горло закричал:
— Ну давай, стреляй! Стреляй, я тебе говорю!
— И не подумаю, — тяжело дыша, произнесла я и опустила пистолет от греха подальше. — Самоубийство — не выход из положения.
— А что — выход? — вращая глазами, громко закричал мужчина. — Пять лет сидеть в камере за то, чего ты не делал, в то время как убийца твоей жены будет гулять на свободе? А теперь еще сидеть и эти пять лет, и те, что мне добавят за побег? Ну уж нет, лучше смерть!
После этого он снова полез на меня, прямо напрашиваясь, чтобы я пустила ему пулю между глаз. Но он просчитался: я не стала поднимать пистолет, а просто нанесла ему новый удар по челюсти. Потом оттолкнула его руки от себя и, доставая наручники, сказала:
— Успеется еще.
При виде наручников мой попутчик удивился больше прежнего и тихо с хрипотцой спросил:
— Откуда у тебя это?
— Это? — я повертела в руках цепкую штуковину, а потом пояснила: — Обычный атрибут частного детектива.
— Ох ты! — протянул мужчина и, расслабившись, с безнадежным видом обмяк на сиденье.
Я же, напротив, слегка улыбнулась его реакции и сложившейся ситуации: ведь беглец никак не ожидал, что женщина, которая решит его подвезти, окажется работником тех же органов, от которых он, можно сказать, скрывается. Забавно, не правда ли?
— Давай руки, горе-беглец, — хватая левую и защелкнув на ней браслет, произнесла я немного сурово. — Домой поедем.
Услышав это, мой попутчик резко развернулся и ударил меня кулаком в челюсть. Совершенно не ожидая от слабого на вид мужчины ничего подобного, я не смогла сразу среагировать, и ему удалось выскочить из машины с одним наручником на руке. Теперь беглец со всех ног понесся в сторону небольшого леса, расположенного недалеко от дороги.
Смачно ругнувшись из-за своей доверчивости, я выскочила из машины и кинулась за ним следом. Я прекрасно понимала, что если позволю мужчине достигнуть леса, то шанс, что я потом смогу его там найти, равен почти нулю: вырвавшийся на свободу человек приложит все силы, чтобы вновь не вернуться в заточение. По этой самой причине, забыв про то, что лезу через заросли цепкой травы, я устремила все свои силы на поимку преступника и помчалась что было сил.
Беглый «ботаник», как я его мысленно прозвала, впрочем, теперь я уже вспомнила, что его зовут Дмитрием, ведь в телевизионном объявлении называлось имя сбежавшего из-под конвоя, оказался довольно прытким и бежал так, словно всю жизнь только и занимался, что кроссом по пересеченной местности. Мне пришлось приложить массу усилий, чтобы расстояние между нами начало сокращаться. И вскоре почти настигла убегавшего. Обернувшись и узрев, что я приближаюсь к нему, Дмитрий резко свернул в сторону и увеличил скорость. Но все же это ему не помогло: сократив между нами расстояние, я получила от своего организма новую порцию энергии и в несколько прыжков настигла беглеца.
В следующую минуту мы уже катались по земле, пытаясь побороть друг друга. Вернее, Дмитрий просто старался сбросить меня с себя или же ударить посильнее, а я делала попытки поймать его левую руку с наручником и пристегнуть ее к правой. Прекрасно понимая, что я стремлюсь сделать, мужчина намеренно махал своими руками в разные стороны, не позволяя им приближаться друг к другу на опасное расстояние. Мне пришлось порядком повозиться, чтобы все-таки схватить сначала одну руку, а потом и другую, ну и объединить их вместе. Наконец я добилась своего и позволила себе встать.
Дмитрий ревел, как загнанный зверь, понявший, что его последние часы сочтены. Причем ревел не только в плане воя, похожего на рычание, но и в прямом смысле слова: из его глаз текли крупные, словно бусины, слезы и скатывались по щекам. Такое наблюдать мне еще никогда не приходилось, и я даже немного опешила. Когда же рев перешел в глухие стоны, я подошла к мужчине и, взяв его за наручники, сказала:
— Пошли в машину.
Пойманный беглец беспрекословно подчинился, встал с земли и послушно и обреченно потопал в нужном направлении. Шел он медленно, еле передвигая ногами и смотря только вниз. Впрочем, последнее все равно не спасало его от постоянных спотыканий, так как глаза парня, еще полные слез, практически ничего не видели. Пришлось помочь ему с преодолением пути — взяв его под руку, я в целости и сохранности вывела своего пленника к дороге.
Посадив парня на то же самое сиденье, которое он не так давно покинул, я заперла его дверцу и села на свое место. Затем достала из сумочки мобильник и принялась звонить Кирьянову: возвращаться в город, так и не откушав ягоды, я пока еще не горела желанием, а потому предпочла перевалить заботу о беглеце на тех, кому за нее хотя бы платят.
— Киря, здравствуй, это Татьяна, — услышав голос своего друга, произнесла я. — У меня для тебя новость.
— Надеюсь, приятная, а то у меня сегодня одни только проблемы, — последовал ответ.
— Ну это уж ты сам решай, — понимая, о каких проблемах говорит Кирьянов, являющийся ответственным за перевоз заключенных в соответствующие места, ответила я. А потом сразу поведала главное: — Я тут пару минут назад одного типа выловила, по имени Дмитрий, а фамилия, кажется, Орленко…
— Орлов, — машинально поправил меня Кирьянов.
— Ну, Орлов. Забрать не желаешь?
— Где ты его взяла? — удивленным голосом полюбопытствовал Кирьянов. — Мы этого парня с самого утра ищем, все подъезды в городе облазили, на всех помойках побывали.
— Места надо знать, — съехидничала я. — Ладно, жду тебя на пятидесятом километре в сторону Поляновки. Знаешь, где это?
— Эк тебя занесло, — выдохнул Киря. — Хорошо, еду! Жди.
Я отложила трубку в сторону и повернулась к Орлову. Мужчина все еще сидел, понурив голову и не шевелясь. О чем он думал, я могла только догадываться. Не желая его беспокоить, я принялась заводить машину, но тут услышала:
— Я правда не убивал свою жену. Меня подставили. Я хотел найти настоящих виновных.
— Зачем вы мне это говорите? — не поняла я.
— Ну вы же частный детектив, — выразительно посмотрев на меня, произнес Орлов.
— Ну и что?
— Вы могли бы мне помочь, — не отрывая своих глаз от меня, пояснил свою мысль мужчина. — Могли ведь?
— Помочь? — удивилась я. — Нет. Вам сейчас помощь у адвоката искать надо, а не у меня — у нас с ним разный профиль.
— Я знаю, но… — растерянно и не совсем пока уверенно начал мужчина. — Мне уже все равно, что со мной дальше будет. Жизнь моя пошла под откос, но я просто обязан найти настоящего виновного. Я понимаю, все это звучит глупо, но сейчас у меня только одна надежда — добиться правды, и эта надежда — вы.
— Я? — оставив ключ зажигания в покое и так и не сдвинув машину с места, вновь переспросила я, поворачиваясь к собеседнику. Получать подобное предложение от заключенного для меня было впервой, а потому я даже не знала, как следует себя вести, вот и молчала, иногда лишь переспрашивая.
— Именно вы. Вы можете его найти, а уже потом суд сам решит, что с ним делать. А меня, возможно, отпустят. — Тут голос мужчины стал более возбужденным, и слова полились без остановки: — А об оплате не беспокойтесь, у меня есть деньги — в банке, хоть и немного. Вы ведь за деньги работаете, так какая вам разница, кто платит? Прошу вас, подумайте.
— А вы не пробовали обратиться с этой просьбой к милиции? Может, если бы вы им все объяснили, они… — начала было я, но Орлов меня сразу же перебил:
— Бесполезно. Дело закрыто, суд уже был. Теперь они ничего делать не станут. Это вы и сами лучше меня должны знать.
Тут мужчина действительно был прав: после суда все дела, как правило, убирают в сейф надолго, а может, и навсегда.
1 2 3 4