Ее отношения с молодыми людьми там, в Йоркшире, были какими-то неуклюжими и поверхностными. Поход в кино, поцелуй украдкой, несколько неловких прикосновений – вот и все. Она никогда не допускала большей близости, ей просто ничего не хотелось.
Вот поэтому она и оказалась беззащитной перед теми чувствами, которые Николас вызвал в ней своим прикосновением. Да, он ей не особо нравился, но на какой-то краткий миг физическое влечение заставило ее забыть об этом факте.
Так в чем же проблема? Хватит паниковать, ведь ничего в конечном итоге не произошло. Она бросила беглый взгляд в зеркало и придала лицу привычное выражение.
Все дело в том, сообщила она своему отражению, что ты не любишь Николаев Рейнольдса. И не хочешь любить его. Вот и держись такой точки зрения. Грубый, спесивый, самоуверенный тип; ему доставляет удовольствие оскорблять и унижать ее. Да, он может, конечно, стать обаятельным, когда это ему нужно, может вспыхнуть очаровательной улыбкой, преображающей внешний облик, но под всей этой напускной игрой остается безжалостным и опасным, ибо принадлежит к миру, в котором для нее места нет.
И все же, когда Ли спустилась вниз, нервы были напряжены. Она не слишком беспокоилась, столкнется с ним за завтраком или нет, но подспудно этого не хотелось. И она вздохнула с явным облегчением, когда поняла, что его нет дома. Сэр Джон был в столовой. Просматривал газету и завтракал в одно и то же время. Едва она вошла, он посмотрел на нее и радостно улыбнулся.
– Сегодня вам лучше? – спросила Ли с ноткой недоверия.
Старик кивнул, игнорируя напряженный тон вопроса гостьи.
– Гораздо. Должно быть, это была просто некоторая усталость, свойственная людям в моем возрасте. Одно из обычных недомоганий.
– Вероятно, – согласилась девушка. Налив себе чашку кофе, она уселась напротив него.
Оставив свою газету, он оперся локтями о стол и внимательно посмотрел на нее.
– Ну, и как прошел вечер? – небрежно бросил он, отводя взгляд и намазывая масло на хлеб.
– Пьеса была великолепна. Приятная музыка, хороший сюжет, да и атмосфера в театре чудесная. У нас ничего похожего не бывает. В наших краях спектакли ставятся лишь для школьников в конце семестра. Впрочем, вам и без того это известно.
Старик никак не прореагировал на ее реплику, и она усмехнулась.
– Так вы хорошо провели время? – переспросил сэр Джон, и она согласно кивнула.
– А вы действительно выглядите сегодня лучше, – сказала она. Самое время переменить предмет разговора, прежде чем он стал бы чересчур неловким. Она уже слишком хорошо знала сэра Джона, чтобы ожидать, что тот будет говорить обиняками, если ему придет в голову начать расспрашивать ее о подробностях. А прямых вопросов она хотела сейчас меньше всего. – То, что вы остались дома, – добавила она, – в итоге подействовало на вас хорошо.
В ответ последовал смущенный взгляд.
– Должно быть, – пробормотал старик, – это из-за моего желтого жилета. Как-никак он меня молодит.
– Да, он вам очень к лицу.
И в самом деле, сэр Джон был в прекрасном состоянии, намного лучшем, чем когда они сюда прибыли. И тому в немалой степени способствовал Фредди. Выросши под влиянием деда, являвшегося для него единственным авторитетом, парень перенес долю своей восторженной привязанности на сэра Джона.
– Пожалуй, он слишком яркий. Но спасибо на добром слове, моя милая. Такому замшелому старцу, как я, уже давно не приходилось слышать комплименты.
– Не может быть!
– Увы. Знаешь, отвратительный характер леди Джессики не позволяет ждать от нее приятных речей, а она была единственной женщиной, которую я видел весь этот год. Может быть, мне следует завести компаньона? А может, компаньонку, а?.. Как думаешь?
– Может быть, и следует, – весело улыбнулась Ли. – Такую высокую, длинноногую, так и сыплющую комплиментами.
Сэр Джон усмехнулся.
– Нет, это не в моем вкусе, дорогая. Мне пришлось бы выдерживать бесконечные проповеди внука насчет женщин, которые зарятся на мой банковский счет.
Последовала пауза, и Ли отвела глаза.
– Что-то не так? – обеспокоенно спросил сэр Джон.
– Простите, что вы имеете в виду?
– Я, конечно, старый индюк, но все же еще не слепой. Ты чувствуешь себя как будто не в своей тарелке, моя милая.
Господи, подумала Ли, как хочется доверить кому-то свои мысли, облегчить душу!
Она бездумно вертела в руках кофейную чашечку, рассматривая меняющиеся очертания коричневатой жидкости на дне.
– Дело в моем несносном внуке, не так ли? – настаивал сэр Джон.
Ли пожала плечами. Ее так и подмывало все рассказать начистоту.
– Ужас в том, что я, кажется, уже попала в категорию тех самых женщин, помышляющих о богатом банковском счете. По крайней мере так думает про меня ваш внук.
– Что он себе позволяет! Ну ничего, я наставлю его на путь истинный.
Ли с тревогой заметила решительный огонек в его глазах.
– Пожалуйста, не надо, – торопливо сказала она. У нее не было намерения вносить раскол в их семью, а попытка сэра Джона наставить Николаев на путь истинный могла этим кончиться. Кроме того, она вполне способна сама решить собственные проблемы. Никогда в жизни она не уклонялась от борьбы – и не собиралась делать это сейчас.
– Не обращай никакого внимания на то, что он говорит, милая, – добродушно проговорил сэр Джон. – Он принимает все чересчур близко к сердцу. Ты помнишь его в детстве?
Вздрогнув, Ли подняла на него глаза.
– Помню, но не очень хорошо, – медленно сказала она. – Я была еще совсем девчонкой.
– Тогда я посвящу тебя в маленький секрет. – Сэр Джон сделал небольшую паузу. – Ты, должно быть, обращала внимание, что родители Николаев редко появлялись в наших краях. У моего сына бизнес за границей, и они проводят большую часть года в разъездах.
Ли кивнула. Действительно, она ведь совсем не помнила родителей Николаев, что свидетельствовало о том, что они почти никогда не приезжали в Йоркшир.
– Николас не знает, что я осведомлен об этом эпизоде. А случилось это, когда они вернулись из одной из своих поездок. Не могу вспомнить, где они были. В Африке?.. – Он нахмурился. – Во всяком случае, что-то экзотическое. Как бы то ни было, вернувшись, они узнали, что Николас очень подружился с одной молодой девушкой по имени Кларисса и ее братом.
Кларисса. О да, уж ее-то Ли помнила очень хорошо. Такая хорошенькая, со светлыми льняными волосами, которым сама Ли завидовала с детским отчаянием. Ее собственные рыжеватые космы казались ей верхом безобразия, поэтому она заплетала косички.
Она молча усмехнулась. Теперь Кларисса превратилась в медлительную, чрезмерно располневшую женщину. Замуж она вышла очень рано и уже имела троих детей, а роскошные светлые волосы поблекли и были, строго говоря, вне критики.
– Ну так вот, – продолжал сэр Джон, – родители и встревожились. Круто поговорили с ним на этот счет. Ему тогда было лет двенадцать-тринадцать. Весьма уязвимый возраст. Видишь ли, они полагали, что Николас слишком хорош для Клариссы и ее брата. А Николас упрямо продолжал водиться с этими ребятами. И все-таки их слова попали в цель. Взрослые зачастую не сознают, какой вред могут нанести детям, не так ли?
– Да, правда, – согласилась она. Дети схватывают все очень быстро, и случайное замечание или неосторожная критика может отпечататься в памяти с такой силой, что сохранится на всю жизнь. Она и сама с горькой ясностью помнила то чувство ущербности, которое испытывала оттого, что у них с Фредди не было родителей – об этом часто поговаривали за ее спиной.
– Потом мы переехали сюда. Когда ему было около шестнадцати, он вновь начал встречаться с одной молодой девушкой, но родители и на этот раз ясно дали понять, что не одобряют этого. Им бы следовало просто не обращать внимания, и все прошло бы само собой, но такой уж у них был метод воспитания. Наседали на парня, критиковали девушку, а в результате все продолжалось гораздо дольше, чем длилось бы без их участия.
Сэр Джон задумчиво покачал головой.
– Я думаю, Николас упрямился в пику им. Подростки ведь терпеть не могут, когда родители читают им проповеди, а он был очень волевым и страшно упрямым. Но критицизм свыше меры так же разрушителен, как действие капающей воды – ведь капля за каплей и камень долбит. И соломинка, которая переломила спину верблюду, попалась, когда Николас поступил в университет. Привлекательная девушка. Но очень избалованная и дерзкая. Она до безумия вскружила ему голову.
– До безумия вскружила голову? – Это никак не соответствовало тому сдержанному и несколько циничному облику Николаев, каким его себе представляла Ли. – И что же произошло?
– Она бросила его ради другого, кто был постарше и побогаче. Это окончательно сформировало его взгляд на женщин, и с тех пор… в общем… – Сэр Джон тяжело вздохнул. – Видишь ли, таким образом он себя защищает. Естественная человеческая реакция. А Николас может быть и очень прямодушным… Однако, – внезапно оживился старик, – надеюсь, я не слишком наскучил тебе своей болтовней?
– Вовсе нет, – заверила его Ли, когда они рука об руку покидали столовую.
– Поэтому… – он бросил на нее взгляд искоса, – просто не обращай никакого внимания на то, что он говорит на сей счет. Получше узнай его. Знать – это понимать, а понимать – это…
– Да, хорошо. – Девушка смущенно передернула плечами. – Ну, мне нужно заняться делами. Я получила несколько писем… – По ее губам скользнула извиняющаяся улыбка.
– Конечно, моя дорогая, конечно. – Сэр Джон ободряюще похлопал ее по руке. – Все же это прекрасно, что ты работаешь с Николасом. Дай ему возможность увидеть себя с лучшей стороны.
Девушка опять слабо улыбнулась. Прекрасно? Ну уж нет! Для нее работать рядом с Николасом Рейнольдсом было вовсе не прекрасно. Безопасней оказаться в море лицом к лицу с акулами-людоедами.
Позже, вернувшись в свою комнату, она обдумала то, что услышала от сэра Джона. Конечно, это в какой-то степени объясняло поведение Николаса, но не извиняло его. Ничто не могло извинить ту неприкрытую темную враждебность, которую она видела в его глазах.
К счастью, ей не придется встретиться с ним до конца дня. К счастью, потому что она нисколько не сомневалась, что все равно почувствует то напряженное волнение, которое находило на нее всякий раз в присутствии этого человека. Даже после всего того, что рассказал сэр Джон.
Николас ушел, и она прекрасно знала, где он. С леди Джессикой. Эта по крайней мере ничем ему не угрожала. Он мог встречаться с ней совершенно спокойно, без опасений, что ее интересуют его деньги.
Ли оделась для свидания с Джерри, но в сердце уже закралось сожаление о поспешном согласии встретиться с ним. Бог знает, что она хотела этим доказать? Когда пробило восемь часов, ей окончательно расхотелось идти на это дурацкое свидание.
Однако вышло так, что вечер удался на славу. Ночной клуб был полон народу и буквально сотрясался от музыки. Мелодии следовали одна за другой, и она почти непрерывно танцевала с Джерри.
Общество Джерри вносило приятное разнообразие после общения с Николасом, чья агрессивность держала ее в состоянии постоянного напряжения. С Джерри же она расслабилась и не чувствовала себя так, словно к ней предъявляется слишком много требований. Джерри любил поговорить, а Ли была готова слушать. Он рассказывал о своей семье, об их загородном доме, о своих прежних связях. Складывалось ощущение, словно у него нет от нее никаких тайн.
К тому времени, когда она собралась наконец уходить домой, ноги гудели от приятной усталости. Джерри на прощанье поцеловал ее, и она с легкостью ответила на этот поцелуй, не ощущая ничего похожего на то охватывающее с головы до ног возбуждение, которое пережила с Николасом.
Неудивительно, что на следующей неделе она виделась с Джерри гораздо чаще, чем предполагала.
Молодой человек водил ее по своим любимым ресторанчикам, но не старался склонить к физической близости, и это было особенно приятно. Ли получала удовольствие от его общества, и не более того.
Все эти дни она была в отличном расположении духа. Веселому настроению способствовало то, что Николаса не было поблизости – ни на работе, ни дома. Она усердно трудилась весь день в офисе и с удовольствием отдыхала по вечерам, радуясь тому, что не приходится встречаться с мрачным внуком сэра Джона.
Такая, думала она, убирая вещи со стола и готовясь отправиться домой, она больше похожа на саму себя: спокойная, сдержанная, отвечающая за свои поступки.
Она так привыкла к постоянному отсутствию Николаев, что, услышав стук распахнувшейся двери, даже не оглянулась. Рабочий день давно закончился, никого из служащих в офисе не было, и она решила, что это, наверное, уборщица.
– Еще здесь?
Этот низкий голос заставил ее вздрогнуть, и стопка бумаг, которую она держала в руках, упала, разлетевшись по полу.
Ли резко повернулась и увидела стоящего в дверях Николаев. Удивленно вскинув бровь, он в упор смотрел на нее.
– Я тебя не ждала, – отозвалась девушка, сердясь на себя за то, что руки не слушаются и голос повинуется с трудом.
Ли нагнулась, чтобы подобрать документы, и он наклонился рядом с ней, намереваясь помочь.
– Сама справлюсь, – сказала она сухо, не глядя на него, но следя за тем, как его руки подбирают бумаги. Он был так близко, что его отчетливый мужской запах кружил голову, и она едва сдержалась, чтобы автоматически не отодвинуться.
Он отдал Ли бумаги, и она аккуратно сложила их на столе, чувствуя на себе его взгляд. Довольно, решила Ли, больше не собираюсь терять самообладание в его присутствии.
Николас присел на край ее стола, и она нахмурилась. Чего ему надо? Зачем пришел так поздно? Она неловко стояла за столом и смотрела на него.
– Я уже собиралась уходить, – начала Ли, и он слегка улыбнулся, отчего ей показалось, что он слишком хорошо сознавал то действие, которое на нее произвел внезапным появлением.
– Тебе нравится работать по вечерам? – спросил Николас, пропуская ее замечание мимо ушей.
– Даже очень.
– О тебе здесь хорошо отзываются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21