– Полагаю, он не будет настаивать, если вам это не под силу, – ровным голосом произнесла Рейчел, не обращая внимания на присутствие Корда. – Хотите, я с ним поговорю?
Джейк вскинул голову.
– Полагаю, вы уже это сделали, мэм. Со слов Корда, вы обвинили его в том, что он потакает симулянту.
– Возможно, я и сказала что-то подобное, – с задумчивым видом согласилась она.
– Удивительно, как это вы оба допустили, что я сам додумался до того, чтобы столоваться со всеми?
Корд усмехнулся.
– Скорее всего ты просто пожалел Лорену, которая таскает по коридору тяжелые подносы.
Застенчивая улыбка появилась у Джейка на губах.
– Отчасти. Она готовила и убирала на кухне, пока вы были в городе, и у меня не хватило духу попросить ее принести мне поднос. Поэтому я сказал, что пора мне есть со всей семьей.
Рейчел прикрыла веки, чтобы скрыть набежавшие слезы. Как же он изменился!
– Рейчел? – Он подкатил кресло к ней поближе. – Что с вами?
Она сморгнула слезу.
– Ничего. Я собираюсь попросить вас об еще большем одолжении.
Он раздраженно вздохнул.
– Давайте, не стесняйтесь.
– Будьте в гостиной завтра утром, когда приедет мистер Соломон. Просто проявите вежливость и поздоровайтесь с ним. Он замечательный человек, Джейк, – умелый и талантливый.
– Большинство настройщиков обладают талантом.
– Джейк, он задерживается здесь на день, чтобы приехать к нам, – добавил Корд.
Джейк смерил сердитым взглядом Корда и Рейчел.
– Ты просто давишь на меня, Корд. Мне не нравится, когда меня жалеют. Вот бедняжка – безногий пианист! Пожалуйста, взгляните на него!
– Обещаю, что он не станет смотреть на вас с жалостью, – тихо сказала Рейчел.
– Да ну?
– Да. Он не в состоянии увидеть вас, Джейк. Он слепой.
Прислушиваясь к звучанию верхних регистров, Давид Соломон, казалось, не слышал, как в проеме двери гостиной появилось инвалидное кресло. Он ударил по клавише, затем встал и, склонившись над струнами, что-то поправил и повторил это несколько раз, прежде чем остался доволен сделанным.
Джейк давно понял, какая это утомительная работа, но восхищение, написанное на лице настройщика, говорило об обратном. Тонкие пальцы брали аккорды и октавы. Склонив голову набок, мастер слушал звучание пианино.
Неожиданно он произнес:
– Почему вы не подойдете поближе вместо того, чтобы наблюдать от двери?
– Я не хотел вам мешать. – Джейк медленно въехал в комнату. – Вы – мистер Соломон?
Нащупав пальцами сумочку, Давид Соломон положил в нее настроечный ключ.
– Да. А вы, как я понимаю, Джекоб Макферсон.
Джейк кивнул.
– Да, это я. – Он посмотрел на полузакрытые, глубоко посаженные глаза настройщика.
– Я слышал ваше выступление в Нью-Йорке на сольном концерте, когда вы учились там. – Давид Соломон развернулся на табурете и протянул вперед ладонь. – Покажите мне вашу руку.
Джейк подъехал ближе и, подавшись вперед, вложил пальцы в ладони мистера Соломона. Давид Соломон ощупал пальцы, суставы, поводил кончиками собственных чувствительных пальцев по всей руке Джейка.
– Теперь другую руку, пожалуйста, – попросил он.
У Джейка сильнее заколотилось сердце, участилось дыхание, и он ощутил глубоко внутри прилив жизненных сил.
– Вы больше не играете? – Нет.
– Почему? Оттого, что вы в инвалидном кресле?
– Этого, по-моему, вполне достаточно, мистер Соломон.
Внезапный прилив гнева и неловкости охватил Джейка. Его бросило в жар, и захотелось развернуться и уехать из комнаты.
– А разве ваши руки пострадали каким-либо образом? Я не смог этого уловить.
– Нет. – Ответ прозвучал холодно и резко, как бы положив конец расспросам.
– Подождите.
Джейк задержался, хотя его руки лежали наготове на колесах кресла.
– Мы все носим на себе различные раны, мистер Макферсон. Ваши и мои, возможно, более заметны, чем у других.
– У меня нет ног, и поэтому я не могу использовать педали, сэр, – с болью вырвалось из груди Джейка.
– А колени у вас тоже отсутствуют? – спросил настройщик. Он выпрямился и пробежался по клавишам. Затем взял подряд несколько октав.
Джейк подождал, пока Давид Соломон закончит с устранением очередной поломки, и ответил:
– Правое колено сохранилось.
– Вам повезло. – Мистер Соломон сыграл короткий пассаж с удивительно нежным звучанием. – Без глаз я могу полагаться исключительно на свою память. А вы можете выучить новые музыкальные произведения.
– Без педалей это просто звяканье. Я знаю, о чем говорю, мистер Соломон.
– Да, конечно. – Настройщик понимающе кивнул. – Но правым коленом вы могли бы нажимать на басовую педаль, прилаженную под клавишами. Ее следует прикрепить к железному бруску, а затем привязать проволокой. Вы лишаетесь контроля над высокими нотами, но… – Он пожал плечами и лучезарно улыбнулся. – Думаю, с одной педалью можно кое-что сделать, мистер Макферсон. Уверен, ваша игра затронет душу.
Джейк громко фыркнул.
– Педаль под клавиатурой? Где вы видели подобное?
– Нигде. Но я знаю, что это можно сделать.
Джейк снова покраснел.
– Простите, я сказал, не подумав. Конечно, вы не могли это видеть.
– Само собой разумеется. Я не обиделся.
– Как такое можно соорудить? – В голосе Джейка прозвучал проблеск надежды.
– У вас в городе, наверное, есть кузнец?
– Конечно.
Давид Соломон развел руками.
– Тогда все в порядке. Попросите его приехать и снять размеры. Нет, лучше я сам с ним поговорю на обратном пути. Мы скорее сообразим, что к чему.
– Вы сделаете это для меня?
– Нет, не только для вас, а для той музыки, которая живет внутри вас. И для тех, кого вы, возможно, затронете своим талантом.
– Я никогда больше не поднимусь на сцену, – с горечью ответил Джейк.
– Тогда улучшите этот мир, сделав светлее свой собственный, внутренний. Пусть музыка питает вашу душу, Джекоб Макферсон.
Глава шестнадцатая
Солнце едва успело взойти, когда до Рейчел донеслись звуки музыки. Она открыла глаза, прислушиваясь к слабому звучанию пианино снизу из гостиной.
Рейчел встала и подошла к комоду. Выдвинув ящик, она достала чистое нижнее белье.
За спиной раздались приглушенные шаги. Она взглянула в зеркало на стене – это Корд: волосы взъерошены после сна, от крепкой фигуры исходит мужская сила.
Он подошел и встал рядом с ней – на фоне его загорелого тела ее кожа казалась бледной.
– Я люблю тебя, – прошептал он, а она прикрыла глаза, чтобы лучше проникнуться нежностью, таившейся в переливах его низкого голоса. Неужели этот сильный, выносливый мужчина принадлежит ей и говорит о своей любви? А она чувствует себя надежно защищенной его любовью? Сердце с трудом может такое выдержать.
Она откинула голову, чтобы их губы оказались совсем близко, и ответила ему тоже шепотом:
– Я люблю тебя, Корд.
Он улыбнулся, и их взгляды встретились, отраженные в зеркале.
– Ты рано проснулась.
– Я услыхала музыку.
Он замер, прислушиваясь.
И опять тишину нарушил один-единственный звук, подхваченный следующей нотой, затем еще одной. Звуки смолкли.
– Джейк, – выдохнула Рейчел. Она повернулась к Корду и обняла его за шею. – Он сел за пианино и пользуется педалью. – Она прижалась лбом к груди мужа, ожидая новых звуков, которые, несомненно, должны последовать.
– Он поел? – Рейчел остановилась около приоткрытых дверей гостиной, где уже стояла Лорена.
Сквозь щелку они увидели Джейка, сидящего на табурете за пианино. Его пальцы медленно перебирали клавиши, словно он импровизировал.
– Он что-то сочиняет, да? – шепотом спросила Рейчел у Лорены.
Та кивнула.
– Думаю, что да. Он уже переиграл все, что знает наизусть.
Значит, Джейк уселся за пианино с восходом солнца! Во время завтрака мужчины слушали музыку и обменивались восхищенными взглядами, отчего у Рейчел становилось тепло на душе.
– Позвать его? Ему пора завтракать. – Рейчел просунула голову в дверь.
Джейк перестал играть.
– Рена, Рейчел… входите. Что вы там шепчетесь?
Лорена вошла первой и встала у него за спиной, опустив руки на его широкие плечи. Она массировала мышцы спины, уставшие после долгого напряжения.
– Примите поздравления, мисс Рейчел, – с некоторой долей язвительности произнес Джейк. – Вам таки удалось усадить меня туда, где я уж и не думал никогда сидеть.
Ее задел его тон.
– Разве это плохо?
Лорена сжала ему плечи, пытаясь утихомирить. Но это не произвело на него ни малейшего впечатления.
– Нет ничего очень плохого, как нет ничего абсолютно хорошего. С вашей стороны это прекрасный жест – дать мне возможность играть на этом проклятом инструменте. – Он взглянул на Рейчел через плечо и при этом потерся щекой о запястье Лорены.
– Вы ведь еще не закончили свою отповедь мне? – резко спросила Рейчел. Ее хорошее настроение улетучилось.
Он отвесил ей высокомерный поклон.
– Уверен, что стану развлекать всех работников на ранчо и даже дам в доме. А когда мое умение возрастет, то, возможно, стану по воскресеньям играть для священника.
– Я всего лишь хотела вернуть вам радость от общения с музыкой, Джейк. Я вовсе не собиралась организовывать ваши турне по Европе. – Она отвернулась от него и быстро вышла из комнаты.
На кухне уже подошло тесто для хлеба. Она сняла с плиты миску и поставила ее на стол. Посыпав горсткой муки деревянную доску, она быстро вывалила на нее тесто и начала его месить. На этот раз Рейчел вымещала на нем свой гнев.
– Не забей его до смерти, – раздался с порога добродушный смех Корда, но он сразу понял, что Рейчел очень огорчена. – Рейчел, в чем дело? Что случилось, Рей?
Она почувствовала, как горят у нее щеки, и подняла на него глаза.
– Твой брат – осел.
– Я это давно знаю, – подавил улыбку Корд.
– Да нет – он действительно самодовольный идиот!
С этим Корд тоже согласился.
– Что он вытворил на этот раз?
– Я занята хлебом. Пойди и спроси у него сам.
Опять он угодил в разгар скандала, подумал Корд, с неохотой идя по коридору к библиотеке, откуда ясно доносился голос Лорены, прерываемый едкими замечаниями Джейка.
– Я не просил вмешиваться в мою жизнь. Почему я должен быть благодарен за предоставленную мне возможность играть какие-то пьески ради…
– Черт тебя подери, Джейк Макферсон! Как только меня угораздило познакомиться с таким неблагодарным, черствым человеком!
– А вы были знакомы со многими другими, мисс Клейпул? – насмешливо осведомился он.
– Твое замечание ни к селу ни к городу, – оборвала его выведенная из себя Лорена. – Ты оскорбил Рейчел, а она так старалась облегчить и улучшить тебе жизнь.
– Пока что никакого улучшения я не заметил.
– Почему же? Во-первых, ты передвигаешься за пределы этой комнаты, а во-вторых, ты снова играешь, и играешь хорошо.
– А ты, как я вижу, превратилась в критика? – продолжал насмехаться он.
– Я разбираюсь только в том, что знаю. Разве не на этом основывает свои взгляды любой критик?
– Существуют такие понятия, как мастерство, опыт и разные степени таланта, – заметил Джейк.
– И у тебя это есть? – спросила она.
Корд оперся о стену около двери в библиотеку, надеясь, что в результате этой перепалки между ними он узнает то, что ему нужно, не расспрашивая своего беднягу брата.
– Когда-то все это у меня было, – с горечью ответил Джейк.
– Ты ужасно обидел Рейчел, – помолчав, сказала Лорена.
– Передай ей мои извинения, ладно? – Это было сказано натянуто, но в его голосе все же прозвучали искренние нотки.
– Ты сам должен извиниться, Джейк Макферсон. Ты, недолго думая, обидел ее. А теперь отправляйся к ней и извинись.
– Рена, не настаивай на этом.
– Я люблю тебя, – с отчаянием в голосе произнесла она, – но порой ты мне противен.
Тут Корд услышал, что в библиотеке происходит какая-то суета: стук, шум и грохот.
– Ты что, собираешься разнести комнату? – Голос Джейка прозвучал совсем близко от двери, и Корд отошел назад.
– Я последний раз убираю все, что ты разбросал, а затем уезжаю домой.
– Ты меня бросаешь?
– Да, бросаю. Я устала от твоих недовольств и твоего эгоизма. И самое главное – я в тебе разочаровалась.
– Что ж, уезжай, раз так. Я обходился один и обойдусь впредь. Не пропаду, – еле слышно вымолвил Джейк.
Боль, прозвучавшая в словах брата, эхом отдалась в душе Корда.
Он молча вернулся на кухню.
Противни с хлебом выстроились в ряд на плите подобно солдатам. Рейчел сняла с них полотенце. По ее лицу было видно, что она довольна.
– Тебе нравится печь хлеб? – спросил он.
– Меня это успокаивает. – Рейчел внимательно на него взглянула. – У тебя такой вид, как будто ты с кем-то повздорил, – сказала она.
Он кивнул.
– Слушал, как они ругались. Лорена собирается уезжать.
– Надеюсь, не из-за меня. Мне не нужно, чтобы она за меня заступалась.
– А она заступилась. Да нет, Рейчел, она сама на него зла. Назвала его эгоистом и еще как-то, но я не запомнил.
– Ему надо дать время остыть, – спокойно заявила Рейчел.
Корд обнял ее за талию и прижал к себе.
– Ты не сердишься на него? Она покачала головой.
– Лорена сердится за нас обеих. Видишь ли, Корд, у него темперамент музыканта, и он все воспринимает очень остро. – Она подняла глаза, и Корда вновь поразила мягкость этой красивой женщины – его жены, которая долго не держит зла. – Мне кажется, он сам не знает предела своих возможностей, – медленно произнесла она. – Если бы только он был чуточку посговорчивей…
– Он не такой.
Рейчел загадочно улыбнулась.
– Он может измениться.
– Я уезжаю.
Решение Лорены не вызывало сомнений: сумка ее едва не лопалась от вещей, лицо раскраснелось, глаза блестели.
У этой златокудрой женщины кончились силы, а в проигрыше остался мужчина, который сидел в библиотеке, ссутулившись и уставившись в окно.
– Не делай этого из-за меня, – твердо сказала Рейчел.
– Отчасти это так, – призналась Лорена. – С другой стороны, я не могу наблюдать, как он катится вниз. Он не прилагает никаких усилий, Рейчел.
– Ты не права. Он прилагает усилия Он несколько часов играл на пианино, пока у него буквально не отсохли руки. И тогда он решил, что его усилия напрасны, поскольку он никогда не сможет играть за пределами дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17