прямоугольные душевые кабины с низким поддоном
Для того чтобы забраться к ней под юбку, герцог вначале соблазняет придворную даму королевы, известную сводницу герцогиню де Шеврез, что при царивших в XVII веке нравах не представляло для него особых трудностей.
Да и вообще, когда соблазнение первых дам государей представляло собой какие-либо трудности? И, если у современных правителей в этой области возникают какие-либо трудности, связанные с охраной их дам от возможных посягательств, то это только свидетельство того, что их дамы, как правило, не заслуживают того, чтобы на их честь и достоинство производились нападки.
После соблазнения герцогини, которая в качестве платы за предоставленные услуги потребовала от герцога неделю любви, герцог, верный своему призванию, заинтересовался славой, гремевшей вокруг Марион де Лорм. В этот период она находилась на содержании у прикомандированного к герцогу графу ла Ферте, который, чтобы не осложнять себе жизнь, с "понтом" проигрывает ее герцогу за 25 000 экю в "лантскнехт".
Но Марион де Лорм была девушкой гордой и - чем она хуже герцогини ? ставит перед ним условие, чтобы он из ее койки не вылезал аналогичное время, что герцог с большим удовольствием и совершил.
- Серия немеркнущих звезд 17 века была продолжена ослепительной Нинон де Ланкло, девственность которой была продана за 50 000 экю ее идейной вдохновительницей и наставницей Марион де Лорм известному по романам Дюма бабнику - всемогущему герцогу Ришелье. Однако эти деньги она ему вернула с припиской: "Нинон де Ланкло отдается, но не продается". И действительно, Нинон никогда не брала у своих многочисленных любовников ни денег, ни драгоценностей, за исключением цветов, до которых она была большой охотницей.
В число ее наиболее знаменитых любовников входили Великий Конде герцог Энгиенский и герцог Ларошфуко.
Нинон родилась в начале ХVII века в Париже в семье туренского дворянина Генриха де Ланкло и его супруги, урожденной Рекони. После смерти ее родителей, она в 16 лет стала совершенно самостоятельной девицей с годовым доходом порядка 10 000 ливров в год, что обеспечивало ей вполне приличное независимое существование и возможность менять по своей прихоти любовников как перчатки, не говоря уже о том, что она могла держать салон, открытый для интеллектуальной элиты того времени.
Вспоминая Нинон, ее горячий поклонник Тушар Лафос писал: "...Когда ее двери спальни закрывались, она превращалась в куртизанку с пылкими страстями, горячими, неудержимыми, с бредом, перерождавшими ее язык до кощунства..."
В 24 года некий Ноктамбюль пообещал ей, что ее красота сохранится до самой ее смерти, и действительно, она еще в 60 была настолько прекрасна, что, среди других, в нее без памяти влюбился бывший на 20 лет ее моложе маршал Франции граф Шуазель, потом был молодой красавец танцовщик "Оперы" Перкур, за ним последовал барон Сигизмунд Банье, признававший, что в кровати Нинон даст 100 очков форы любой прелестнице, и убитый на дуэли отвергнутым Нинон графом Шарлевалем.
Последний ее любовник - аббат Жедуане - добивался Нинон целый месяц. Когда она ему уступила, ей было 80 лет. Характерно, что их связь Нинон прервала из-за его неумеренной ревности...
Нинон умерла в возрасте 90 лет, оставив после себя неувядаемый аромат ХVII века.
Аббат Шатонеф посвятил ей следующие строки:
"Все убивает смерть своим холодным взором;
Нинон, что целый век беспечно прожила,
Скончалась только что и в вечность отошла,
Покрыв прекрасный пол и славой и позором.
В желаниях своих границ не признавая,
Стремяся к наслажденьям всей душой,
Для дружбы преданность и верность сохраняя,
Любовь считая лишь забавою пустой,
Распутство согласив с величьем гордой Геры,
Она сумела нам наглядно показать,
Как могут в существе одном торжествовать
Миневры строгий ум и прелести Венеры".
- С Нинон ушли в прошлое великие бляди прошлых веков, оставив нам в утешение доморощенных, но, и не менее великих, Екатерину I и Екатерину II, наглядно показавших, что при неограниченных возможностях блядство неминуемо - а в этом и заключается основной закон природы, - так же как и идеи, овладевающие массами, становятся движущей силой прогресса.
Что Екатерина I, с успехом прошлепавшая путь великих императриц древности - от достославной Семирамиды, до Феодоры - и которая через койки простых солдат, фельдмаршалов и царских любимчиков прорвалась к императорскому трону Петра Великого, не постеснявшись украсить его царственную голову ветвистыми рогами, а потом, дождавшись его смерти, удариться со своими клевретами в неприкрытое блядство, так и Екатерина II, узурпировавшая при помощи фаворитов власть, после чего незамедлительно пустилась во все тяжкие, разбрасывая по сторонам десятки миллионов рублей.
- Что касается современности, то, начиная с ХIХ века и по сию пору, мы не находим в рамках человеческой цивилизации достойных представительниц этого жанра культуры, разве что снискавшая широкую популярность в широких кругах молодежи, да и не только молодежи, очаровательная Мадонна, не отказывающая, по слухам, в своей благосклонности широким массам ее поклонников.
- Относительно, к этим чаровницам мы можем причислить и современных кинозвезд, но настоящих звезд не так уж много, их можно перечесть по пальцам: Грета Гарбо, Марлен Дитрих, Мэрилин Монро, Брижита Бардо...
ВРЕМЕННАЯ ИМПОТЕНЦИЯ
"Примеры поучают".
Латинская поговорка. (Exempla docent)
Господа, не бойтесь и не впадайте в панику, когда краса и гордость вашей мужественности ни с того, ни с сего категорически отказывается вам повиноваться и, даже не краснея за свое безобразное поведения и подло ухмыляясь, безвольно повисает между вашими яйцами, не проявляя никаких признаков жизни, несмотря ни на какие уговоры и мольбы с вашей стороны...
Случаев временной импотенции бояться не следует - главное, не следует зацикливаться на случившемся, выходите из положения с помощью клитеринга и переводите все на юморную основу.
А за сим, вспомню несколько забавных случаев, случившихся со мной во времена оны и заставляющих меня стыдливо краснеть и по сию пору.
В первом случае, произошедшем со мной в пятидесятых годах, мне очень нравилась одна весьма интеллигентная и в меру скромная лапонька. Однако жил я в то время в коммуналке, она же, как и я, проживала с целой оравой родичей, и, в силу этих прискорбных обстоятельств, мои возможности залезть ей в трусики были ограничены, хотя лаская ее грудь и письку, я чувствовал, как она возбуждается, и если она время от времени меня и отталкивала, то делала это исключительно из соображений высокой морали.
Однажды она мне сообщила, что ее ленинградская тетушка предложила ей провести несколько дней в Ленинграде в ее квартире, так как она должна на несколько дней куда-то уехать, а ухаживать за многочисленными, как и у всех старух, цветами ей было тяжело.
Не воспользоваться подвернувшимися обстоятельствами было по меньшей мере грешно и, договорившись с моей (на то время, разумеется) любовью о том, что она меня немедленно известит об отъезде ее тетушки, я стал ожидать вожделенного вызова и, получив его, на трепещущих крыльях любви рванул в Ленинград. Естественно, что вся операция проводилась исключительно под сенью нашего стремления приобщиться к культурным ценностям Северной Пальмиры, а о моих же гнусных намерениях как можно скорее забраться к ней в койку, я даже и не заикался.
Прибыв в Ленинград и приведя себя в порядок, мы надлежащее время посвятили осмотру достопримечательностей города на Неве и, отдав должное его красотам, устремились поливать цветы...
Однако, несмотря на неоднократно возобновляемые мною атаки, я ничего не мог поделать - мой шершавый категорически отказывался мне повиноваться и хотя бы немного шевелиться, не говоря даже о том, чтобы хоть немного подняться. Уж я его и ругал, и стыдил, и как только мог взывал к его совести, и насмехался - ничто не помогало, ехидно усмехаясь, он безжизненной плетью болтался между моих ног, явно довольный моим афронтом...
Прибегнуть же к столько раз меня выручавшему в аналогичных ситуациях клитерингу я не мог - при одном намеке на подобное кощунство гражданка вставала на дыбы и отказывалась вести конструктивный диалог. Слишком сильны были вдолбленные в нее с детства нравственные устои, чтобы она могла так сразу согласиться на что-нибудь, выходящее за пределы рабоче-крестьянской позиции...
Все кончилось тем, что я с позором был изгнан из райских кущ и, сознавая свое ничтожество, навеки лишился ее благосклонности.
Следующий среди других и достойный упоминания случай произошел со мной в достаточно зрелом возрасте, когда одна из моих гражданок предложила мне провести несколько недель на даче у одной из ее подруг. - Почему бы и не отдохнуть? - подумал я и дал свое согласие.
Мы приехали, в наше распоряжение был предоставлен восхитительный сеновал, на котором трахаться, как мне представлялось, было сплошным удовольствием.
Но, когда мы забрались под полог (во избежание комаров) отведенного для нас места, оказалось, что мой подлец решил саботировать все мои начинания, а перейти на клитеринг не представлялось возможным из-за вагинальной ориентации моей красотки.
Десять дней - 10! - длились мои и Танюшины мучения: ничего не помогало... Я так и не понял этиологию этого случая - то ли избыток кислорода, то ли родниковая вода, то ли малосольные огурчики с молодой картошечкой, то ли умеренное потребление алкоголя - а, скорее всего все вмести, привели меня в состояние совершейнейшей прострации, отключив все желания и эмоции. Хорошо еще, что подруга дней моих суровых, столкнувшись с явным нежеланием моего шершавого следовать моим указаниям, не стала возникать и предявлять мне какие-либо претензии... - чуть что, я отправлял ее со всеми ее жалобами непосредственно к нему и прелагал ей, вместе с ним и независимо от меня, искать соответствующий консенсус.
Но не успели мы приехать в город и вдоволь насладиться всеми бензиновыми испарениями и выхлопными газами, как я уже в метро обнаружил какое-то подозрительное шевеление в своих брюках и, не откладывая дело в долгий ящик, прямо с порога разложил Танюшу по всем правилам науки и техники... досадного перерыва как будто и не было.
Следующий забавный случай со мной произошел накануне моего вступления в брак. В то время мне попалась прелестная целочка, обладавшая всеми необходимыми женскими достоинствами - высокой и упругой грудью, точенными ножками, отличными ляжками, вздернутой попкой и шелковистыми густыми волосами, спадавшими с ее плеч непокорной волной. Застрявшая где-то на пороге своего двадцатипятилетия из-за нежелания подарить свою девственность кому попало, она нарвалась на меня. Чувствуя, что ждать далее просто опасно, она быстро поддалась моим силлогизмам и залезла ко мне в кровать.
Она лежала передо мной совершенно беззащитной, раскинув по моим бокам свои очаровательные ножки и даже не защищая руками свою драгоценность, как это имеют обыкновение делать неофитки. Полюбовавшись представшей передо мной картиной, я начал ласкать ее груди и, вдосталь их полапав, опустил свою руку на ее письку... однако, ожидаемого мною эффекта это не дало. Она лежала, крепко зажмурив глаза, и все ее тело судорожно напряглось, ожидая беспощадного штурма ее последних укреплений, который, как ей казалось увы, только казалось! - с фатальной неизбежностью приближался к ее последним рубежам. В то же время мой подлец, несмотря на то, что ее пиписька к этому времени уже достаточно взмокла и ему были предоставлены широчайшие возможности насладиться ее запахом, даже не шелохнулся и отказался, несмотря на все мои воинственные призывы, выйти из окопов и ринуться в решительный, но не последний бой. Подобной бяки я от него совершенно не ожидал... но она-то ожидала! Ожидала со страхом той резкой, но освобождающей боли, которая наконец-то переведет ее в разряд полноценных женщин...
Но на этот раз перехитрить меня ему не удалось. Не хочешь, как хочешь - сказал я ему и, спустившись к ногам моей красотки, начал ей делать клитеринг. Заставив ее несколько раз кончить, я снова попытался оживить моего мертвеца, но мой труд был напрасен.
В течение месяца я чего только не предпринимал, чтобы заставить своего разбойника занять пустующую пещеру - все было напрасно! Свои же неудачи перед красоткой я оправдывал тем, что, зная, что она в вопросах секса была совершеннейшей профанкой, говорил ей, что желая как можно лучше приучить ее к себе, я не хочу торопиться и, чтобы не делать ей больно, я специально затягиваю процесс дефлорации и, с этой целью, перед тем как мы ложимся в койку, я глотаю таблетку соды. Объяснение идиотское, но действовало оно безотказно, тем более, что никаких неудобств моя красавица от неудовлетворенности своей письки не испытывала, вполне удовлетворяясь теми сеансами клитеринга, которые я ей проводил.
Самое интересное было в том, что когда я выпроваживал гражданку домой, а ко мне "на огонек" слетались другие пташки, мой подлец, как ни в чем не бывало, исправно вставал и делал свое черное.
Остается только добавить, что однажды, когда я уже потерял всякую надежду на восстановление нормальных дипломатических отношений, ему надоели все эти игры и он ни с того, ни с сего воспрянул, грозен и могуч, и шутя прорвался к желанной цели, после чего с завидной регулярностью продолжал с удовольствием посещать, пока мы с гражданкой не расстались, так хорошо знакомый ему уголок.
ЧЕРНЫЕ ДНИ В МОЕЙ ЖИЗНИ
"Трепещу, рассказывая об этом".
Вергилий. Энеида, 11, 204 - 206. (Horresco referens)
Но не думайте, что моя жизнь катилась без сучка и задоринки... и в моей жизни случались сокрушительные провалы и поражения.
Несколько таких черных случаев из своей практики я, в назидание потомству и хотел бы описать.
Однажды, дело происходило на Новолесной улице, ко мне "на огонек" завалилась полупьяная компания, среди которой мой зоркий глаз тут же выделил прелестную брюнетку с длинными иссиня-черными волосами, причесанными по моде тех лет в виде "конского" хвоста, с огненными глазами и отличавшуюся какой-то необыкновенной стройностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Да и вообще, когда соблазнение первых дам государей представляло собой какие-либо трудности? И, если у современных правителей в этой области возникают какие-либо трудности, связанные с охраной их дам от возможных посягательств, то это только свидетельство того, что их дамы, как правило, не заслуживают того, чтобы на их честь и достоинство производились нападки.
После соблазнения герцогини, которая в качестве платы за предоставленные услуги потребовала от герцога неделю любви, герцог, верный своему призванию, заинтересовался славой, гремевшей вокруг Марион де Лорм. В этот период она находилась на содержании у прикомандированного к герцогу графу ла Ферте, который, чтобы не осложнять себе жизнь, с "понтом" проигрывает ее герцогу за 25 000 экю в "лантскнехт".
Но Марион де Лорм была девушкой гордой и - чем она хуже герцогини ? ставит перед ним условие, чтобы он из ее койки не вылезал аналогичное время, что герцог с большим удовольствием и совершил.
- Серия немеркнущих звезд 17 века была продолжена ослепительной Нинон де Ланкло, девственность которой была продана за 50 000 экю ее идейной вдохновительницей и наставницей Марион де Лорм известному по романам Дюма бабнику - всемогущему герцогу Ришелье. Однако эти деньги она ему вернула с припиской: "Нинон де Ланкло отдается, но не продается". И действительно, Нинон никогда не брала у своих многочисленных любовников ни денег, ни драгоценностей, за исключением цветов, до которых она была большой охотницей.
В число ее наиболее знаменитых любовников входили Великий Конде герцог Энгиенский и герцог Ларошфуко.
Нинон родилась в начале ХVII века в Париже в семье туренского дворянина Генриха де Ланкло и его супруги, урожденной Рекони. После смерти ее родителей, она в 16 лет стала совершенно самостоятельной девицей с годовым доходом порядка 10 000 ливров в год, что обеспечивало ей вполне приличное независимое существование и возможность менять по своей прихоти любовников как перчатки, не говоря уже о том, что она могла держать салон, открытый для интеллектуальной элиты того времени.
Вспоминая Нинон, ее горячий поклонник Тушар Лафос писал: "...Когда ее двери спальни закрывались, она превращалась в куртизанку с пылкими страстями, горячими, неудержимыми, с бредом, перерождавшими ее язык до кощунства..."
В 24 года некий Ноктамбюль пообещал ей, что ее красота сохранится до самой ее смерти, и действительно, она еще в 60 была настолько прекрасна, что, среди других, в нее без памяти влюбился бывший на 20 лет ее моложе маршал Франции граф Шуазель, потом был молодой красавец танцовщик "Оперы" Перкур, за ним последовал барон Сигизмунд Банье, признававший, что в кровати Нинон даст 100 очков форы любой прелестнице, и убитый на дуэли отвергнутым Нинон графом Шарлевалем.
Последний ее любовник - аббат Жедуане - добивался Нинон целый месяц. Когда она ему уступила, ей было 80 лет. Характерно, что их связь Нинон прервала из-за его неумеренной ревности...
Нинон умерла в возрасте 90 лет, оставив после себя неувядаемый аромат ХVII века.
Аббат Шатонеф посвятил ей следующие строки:
"Все убивает смерть своим холодным взором;
Нинон, что целый век беспечно прожила,
Скончалась только что и в вечность отошла,
Покрыв прекрасный пол и славой и позором.
В желаниях своих границ не признавая,
Стремяся к наслажденьям всей душой,
Для дружбы преданность и верность сохраняя,
Любовь считая лишь забавою пустой,
Распутство согласив с величьем гордой Геры,
Она сумела нам наглядно показать,
Как могут в существе одном торжествовать
Миневры строгий ум и прелести Венеры".
- С Нинон ушли в прошлое великие бляди прошлых веков, оставив нам в утешение доморощенных, но, и не менее великих, Екатерину I и Екатерину II, наглядно показавших, что при неограниченных возможностях блядство неминуемо - а в этом и заключается основной закон природы, - так же как и идеи, овладевающие массами, становятся движущей силой прогресса.
Что Екатерина I, с успехом прошлепавшая путь великих императриц древности - от достославной Семирамиды, до Феодоры - и которая через койки простых солдат, фельдмаршалов и царских любимчиков прорвалась к императорскому трону Петра Великого, не постеснявшись украсить его царственную голову ветвистыми рогами, а потом, дождавшись его смерти, удариться со своими клевретами в неприкрытое блядство, так и Екатерина II, узурпировавшая при помощи фаворитов власть, после чего незамедлительно пустилась во все тяжкие, разбрасывая по сторонам десятки миллионов рублей.
- Что касается современности, то, начиная с ХIХ века и по сию пору, мы не находим в рамках человеческой цивилизации достойных представительниц этого жанра культуры, разве что снискавшая широкую популярность в широких кругах молодежи, да и не только молодежи, очаровательная Мадонна, не отказывающая, по слухам, в своей благосклонности широким массам ее поклонников.
- Относительно, к этим чаровницам мы можем причислить и современных кинозвезд, но настоящих звезд не так уж много, их можно перечесть по пальцам: Грета Гарбо, Марлен Дитрих, Мэрилин Монро, Брижита Бардо...
ВРЕМЕННАЯ ИМПОТЕНЦИЯ
"Примеры поучают".
Латинская поговорка. (Exempla docent)
Господа, не бойтесь и не впадайте в панику, когда краса и гордость вашей мужественности ни с того, ни с сего категорически отказывается вам повиноваться и, даже не краснея за свое безобразное поведения и подло ухмыляясь, безвольно повисает между вашими яйцами, не проявляя никаких признаков жизни, несмотря ни на какие уговоры и мольбы с вашей стороны...
Случаев временной импотенции бояться не следует - главное, не следует зацикливаться на случившемся, выходите из положения с помощью клитеринга и переводите все на юморную основу.
А за сим, вспомню несколько забавных случаев, случившихся со мной во времена оны и заставляющих меня стыдливо краснеть и по сию пору.
В первом случае, произошедшем со мной в пятидесятых годах, мне очень нравилась одна весьма интеллигентная и в меру скромная лапонька. Однако жил я в то время в коммуналке, она же, как и я, проживала с целой оравой родичей, и, в силу этих прискорбных обстоятельств, мои возможности залезть ей в трусики были ограничены, хотя лаская ее грудь и письку, я чувствовал, как она возбуждается, и если она время от времени меня и отталкивала, то делала это исключительно из соображений высокой морали.
Однажды она мне сообщила, что ее ленинградская тетушка предложила ей провести несколько дней в Ленинграде в ее квартире, так как она должна на несколько дней куда-то уехать, а ухаживать за многочисленными, как и у всех старух, цветами ей было тяжело.
Не воспользоваться подвернувшимися обстоятельствами было по меньшей мере грешно и, договорившись с моей (на то время, разумеется) любовью о том, что она меня немедленно известит об отъезде ее тетушки, я стал ожидать вожделенного вызова и, получив его, на трепещущих крыльях любви рванул в Ленинград. Естественно, что вся операция проводилась исключительно под сенью нашего стремления приобщиться к культурным ценностям Северной Пальмиры, а о моих же гнусных намерениях как можно скорее забраться к ней в койку, я даже и не заикался.
Прибыв в Ленинград и приведя себя в порядок, мы надлежащее время посвятили осмотру достопримечательностей города на Неве и, отдав должное его красотам, устремились поливать цветы...
Однако, несмотря на неоднократно возобновляемые мною атаки, я ничего не мог поделать - мой шершавый категорически отказывался мне повиноваться и хотя бы немного шевелиться, не говоря даже о том, чтобы хоть немного подняться. Уж я его и ругал, и стыдил, и как только мог взывал к его совести, и насмехался - ничто не помогало, ехидно усмехаясь, он безжизненной плетью болтался между моих ног, явно довольный моим афронтом...
Прибегнуть же к столько раз меня выручавшему в аналогичных ситуациях клитерингу я не мог - при одном намеке на подобное кощунство гражданка вставала на дыбы и отказывалась вести конструктивный диалог. Слишком сильны были вдолбленные в нее с детства нравственные устои, чтобы она могла так сразу согласиться на что-нибудь, выходящее за пределы рабоче-крестьянской позиции...
Все кончилось тем, что я с позором был изгнан из райских кущ и, сознавая свое ничтожество, навеки лишился ее благосклонности.
Следующий среди других и достойный упоминания случай произошел со мной в достаточно зрелом возрасте, когда одна из моих гражданок предложила мне провести несколько недель на даче у одной из ее подруг. - Почему бы и не отдохнуть? - подумал я и дал свое согласие.
Мы приехали, в наше распоряжение был предоставлен восхитительный сеновал, на котором трахаться, как мне представлялось, было сплошным удовольствием.
Но, когда мы забрались под полог (во избежание комаров) отведенного для нас места, оказалось, что мой подлец решил саботировать все мои начинания, а перейти на клитеринг не представлялось возможным из-за вагинальной ориентации моей красотки.
Десять дней - 10! - длились мои и Танюшины мучения: ничего не помогало... Я так и не понял этиологию этого случая - то ли избыток кислорода, то ли родниковая вода, то ли малосольные огурчики с молодой картошечкой, то ли умеренное потребление алкоголя - а, скорее всего все вмести, привели меня в состояние совершейнейшей прострации, отключив все желания и эмоции. Хорошо еще, что подруга дней моих суровых, столкнувшись с явным нежеланием моего шершавого следовать моим указаниям, не стала возникать и предявлять мне какие-либо претензии... - чуть что, я отправлял ее со всеми ее жалобами непосредственно к нему и прелагал ей, вместе с ним и независимо от меня, искать соответствующий консенсус.
Но не успели мы приехать в город и вдоволь насладиться всеми бензиновыми испарениями и выхлопными газами, как я уже в метро обнаружил какое-то подозрительное шевеление в своих брюках и, не откладывая дело в долгий ящик, прямо с порога разложил Танюшу по всем правилам науки и техники... досадного перерыва как будто и не было.
Следующий забавный случай со мной произошел накануне моего вступления в брак. В то время мне попалась прелестная целочка, обладавшая всеми необходимыми женскими достоинствами - высокой и упругой грудью, точенными ножками, отличными ляжками, вздернутой попкой и шелковистыми густыми волосами, спадавшими с ее плеч непокорной волной. Застрявшая где-то на пороге своего двадцатипятилетия из-за нежелания подарить свою девственность кому попало, она нарвалась на меня. Чувствуя, что ждать далее просто опасно, она быстро поддалась моим силлогизмам и залезла ко мне в кровать.
Она лежала передо мной совершенно беззащитной, раскинув по моим бокам свои очаровательные ножки и даже не защищая руками свою драгоценность, как это имеют обыкновение делать неофитки. Полюбовавшись представшей передо мной картиной, я начал ласкать ее груди и, вдосталь их полапав, опустил свою руку на ее письку... однако, ожидаемого мною эффекта это не дало. Она лежала, крепко зажмурив глаза, и все ее тело судорожно напряглось, ожидая беспощадного штурма ее последних укреплений, который, как ей казалось увы, только казалось! - с фатальной неизбежностью приближался к ее последним рубежам. В то же время мой подлец, несмотря на то, что ее пиписька к этому времени уже достаточно взмокла и ему были предоставлены широчайшие возможности насладиться ее запахом, даже не шелохнулся и отказался, несмотря на все мои воинственные призывы, выйти из окопов и ринуться в решительный, но не последний бой. Подобной бяки я от него совершенно не ожидал... но она-то ожидала! Ожидала со страхом той резкой, но освобождающей боли, которая наконец-то переведет ее в разряд полноценных женщин...
Но на этот раз перехитрить меня ему не удалось. Не хочешь, как хочешь - сказал я ему и, спустившись к ногам моей красотки, начал ей делать клитеринг. Заставив ее несколько раз кончить, я снова попытался оживить моего мертвеца, но мой труд был напрасен.
В течение месяца я чего только не предпринимал, чтобы заставить своего разбойника занять пустующую пещеру - все было напрасно! Свои же неудачи перед красоткой я оправдывал тем, что, зная, что она в вопросах секса была совершеннейшей профанкой, говорил ей, что желая как можно лучше приучить ее к себе, я не хочу торопиться и, чтобы не делать ей больно, я специально затягиваю процесс дефлорации и, с этой целью, перед тем как мы ложимся в койку, я глотаю таблетку соды. Объяснение идиотское, но действовало оно безотказно, тем более, что никаких неудобств моя красавица от неудовлетворенности своей письки не испытывала, вполне удовлетворяясь теми сеансами клитеринга, которые я ей проводил.
Самое интересное было в том, что когда я выпроваживал гражданку домой, а ко мне "на огонек" слетались другие пташки, мой подлец, как ни в чем не бывало, исправно вставал и делал свое черное.
Остается только добавить, что однажды, когда я уже потерял всякую надежду на восстановление нормальных дипломатических отношений, ему надоели все эти игры и он ни с того, ни с сего воспрянул, грозен и могуч, и шутя прорвался к желанной цели, после чего с завидной регулярностью продолжал с удовольствием посещать, пока мы с гражданкой не расстались, так хорошо знакомый ему уголок.
ЧЕРНЫЕ ДНИ В МОЕЙ ЖИЗНИ
"Трепещу, рассказывая об этом".
Вергилий. Энеида, 11, 204 - 206. (Horresco referens)
Но не думайте, что моя жизнь катилась без сучка и задоринки... и в моей жизни случались сокрушительные провалы и поражения.
Несколько таких черных случаев из своей практики я, в назидание потомству и хотел бы описать.
Однажды, дело происходило на Новолесной улице, ко мне "на огонек" завалилась полупьяная компания, среди которой мой зоркий глаз тут же выделил прелестную брюнетку с длинными иссиня-черными волосами, причесанными по моде тех лет в виде "конского" хвоста, с огненными глазами и отличавшуюся какой-то необыкновенной стройностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27