А-а, черный "Мицубиси-Галант", в нем компьютерные бандиты с пистолетами. Но очень интеллигентные, соблюдающие правила дорожного движения.
- Еще Барбара, с фамилией, как у пророка сектантов и Назилька, с орудием разрушения памятников старины - толстой задницей.
- Ну этих ты приплела напрасно. Одна - фанатичка своего дела, а вторая - просто дура. А то, что фамилия совпадает, так Уорнер - фамилия распространенная, вон возьми "Уорнер бразерс", киностудия такая есть.
- И все-таки я в совпадения не верю! - упрямо заявила я. - Когда происходит убийство, все совпадения подозрительны. Тем более убийство не простое, а ритуальное...
- Исполнено под ритуальное, чтобы все так подумали. Вот почитай, Денис протянул мне свежую местную газету, которую положили нам в почтовый ящик накануне.
Заметка гласила: "Чудовищное злодеяние. Три дня назад кладбищенский сторож обходил территорию городского кладбища в Ашкелоне. Его внимание привлек холмик, засыпанный ветками и пожухлыми листьями. Когда он подошел поближе, то обнаружил под грудой листьев два тела, похороненных недавно. Они были одеты в джинсы, рубашки и туфли. Могилы, из которых были извлечены тела, нашлись не сразу - преступники засыпали их и утрамбовали.
Главный раввин Ашкелона прочитал молитву и попросил прощения у тел, за то, что их покой был нарушен.
Полиция ведет расследование. Подозревается, что это совершила секта сатанистов, прячущаяся от правосудия."
- Ну что? - спросил меня Денис, когда я прочитала заметку. - Ты видишь, что происходит? Убитого Илью находят абсолютно голым, завернутым в саван, а спустя некоторое время из могил вытаскивают два трупа, чтобы их одеть. Ты что-нибудь понимаешь?
- Жуть какая-то, - содрогнулась я. - У нас же тихий провинциальный городок. Безработица, археологические раскопки, пляжи, тишь да гладь... С чего бы тут сатанистам завестись?
- Заводятся блохи, а это провокация. Только не знаю, на кого она направлена. Может быть, таким ужасающим способом хотят отвести внимание от поисков убийц Ильи и свалить всю вину на безобидных харамитов, которые только и делают, что одеваются не так, как все?
- Кто у нас, в Израиле, одевается, как все? Надевают, что в голову придет. Кстати, я тебе рассказывала про Сабрину? - и я выложила Денису все с самого начала, как увидала ее в обществе Ильи и толстого Ефима с раскопок и как она сбежала от меня потом, когда я назвала ее харамиткой.
- Надо ее найти... - задумался Денис. - Вполне вероятно, она знает больше, чем мы можем предположить. Только как?
- Поехали на раскопки, спросим у Ефима.
- Подожди, дай с файлом разобраться. Столько возился, разархивировал наконец... Поедем, не беспокойся.
И Денис вернулся к компьютеру, а я пошла мыть посуду.
x x x
Он колдовал около часа и наконец, достиг желаемого результата.
- Валерия, подойди сюда, читай.
На экране светились строки.
"Я никогда бы не записал всего того, что знаю, прежде всего, чтобы эти мои откровения не попали в руки "Тех, кто хочет вернуться на круги своя". Но если они найдут эти данные, то может случиться непоправимое.
Итак, я начинаю.
Несколько лет назад, а именно, в 1992 году меня направили на стажировку в Мичиганский университет. Именно там я докончил и отшлифовал своего "Шампольона", программу, которая принесла мне славу и достаток. Головокружение от успехов привело меня к кратковременному безумию. Я втискивал в программу санскрит и ассирийскую клинопись, иероглифы династии Мин и Вавилонское письмо. И читал, читал, не переставая.
У адвентистов огромная теологическая и теософская библиотека. Именно там я разыскивал неизвестные отрывки для своей программы. Как-то мне попалась рукопись. Она была микрофильмирована, видимо, оригинал невозможно было выдавать. Рукопись содержала тексты на латыни со вкраплениями древнеарамейского и иврита. Многие страницы были съедены жучками, слова обрывались, в общем, прочитать что-либо было практически невозможно. Я загорелся - еще бы, захотелось узнать, будет ли этот кусочек по зубам моему "Шампольону".
Библиотекарь, увидав, что я беру с собой, лишь с сомнением покачал головой и ничего не сказал. Видимо, там уже оставили надежду прочитать этот раритет.
Да... Тяжеленная работа. Программа не справлялась, выдавала абракадабру. Мне приходилось заново, еще и еще вносить данные, пока, наконец, на экране не показалось нечто удобочитаемое. Там было следующее: "... поезжай в Аскалон, там ты найдешь другого меня, но не обольщайся - тебе без цисты не понять, кто же я..." Потом шел пропуск и далее описание какого-то места на берегу моря: " ... восемьдесят локтей от скалы на север, от него иди на запад еще пятьдесят локтей и подними плиту из светлого песчаника".
Кроме того, сохранился великолепный кусок текста - плач Марии Магдалины по Христу. Его эротический накал не уступает "Песнь песней". Магдалина скорбит по возлюбленному, описывает его тело, самое красивое для нее, его глаза, понимающие и проникающие. Видимо, она испытывала оргазм только от того, что находилась рядом с ним. Иначе, как понять следующее выражение: "Когда ты смотрел на меня, возлюбленный мой, в груди моей зажигался огонь и спускался все ниже и ниже, пока не охватывал чресла мои ослепительным пламенем. И горела я, и растворялась в тебе, и душа преисполнялась радостью и облегчением..."
- Согласна с Марией, - сказала я, прочитав этот отрывок, действительно, похоже на оргазм. Смотри, Денис, она пишет: "облегчением..." - это именно то состояние, которое наступает после.
- Ага, - хмыкнул он, - а я думал, апатия...
- Вредный ты и циничный! Тут девушка страдает, а тебе хоть бы хны.
- Что-то я не заметил, что она так уж страдает, наоборот, ей очень даже приятно.
Мы стали читать дальше.
"... умастила его раны мирром и надушила благовониями. Запеленала тело его в самое тонкое полотно, подаренное мне за работу мою купцом с Крита. Ничего не жалко для тебя, возлюбленный! Сердце мое разрывалось от жалости к тебе и к себе. Ведь ничего у меня от тебя не останется. Ни ребенка, ни взгляда глаз твоих, ни речей твоих ласковых...
И когда бдела я ночь над телом твоим и не было никого вокруг, только темнота и тишина, отрезала я прядь волос, длинную и нежную, и спрятала у себя на груди. А когда пришли женщины утром, то вышла я к себе и спрятала прядь в цисту и закрыла крепко."
Опять пропуск текста.
"Мне надо возвращаться в Магдалу. Спасибо, что ты пришел ко мне ночью. Я еще раз насладилась твоим голосом и сиянием твоих глаз. Но смысл слов твоих остался для меня темен. Ты сказал: "Храни мои волосы, Магдалина и накажи потомкам своим хранить их. Когда-нибудь я пришлю слуг своих за ними. И скажут они: "Верни нам то, что хранила так долго". Тогда отдай им меня знают они, что с волосами делать..."
- Интересно, - прокомментировал Денис, - это действительно похоже на неизвестные отрывки из "Евангелия от Марии Магдалины". Смотри, Валерия, тут сказано по-арамейски: "Натра! Теадэр нутар!" Как звучит!..
Я повторила звучные слова древнего языка - действительно, звучит...
Денис продолжал с восхищением в голосе:
- Тогда это сенсация! Илья просто гений! Я не устаю это повторять. До него никто не смог прочитать, что здесь написано!
- Денис, что такое циста? - спросила я. - Это слово упоминается дважды.
- Циста - это герметично закрывающийся металлический футляр, который греки брали с собой в морские путешествия. Видимо, Магдалина туда спрятала волосы Иисуса, чтобы сохранить их.
- А что, он на самом деле устоял перед ее чарами? - засомневалась я. Она же дама опытная, да и влюбленная, к тому же. Не было ли у него сложностей?
- Кто знает? Видимо нет, так как Мария постоянно описывает его глаза. Если бы между ними было нечто более, она бы тут же рассказала бы об этом тогда люди излишней скромностью не страдали.
- Жаль, - разочаровалась я.
- Если ничего не можешь сделать для женщины, скажи ей что-нибудь хорошее. Видимо Иисус пользовался в жизни именно этим афоризмом.
- Ох, любишь ты философствовать попусту, - поддразнила я его. - Ты еще про "женщина любит ушами" скажи.
- Не скажу, так как в это не верю. А чем она любит, я тебе вечером объясню.
- Давай дальше читать, - я толкнула его в спину, - кто о чем, а вшивый о бане...
"Я понимал, что нужно ехать в Израиль, в Ашкелон, и там производить раскопки. Но нужно было разрешение, финансирование. Мне одному не справиться. И я обратился к Барбаре Уорнер. Поначалу она не поверила, но когда я продемонстрировал ей возможности программы, она стала с энтузиазмом мне помогать. Она - доктор археологии, а средств, собранных ее отцом, Бенджаменом, хватит, чтобы выделить часть на исследования. Хорош я, решаю за других...
Меня стали одолевать кошмары. Я не показал ей откровения Магдалины, не хотел. Или кто-то предупредил меня? С экспедицией все решилось в течение нескольких месяцев. Мне кажется, что кто-то потусторонний следит за мной, мне слышатся голоса. Анжелика грозит карой небесной. Но я не сойду с намеченного пути. Если мне удалось расшифровать написанное, значит в этом промысел Божий и не мне решать - делать или нет. Пусть все идет так, как идет..."
На этом запись обрывалась.
Мы взглянули друг на друга.
- Видимо, Илья перетрудился, у него произошел нервный срыв, - сказал Денис.
- И он перестал следить за своей внешностью и одеждой.
- Да, обычно так и бывает. Люди, одержимые идеей-фикс, не обращают ни на что другое внимание. А Илюша, к тому же, еще и колебался - стоит или не стоит искать то, о чем было написано в трактате. И все эти "голоса" были лишь отражением его сомнений.
- Барбара оказалась дочерью пророка Бенджамена - я так и знала! удовлетворенно заметила я.
- Одно осталось невыясненным - кто же все-таки убил Илью? Неужели Барбара? - спросил Денис.
- Выясним! - у меня не было никаких сомнений на этот счет.
x x x
На следующее утро я поехала на раскопки. Все было как прежде. Барбара руководила, успевая одновременно оказываться в нескольких местах. Ефим и Петя таскали мешки с песком, а Геннадий вместе со студентами копался в огромной яме. Подойдя поближе, я поздоровалась.
- А! - приветливо сказала Барбара. - Ты подруга Лайджа.
- Вроде того... Вы позволите оторвать вас на несколько минут. Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов.
- У тебя хороший английский, девушка, - заметила она. - Как тебя зовут?
- Валерия.
- И что ты хочешь спросить?
- Барбара, смерть Ильи очень взволновала нас всех, и его семья решила не надеяться только на полицию. Скажите, идею о том, что нужно копать в Ашкелоне, дал вам Илья?
- Ну конечно! - воскликнула она. - И я ужасно этому рада! Хотя нет, его смерть не дает мне право радоваться... Ты не представляешь, какие ценные вещи мы тут откопали... Не только саркофаг.
Оглянувшись, я обратила внимание, что саркофага уже не было. На мой немой вопрос ответил Петр, подошедший к нам:
- Его увезли в хранилище при музее. Саркофаг сейчас в Афридаре.
В ашкелонском районе Афридар находился музей древностей. Видимо, было решено, что саркофагу место там.
- Только жаль, что пропала мозаичная облицовка, - проговорила Барбара.
Все, не сговариваясь, обернулись в сторону Назильки.
- Можно еще вопрос?
- Да, пожалуйста...
- Вашего отца звали Бенджамен. Он основатель движения харамитов? спросила я.
Барбара нахмурилась:
- Какое это может иметь значение? Отец - сам по себе, я - сама... У меня степень доктора археологии и ее я получила не потому, что я дочь своего отца, а совсем по другим соображениям.
- Но Илья обратился к вам, потому что вы дочь своего отца, не так ли?
- Верно, - кивнула она, - он присоединился к нашему движению, когда учился в университете.
- Его жена тоже харамитка, - сообщила я.
Никто не работал. Вокруг нас собралось около двенадцати человек и прислушивались к нашему разговору.
- Почему тебя интересует, к какой концессии принадлежал Лайдж? спросила Барбара.
- Потому, что не исключено, что убийство совершили противники харамитов, а представили все это, как ритуальное убийство.
- Почему ты так думаешь, Валерия?
- Потому, что Илья был гениальным ученым. И скорее всего, его увлекала наука в чистом виде, а не способы получения корыстной выгоды из нее, - видя, как внимательно слушают меня окружающие, я тут же добавила, - но может быть, я ошибаюсь.
- Ну, не знаю... - протянула она. - Меня интересуют только раскопки. И я немедленно уеду домой, как только закончу здесь свою работу.
Она отвернулась от меня, показывая тем самым, что разговор окончен. Все нехотя разбрелись по местам. Но я не отступила. Подойдя к ней, я достала из сумки фотографии мозаичной облицовки. Денис распечатал их на принтере.
- Это вам, Барбара. Надеюсь, эти фотографии помогут вам так же, как вы помогли мне.
Когда она увидела, что это за фотографии, на нее напал столбняк. Она переводила взгляд с листов на меня, видимо не веря своим глазам.
- Где? Где ты их нашла?
- Считайте, что это последний подарок Ильи.
Я отвернулась и подошла к Ефиму. Они с Петром продолжали укладывать мешки с песком.
- Ефим, ты бы смог мне помочь?
- Смотря в чем, - хохотнул он. - Что ты там боссихе нашей дала? Аж дрожит, бедная...
- Да так, по работе... Илюшины родственники передали. Им ни к чему, а Барбаре может пригодиться, - я соврала как-то инстинктивно, не зная, почему.
- А что надо-то? - спросил Петр.
- Девушку я ищу, Сабрину. Не могли бы вы сообщить мне ее адрес?
- Откуда ты знаешь, что мы с ней знакомы? - пожал плечами Петр.
- А я Ефима спрашиваю - он уж точно с ней знаком, - разозлилась я на непрошеного собеседника.
- Да, знаком, и что в этом такого? - спросил с вызовом Ефим.
- Фима, ты чего? - удивилась я. - Ну не хочешь давать координаты, не надо. В торговом центре узнаю - она там бусами торгует.
- Откуда тебе известно, что я ее знаю?
- Ох ты, Боже мой, тоже - загадка века! Да видела я вас вместе с Ильей! Еще один длинноносый стоял рядом.
- Верно, это Лешка. Идем, напишу тебе адресок, приставучая.
Мы отошли с Ефимом к колченогому верстаку, стоящему около песчаной стены. Он нацарапал мне на бумажке адрес и вручая его мне, попросил:
- Ты уж поаккуратнее с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15