Запалив сигарету, она повернулась к Алискеру, который поднимал жалюзи уже на втором окне.
– Кстати, – Алискер уселся в кресло и положил ногу на ногу, – как поживает ваш кактус?
Зимой Вершинина забрала домой погибавший маленький кактус, стоявший на подоконнике у нее в кабинете.
– Нормально, скоро верну его на место, – она глубоко затянулась и стряхнула пепел в большую хрустальную пепельницу. – Давай попьем чайку. Включи чайник.
Она встала, подошла к холодильнику, достала оттуда кусок сыра, завернутый в целлофан, полкаталки краковской колбасы, свежий огурец, хлеб и выложила все это на столик, где стоял электрический чайник. Когда Алискер сделал бутерброды, вода в чайнике уже вскипела.
– Готово, – сказал Алискер, наливая в чашки кипяток.
Вершинина подсела к сервированному столу.
– Я так понимаю, с договорами все в порядке? – спросила она, откусывая добрый кусок бутерброда.
– Само собой, вот только с «Марусей» никак не можем утрясти цену. Заказ у них приличный, но они просят скидку десять процентов. Я предложил им пять, думаю, сойдемся на семи.
– Мещеряков интересовался, как у нас идут дела.
– С дверями или с женой его приятеля?
– И с тем, и с другим, – Вершинина ответила уже на ходу, направляясь к затрезвонившему телефону, торопливо дожевывая бутерброд.
– Вершинина слушает, – сказала она в трубку.
Звонил Антонов. По его взволнованному голосу она поняла, что произошло нечто из ряда вон выходящее.
– Валентина Андреевна, жена Козлова убита.
– Как это произошло? – взгляд Валандры встретился с вопросительным взглядом Мамедова.
– Ну, мы наблюдали за ней и ее ухажером из дома напротив гостиницы. Они зашли в номер, откупорили бутылку шампанского… в это время я отвернулся, Валера у меня что-то спросил. Короче, когда я снова посмотрел в бинокль, она падала на пол. Там не очень хорошо видно, из-за занавесок, но ясно, что не от сердечного приступа. Потом я пригляделся – на оконном стекле дырочка от пули.
– Отверстие, – сухо поправила его Вершинина. – И что же вы сделали?
– Мы с минуту посовещались, потом решили, что стреляли из нашего же дома, наверное, с глушителем, ведь выстрела мы не слышали, – он перевел дыхание и продолжил: – Мы спустились вниз, зашли за угол и стали ждать – может, кто появится. Но, наверное, стрелявший вышел с другой стороны.
– Вы были в гостинице? – спокойно спросила Вершинина.
– Я оставил Валеру сторожить, а сам – в гостиницу. Смотрю: этот парень, что с Козловой был, спускается потихонечку по лестнице. Подошел к администратору и что-то ей потихоньку сказал. Она сразу за телефон схватилась.
– Короче, Николай, – прервала его Вершинина, – милиция уже там?
– Да, старший лейтенант Силантьев.
– Вы ему сказали, что вели наблюдение за Козловой?
– Нет, конечно, – быстро ответил Антонов, – ждем ваших указаний.
– Давайте в контору, – Вершинина вздохнула и положила трубку. – Что-то у меня аппетит пропал.
– С Козловой что-то случилось? – спросил догадливый Алискер.
– Случилось, это мягко сказано, Алискер, – Вершинина обошла свой стол и опустилась в кресло, – кажется, она убита.
Алискер замер, не донеся чашку с чаем до рта.
– Как это?
– Во всяком случае, кто-то в нее стрелял. Из дома напротив.
– Антонов с Толкушкиным были в этом же доме. Они видели стрелявшего?
– В том-то и дело, что нет. Или он ушел другим ходом, или они слишком долго размышляли.
– Надо срочно сообщить Козлову, – Алискер направился к телефону.
– Погоди, – остановила его Вершинина, – это приятель Михаила Анатольевича, сначала я переговорю с ним. А еще лучше, дождемся сперва наших пинкертонов, они должны появиться с минуты на минуту.
– Надо им было осмотреть соседние помещения.
– Зачем? – Вершинина пожала плечами. – Пусть этим занимается милиция.
– У нас могут быть из-за этого неприятности? – спросил Алискер, сделав ударение на слове «могут».
– Не думаю, – Вершинина прикурила от «дракоши», как она ласково называла зажигалку.
* * *
Антонов нажал на педаль акселератора. Сидя на переднем сиденье, Толкушкиным курил и стряхивал пепел в приоткрытое окно бежевой «шестерки».
– Ну и дела! – воскликнул он, качая головой.
– Нас это не касается, – авторитетно заявил Антонов, поднося бутылку с «Фантой» ко рту.
– Надо же, – недоумевал Валера, – начали следить за этой кралей, а ее бах – и нету.
– Что Валандра сказала? – спросил Толкушкин, принимая от Антонова «Фанту».
– Как-будто и не удивилась, все по-деловому. Да ты че, не слышал что ли, как я с ней разговаривал?
– Я тебя все больше слышал, – усмехнулся Толкушкин.
– Ты у нас – новичок, не знаешь ее толком. Она обычно такая равнодушная с виду, ну, заботливая, конечно, а так, иногда прямо можно подумать, что дремлет. Ан нет – точно хищник в засаде. Иной раз над каким-нибудь делом бьемся, изнемогаем, концов, как говорится, с концами связать не можем, и она, вроде, тоже мается, всякими вопросами задается, нас расспрашивает, а потом – бах! – и всю подноготную выложит, да все складно, как в сказке.
– Не зря службой безопасности командует! – поддакнул Валера. – Ко всему прочему еще и детективы пишет!
– Уж не знаю, зачем ей это? – пожал плечами Антонов.
– Зачем, зачем, – передразнил его Толкушкин, – эх ты, тундра! – он постучал себя по лбу.
– Ну ты, конечно, у нас шибко умный! – съехидничал Антонов, останавливая машину у перекрестка.
– А что, плохо, что ли, умным быть?! – не унимался Толкушкин. – Или слово «умный» на Руси ругательное нынче? А ты, наверное, от ментов этим заразился, у них что ни умный – так нарушитель порядка!
Валера лукаво посмотрел на Николая, который с явным неудовольствием поглядывал на красное пятно светофора.
– Нет, если бы моя Зоя с каким-нибудь хахалем вот так захотела меня подурачить, я бы живо обоим рога пообломал, не стал бы во всякие фирмы обращаться! – гордо произнес Антонов.
– Ну, это ты у нас такой смелый, а другие люди более деликатны. Жаль бабу, какой бы она ни была, – гуманно заметил Толкушкин, тяжело вздохнув.
* * *
– Можно? – Антонов приоткрыл дверь в кабинет Вершининой.
– Заходи, – кивнула головой Валандра. – Толкушкин с тобой?
– Здесь он, где ж ему быть?
Антонов повесил на вешалку короткую кожаную куртку, под которой была надета зеленая клетчатая рубашка. Толкушкин был в коричневом джемпере, рукава которого он поднял до локтей. Оба сели к столику с чайником.
– Коля, – обратилась Вершинина к Антонову, – к тому, что ты мне сказал по телефону, можешь что-нибудь добавить?
Антонов уже наливал себе чай.
– Вроде бы нет.
– Силантьев видел вас в гостинице?
– Он глазастый, да мы в, общем-то, и не прятались.
– Спрашивал о чем-нибудь?
– Ага, – Антонов уже набил себе рот бутербродом с колбасой, – говорит, чевой-то вы здесь делаете?
– Ну, – поторопила его Вершинина.
– Ну, я говорю, от жены ушел, хочу снять здесь номер, выбираю пока. Он отстал. А потом, когда я вам отзвонился, мы выяснили, что Козлову действительно убили и – сюда.
– Хорошо, вы свободны.
Вершинина набрала номер Мещерякова.
– Михал Анатолич, ты свободен? Мне нужно с тобой поговорить.
Получив утвердительный ответ, она поднялась в кабинет шефа.
– Кажется, у твоего приятеля проблема, – сказала она, занимая кресло рядом со столом Мещерякова.
– Ты же мне уже говорила, – поморщился он, – я уже думаю, как ему об этом сказать поделикатнее.
– Сейчас не до деликатностей, Миша, – Вершинина взяла со стола пачку «Мальборо», – жену Дмитрия Степановича застрелили в номере гостиницы, когда она была там с любовником. Мои люди видели, как все произошло.
– Ее убил любовник? – Михаил Анатольевич нахмурил свои кустистые брови и тоже взял сигарету.
– Нет, любовник здесь ни при чем. Стреляли из дома напротив. Оружие было с глушителем.
– Это ты откуда знаешь?
– Я же говорю, Антонов и Толкушкин были в одном здании с убийцей в то время, когда он стрелял.
– Они видели его?
– Нет, он ушел или раньше, или другим ходом.
Мещеряков сжал свободной ладонью подбородок, посидел несколько секунд молча, потом снял телефонную трубку.
– Мне Козлова, – властно произнес он. Ментовские привычки не сразу покидают человека.
– Кто его спрашивает? – поинтересовалась секретарша.
– Мещеряков, – заорал он в трубку.
Вершинина лишь усмехнулась.
– Дима, – сказал он, когда Козлов взял трубку, – ты еще ничего не знаешь?
– По поводу Юли?
– Да.
– Жду, когда ты мне что-нибудь скажешь.
– Тогда приезжай, только быстро, не откладывай, – Мещеряков со вздохом опустил трубку на рычаг.
ГЛАВА ВТОРАЯ

* * *
– Миша, мне уйти? – Вершинина привстала с кресла.
– Да сиди уж, – махнул рукой Мещеряков, – какие теперь секреты?
– Думаю, минут через десять-пятнадцать он здесь будет, – Михаил Анатольевич посмотрел на часы. – Ну надо же!
Последнюю реплику он произнес с горькой досадой.
– Я вот думаю, гадаю, кто мог ее убить? – Вершинина подняла на Мещерякова свои большие синие глаза.
– Профессиональный интерес? – раздраженно спросил Михаил Анатольевич.
Вершининой редко доводилось видеть его таким. Обычно он пребывал в состоянии равнодушия и апатии. Вяло реагировал даже на сильные раздражители, которые у других людей могли бы вызвать шквал неконтролируемых эмоций.
Был ли тому причиной его флегматический темперамент или это была особая манера следить за собеседником с целью разгадать его тайные намерения и проникнуть в его сокровенные замыслы, но выдержке Мещерякова Вершинина искренне удивлялась и завидовала. Она во многом даже стремилась подражать ему, иногда не считаясь со своими природными характеристиками как слабого и потому менее эмоционально устойчивого пола.
– Ничего не могу с собой поделать, – Вершинина попробовала улыбнуться.
«Ну, конечно, вчерашний допинг плюс сегодняшняя история с женой друга», – поставила она диагноз шефу.
– Я ведь Димку без малого двадцать лет знаю, да и с Юлей знаком не понаслышке, – глухо проговорил он, – то, что между ними произошло – это их дело. Но вот как теперь ему обо всем этом рассказывать?!
Мещеряков неистово тер подбородок.
– Миша, ты ведешь себя так, словно в том, что случилось, есть наша вина… – Вершинина краем глаза наблюдала за Михаилом Анатольевичем, который, будучи не в силах усидеть на одном месте, стремительно поднялся с кресла (и это при его комплекции!) и зашагал по кабинету. Кресло, оставленное хозяином, жалобно скрипнуло.
– Умом я все понимаю, – сказал Мещеряков более спокойным тоном, – а вот душой… – он постучал рукой по своей мощной груди, – кому же все-таки это было нужно? Димка хоть и имеет большие деньги, но не такие, чтобы из-за них без предупреждения могли убить человека. Нет, что-то здесь не так…
Он продолжал прохаживаться по кабинету из угла в угол, плотно сжав губы и засунув руки в карманы брюк. Пуговица на его серой в полоску сорочке была расстегнута над поясным ремнем. Когда он подошел к окну и остановился, глядя на улицу, в дверь его кабинета постучали, и на пороге появился мужчина лет сорока пяти с приятным открытым лицом.
Среднего роста, коренастый, с правильными чертами лица, зачесанными назад тронутыми сединой волосами и аккуратно подстриженной бородкой, он производил впечатление уверенного в себе, уравновешенного человека.
На нем был стального цвета костюм и такой же галстук. На его губах играла вежливая улыбка.
– Привет, Михаил, – он шагнул навстречу Мещерякову и протянул руку.
Мещеряков ответил крепким рукопожатием.
– Познакомься, Дима, – жестом он указал на Вершинину, – это Валентина Андреевна, начальник нашей службы безопасности.
Козлов подошел и, галантно наклонившись, поцеловал Вершининой руку.
– Дмитрий Степанович, – представился он.
У него был приятный глубокий баритон, вполне соответствующий его облику. Он устроился в предложенном ему Мещеряковым кресле и закинул ногу на ногу.
– Что скажешь, Михаил? – посмотрел он на Мещерякова, который все еще не решался сесть.
Михаил Анатольевич подошел к столу, достал сигарету из пачки, похлопал себя по карманам, ища зажигалку, не нашел, бросил сигарету на стол и, наконец, опустил свой рыхлый зад в кресло.
– Что ты мечешься, как неприкаянный, можешь говорить все как есть, – улыбнулся не проявляющий никаких признаков беспокойства Козлов, – если бы я не предполагал, что Юлька мне изменяет, я бы не просил тебя следить за ней.
– Все гораздо хуже, Дима, – одним махом выпалил Мещеряков, – она погибла.
Он наконец нашел зажигалку и закурил, щуря глаза от дыма. Спокойное лицо Козлова покрылось багровыми пятнами, губы заметно дрожали. Он молча вперил свои светло-карие глаза в Мещерякова. Через минуту обретя дар речи, он спросил хриплым голосом:
– Ты сказал, погибла? – он продолжал непонимающе смотреть на Мещерякова, а потом резко перевел взгляд на Вершинину, точно призывая ее опровергнуть эту нелепость. Валандра опустила глаза.
– Погибла, Дима. Я не шучу. Такими вещами не шутят. – устало выговорил он, отводя взгляд в сторону.
– Но твои же люди… – начал было Козлов, но на середине фразы внезапно сник и закрыл лицо руками.
– …следили, ты хочешь сказать? Следили, только что они могли сделать? – с горечью произнес Мещеряков, глядя в окно, где небо начинало пузыриться легкими весенними облаками.
– Как же это случилось? – Козлов жестом показал, что хочет закурить. Казалось, он немного пришел в себя.
Мещеряков, перегнувшись через стол, поднес ему пачку и, когда тот слегка дрожащими пальцами вынул сигарету и зажал ее между губами, щелкнул зажигалкой.
– Может быть, Валентина Андреевна расскажет? – Михаил Анатольевич всем корпусом повернулся к Вершининой.
Валандра неопределенно пожала плечами.
– Это произошло в номере гостиницы «Русское поле», – пояснила она, – Ваша жена была там с…
– Понятно, – нетерпеливо перебил ее Мещеряков, – Дальше, Валя.
– Все произошло очень быстро. Мои люди наблюдали за номером из новостройки напротив. Выстрела они не слышали, хотя и находились в одном здании с убийцей, видимо, оружие было с глушителем.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3