- Я хочу сам видеть Маркиза, - заявил вдруг решительно.
- Хорошо, все будет устроено. Завтра в десять вечера у ресторана Чванова, - не задумываясь, назначил Римус.
- Добро!
И Заблоцкий ушел. Римус неторопливо вышел со двора, остановился у ворот. Он видел, как Одессит быстро пересек улицу и скрылся под аркой большого дома. Стало ясно, что Заблоцкий, прежде чем прийти в мастерскую, изучил ближайшие дворы. Иначе бы он не пошел так смело в дом с проходным, двором. Значит, не доверяет, боится подвоха. Легкая краска покрыла лицо Римуса.
"Я играю честно, - думал он, - но с налетчиками мне не по пути. Ради долга перед Одесситом войду в дело.
А после займусь по своей профессии. Нет в жизни лучшего удовольствия, чем бесшумно открыть тяжелую дверцу сейфа..."
6
За час до назначенной встречи Одессит был уже у ресторана. Дважды прошелся по панели - подозрительного ничего не заметил. Пересек проспект, прошел на пустырь, остановился за углом дровяного сарая и принялся наблюдать за входом в заведение Чванова.
Туда, как обычно, важно входили мужчины с дамами и одни. Короткие приветствия, галантные поклоны, приподнятые котелки...
Наконец у входа появилась приземистая фигура Римуса. Откуда он вынырнул, Одессит не заметил. Часы показывали уже без десяти минут десять. Заблоцкий выжидал. И ровно в десять он увидел, как мужчина лет сорока в темном котелке и до блеска начищенных штиблетах протянул Женьке руку.
"Пожалуй, это и есть Фомка Маркиз", - про себя отметил Одессит и покинул свое укрытие. Тянуть время не имело смысла. Он быстрым шагом подошел к Римусу со стороны Большой Пушкарской улицы.
- Познакомьтесь, - предложил Женька.
- Фома Богданович, - представился мужчина, при этом резко кивнул головой с аристократической бородкой.
- Иван, - ответил Одессит, раздумывая, вытаскивать из-за пазухи руку или оставить ее на холодной рубчатой рукоятке маузера. Глаза его настороженно бегали по сторонам. Брови сошлись на переносице, подозрительно хмурясь.
- Не бычься, это наш человек, - успокоил его Римус.
А новый знакомый, довольно хихикая в бородку, отметил:
- Молодец! В нашем деле никому нельзя доверять, кроме самого себя.
Одессит молча пожал руку Фомы Богдановича. Знакомство состоялось.
Не обмолвившись больше ни словом, все трое прошли в ресторан. При виде Фомки Маркиза швейцар суетливо раскланялся, повел широкой, лопатообразной ладонью в сторону лестницы, приглашая проходить. Фомка брезгливо, по-господски, кивнул в ответ и первым стал подниматься. Римус с Одесситом последовали за ним.
Кивком головы Маркиз подозвал расторопного официанта. По всему видно было, что он в этом заведении не новичок. Им быстро приготовили столик в самом дальнем углу, за эстрадой.
Деловой разговор начался после того, как официант убрал первую пустую бутылку.
- Ну-с, молодой человек, расскажите, кто вы и что вы, - тоном экзаменатора заговорил Маркиз.
- Человек вольной профессии... В прошлом близкий друг Мишки Япончика. Теперь вот осиротел, временно покинул родные насиженные места, - как-то бестолково начал Одессит, отводя взгляд в сторону. Он понял, что сказанное, собственно, ни о чем не говорило, Маркиз не спускал глаз с лица Заблоцкого, как бы предлагая продолжать.
- Мой профиль - банки, сберкассы, можно ювелирдый магазинчик. Если недостаточно рекомендации Крестика, - Одессит кивнул в сторону Римуса, проверьте на деле.
- Что ж, Япончик был мастер своего дела, - признал Фомка. - Если у вас имеется хоть десятая доля его хватки - уже хорошо!
Одессит вспыхнул, побелел даже. Он дерзко глянул в глаза Маркиза и почувствовал, что они не такие уж жесткие, как показалось сразу. Он посмотрел более продолжительно, не моргая.
"Сам-то ты кто?" - говорил этот вызывающий взгляд.
Вспышка Одессита не осталась незамеченной. Пришлось рассказать о себе и Маркизу.
- До девятнадцатого года я с Янькой Кошельком дружил. Только однажды не послушался он меня, увлекся местью, а про дело забыл. В крупной игре небольшие ошибки иногда стоят жизни. Да-а... Об этом никогда не следует забывать, друзья мои! Тем более что времена меняются. Раньше я с большими полицейскими чинами был на "ты", за ручку здоровался, а теперь каждый легавый норовит вдогонку своим "СОЭ" угостить. Но, слава аллаху... Маркиз щелкнул пальцами, возведя глаза к потолку.
"Тоже мне - учитель нашелся. В проповедники лезет. К чужой славе примазывается, а сам небось Кошелька и в глаза не видел", - подумал Заблоцкий, но опять дипломатично смолчал. Хвастовство среди преступного элемента не считалось пороком. Сам Одессит тоже не был знаком с Мишкой Япончиком, однако для большего веса представлялся его закадычным другом.
Беседуя таким образом, они не заметили, как пролетело два часа. После двенадцати все трое покинули ресторан и, не сговариваясь, направились в сторону улицы Красных Зорь. Густая темень плотно окутала город. Редкие пешеходы торопливо проходили по тротуарам, глядя под ноги на разжиженный, смешанный с грязью снег.
Дойдя до набережной Карповки, три спутника вернулись назад. Новый знакомый перевел Одессита и Римуса на противоположную сторону проспекта. Вскоре они остановились у широкого подъезда. Маркиз аккуратно набил трубку и тихо проговорил, указывая глазами на крепкие дубовые двери:
- Здесь.
В руках Заблоцкого чиркнула зажигалка. Поднося к трубке Маркиза колеблющийся огонек. Одессит увидел надпись над входом и прочитал: "Четвертое отделение Госбанка". Друзья прикурили и беззаботно пошли дальше, словно совершая вечернюю прогулку.
Мужчина с аристократической бородкой был крупным петербургским шулером. Фома Богданович Богданов, по кличке Фомка Маркиз, за свою жизнь ухитрился раз пятнадцать побывать на скамье подсудимых. Незаконнорожденный кухаркин сын, он на двенадцатом году жизни пустил красного петуха в доме одного графа, по существу являвшегося его отцом. Злоумышленника поймали и поместили в детскую колонию. С того все и началось. Только последние три года жил Фомка на воле. Богатый опыт убедил его, что наиболее безопасная, и выгодная роль в совершении преступления - это роль наводчика. Разумеется, здесь требуются своеобразный талант и расторопность. Такие качества у Богданова оказались.
Социально опасный элемент.
Вот и сейчас он наотрез отказался принять личное - участие в налете на банк. Он брал на себя лишь теоретическую сторону дела: разработать план, выбрать подходящее время, устранить помехи... и только. За эти услуги Богданов заломил сумасшедшую сумму.
Но и Одессит тоже кое-что смыслил в этом деле. Перед Маркизом была поставлена дилемма. Заблоцкий и Римус соглашались дать названную сумму при условии благополучного исхода. Если же успеха не будет, то Фомка должен довольствоваться мизерным задатком.
Маркиз понял, что нашла коса на камень, и не торопился с ответом. Он долго думал, посасывая трубку. Наконец махнул рукой, - мол, где наша не пропадала, - и дал согласие. Предварительно он дополнил свои требования к "подрядчику":
- В случае провала я вас не знаю, вы меня тоже.
- Но если провал произойдет по вашей вине, вы нас узнаете, - в свою очередь поправил Одессит.
Так совершился преступный сговор.
7
В комнате Витьки Кольтера хоть волков морозь. Окно наполовину заделано дырявыми мешками. В углах - сети паутины. Провалившаяся кровать, колченогий стол, широкая скамейка, позаимствованная у дворника, сиротливо приткнулись к стенам. Огарок сальной свечи врос в коричневое блюдце и тускло светился.
Широким шагом Одессит прошел к столу. Огонек в блюдце закачался, угрожая погаснуть. Заблоцкий уселся, вопросительно посмотрел на хозяина. Кольтер, неуклюже волоча ноги, приблизился к столу, зажег другую свечку.
Молча сел на скамейку неподалеку от Одессита. Во взгляде его, казалось, отсутствовала всякая мысль, но он о чемто думал. Может быть, сомневался в успехе налета, а может быть, вообще не верил Одесситу, хотя и дал согласие на участие в предстоящем "деле". Мало ли на свете таких прытких молодчиков.
Витька Кольтер, по кличке Культяпа, был начинающий вор-взломщик, ученик недавно приговоренного к расстрелу "медвежатника" Парфена Жукова. Культяпа присутствовал в зале суда в день оглашения приговора.
Гордый и задиристый на воле, Парфен побелел, услышав приговор, и беспомощно рухнул на скамью... Под впечатлением того дня Кольтер каждый раз, как только речь заходила о кражах, видел перед собой полные ужаса глаза Жукова. Видел - и все-таки шел.
В дверь кто-то постучал. Тихо, осторожно, три раза подряд. Культяпа с неменьшей осторожностью снял крюк с двери, приоткрыл ее. Из темного коридора шагнул в комнату Мишка Юматов.
Заблоцкий важно вынул из нагрудного кармана френча часы. Молча посмотрел на циферблат. В компании своих подчиненных он любил, прежде чем что-нибудь сказать, произвести на собеседника психологическое воздействие. Медленно опуская в карман часы и не поворачивая в сторону Юматова головы, он сказал:
- Можешь идти, Швед, туда, откуда пришел. Мне таких фраеров не нужно!
- Да я вот только во дворе немножко задержался.
Мотыля встретил, а он начал расписывать, как они сегодня на Садовой чуть не погорели. Косточку схватили легавые, а тут фиксатый шум поднял...
- Хватит! - властно прервал Одессит. - Учти: если и завтра опоздаешь, то пеняй на себя. Чоха там не встречал?
Швед пожал плечами, с укором посмотрел на Римуса и Культяпу: "Что это мы позволяем какому-то чужаку покрикивать на себя?" Но друзья его не поддержали.
Вскоре пришел и пятый компаньон. Среднего роста широкоплечий детина с бычьей шеей остановился посреди комнаты. Медленно ворочая массивной челюстью, заговорил:
- Привет, соколики!
Даже видавший виды Одессит не рискнул сделать ему замечание.
- На автомобиле? - спросил Культяпа.
- На своих двоих, - в тон ему ответил Чох, все еще присматриваясь к незнакомой убогой обстановке в комнате. И, видя недоумение на лице Одессита, разъяснил:- Заранее на прикол поставил. Сказал начальнику, что мотор барахлит. А завтра "отремонтирую" и обкаточку по городу сделаю. У меня, брат, все обдумано.
- Недурная мысль, - одобрил Одессит. - Теперь можно поговорить и о завтрашнем деле...
В одиннадцать часов дня на Большой Пушкарской остановилась грузовая машина. Борта ее до такой степени были забрызганы грязью, что прочитать номер, особенно во время движения, было трудно. В кабине сидели двое - Чох и Кольтер: заранее было решено, что они должны держаться вместе. Культяпа не имел прав на вождение автомобиля, но был шофером. Если во время операции С Чеховым что-нибудь случится, он должен будет заменить его. Иван Заблоцкий и сам неплохо водил машину, но по своим соображениям держал это в секрете от компаньонов.
Дверца кабины раскрылась. Медленно, как медведь из берлоги, оттуда вылез неуклюжий Чохов. Он открыл капот, вооружился небольшим ключом и стал потихоньку постукивать им по блоку, хотя мотор был в полной исправности. За этим безобидным занятием и застал Одессит первого шофера. Второй с равнодушным видом сидел в кабине, покуривал папиросу и пускал в потолок голубые колечки дыма. Заблоцкий поздоровался, для видимости сунул свое холеное лицо под капот, что-то шепнул Чоху. Затем, обращаясь к Кольтеру, велел сходить в банк, чтобы ознакомиться с расположением помещения.
Пока все шло по плану. Налет рассчитывали произвести в обеденный перерыв.
8
Татьяна Павловна Долгополова, или просто Танечка, как ее звали все сотрудники банка, была не в духе. Неприятности преследовали ее с самого начала дня. Еще утром дома на кухне ее незаслуженно оскорбила соседка.
Из-за этого Танечка плохо позавтракала. Ушла на работу полуголодная. На улице ее поджидала новая беда: Таня поскользнулась, упала и больно ушибла ногу. В отделение банка пришла прихрамывая.
Согласно инструкции она проверила сигнализацию.
При нажатии кнопки контрольная лампочка не вспыхнула, как обычно, красным светом. Значит, сигнализация была повреждена. Танечка немедленно сообщила об этом по инстанции. Но угрюмая физиономия директора осталась равнодушной,
- Это для меня не новость. Необходимо вызвать мастера... Лишние расходы, - забрюзжал он, уставившись на молодую сотрудницу.
Девушка поняла, что вся ответственность за исправность сигнализации возглагается на нее, но за неимением времени решила отложить вызов мастера до обеда.
За работой время летит незаметно. Клиенты, на ходу читая бумаги, суетливо подходят к нужным окошкам, изредка ворчат на контролеров, роются в своих портфелях и сумках. Но что это? На глаза Танечке уже в который раз попадаются два типа в лохматых шапках с опущенными ушами. Они не сдают и не получают денег.
Держатся порознь. Делают вид, что зашли в зал погреться.
Один раз Танечка, почувствовав на себе чей-то внимательный взгляд, подняла глаза. Тип в лохматой шапке пристально смотрел в окошечко прямо на нее. Когда их взгляды встретились, парень сразу же опустил голову и направился к выходу. Следом за ним двинулся второй.
Ее тревога усилилась. Она занервничала, сбилась со счета. Кончилось тем, что Танечка, не решаясь вторично беспокоить своего ворчливого директора, позвонила дежурному по городу и поделилась с ним своими подозрениями.
Инспектор уголовного розыска внимательно ее выслушал, попросил подождать минутку, видимо, с кем-то советуясь.
- Хорошо. Вышлю к вам... - Тут он задумался, кого высылать - одного человека или группу. Наконец сказал неуверенно: - ..людей.
На этом разговор и закончился.
Из банка Культяпа и Швед вернулись вместе. Сияющие, подошли к машине. Но, увидев нахмуренные брови Одессита, постарались придать своим лицам озабоченный вид.
- Вы что же, и там вместе были? - сурово спросил Заблоцкий.
- А что тут особенного? - удивился Культяпа.
- Нас никто не заметил, - поспешно заверил Швед.
- Ослы! Ох и ослы! - возмущался Заблоцкий. - Ну кто ж так работает?! Форменные идиоты...
Провинившиеся стояли с покорным видом, молча и терпеливо выслушивая ругань Одессита.
1 2 3 4 5