https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/Niagara/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Хороша благодарность за доброе дело!
– Ну нет, это уже слишком! – заявил он, когда девушка поднялась на второй этаж и внесла вещи Анны в комнату. «На аудиенцию к французскому королю и то легче попасть! – подстегивал он себя. – Я и так ждал достаточно долго. Анна должна узнать, что прибыло на этой барже. И сейчас она это увидит!»
Решительно взбежав по ступеням, он постучал в дверь. Вероятно, он сделал это несколько громче, чем следовало, потому что осторожная Дарсин, опять выглянувшая в щелочку, подозрительно прищурилась и сказала:
– Что случилось, мистах Филип? Почему вы так дубасите в дверь?
– Ты прекрасно знаешь, Дарсин. Анна здесь?
– Да.
– Вот и хорошо. Я вхожу.
Вынудив Дарсин отступить назад, Филип распахнул дверь и вошел в комнату. В глазах у него зарябило от ярких красок. Все крутом было завалена вещами. Платья, юбки, белье и другие предметы женского туалета были разложены на постели, ковре и даже на крышке чемодана, стоявшего на полу возле кровати. И среди вороха одежды на коленях ползала Анна.
После этого неожиданного вторжения она встала. Ее волосы, еще влажные на концах, чудесно обрамляли разрумянившееся лицо. Она тряхнула головой и отбросила их назад. На ней было белое платье от Лили, то самое, в котором Филип увидел ее в тот вечер, когда она вошла к нему в номер в отеле Сент-Луиса. Только сейчас она была без нижнего белья, и все соблазнительные линии ясно проступали сквозь тонкую материю.
– Филип, побойтесь греха! – Анна плотно прижала платье к себе, сложив руки на груди. – Вы не должны были входить сюда!
Куда девалось все его раздражение! За один короткий миг его плоть вышла из повиновения при виде этого дивного зрелища. Он смятенно топтался посреди комнаты, ощущая стеснение в брюках. Ненужный бунт в неподходящий момент. Филип тотчас воззвал к своей воле, чтобы подавить инстинкт.
– Вы тоже не должны были вести себя так! – сорвалось у него.
– Как прикажете вас понимать?
– Очень просто. Весь день пытаюсь пригласить вас на прогулку и не могу пробиться через этот неприступный кордон. Никак не уговорю вашего цербера. – Филипп метнул недовольный взгляд на Дарсин.
– Я знаю, – сказала Анна, – но вы должны понимать, как много мне еще нужно сделать. Я собиралась спуститься к вам через какое-то время.
– Если так, то немедленно бросайте свои занятия! – приказал Филип. – Наденьте что-нибудь и пойдемте. Или… клянусь вам, вы промаршируете средь бела дня в… том, что на вас имеется!
Наступила долгая пауза. Анна стояла совершенно неподвижно, ничем не обнаруживая своих намерений. Настораживало только слабое постукивание ее ноги в комнатной туфле. Возможно, его опять попросят уйти. В таком случае, решил Филип, он будет вынужден привести в исполнение свою угрозу и выволочь Анну из комнаты. И это будет только во благо. Если человек располагает чем-то, что, по его убеждению, должно доставить радость другому, почему он не может поступить именно так? Разве это не благо – разделить радость пополам? Филип напустил на себя суровый вид, надеясь, что это убедит Анну в неразумности дальнейшего сопротивления и заставит принять разумное решение.
– Хорошо, Филип, я иду, – сказала Анна. – Только, пожалуйста, дайте мне минуту на сборы. – Не отнимая сложенных на груди рук, она зашевелила пальцами. Эта бессмысленная жестикуляция определенно означала, что ему следует удалиться.
Филип вышел в холл. Ожидание продолжалось не более пяти минут. Анна вышла в скромном хлопковом платье с мелкими синими васильками, как тогда, в Ганнибале, и заставила его вспомнить залитую солнцем каюту на «Герцогине», когда перепуганная беглянка в испачканной одежде превратилась в прекрасную молодую женщину. Правда, после этого преображения ее будущее не стало определеннее, скорее наоборот. И так же как в то памятное утро, от восхищения у Филипа перехватило дыхание.
– Я готова, – сказала Анна, возвращая его из мира грез к реальности. – Извините, что задержала вас, но скажите ради Бога, куда мы идем?
– Скоро увидите. – Филип взял ее за локоть, и они бок о бок стали спускаться по ступенькам.
Через черный ход они вышли на короткую тропинку, ведущую к конюшне. Ни тот, ни другой не пытался завязать беседу. Очевидно, каждый ждал инициативы от противоположной стороны, чтобы разрядить странное напряжение. Перекинувшись взглядами, как кот и мышь, они приблизились к воротам конюшни, где их ждал Гранди.
– Добрый день, мисс Анна, – сказал он.
– Привет, Гранди.
– Ну как новобранец? Разместили? – спросил Филип.
– Со всеми удобствами, мистах Филип.
– Итак, Анна, сейчас я вам покажу кое-кого.
Филип повел ее к стойлам.
– Надеюсь, вы не собираетесь вывозить меня на конную прогулку? – встревожилась Анна. – Я вообще не очень-то умею ездить верхом, а у вас и подавно. Я видела, какие лошади во Френчмэн-Пойнт. Мне не справиться ни с одной из них. Я свалюсь в первую же минуту. – Слова вылетали из Анны, как брызги из бутылки с шипучим напитком. Филипу доставляло удовольствие наблюдать за ней, и у него не было ни малейшего желания прерывать поток ее слов. – Я родилась в городе. Впрочем… откуда вам знать. За всю жизнь я имела дело с одной лошадью и, по правде сказать, только ей по-настоящему доверяла, хотя я уверена, лошади – замечательные животные.
Они уже прошли несколько стойл и приближались к концу ряда.
– Вон там есть одна лошадь, которой, как вы выразились, можно доверять, – сказал Филип с притворным равнодушием. – Видите ту кроткую гнедую кобылу? Она вам никого не напоминает?
Анна остановилась и посмотрела на дальние стойла. В самом последнем над дверцей поднималась вверх и опускалась вниз блестящая рыжая голова.
– Ирландка! – пронзительно вскрикнула Анна. – Это ты?! О Филип, это она!
Лошадь признала голос Анны и на ее радостный вопль ответила протяжным ржанием. Анна устремилась по кирпичной дорожке к стойлу. Выбросив руки вперед, она обхватила Ирландку за шею и зарылась лицом в ее гриву.
– О моя старушка! Моя дорогая! Милая моя Ирландка!
– Ну, как она выглядит после долгого путешествия? – улыбнулся Филип, поглядывая из-за плеча Анны.
Она отступила назад и стала осматривать Ирландку то с одного, то с другого бока.
– Я нахожу, что она прекрасно выглядит. Такая откормленная! И красивая, как всегда.
Анна снова принялась обнимать лошадь, отдаваясь нахлынувшим на нее чувствам. Настоящее слилось с прошлым, и туман воспоминаний заволок ей глаза. Сквозь слезы она вдруг увидела Мика – такого же, как в последние часы жизни. «И еще мы определим Ирландку в самую роскошную конюшню в Миссури, чтоб она могла вволю пожевать молодой травки, овса и ячменя…» – приливом сладкой ностальгии всплыли в памяти его слова.
– О Филип, – еле выдохнула Анна, еще не готовая расстаться с магическими чарами, увлекшими ее в прошлое, – я только что слышала голос Мика. Это было так ясно, как будто он стоял рядом со мной. Я знаю, это потому, что Ирландка здесь. И я видела его, словно живого, как в те дни, когда мы были счастливы.
Видя светящиеся радостью глаза Анны, Филип вдруг ощутил, что его сердце переполнено незнакомым для него чувством. Оно странным образом отличалось от любви, привязанности и, возможно, было даже сильнее того необузданного желания, которое он начинал ощущать, находясь рядом с Анной. У него вдруг возникла внутренняя потребность заботиться о ней, защищать и лелеять ее. Филип был уверен, что никогда не чувствовал ничего похожего на эту необыкновенную нежность.
Анна обвила его шею руками, а он положил ладони ей на талию и, счастливый, глядел в ее глаза. Минуту они стояли так, охваченные волной общей радости.
– Спасибо, – тихо сказала Анна, и Филип подумал: неизвестно, кто в тот миг более счастлив, она или он.
Они пробыли на конюшне более часа. Анна забросала его вопросами: как ему удалось разыскать лошадь? когда и где ее нашли? каким образом доставили сюда? Филип все подробно объяснял, рассказав о частном сыщике, нанятом им в Сент-Луисе.
– Я только выполнял свое обещание, – сказал он в заключение. – Помните наш разговор в Ганнибале, когда я отговорил вас возвращаться на то место? Я же сказал вам, что попытаюсь разыскать ваши вещи.
– Я помню, но я никогда не думала, что вы действительно сможете сделать это.
– Я всегда держу свое слово, Анна. Независимо ни от чего. – Филип подумал о своем обещании отправить ее в Бостон. Интересно, думала ли она об этом также?
– А вам больше ничего не удалось узнать? – спросила Анна, чуть помедлив. – Тот человек не был на месте лагеря?
Филип смертельно боялся этого вопроса, но был готов к нему. Он повел ее в соседнее помещение, где хранились седла и сбруя, и снял с полки деревянный сундучок.
Анна немедленно его узнала.
– Это же наш денежный сундучок! – Она взяла его из рук Филипа и поставила на большой ларь, чтобы изучить содержимое. В сундучке лежали обрывки старых писем, кусочки материи и несколько пуговиц из китового уса.
Закончив осмотр находок, Анна поскребла пальцами почерневшие обугленные углы и подняла глаза на Филипа.
– Что рассказал ваш человек?
– Когда он прибыл на место, там все было засыпано пеплом. Кто-то поджег фургон, а лошадь отвел на ферму. От ваших вещей ничего не осталось, кроме этих вот мелочей.
Лицо Анны приняло задумчивое выражение, плечи поникли под гнетом внезапно навалившейся усталости.
– Опять пожар, – хрипло прошептала она, горестно качая головой. Филипу пришлось наклониться, чтобы разобрать ее следующие слова: – Дважды мой мир гибнет от огня, и снова пламя ничего не оставляет мне.
Филип подождал немного, надеясь услышать еще что-то, но Анна замолчала. Она вновь принялась перебирать лоскутья. Она выбрала из них небольшой клочок материи, покрытый копотью зеленый квадратик атласа и показала ему. – Вы, наверное, не узнаете это?
– Узнаю. Разве можно забыть ту прекрасную юную леди в переливающемся зеленом платье? Я прекрасно помню ее на сцене Ривер-Флэтс. Певчая птица Миссисипи – так, кажется, ее называли? Она была ослепительна в тот вечер.
– Я тоже все помню. Вы оценили мое пение выше всех, но были самым несносным из всех почитателей. Никогда не забуду, как вы подмигнули мне из первого ряда. Я тогда забыла почти все слова. – Анна положила лоскуток в сундучок и захлопнула крышку. – Я так и не поблагодарила вас за двуглавого орла, которого вы нам пожаловали.
– В этом нет никакой необходимости, мисс Роуз, – сказал Филип, подмигивая ей, как в тот раз. – Я достойно потратил деньги.
В тот вечер во Френчмэн-Пойнт произошло отступление от правил. Это было связано с предстоящим отъездом Анны. С разрешения Моники ужин подали на веранду, где допускалось присутствие в обычном одеянии. Все и так пребывали в достаточно подавленном настроении, чтобы блюсти чопорность за столом. На этот раз никто не томился в галстуках и жилетах, тугих корсетах и жестких планшетках. Клодетт было позволено спуститься ненадолго. Ее болтливость внесла непринужденность и некоторое оживление в разговор, хотя и не повлияла на общую гнетущую атмосферу.
Анри уточнил у Анны некоторые подробности событий в ночь убийства ее дяди. Она пообещала после ужина принести ему кое-что из вещественных доказательств, уцелевших в сундучке, в частности пуговицы из китового уса, потому что точно такие же были на рубашке Мика. Потом Анри рассказал ей о своих планах. Как только он получит от нее уведомление, что она благополучно добралась до Бостона, он сможет выехать в Кейп-де-Райв. Он возлагал большие надежды на эту командировку, считая, что у него есть все шансы добыть сведения, которые позволят снять с Анны все обвинения. Он просил информировать его, если она выяснит еще что-то, и как можно скорее сообщить бостонский адрес. Тогда он сможет телеграфировать ей, как только появятся хорошие новости.
Он также предупредил ее, что в случае провала его миссии ей придется решать вопрос о возвращении в Кейп-де-Райв. Если она захочет отстаивать в суде свое честное имя, Анри обещал выступить ее адвокатом и защищать ее права. В противном случае она останется в Бостоне. И возможно, это будет не самый худший вариант, так как Бостон достаточно удален от Иллинойса, а в большом городе ей легко раствориться.
Выслушав Анри и почти не притронувшись к пище, Анна извинилась и сказала, что испытывает потребность немного пройтись. Филип вызвался пойти с ней, но она уверила его, что все будет хорошо и что она действительно предпочитает побыть одна, чтобы подумать над советами Анри.
После ее ухода Моника цокнула языком и сочувственно покачала головой.
– Бедное дитя! Столкнуться с такими проблемами! И полная неизвестность впереди. В ее-то возрасте! Я всей душой болею за эту девушку.
– Скажи мне правду, Анри, – вмешался Филип, мучимый противоречивыми чувствами. – Насколько велики твои шансы на успех в Кейп-де-Райве? Ты считаешь, Анну удастся оправдать?
– По правде говоря, я только начал этим заниматься. Если я найду тело Мика Конолли, тогда можно будет утверждать с определенной уверенностью, что обвинения с Анны будут сняты. Если с Кейп-де-Райвом ничего не получится, то в целях безопасности ей лучше никогда не возвращаться в долину Миссисипи. Я думаю, Анна сама придет к такому же выводу. И к этому нужно отнестись со всей серьезностью. – Взгляд умных глаз Анри был устремлен на Филипа. – Вот над чем ты должен поразмыслить, брат. Ты сможешь отпустить ее?
Филип не ответил. Он лишь хмуро взглянул на него. Что поделаешь, если и брат, и Анна постоянно напоминают ему, что ее поездка в Бостон является единственным разумным выходом, есть ли у него выбор?
Прошло несколько тягостных минут. Конец ужина прошел в молчании. Филип первым встал из-за стола и попросил разрешения уйти.
– Я должен еще подумать, нужно ли Анне уезжать так поспешно, – сказал он. – Сейчас я поговорю с ней и выясню, права ли она.
– Ты знаешь, где ее искать, cheri? – спросила Моника.
– Да, мама. Что-то мне подсказывает, куда она могла пойти.
Филип вышел в сад и направился к задней калитке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42


А-П

П-Я