В кабинете все стены были уставлены книгами, из мебели стояли только кожаный диван, стол с компьютером, стул и журнальный столик с тремя массивными пепельницами. Здесь курить разрешалось. В тумане табачного дыма сидели три мужика во главе с бородатым Вовчиком, но девушек не было. Я посмотрел на книги и уже собрался выйти, как до моих ушей долетели отрывки разговора, и я, заинтересовавшись, остался.
- Шикарная была тема, - с сожалением говорил бородатый. - Доплата за секретность, квартиры вне очереди, премии. Я - вообще пацан в то время, хату хапнул такую, что мои предки обалдели. Они за всю жизнь такую жилплощадь не заработали. Диссер защищал в секретном отделе, без открытой дискуссии, только среди своих. Все шары - мои. Лафа! Там три института было задействовано, мы - программисты, врачи и психологи. У нас все было автономное, своей разработки, мы даже операционные столы сами изобретали. Когда нашу группу расформировали, мы плакали. Сейчас два профессора из наших уже спились.
- А что за тема-то была? - спросил один из собеседников.
- Теперь уже можно, - подумав, сказал бородатый. - Теперь ни темы, ни группы, ни институтов. Мы лично отвечали за то, чтобы летчик - камикадзе направил самолет со взрывчаткой именно на тот объект, которому эта взрывчатка предназначалась.
- Как это? - спросил другой.
-Была такая идея, - надменно пояснил Вовчик. - Что приговоренных к смерти преступников не казнили, а обучали навыкам управления самолетами и воспитывали из них камикадзе по типу японских. Такой самолет мог только взлететь, он был устроен так, что приземлиться у него не хватало каких-то ресурсов. Наша задача заключалась в том, чтобы камикадзе упал на ту цель, которую ему указали.
- А какой смысл ему лететь куда-то в другое место, если он все равно погибнет? - спросил тот же парень.
- На самом деле мотиваций может быть масса, - ответил бородатый. Например, чтобы навредить таким образом стране. Просто упасть в воду или на землю или из чувства мести направить самолет на наш объект. Я в это не вникал, это работа психологов. Мы должны были запрограммировать его мозг.
- Как это? - не унимался слушатель.
- На самом деле, - продолжил ученый, довольный тем, что к его персоне проявлен такой не дюжий интерес. - Запрограммировать можно любое счетно-вычислительное устройство, а человеческий мозг как раз таковым и является.
- Что-то типа нейро-лингвистического программирования? - осведомился я.
- О, молодой человек - эрудит, - язвительно произнес Вовчик. - Но там программа передается при помощи слов, жестов и касаний, а в нашем случае слова взять неоткуда. Это скорее нейро-моторное программирование.
- А наушники? - спросил я.
- Наушники можно без проблем снять, - бородатый снисходительно посмотрел на меня.
- Тогда как? - спросил третий.
- Там много вариантов, это долго рассказывать. Например, при помощи загорающихся в кабине огней разных цветов в определенной последовательности.
- Разве это действует? - спросил самый любопытный.
- Да. Именно это и было нашим открытием.
- А если он дальтоник? - спросил я.
Вовчик расхохотался, а я опустил глаза и случайно посмотрел на его ноги. На пятке правого носка была дырка.
- Молодой человек, - обратился он ко мне с таким видом, будто был старше меня на целую вечность. - Я могу за час с небольшим написать имена и фамилии двух тысяч известных мне людей, но, поверьте мне, ни один из них не является дальтоником. Какова вероятность того, что сейчас откроется дверь и в эту квартиру войдет дальтоник, да еще и преступник? Она ничтожно мала. Мы такую возможность не рассматривали даже теоретически.
Я не стал возражать и спорить, наверное, он прав, но если бы менты смогли повесить на меня убийство Игорька, то я, несомненно, попал бы в то ничтожно малое число.
- А если его загипнотизировать перед вылетом? - спросил первый.
Я поспешил покинуть комнату и ответа бородатого уже не услышал. В зале намечались танцы. Девушки погасили верхний свет, включили ночник и спорили перед музыкальным центром, на какой мелодии остановиться. Артур дремал, из мужчин, кроме меня, был еще один чахлый очкарик, дамы же, наоборот, все в сборе. Когда поставили музыку, я пригласил Галю, а Жанна побежала за остальными парнями. Танцевать с Галей было очень волнительно, она не отстранялась, но и поцеловать не разрешала. Большую часть времени мы молчали. И ее и меня это устраивало.
За вечер я перетанцевал со всеми девушками. Когда дошла очередь до Жанны, я немного струхнул, уж слишком энергично она себя повела. Она так сильно прижималась, что я возбудился.
- Когда отвезешь Галку, - страстно прошептала она мне на ухо. возвращайся. До часу ночи я всех выгоню.
Я пробормотал что-то типа того, что мне завтра рано вставать.
- Я ведь знаю, что приедешь, - уверенно сказала она.
Мы уехали самые первые в двенадцать.
Галя показывала дорогу и рассказывала о своей сестре.
- Лучше расскажи о себе, - попросил я. - Я ведь о тебе ничего не знаю.
- Нет, ты - первый, - возразила она.
- Спрашивай.
- Ну, уж нет. Это некрасиво, чтобы девушка выпытывала у парня о его жизни.
- А сам я не знаю о чем говорить.
- Ты так понравился девчонкам, - сменила она тему.
- Жанне, что ли?
- Всем, и ей в том числе.
- Чем?
- Ты не похож на всех остальных.
- Хороший комплимент, - сказал я, а сам подумал, пригласит ли она меня к себе в дом. Лучше бы пригласила, а то я, пожалуй, поеду к Жанне, уж она-то девочка без комплексов.
Мы свернули с трассы, не доезжая КПМ. Дом действительно был рядом с городом, в самом престижном месте. Дорога была заасфальтирована до самых ворот. Забор сложен из красного кирпича, поверху пущена кованая решетка. Галя позволила мне проводить себя до ворот. Там я помог ей открыть тяжелую калитку и там же у калитки впервые поцеловал. Она ответила скромно и нежно. Я попытался войти внутрь, но она не пустила.
- Завтра увидимся? - спросил я.
- Пожалуй, - сказала она. - Ты очень выгодный ухажер, мне ведь целую неделю сюда ездить.
- Только поэтому?
- Нет, конечно. Это я шучу.
- Куда за тобой заехать?
- Лучше всего к институту. Только я не знаю, когда освобожусь. Если ты дашь мне номер своего мобильного, то я позвоню тебе перед последней парой.
Я вернулся к машине, вырвал из блокнота лист, написал номер и отдал ей.
- Может, я зайду?
- Нет, что ты, - она чмокнула меня в губы и захлопнула дверь.
Я отправился на стоянку, но, не доезжая квартал, неожиданно для себя свернул и поехал в сторону Жанниного дома. Остановившись метрах в двадцати от подъезда, я слушал музыку и ждал, когда стрелки покажут час. Я видел, как расходились гости, они вышли из подъезда двумя группами с перерывом в пять минут и отправились в сторону Проспекта Ленина, более оживленного, там можно без проблем поймать такси. Жанна не обманула, она выдворила абсолютно всех, даже невменяемого Артура, которого несли под руки Вовка и чахлый очкарик. Гости ушли, а я все не спешил подниматься. В конце концов, я дал по газам и поехал домой. Бог уберег меня от идиотского поступка.
Я не стал ставить машину на стоянку. Я вспомнил, что мне опять придется идти через безлюдный пустырь, подумал о том, что Спарыкин вполне мог сегодня не дозвониться до Симохи и со мной может произойти такой же несчастный случай, как с Серегой. Страх овладевший мной, который я пытался выдать самому себе за здоровое чувство самосохранения, нашептывал, что если я один раз в год оставлю машину у подъезда, то вероятность того, что ее угонят - очень невысока или ничтожно мала, если пользоваться словами бородатого. Я поставил восьмерку под фонарь, поднялся в квартиру, сходил в душ и лег спать. Через десять минут бесплодных попыток уснуть я включил видеомагнитофон и еще полчаса смотрел американский фильм о том, как один тщедушный клерк, у которого убили жену и ребенка, разрывает на куски целую банду отпетых уголовников численностью в сто человек. Наконец, ко мне подкралась дрема и я слегка забылся. В три часа зазвонил телефон. Я поднял трубку, несколько раз сказал алло, но в ответ молчали. Я психанул и высказал тому, кто находился на том конце провода все, что я о нем думаю. Я употребил все самые грязные ругательства, которые имелись в моем лексиконе, и так разошелся, что продолжал кричать еще минуту после того, как в трубке раздались короткие гудки. Выпустив таким образом пар, я спокойно уснул.
9.
Просыпаться ни свет - ни заря от дурных мыслей, с опоясывающей головной болью стало входить у меня в привычку. Было всего шесть утра, до звонка будильника оставалось еще полтора часа, а мне уже не спалось, с упоением мазохиста я лежал и перебирал в голове все свалившиеся на меня за последние дни проблемы. Иногда мне удавалось отвлечься и провалиться в дрему, но длинные щупальца неприятностей бередили сознание и не давали забыться. Непрерывной чередой проплывали перед моим затуманенным взором размытые силуэты братьев Пивоваровых, Симохи, армян, полковника Спарыкина и белая, могучая, разросшаяся до невероятных размеров, спина убийцы. Ровно в семь тридцать я скинул одеяло, укротил разбушевавшийся будильник, включил радио, посетил санузел и стал готовить себе завтрак. Понедельник был расписан по минутам: в девять утра - торговый отдел, затем - банк, потом офис. В час у меня была назначена встреча со Спарыкиным, после этого предстояло объехать розницу и еще раз посетить опт. А вечером - специальная программа, единственное светлое пятно - Галя.
Позавтракав, я позволил себе расслабиться и, не торопясь, выпил две чашки кофе подряд под печальную песню Стинга. Моя машина сегодня ночевала под окнами, мне не нужно было идти на стоянку, поэтому я вышел из дома на десять минут позже, чем следовало. Это была ошибка. "Восьмерка" никуда не могла поехать, все четыре колеса были проколоты. Кроме этого, у нее были разбиты фары, габаритные огни и стоп-сигналы. Я в ужасе остановился перед своим любимым детищем. Совершить такое с транспортным средством мог только первобытный дикарь или конченый подонок. Обойдя машину по периметру, я заметил, что вандал, или вандалы, пробороздили вдоль кузова с обеих сторон две безобразных царапины по всей длине от бампера до бампера, гвоздем или чем-то очень похожим, содрав краску и грунтовку до самого металла. При более внимательном осмотре я обнаружил, что все три дверных замка в полном порядке, из салона ничего не украдено и все стекла на месте. Целью хулиганов не было ограбление, о том, что ими двигало, у меня еще будет время подумать, а сейчас я уже опаздывал. Я бросил на время своего железного друга и стремительно кинулся на стоянку. Причинить боль моей машине - самый верный способ вывести меня из себя. Всю дорогу я страшно матерился, по всей видимости, вслух, прохожие в страхе шарахались от меня, прижимаясь к обочинам.
Если очень напрячь воображение и сравнить Иж-2715 1993-го года выпуска с птицей, то я летел с такой же ошеломляющей скоростью, с какой ястреб падает на тетерева. За три года мы выжали из нашего "москвича" все соки, вытянули все жилы, но он был еще кое на что способен. Подобно тетеревятнику, петляющему между деревьями, я обходил грузовики и уворачивался от пешеходов.
Я люблю свой город. В другое время я непременно обратил бы внимание на удивительную чистоту, которая воцарилась на его улицах этой весной после многих лет разрухи, может быть, я заметил бы, что по дорогам пустили новые автобусы, и порадовался за обновленные фасады, но я опаздывал, был слишком зол и испуган.
Начальницу торгового отдела администрации Заводского района, судя по табличке на двери, звали Надежда Павловна Непомнящая. Я приехал без пяти девять, а у дверей ее кабинета уже стояли три человека. Мои доводы о том, что мне было назначено, не нашли отклика в их сердцах, и ровно в девять, когда молодая девица с огромным пакетом в руках, первая в очереди, вошла в дверь, мне ничего не оставалось делать, как ворваться вслед за нею. Надежда Павловна оказалась мордастой бабой с огромным шиньоном на голове.
- Вы кто? - сурово спросила она.
- Моя фамилия - Чебоксаров.
- Ну и?..
- Вы меня вызывали. Я вместо Угланова.
- Подождите за дверью, - сказала она размалеванной девице. - У человека назначено. - Садитесь, - расплылась она в улыбке, когда девушка вышла. - Я попросила вас прийти, чтобы познакомиться и обсудить некоторые вопросы.
Я сел.
- Как вас величать? - осведомилась Надежда Павловна.
- Николай.
- Так вот, Коля.... Между прочим, я тебя вспомнила, мы о тебе разговаривали с Игорем. Ты ведь получал в нашем районе лицензию на торговлю спиртным?
- Да.
- Как там у тебя фирма называется? "Ракурс"?
- ТОО "Импульс".
- Пускай. А ты не удивился, что так легко эту лицензию получил?
- Честно говоря, мы с напарником тогда, год назад, очень удивились. Нас все предупреждали, что в вашем районе лицензию на водку получить очень трудно.
- Вот - вот. Твое заявление лежало на моем столе с отказом. Как это так, пришли какие-то никому неизвестные люди, ничего для района не сделали и без всяких знакомств хотят получить разрешение на водку. В это время зашел Игорь по какому-то делу, случайно увидел твою заявку и попросил меня дать разрешение. Ты ведь его одноклассник?
- Вместе в институте учились.
- Это, говорит, Чебоксаров - мой лучший друг. Я еще тогда подумала, что ладно уж, так и быть, тем более, что моя мама в Чебоксарах родилась. С тех пор у вас с лицензиями проблем и нет.
- Спасибо, - искренне сказал я.
Я посмотрел на Надежду Павловну, на ее мясистые губы и подумал, что этими самыми устами только что с того света Игорек передал мне большой привет. Все-таки как мало я его знал. Он сделал для меня, в сущности, очень важную вещь и промолчал. Никаких понтов, типа того, что, мол, бери и помни. Мне всегда казалось, что вся его забота обо мне, все его навязчивые советы - это всего лишь показуха. И вот теперь я стал сомневаться в этом. Его желание помочь советом я принимал за высокомерие, а дружеское похлопывание по плечу - за снисходительность. Скорее всего, все дело во мне. Интересно, почему он ничего мне не сказал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29