В остальном некогда уютная гавань представляла собой обыкновенное кладбище кораблей с ржавыми остовами вдоль берега.
Расцвет порта пришёлся на период потепления климата, когда построенные в приполярных областях станции обнаружения и раскрытия червячных дыр, выстреливали в пространство огромное количество энергии и при этом разогревая Землю. Море накатилось на сушу и стало всем. Порт был важным пунктом в морских маршрутах, но последовавшее за потеплением похолодание его убило. Климатическое равновесие было нарушено и его весы скоро и не без помощи людей качнулись в обратную сторону – период тропических ураганов на планете сменился ледниковым периодом. Землю лихорадило – бросало из жара в холод и обратно по несколько раз в течении жизни нескольких поколений, пока наконец климат относительно не устоялся. Из-за катаклизмов полёты через червячные дыры прекратились и начались снова только три года назад. Только сейчас, когда льды снова отступили, руины порта снова увидели белый свет. И этот свет не загораживали кроны деревьев, не отбрасывали на землю тень – холод ушёл и унёс собой землю, оставив голые облизанные им камни и россыпь брильянтов озёр, над которыми дул бесконечный ветер. А два тела на борту «Всех порву» бороздили гавань и её окрестности из конца в конец и ныряли, ныряли, ныряли.
«Всех порву» только что вернулся из своего очередного выхода на погружения и стоял пришвартованный к стенке дока.
– И здесь нет, – комментировал свои действия блондин, зачёркивая очередной квадрат на самодельной схеме гавани. Спрятавшись от ветра за крохотной ходовой рубкой на палубе мотобота, он грелся. Его напарник в это время возился с компрессором, собираясь заряжать баллоны аквалангов. Блондина звали Серый, а его товарищ был брюнетом и Василием по имени.
– Ты как хочешь…, – заговорил Василий, но тут затарахтел компрессор, загоняя в баллоны воздух, и продолжения разговора не состоялось.
Легководолазное снаряжение, в котором погружались Серый и Василий, и этот компрессор были единственным, что было новым на борту «Всех порву». Остальное было уже давно подержанным, а кое-что и откровенно старой рухлядью, не известно как ещё работающей. Под навесом на носу мотобота на палубе лежали два ящика с аппаратурой. В одном был самопальный магнитометр, собранный Василием из того, что он нашёл на свалках. В другом ящике лежала аппаратура эхолота, который был куплен у одного старого рыбака, сломанным, но восстановлен до приемлемо рабочего состояния всё тем же Василием. И сам мотобот был уведён ночью со свалки Василием, пока Серый отвлекал, а если точнее – поил горючим пойлом, её сторожа. Той тёмной претёмной ночью Василий на взятом у друзей на ночь, якобы на рыбалку, катере тихо подошёл к портовой свалке на берегу и тихо стащил на воду старый списанный корпус номерного мотобота, присмотренный ещё днём. Отремонтированный, чтобы только не тонул и наречённый «Всех порву», он стал основным активом корпорации «Василий и Серый», созданной этими двоими для проведения подводных поисковых работ. Конечно, официально они этим не занимались, так как никто бы им не дал соответствующего сертификата глядя на их оборудование и хитрые рожи. Особенно на рожу Серого.
Вообще эта пара зарабатывала себе на хлеб тем, что содержала магазинчик «Василий и Серый. Колониальные и прочие товары» в котором торговали всем подряд. В основном, конечно, это были запчасти для аппаратуры и техники и конечно же немного колониальных товаров, поступавших на Землю из её колоний на других планетах. Василий обычно стоял за прилавком, подкупая покупателей своим открытым и честным лицом, а Серый разъезжал в поисках поставщиков и устраивал взбучки Василию, когда возвращался и обнаруживал, что тот продал, что-то вдвадорого, а не втридорого, как надо было.
Дело шло у них понемногу, а они не оставляли попыток разбогатеть, особенно Серый. И именно охота за сокровищами привела их в этот давно потерянный порт на краю земли.
Все баллоны аквалангов снова были заряжены.
– Следующей у нас будет вот эта магнитная аномалия, – Серый показал пальцем на схеме на ещё не зачёркнутый квадрат гавани, в котором магнитометр засек наличие чего-то либо большого и железного, либо чего-то другого, но, что так же возмущало магнитное поле.
Следующее погружение прошло успешно, но того, что они там искали, они не нашли. На дне лежал затонувшая баржа.
– А напомни мне, пожалуйста, с чего ты взял, что зонд может оказаться в этой свалке? – спросил Василий у своего товарища после следующего погружения, снимая ласты на палубе мотобота.
– Это единственное место, где его не искали. И это единственное место, где он может спрятаться, если он упал в здешние воды. Здесь каждая железка звенит на металлоискателе, а эхолот показывает подводные джунгли из утонувшего хлама. Зонд может забиться в какую-нибудь щель так, что его только глазами и возможно найти.
– А ты не думал, что зонд с таким же успехом может приткнуться к любому утопленнику на дне моря?
– Думал. Но его там пока не нашли. Если его и здесь нет, то это значит, что он провалился обратно в червячную дыру и на Земле его искать уже бесполезно. Для нас он потерян… Давай сюда аппарат.
Серый взял акваланги и понёс их к компрессору – теперь была его очередь их заправлять.
Василий разоблачился из гидрокостюма, обсох и спустился в каюту, в которой на полке лежала папка с вырезками из журналов, газет, выписки и схемы из программ передач и новостей, посвящённых событию трёхлетней давности.
Тогда – три года назад – на Землю возвращался исследовательский зонд, побывавший в другой звёздной системе. Станции раскрытия червячной дыры расширили её рот и держали открытым, пока светящийся шар не вышел из неё и не начал спускаться в приполярном районе Земли. Внезапная вспышка на солнце породила сильнейшую солнечную бурю и зрители, наблюдавшие за почти отвесным спуском светящегося шара зонда, увидели, как он резко метнулся в сторону и исчез, а небо днём расцветилось полярным сиянием. Больше зонд никто не видел. Расчёты учёных показывали, что он, скорее всего, упал в полярные моря. Его долго искали там, но так и не нашли. А затем в голове Василия родилась идея поискать его.
– Да нам за него отвалят нехилое вознаграждение, – сразу уцепился за идею его напарник, – К тому же всегда найдутся люди готовые без лишнего шума заплатить за него звонкую монету и так. Мы можем продать этот зонд и тем и другим и здорово подняться на этом!
Был, конечно, риск, что они ничего не найдут. Вернее был ничтожный шанс, что они найдут, то, что ищут. Но ведь и Колумб не в Америку плыл.
– Хлам и металлолом, – ворчал Серый, обозревая панораму гавани, – Ты что делаешь?
Последний вопрос был вызван тем, что Василий записывал, что-то в тетрадь, которую раньше Серый не видел.
– Веду дневник.
– Компромат на себя строчишь, значит?
– И на тебя тоже.
– Ладно, ладно. Я это припомню тебе. Вот найдём зонд, фиг ты у меня что получишь. Дырку от нолика. Вот.
– Я всегда знал, что щедрый человек.
– Может, ещё сегодня нырнём?
– Я устал. На сегодня хватит. Жить всё-таки мне больше хочется, чем найти этот зонд.
– Ладно.
Дело было к вечеру. Солнце светило уже с запада и готовилось перейти на ночную сторону горизонта. Серый, поднявшись из порта на высоту, гулял на берегу среди руин поселения. Острова, закрывавшие бухту от ветров и волн с моря, здесь не мешали обзору, а дома были отданы на растерзание ветру. С севера, с моря небо темнело и на его фоне Серый, разглядел движущуюся белую точку и мигом скатился в порт.
– Атас! У нас гости! Заводи мотор!
Умиротворённая атмосфера была разрушена внезапным взрывом активности. Василий не стал спрашивать, что собственно случилось, без лишних слов, бросившись к мотору. Серый отвязывал мотобот от арматуры облицовки дока. Погудев трансформатором, электродвигатель запустился. Серый, встав за руль, направил мотобот вглубь одной из мелких бухточек гавани и, маневрируя среди торчавших из воды и сваленных в кучу корпусов сухогрузов, буксиров, танкеров, подводных лодок, траулеров и секций плавпирсов, спрятал мотобот среди этой кучи остовов. Благодаря тому, что борта мотобота были облезлые и некрашеные, он затерялся под бортом, вытащенного на половину на берег, грузопассажирского судна тысячи в полторы водоизмещением, нависавшего над скорлупкой мотобота.
– А теперь скажи какие гости? – спросил Василий.
– Сейчас увидим.
Пока они прятались, точка на горизонте стремительно увеличилась и выросла в четырёхкрылый аппарат. Короткий и полный фюзеляж. Расположенные друг над другом крылья. Верхние чайкой. Нижние – обратная чайка и служили поплавками, на которые приводнился у входа в бухту, низко летевший над волнами, аппарат. Войдя в гавань порта аппарат встал к стенке дока, где только что стоял «Всех порву». Из него на крылья вылез экипаж аппарата и пришвартовал его к стенке дока.
– Серый, а чего мы тут шхеримся от них? Думаешь по нашу душу?
– Нас ни кто не должен здесь видеть. По нашу душу они или нет.
Прибывшие тем временем продолжали заниматься своими делами вокруг своего транспортно средства. С моря набежала облачность. Похолодало.
– Какой прогноз погоды на сегодня спросил? – Серый.
– Не знаю.
– Ты, что выключил радиостанцию.
– Ты сам её выключил. Никто не должен знать, что мы здесь.
Погода совсем испортилась, и начался шторм. Дождь из-за сильного ветра шёл почти параллельно земле. Острова потерялись из виду. Но бухта была надёжным укрытием от непогоды на море. Мотобот с Василием и Серым на борту поднимался и опускался на доходившей до его укрытия волне и скрёбся при этом об борт прикрывавшего его корпуса судна. Но этого не было слышно далее двух метров из-за шума ветра, дождя и прибоя. Все поисковые работы пришлось отложить. Серый на всякий случай достал охотничий карабин.
Утром погода улучшилась. Шторм утих. Только солнце пока не показалось из-за низкой облачности, но всё говорило, что к середине дня и она пройдёт и очистит небо. К полудню четырёхкрылый аппарат отчалил, вышел из бухты и после разбега продолжил свой путь над водой.
– Чартер, наверно, какой-нибудь. Укрывался от шторма здесь, – прокомментировал Василий.
Вечером снова светило солнце, заливая золотом бухту и окружавшую её землю. Кладоискатели благодаря непогоде получили вынужденную, но полезную для них передышку в своих погружениях под воду.
В конце концов, Серый с Василием обшарили всю бухту и прилегающие к ней воды, но пропавшего межзвёздного зонда так и не нашли. Натаскали из глубин много различных экспонатов, которые рассчитывали продать или пристроить в свой музей, который они решили открыть для привлечения публики в свой магазин.
– Хорошо здесь, – сказал Василий, когда, закончив поиски, мотобот «Всех порву» направлялся к выходу из бухты, наверное, навсегда покидая её уют. Ветер играл с его тёмными волосами, а след мотобота постепенно исчезал на воде.
Бухта снова опустела. Вернувшись в состояние безлюдного кладбища кораблей. Так там они и лежат в ожидании своего воскрешения.

Форт

Если я хоть что-нибудь понимал в фортах, то эта потерна вела из горжевой казармы в кофр, фланкирующий напольный ров. Я стоял перед черным проёмом в стене. Луч фонаря освещал узкий проход и ступени ведущие вниз. Над головой было несколько метров железобетона и земли, над которыми гуляли ветры.
Старый форт, постройки последних лет Российской Империи покоился на высоте, которая венчала поросший травой хребет. С этой вершины просматривались и естественно простреливались обе долины по сторонам хребта, сходившиеся в единую низину прямо перед фронтом форта. Эта низина была густо заросшая кривым лесом, сквозь который лежала дорога, ровесница форта, которая вела к пляжу. Именно на этот пляж и смотрели когда-то пушки форта, прикрывая десанто-опасный участок побережья.
Но форт так ни разу и не воевал. Наверно это было самым лучшим исполнением его роли. Ни один враг не покусился на охраняемые фортом земли. Боялся. Но за лихие годы Гражданской войны на форте были и белые, и красные, и интервенты, и местные партизаны всех мастей и окрасов, от бандитского до возвышенно-романтического. Никому из них форт не был нужен. Но каждая сторона считала своим долгом занять его. Затем пришла Советская власть и на форте на долгие семьдесят лет снова обосновались военные, отгородившись от цивильного мира забором с колючей проволокой. А сейчас форт пустовал. Военные его оставили. Предварительно вывезя или законсервировав оборудование. Потом сюда наведались чёрные сборщики металла и вырезали, выломали все металлические части подчистую. В лом пошла и проводка советских времён и ажурные, чугунные перила царских. Осталась только арматура внутри железобетонных стен. До неё не добраться. Теперь же, когда я, движимый любопытством, добрался до старого форта, в его казематах царила апокалиптическая безнадёжность и запустение. Грязь и мусор оставшиеся после военных, следы исчезнувших металлоконструкций, оббитые стены с радостными надписями о демобилизации, полуразвалившаяся будка КПП у въезда, перед горжевым рвом. Последние годы форт военные использовали как склад. Об этом говорило, то что никаких следов того, что в нём проживали я не обнаружил. Обломки стеллажей и ящиков заполняли все помещения в которые я ни заходил – и казармы, и укрытия для противоштурмовых пушек, и полукапониры, и прочие помещения в массиве форта. Этими же обломками был усыпан и внутренний двор форта со следами грузовика. А проход в потерну, перед которой я сейчас стоял был заложен и снова обнаружился, когда металлосборщики выламывали оборудование. Кладка в один кирпич была проломлена, а косяки бронедвери, закрывавшей вход в потерну вырезаны автогеном.
Я стоял перед спуском и во мне боролись разумный инстинкт самосохранения и не менее разумное любопытство. В конце концов плюнув и пообещав в очередной раз самому себе не ходит в подобные экспедиции одному, я аккуратно протиснулся в потерну и стал спускаться по лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20