– До тебя что, не доходит? Ты не выходишь наружу – потому что ты боишься их, Рики! Мы должны их уничтожить. И если мы не сможем сделать это быстро, нам придется позвать на помощь.
– Нет.
– Да, Рики.
– Это мы еще посмотрим! – прорычал он. Его тело напряглось, глаза загорелись. Он схватил меня за воротник. Я стоял, не двигаясь, просто смотрел ему в глаза. Рики пару секунд сверлил меня пылающим взглядом, потом ослабил хватку. Похлопал меня по плечу и поправил мой воротник.
– Проклятье, Джек! Что я делаю? – проговорил он и улыбнулся своей фирменной улыбкой – страдальческой, заискивающей. – Прости меня, Джек. Наверное, у меня просто нервный срыв. Ты прав. Конечно же, ты абсолютно прав. К черту компанию. Мы должны это сделать. Мы должны уничтожить эти штуки ко всем чертям.
– Да, – согласился я, все еще не сводя с него пристального взгляда.
– Мы должны.
Рики помолчал, убрал руку от моего воротника.
– Ты думаешь, я веду себя странно? Мэри тоже кажется, что я стал немного странным. Она как-то сказала мне об этом. Я действительно веду себя странно?
– Ну…
– Скажи мне, Джек..
– Наверное, это от нервов… Сколько ты спишь?
– Немного. Пару часов.
– Может быть, тебе стоит принять таблетку?
– Я принимал. Не помогает. Это все чертовы нервы. Ужасное напряжение. Я здесь торчу уже неделю. Теперь ты будешь здесь за главного.
– Как и предполагалось.
– Да. Ну, в любом случае… – Он отвернулся, как будто внезапно устыдившись чего-то. Потом сказал: – Я буду держать с вами связь по рации. Буду следить за каждым вашим шагом. Я очень благодарен тебе, Джек. Ты принес сюда разумность и порядок. Только… Только будь там поосторожнее, ладно?
– Постараюсь.
Рики отступил в сторону.
Я прошел мимо него и вышел в коридор.
В коридоре, пока мы шли к энергостанции, Мае пошла рядом со мной. Я сказал ей:
– Тебе не обязательно выходить наружу, Мае. Ты и по рации можешь мне объяснить, что делать с изотопами.
– Меня больше беспокоят не изотопы, Джек, – произнесла Мае негромко, так, что ее голоса почти не было слышно за гулом кондиционеров. – Меня беспокоит кролик.
Я подумал, что неправильно расслышал ее слова.
– Что?
– Кролик. Я должна снова исследовать кролика.
– Почему?
– Помнишь, я взяла образец ткани из его желудка? Так вот, пару минут назад я рассмотрела его под микроскопом.
– И что?
– Боюсь, у нас большие проблемы, Джек.

День шестой. 14:52

Я вышел за дверь первым и прищурил глаза, глядя на освещенную ярким солнцем пустыню. Хотя было уже почти три часа дня, солнце как будто светило так же ярко и жарко, как раньше. Горячий ветер трепал мою рубашку и брюки. Я придвинул микрофон рации поближе к губам и спросил:
– Бобби, ты записываешь?
– Записываю тебя, Джек.
– Изображение нормальное?
– Да, Джек.
Чарли Давенпорт вышел наружу и засмеялся.
– Знаешь, Рики, ты – непроходимый тупица. Ты в курсе? – спросил он.
В наушнике я услышал голос Рики:
– Брось, Чарли. Ты же знаешь, я не люблю комплименты. Мог бы и промолчать.
Потом за дверь вышла Мае. У нее на плече висел рюкзак.
– Это для изотопов, – пояснила она.
– Они тяжелые?
– Контейнеры – тяжелые.
За Мае вышли Дэвид Брукс и Рози. Рози скорчила рожицу, ступив на песок.
– Господи, какая здесь жара!
– Я думал, ты знаешь, Рози, что в пустынях обычно бывает жарко, – поддел ее Чарли.
– Не воняй, Чарли.
– Не бойся, Рози, я пукну в другую сторону, – сказал Чарли и громко рыгнул.
Я внимательно осмотрел горизонт, но ничего подозрительного не заметил. Машины стояли под навесом, примерно в пятидесяти ярдах от двери. Навес над стоянкой упирался одним торцом в приземистое бетонное здание с узкими окнами, выкрашенное в белый цвет. Это и был склад.
Мы пошли к складу. Рози сказала:
– А там работают кондиционеры?
– Да, – ответила Мае. – Но на складе все равно жарко. Он плохо изолирован.
– Склад герметичен? – спросил я.
– Не совсем.
– Это значит – нет, – сказал Чарли Давенпорт и рассмеялся. Потом спросил в микрофон: – Бобби, какой у нас ветер?
– Семнадцать узлов, – ответил Бобби Лембек. – Хороший сильный ветер.
– И долго он еще продержится? До заката?
– Скорее всего, да. Еще три часа.
Я сказал:
– Времени должно хватить.
Я заметил, что Дэвид Брукс все время молчит. Он еще не проронил ни слова, просто шел к складу вместе со всеми. Рози держалась рядом с ним.
– Ну, с этим никогда не угадаешь, – сказал Чарли. – Что угодно может случиться. В любую минуту, – и как-то очень нехорошо рассмеялся.
Рики сказал:
– Чарли, может, хватит? Ты всем действуешь на нервы.
– Может, выйдешь сюда и заткнешь мне рот, начальник? – поинтересовался Чарли.. – Что, обосрался? Штаны дерьмом залепило?
Я сказал:
– Чарли, давай не будем отвлекаться.
– Да я и не отвлекаюсь. Ни капельки не отвлекаюсь.
Ветер сметал песок, образуя коричневатую дымку над самой землей. Мае шагала рядом со мной. Она посмотрела в пустыню и вдруг сказала:
– Я хочу пойти посмотреть на кролика. А вы идите дальше, если хотите.
И она повернула направо, туда, где лежали останки кролика. Я пошел вместе с ней. Остальные тоже повернули и потянулись за нами. Мне показалось, что всем хочется держаться вместе, группой. Ветер не ослабевал.
Чарли спросил:
– Зачем тебе сдался этот кролик, Мае?
– Хочу кое-что проверить, – она на ходу натянула резиновые перчатки.
В наушнике затрещало, и Рики сказал:
– Кто-нибудь удосужится объяснить мне, что происходит?
– Мы идем посмотреть на кролика, – ответил Чарли.
– Зачем?
– Мае хочет его увидеть.
– Она его уже видела. Ребята, я бы не советовал вам разбредаться по пустыне.
– А никто и не разбредается по пустыне, Рики.
Я уже различал вдали тушку кролика, наполовину занесенную песком. Через пару минут мы обступили тушку со всех сторон. Ветром кролика повалило на бок. Мае присела, перевернула его на спинку и развернула тушку.
– Твою м… – пробормотала Рози.
Я поразился, увидев, что плоть кролика больше не была гладкой и розовой. Все ткани стали шероховатыми, а в нескольких местах выглядели так, будто их поскребли металлической щеткой. И все было покрыто молочно-белой пленкой.
– Выглядит так, будто его окунули в кислоту, – сказал Чарли.
– Так и есть, – ответила Мае. В ее голосе прозвучала мрачная озабоченность.
Я посмотрел на часы. Это произошло всего за два часа.
– Что с ним случилось?
Мае достала увеличительное стекло, опустилась на колени и склонилась над кроликом. Быстро перемещая стекло, она осмотрела тушку с разных сторон. Потом сказала:
– Тушка частично съедена.
– Съедена? Но кем?
– Бактериями.
– Погоди-ка, – спросил Чарли Давенпорт, – ты думаешь, это сделали Тета-ди? Ты думаешь, его сожрала кишечная палочка?
– Это мы скоро узнаем, – ответила Мае. Она достала из поясной сумки несколько стеклянных пробирок, внутрь которых были вставлены ватные тампоны на проволочках.
– Но прошло так мало времени…
– Времени прошло достаточно, – возразила Мае. – При высокой температуре скорость роста бактерий увеличивается.
Она быстро взяла мазки с разных участков тушки разными тампонами и аккуратно вставила тампоны обратно в пробирки.
– При такой жаре Тета-ди наверняка растет очень агрессивно.
– Это естественно для бактерий – если у них есть подходящая питательная среда. Их рост очень быстро входит в фазу логарифмической прогрессии, когда они удваиваются каждые две или три минуты. Я полагаю, что именно это здесь и происходит.
Я сказал:
– Но если это верно, то, значит, рой…
– Я не знаю, что это означает, Джек, – быстро произнесла Мае. Она посмотрела на меня и едва заметно покачала головой. Намек был ясен: «Не сейчас».
Но у остальных мысли развивались в том же направлении.
– Мае, Мае, Мае… – сказал Чарли Давенпорт. – Ты утверждаешь, что рои убили кролика для того, чтобы его съесть? Чтобы вырастить больше кишечных палочек? И создать больше роев?
– Я этого не говорила, Чарли, – ее голос звучал ровно, почти успокаивающе.
– Но ты так подумала, – продолжал Чарли. – Ты думаешь, что рои поедают плоть млекопитающих с целью размножения…
– Да. Я так думаю, Чарли, – Мае осторожно сложила пробирки с мазками в сумку и поднялась на ноги. – Но теперь мы взяли образцы культур. Мы посмотрим их под микроскопом, исследуем – и увидим то, что увидим.
– Готов поспорить, если мы вернемся сюда еще через час, эта белая слизь исчезнет, и тушка будет покрыта черной пылью. Новыми наночастицами. И постепенно их наберется достаточно, чтобы сформировать новый рой…
Мае кивнула:
– Да. Я тоже так думаю.
– И поэтому вокруг фабрики исчезла вся живность? – спросил Дэвид Брукс.
– Да, – Мае откинула со лба прядь волос. – Это происходит уже не один день.
Какое-то время все молчали. Мы стояли вокруг тушки кролика, повернувшись спинами к ветру. Плоть кролика таяла с такой быстротой, что мне показалось, будто тушка уменьшается буквально у нас на глазах.
– Нам лучше поскорее избавиться от этих чертовых роев, – сказал Чарли.
Мы все разом повернулись и пошли к складу.
Все молчали.
Говорить было не о чем.
Пока мы шли, некоторые из тех мелких птичек, которые сновали по пустыне в тени кактусов чолла, внезапно вспорхнули в воздух и, чирикая, полетели впереди нас.
Я сказал, повернувшись к Мае:
– Получается, вся живность исчезла, а птицы остались?
– Выходит, что так
Стайка птиц покружилась и вернулась обратно, а потом расселась на песке в сотне ярдов от нас.
– Может быть, они слишком маленькие, и рои не обращают на них внимания, – предположила Мае. – Потому что у птиц слишком мало плоти.
– Возможно, – я подумал, что может отыскаться и другое объяснение. Но для того, чтобы узнать это наверняка, я должен был проверить программный код.
Я вошел из-под солнца в тень под гофрированным навесом и двинулся вдоль ряда машин к двери складского помещения. На двери виднелись таблички, предупреждающие о разных опасностях – о радиоактивных нуклидах, микроволнах, биологической опасности, взрывчатых веществах, лазерном излучении. Чарли сказал:
– Видишь теперь, почему мы держим все это дерьмо снаружи?
Когда я подошел к двери, Винс передал по рации:
– Джек, тебе звонят. Переключаю на твой сотовый.
Телефон у меня в кармане запищал. Наверное, это Джулия. Я достал трубку и откинул флип.
– Да?
– Пап… – это был Эрик. Судя по голосу, парень был чем-то недоволен. Я вздохнул.
– Да, Эрик.
– Когда ты вернешься?
– Не знаю, сынок.
– Ты приедешь к ужину?
– Боюсь, нет. А что? Какие-то проблемы?
– Она такая противная!
– Эрик, просто скажи мне, в чем проблема
– Тетя Эллен все время возится с ней. Так нечестно.
– Эрик, я сейчас очень занят, поэтому объясни мне внятно, что не так?
– Почему? Что ты делаешь?
– Скажи мне, что не так, сын.
– Ничего, – Эрик явно надулся. – Если ты не приедешь домой – тогда это все равно не имеет значения Кстати, а ты сейчас где? В пустыне?
– Да. Откуда ты узнал?
– Я разговаривал с мамой. Тетя Эллен заставила нас поехать к ней в больницу. Так нечестно. Я не хотел ехать. А она все равно меня заставила.
Я вздохнул.
– Ну, как там мама?
– Она выписывается из больницы.
– Она уже прошла все обследования?
– Доктора хотят, чтобы она еще осталась, – ответил Эрик. – Но она хочет выписаться. У нее только скобки на руке, и все. Она говорит, с остальным все в порядке. Пап! Почему я все время должен делать, как говорит тетя Эллен? Так нечестно.
– Дай мне поговорить с Эллен.
– Ее сейчас нет. Она повела Николь покупать ей новое платье для спектакля.
– А кто остался с тобой дома?
– Мария.
– Хорошо. Ты уже сделал уроки?
– Нет еще.
– Вот этим и займись, сын. Я хочу, чтобы ты сделал уроки до ужина. – Потрясающе, как эти слова вырываются у родителей – будто сами собой.
Я уже дошел до двери склада и теперь рассматривал предупреждающие таблички. Некоторых обозначений я не знал – например, ромбика с четырьмя разноцветными квадратиками внутри, и на каждом квадрате – разные цифры. Мае открыла дверь и вошла внутрь.
– Папа… – Эрик заплакал. – Когда ты приедешь домой?
– Я не знаю. Надеюсь, уже завтра, – сказал я.
– Хорошо. Ты обещаешь?
– Обещаю.
Я слышал, как он шмыгает носом, потом послышался другой звук, погромче
– Эрик высморкался в рукав рубашки. Я сказал, что он может позвонить мне снова, попозже, если захочет. Настроение у парня вроде бы улучшилось. Мы распрощались.
Я спрятал телефон в карман и вошел внутрь склада.
Внутри складское помещение было разделено на две большие комнаты перегородкой из стеллажей. Вдоль всех четырех стен тоже тянулись ряды полок. Бетонные стены, бетонный пол. В одной из комнат были еще одна дверь и убирающиеся в рулон гофрированные роль-ворота для грузовых машин. Сквозь узкие окна с деревянными рамами в помещение проникал горячий солнечный свет. Натужно гудели кондиционеры, но, как Мае и говорила, на складе было довольно жарко. Я закрыл за собой дверь и осмотрел уплотнители. Это была обычная обивка от непогоды. Да, склад действительно негерметичен.
Я прошел вдоль стеллажей, заставленных контейнерами с запасными частями для фабричного и лабораторного оборудования. Во второй комнате находились более обычные вещи – чистящие средства, туалетная бумага, запасы мыла, коробки с овсяными хлопьями и пара холодильников, набитых едой.
Я повернулся к Мае.
– Где изотопы?
– Вон там, – она провела меня вокруг срединного стеллажа, к круглой стальной крышке, вмурованной в пол. Крышка была около трех футов в диаметре и очень напоминала утопленный в пол контейнер для мусора, если не считать светящегося значка «радиационная опасность» и цифрового замка по центру. Мае присела и быстро набрала код.
Крышка с шипением поднялась над полом.
Я увидел лестницу, которая спускалась в круглую камеру со стальными стенками. Изотопы хранились в металлических контейнерах разных размеров. Наверное, Мае могла определить, что где, по одному внешнему виду, потому что она сказала:
– Есть селен-172. Возьмем его?
– Конечно.
Мае спустилась по лестнице вниз.
– Да прекратишь ты наконец?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51