– Ты в порядке? Я имею в виду, все это в целом – не слишком для тебя?
Она покачала головой, не разрешая себе заговорить. Это было ужасно, от каждого прочитанного слова она заболевала, это было трагическое открытие самой себя, самосознание уже не было для нее прибежищем, она не была просто Инди Бенет – отныне она была дочерью убийцы. Она кашлянула.
– Обратил на это внимание, Оли? – спросила Инди, меняя тему. Она указала ему на фотографию в одной из статей. Это был групповой снимок – Джейн и Филипп Милзы, магараджа Байджура и его близкий друг Рамеш Рай.
– Странные, не правда ли, – отозвался Оливер, – эти старые черно-белые снимки? Кажется, все это так далеко от нас.
– Господи, надеюсь, что это так! – вспыхнула Инди. – Мне ненавистна мысль, что я могла бы сделать что-нибудь подобное тому, что сделала моя мать, я… – Ей отказал голос, и она резко отвернулась.
Оливер отвернулся в другую сторону, не зная, что ответить.
Внезапно Инди выбежала из-за стола. Оливер видел, как обмякли ее плечи, и знал, что она плачет. Несколько секунд он сидел неподвижно, боясь и вмешаться, и оставить ее в одиночестве, затем собрал их вещи, сказал официанту, что они вернутся, и бросился за ней.
Инди выбежала на веранду и спустилась на лужайку, где перешла постепенно на шаг.
За семьдесят лет клуб практически не изменился. Ранее доступный только англичанам, теперь он был открыт для всех. Оглянувшись, Инди поглядела на здание в старом колониальном стиле, таким же его наверняка видела мать.
– Тебе ведь не верится, что убийство совершила Джейн? – спросил догнавший ее Оливер. – После всего прочитанного, включая отчет независимого следователя? – Инди пожала плечами, и Оливер приблизился к ней. – Мне – нет. Я не могу такое представить, как и ты. – Он сцепил руки за спиной, поскольку желание схватить ее в объятия, прижать ее к себе было до боли острым. – Инди?
– Нет, – ответила она, – я не верю. Отвернувшись от него, она зашагала прочь от клуба, и Оливер пошел за ней. Луна освещала им дорогу между деревьями, затем они прошли под аркой в старой стене, густо увитой плющом. По ступенькам они спустились к пруду, в черных неподвижных водах которого отражалось небо. Они остановились, и Оливер из осторожности огляделся кругом.
Инди села на берегу пруда и стала вглядываться в свое отражение. Она видела стоявшего сзади Оливера, деревья, бледный серп луны. Вдруг она резко обернулась.
– Это же фонтанный сад! – закричала она и вырвала сумку из рук Оливера. – Вот! Подожди-ка! – Она вытащила книгу и перелистала ее. – Смотри, Оливер, вот!
Картина изображала то же самое отражение неба, луны и деревьев в воде.
Оливер опустился на землю рядом с ней.
– Черт побери! Ты права. Именно это место! – Взяв книгу, он всматривался в страницу, затем поднял на нее взгляд. – Итак? Что это значит? Место мы нашли, что дальше?
– Покажи мне стихотворение. – Инди прочитала, затем вытащила из сумки путеводитель и принялась листать его, пока не нашла, что хотела. Прочитав, она обратилась к Оливеру:
– В шестнадцатом веке могульский правитель Махмуд из Альвара влюбился в танцовщицу. Он хотел, чтобы она жила во дворце, но ему не позволили этого, и он построил любовнице дворец на холме над городом. Он соорудил для нее великолепный фонтанный сад, чтобы она спасалась там от летнего зноя, и тут сказано, что его руины все еще можно посещать. – Она рассмеялась и уронила путеводитель на землю. – Вот оно, следующее место! Об этом и стихотворение, любовь и дары. – Она прислонилась к Оливеру, заглядывая в книгу. – Прекрасно, не так ли?
Оливер улыбнулся:
– Да, это весьма разумно. Но одному Богу известно, к чему все это ведет.
– Что такое? – посуровела Инди. – Ты не удовлетворен?
– Я не знаю… Может быть, это глупость, но не могу побороть ощущения, что должно быть что-то еще, что смысл глубже, чем ключ к следующему месту.
– Почему?
– Потому, что картина так ярка, так прекрасна, а стихи говорят о любви с особой силой. Это просто мое ощущение, вот и все. – Он хотел закрыть книгу. – О, здесь подписано на хинди. Интересно, что это значит?
– Здесь сказано: «Два тела, два сердца, одна душа».
Инди и Оливер обернулись.
– Ашок?
Оливер вскочил на ноги.
– Да, и вы правы, Оливер, здесь заключается большой смысл. В этой строке речь идет о замысле творения.
Инди затаила дыхание. Внезапно чего-то испугавшись, она встала рядом с Оливером и взяла его за руку. Оливер был прав, все это было гораздо опаснее, чем она себе представляла.
– Я работаю на индийское правительство и уже сутки слежу за вами. Я знаю, что происходит, и должен вас предупредить, что ваши действия незаконны. С этого момента книга является собственностью Индии. Мы будем работать вместе.
Оливер почувствовал, как Инди сжала его пальцы.
– Таким образом, – закончил Ашок, выступая из тени от стены, – лучше всего для вас будет отдать книгу мне.
Глава 31
Джон ожидал в приемной лондонского офиса Сотби. На коленях лежал свежий номер «Деревенской жизни», но он не мог сосредоточиться для чтения. Волнуясь, он затянул потуже узел галстука. Вот уже несколько дней он не разговаривал с Инди, а сегодня ему позвонил Хикс, который сказал, что у них все в порядке и Инди позвонит, когда сможет. Джон был встревожен, хотя у него не было повода для недоверия Хиксу. Но его преследовало интуитивное ощущение опасности, и, не будь ему за семьдесят, он бы первым рейсом уже вылетел в Дели, а так он не знал, что ему предпринять.
– Господин Бенет?
– Да-да. – Он поспешил подойти к служащей.
– Господин Ротон сейчас свободен. Поднимитесь, пожалуйста, на второй этаж, и у лифта вас встретит его секретарь.
– Благодарю. Скажите, это сюда?
Девушка улыбнулась и поправила прическу.
Этот пожилой господин был чертовски привлекателен, ей нравились такие люди – яркие, мужественные.
– Да, вон туда, где двойные двери, и лифт будет справа. Хотите, чтобы я проводила вас? – спросила она с надеждой.
– Нет, благодарю вас, все в порядке. Всего хорошего. – Джон направился к лифту. Он никогда не был дамским угодником и не любил флиртовать.
– Господин Бенет! – Навстречу Джону из-за стола поднялся Ротон, который оказался довольно молодым человеком, на вид не более тридцати пяти, с академической внешностью: темный костюм и маленькие круглые очки. Они обменялись рукопожатием.
– Пожалуйста, садитесь, господин Бенет.
Пока Ротон рылся в бумагах на столе, Джон оглядел его офис, который больше напоминал кабинет ученого. Все стены были уставлены шкафами с книгами, повсюду были газеты, бумаги и фотографии.
– Ага, вот оно. – Ротон извлек папку из-под стопки книг.
– Я провел изыскания, господин Бенет, и у меня для вас есть много интересного. – Он извлек из папки несколько снимков. – Вещицы из Британского музея, снимки которых вы мне прислали, показались мне очень знакомыми, но я не смог сразу опознать их. Пришлось покопаться в наших архивах. Работа весьма необычна, прекрасное качество камней, изысканный стиль. Это великолепный экземпляр работы Индраджита Рая. Через нас проходили его работы, в том числе несколько лет назад эта пара вещей. – Джон посмотрел на фотографии. – Если не возражаете, я коснусь истории?
– Пожалуйста.
– Индраджит Рай был известным придворным ювелиром девятнадцатого века, он обслуживал ряд правителей Индии, некоторые его работы дошли до королевы Виктории. В тот период сюда доходили немногие его вещи, а лет на пятьдесят они вообще исчезли из виду. Да, – Ротон сверился с записями, – до начала столетия ничего из Индии не поступало. Не знаю почему, может быть, тут финансовые причины, но только в 1905 году на рынке вновь появились его работы или выполненные в его стиле. Оказалось, что его внук возродил дело, и великолепные изделия нашли сбыт в Европе. – Ротон показал другие снимки. – Вот часть коллекции графини Виндзор, проданной несколько месяцев назад. Она была страстной поклонницей Рая. В общем, он завоевал репутацию, аналогичную школам Картье или Фаберже.
– Так что получилось? – Джон вернул фотографии. – Почему я ничего не слышал о Рае?
– Ну, наверное, тут две причины. Во-первых, две мировые войны, Рай не был европейцем, и для него было чрезвычайно трудно преодолеть европейскую монополию в послевоенной моде, кроме того, у компании в силу диверсификации бизнеса появились другие интересы. Во-вторых, и это, я думаю, главное, компания потерпела колоссальные убытки в шестидесятые. В то время как мир переживал экономический бум и такие дома, как Картье, проникли повсюду, дом Раев оказался на грани банкротства. Они потеряли миллионы!
– Каким образом?
– Если честно, я не знаю. Оказалось невозможным получить точный отчет, это была частная компания с весьма разветвленной деятельностью, а мы имеем дело только с ювелирами. Я звонил одному своему коллеге, он тоже на пенсии, живет в Виттеринге. Все это меня увлекло, кроме того, через нас проходили вещи дома Рая, и я решил докопаться до истины, чтобы быть подготовленным, если вновь появятся его работы. – Ротон снял очки, помассировал переносицу и снова надел их. – Как поведал мне мой коллега, фирма управляется кузеном Рая. Дело в том, что внук Рая в шестидесятые годы оказался втянутым в какое-то темное дело, и вот тогда-то бизнес рухнул. По слухам, Раи работали на магараджу Байджура, одного из последних независимых правителей Индии. Они копировали фамильные драгоценности в связи с обострением отношений с Пакистаном. – Ротон прервал свой рассказ. – Вы хорошо себя чувствуете, господин Бенет?
Джон кивнул. Его поразило упоминание о Байджуре. Прочистив горло, он попросил Ротона продолжать.
– Ну, Байджур расположен возле границы, и магараджа был озабочен политической нестабильностью. Очевидно, что, пока дом Рая делал копии всего богатства, этот самый внук, доверенное лицо магараджи, должен был спрятать истинные сокровища. Но он сбежал с добычей! Исчез бесследно, удрал, и никто больше не видел ни его, ни драгоценностей! – Ротон покачал головой. – Его семья была вынуждена все оплатить, и это, по-видимому, привело их к банкротству. Дьявольская история, а? – Он улыбнулся и откинулся в кресле. – Если, конечно, вы можете в это поверить!
– А вы нет?
– Ну, это индийская история, россказни, – пожал плечами Ротон. – Я не уверен, что принимаю ее слишком всерьез. Мой коллега говорит, что уверен, что этот внук записал, где он спрятал клад, но записей никто не нашел!
У Джона отчаянно колотилось сердце, его прошиб пот.
– Одному Богу известно, что могли бы предпринять некоторые, чтобы завладеть этими записями. Если, конечно, они существуют! – Ротон погасил улыбку. – Эй, господин Бенет? Вы уверены, что с вами все в порядке?
Он встал и вызвал секретаря.
– Может быть, воды?
– Да, да, пожалуйста. – Джон вытер лицо платком и склонился головой к коленям. Он никогда в жизни не испытывал такого головокружения и старался дышать ровно, чтобы справиться со слабостью.
– Господин Бенет? – Кто-то коснулся его плеча. – Ваша вода.
– Спасибо. – Джон сел прямо, глубоко вздохнул и отпил глоток. – Мне лучше. Простите. – Дрожащими руками он поставил стакан на стол. – Должно быть, здесь жарко.
Ротон немедленно открыл окно.
– Благодарю. Можно узнать, когда все это произошло? Его исчезновение и все остальное?
Ротон вернулся к столу и перелистал записи.
– Ага, вот! По имеющимся у меня сведениям, это где-то начало 1966 года, но я не знаю, насколько это соответствует истине.
Джон допил воду и встал.
– Спасибо, господин Ротон, беседа с вами оказалась весьма полезной.
– Да?
– Да, весьма полезной. – Джон протянул руку. – Я благодарен вам.
– Не стоит, господин Бенет, я был рад провести это исследование.
Джон кивнул секретарю и направился к двери, но остановился и, оглянувшись, спросил:
– Этот Индраджит Рай, кстати, был жителем Бомбея или Дели?
– Ни в коем случае, – ответил Ротон. – Не спрашивайте почему, но он всегда жил в крошечном городишке к северу от Дели, Морапуре, ничем не примечательное место.
Джон вздрогнул и заметил:
– Кроме как мятежом.
– Да, конечно, бунт 1857-го.
– Прощайте, и еще раз благодарю вас, господин Ротон.
– Прощайте. Мне было приятно побеседовать с вами.
Джон дошел до лифтов и смотрел на загорающиеся цифры, на табло. В кармане пиджака он нащупал бумажник. «Жизнь после семидесяти – неприятное дело», – подумал он, заходя в кабину. Он должен немедленно лететь в Дели, и ничто его не остановит. Инди в опасности, и будь он проклят, если потеряет еще одну дочь в этой забытой Богом стране.
Инди, повернувшись лицом к форту, разглядывала фигуру Оливера, освещенную лучами восходящего солнца. Он стоял, опершись о парапет, на фоне играющего бликами неба. Инди почувствовала, как шевельнулась знакомая боль желания. Она хотела его и отдавала себе в этом отчет, она хотела любви, но не могла позволить себе отдаться чувству, пока не могла… Оливер стал спускаться по лестнице, и она отвернулась. Может быть, и никогда не сможет. Она не была до конца уверена в своих чувствах, поскольку в ее глазах вообще вся картина мира оказалась неустойчивой.
– Инди? – Ее мысли были прерваны окликом.
– Ашок?
Они оба стали смотреть на окружавшие форт холмы.
– Кажется, мы застряли.
– Боюсь, что да, – подтвердила Инди.
Вот уже пять дней, как они работали вместе, разгадывали эту головоломку, шли, последуй вот теперь уперлись в этот форт в тридцати милях от Байджура.
Ашок обернулся к Инди:
– Инди, я должен вам кое о чем рассказать, поскольку я не был до конца честен.
Инди пожала плечами. Она до сих пор была сердита на Ашока за его признание, но он не мог ей не нравиться. Он проявил себя добрым и умным, и в других обстоятельствах они могли бы стать большими друзьями.
– Забудьте. Вы ничего не должны мне объяснять.
– Нет, должен. – Он вытащил из кармана фотографию. – Взгляните, это моя будущая жена.
– Она очень красивая, вы можете гордиться.
– Так оно и есть. – Он бережно убрал снимок обратно. – Инди, – начал он, глубоко вздохнув, – я не государственный служащий, я вам солгал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38