И к тому же по некоторым признакам я поняла, что Анна Евгеньевна и ее сын стали испытывать некоторые материальные затруднения, которых не наблюдалось прежде. Возможно, это было связано с начавшейся в стране перестройкой. Видимо, отец невестки Анны Евгеньевны лишился своего поста и кормушки.
- Понятно, - кивнула Мариша. - И вы не интересовались у Анны Евгеньевны, что стало с ее внучкой после того, как девочка ушла из интерната?
Верочкино лицо слегка помрачнело.
- Видите ли, - произнесла она, - мне не у кого стало спрашивать.
- В каком смысле?
- В том самом, что Анна Евгеньевна никогда не оставляла мне своего домашнего адреса. И я более чем уверена, что фамилия, которую она мне назвала при нашем знакомстве, не была ее настоящей фамилией, - ответила нотариус. - Иначе в чем смысл конспирации?
- Ну да, - пробормотала Мариша, с ужасом понимая, что единственная ниточка, которая вела к наследству Аньки, трещит и вот-вот порвется.
- После того, как Анечка вышла из своего интерната, ее бабушка, Анна Евгеньевна, никогда больше ко мне в контору не приходила.
- Почему? - удивилась Мариша. - Разве девочке после выхода в большой мир не нужна была ее поддержка?
- Дело, думаю, в другом, - произнесла Верочка.
- В деньгах, которых не стало? - спросила Мариша, вспомнив, что отдельную квартиру Аньке ее бабушка так и не приобрела. - Потому что денежная река оказалась перекрыта, да?
- В этом тоже, - кивнула Верочка. - Но я неоднократно говорила Анне Евгеньевне о своем намерении перебраться жить в деревню. И полагаю, она просто решила обратиться за помощью к другому нотариусу.
- К кому?! - хором воскликнули подруги.
- Этого я не знаю, - покачала головой Верочка.
Подруги молчали. Разочарование было слишком сильно.
Они так надеялись на эту поездку. И что же? Узнали фамилию Анькиной бабушки, которая, скорей всего, была вымышленной! Верочка сочувственно наблюдала за подругами, размышляя о чем-то про себя.
- Давайте я вас хоть супчиком угощу, - внезапно предложила она, явно желая подбодрить подруг хотя бы своей вкусной стряпней. - Суп у меня сегодня просто замечательный получился.
Подруги рассеянно кивнули, продолжая думать о своем. Верочка тем временем засуетилась, загремела кухонной посудой, в воздухе разнеслись ароматные запахи. И через несколько минут перед подругами появилось по полной тарелке золотистого бульона с мелко порубленной зеленью, в котором плавали розочки из моркови, ажурный темно-золотистый лук и безупречные светло-желтые нити домашней лапши.
Несмотря на то, что суп стоял на плите и лапша провела в нем куда больше часа, она ничуть не разварилась, и ее внешний вид не пострадал. Она и сейчас выглядела так, словно ее опустили в кипяток никак не больше десяти минут назад.
- Какая изумительная у вас лапша, - не удержалась от похвалы Мариша. - Вы ее, наверное, сами делаете?
- Это же сколько терпения и времени на такую работу надо потратить! - поддержала ее Юля. - Вообще-то я слышала, что итальянки для своих мужей делают макаронные изделия вручную, но чтобы русская женщина стала так баловать своего мужика!
Верочка неожиданно отвернулась в сторону и весело захихикала.
- Вообще-то мужу об этом знать не полагается, - произнесла она, закончив веселиться. - Но вам я, так и быть, открою свой секрет. На самом деле это вовсе не домашняя лапша. В том смысле, что я ее сама не делала.
Она встала и быстро подошла к шкафу, откуда извлекла пакет с уже знакомой подругам надписью.
- Вот видите! «Макфа»! - с гордостью сказала Верочка, демонстрируя пакет подругам. - Попробовала один раз и с тех пор только ее и варю. Отличное качество. И цена для такого продукта отнюдь не высокая. Куда лучше, чем всякие импортные аналоги. Стоимость их гораздо выше, да и потом, зачем нам - русским людям - поддерживать иностранных производителей, когда есть отечественные продукты и ничуть не хуже?
Затем она снова подсела к подругам, которые уже наворачивали по второй тарелке. Настроение у них несколько улучшилось. А вот вид у Верочки, когда она наблюдала за подругами, был снова глубоко несчастный и задумчивый. Она несколько раз вздохнула и наконец решилась.
- Девочки, - произнесла она, - я вижу, что ничем вам не помогла.
- Зато накормили вкусно! - попыталась отшутиться Юля.
- Это да, - кивнула Верочка. - Но вот по поводу того, зачем вы ко мне приехали, я вам не помогла. Поэтому...
И, набрав в грудь побольше воздуха, она сказала:
- В общем, я знаю еще кое-что об Анне Евгеньевне. Но только... Понимаете, это я узнала не от нее самой. И поэтому хочу, чтобы вы не разглашали никому, что эти сведения получили от меня.
- Конечно! - оживились подруги. - О чем речь! Мы будем молчать как рыбы.
- Хорошо, - сказала Верочка. - Я вам верю. Слушайте, вы должны меня понять. Эта история меня очень заинтересовала. Таинственность, которую соблюдала Анна Евгеньевна, меры предосторожности, с которыми она передавала деньги, разного рода недомолвки. В общем, все это в совокупности так разогрело мое любопытство, что я решила проследить за Анной Евгеньевной.
И, подняв глаза на подруг, она спросила:
- Вы меня осуждаете?
- Вовсе нет! – закричали подруги. - Мы бы и сами так поступили.
- Конечно, это был большой риск с моей стороны, но я все равно решила, что хватит ей водить меня за нос, - обрадовалась Верочка. - Могла бы Анна Евгеньевна наконец понять, что я человек надежный, и если меня попросить, то я болтать не стану. К тому же я все равно понимала, что скоро оставлю работу в нотариальной конторе и уеду в деревню. Одним словом, все так сложилось одно к одному. Короче, я предприняла собственное маленькое расследование.
- Итак, вы за ней проследили? И что узнали? - нетерпеливо перебила Юля все еще мучающуюся сомнениями Верочку.
- Что-то интересное об их семье? - спросила Мариша.
- Да, - кивнула нотариус. - Анна Евгеньевна мне не соврала. Ее невестка в самом деле была очень больной. Это охотно подтвердили соседки в их дворе. Когда я дошла следом за Анной Евгеньевной до ее дома, то не решилась подняться следом за ней на этаж. Вместо этого я присела на лавочку к бабулькам и уже через несколько минут узнала о семье Анны Евгеньевны очень много интересного.
В целом Анна Евгеньевна правдиво обрисовала ситуацию в семье. Невестка была особой крайне неуравновешенной. И вывести ее из себя ничего не стоило. Чего тут было больше - избалованности или болезни, сказать трудно. Но Рената - так звали невестку Анны Евгеньевны - могла ногами пинать крохотную собачонку, посмевшую ее облаять.
Когда сосед не пропустил ее первой в дверь подъезда, потому что тащил в руках кучу пакетов и не заметил соседки, Рената тут же подлетела к его машине и прямо на глазах опешившего мужчины принялась колошматить по ней огромным обломком кирпича, который затем попыталась опустить на голову самого хозяина машины.
Конечно, это все были небольшие штришки к портрету. Но тем не менее о Ренате шла дурная слава. Женщины поспешно уходили, когда Рената со своей дочерью выходила на улицу. Когда ее дитя играло в песочнице, Рената могла запросто покалечить чужого ребенка, если ей казалось, что кто-то обидел ее крошку.
- Почему же все терпели ее дикие выходки? - поразилась Мариша. - В те времена ведь существовали еще хорошие участковые милиционеры. Они могли привлечь женщину к ответственности за хулиганство.
Ну, - пожала плечами Верочка, - ничего особо уж криминального Рената не совершала. А штрафы за исцарапанную машину или лечение собаки ее муж в качестве возмещения морального ущерба выплачивал, не торгуясь. И лишь просил, чтобы дело не доводили до милиции и суда. Соседи брали деньги. И, в душе жалея мужика, соглашались молчать.
- А еще что вам удалось узнать? - жадно спросила у женщины Мариша.
- Как я и подозревала, фамилия Анны Евгеньевны оказалась вовсе не Пономарева, а Макеева. Но имя она мне назвала верно - Анна Евгеньевна.
- Значит, бабушку нашей Аньки звали Макеева Анна Евгеньевна? - повторила Мариша.
Верочка кивнула.
- Я узнала ее фамилию от соседей. Думаю, им не было нужды врать мне.
Это уже было кое-что! По крайней мере хоть какая-то зацепка.
- А ее сын? - спросила Юлька. - Он тоже был Макеев?
- Да, - кивнула Верочка. - Думаю, что да. О нем мне точно известно только имя - Михаил, Рената и их маленькая прелестная Гризетта.
- Как? - переспросила Мариша.
- Кто? - не поняла Юлька.
- Так звали их дочь, - объяснила Верочка. - Ту самую, из-за которой маленькую Анечку лишили родного дома и внимания отца и бабушки.
- Ну и имечко, - вздохнула Мариша. - Чего только люди не придумают, чтобы выпендриться.
- Охотно верю, что с головой у этой Ренаты было не слава богу, - согласилась Юлька. - Надо же так обозвать дочку!
И по словам соседей, душевное состояние Ренаты с каждым годом все ухудшалось, - добавила Верочка. - А потом они ее даже почти не видели - то ли родные держали ее дома под присмотром, то ли на некоторое время отправили в специальное учреждение. Этого они сказать не могли. А спрашивать у Макеевых такие вещи, сами понимаете, тоже ни у кого язык не поворачивался.
- А где они жили? - спохватилась Мариша. - Адрес вы помните?
- Вообще-то сам дом помню, - задумалась Верочка. - А вот адрес... Он был у меня где-то записан. Подождите немного.
И она ушла в другую комнату. Искала адрес долго. Уже вернулся ее муж - белокурый здоровяк со славным улыбчивым лицом. Вышла Верочка, муж первым делом крепко обнял жену и от души чмокнул в щеку. Подруги наблюдали за этой семейной сценой с улыбкой. На эту пару было приятно смотреть. Есть такие люди, которые словно светятся изнутри. И стоит на них взглянуть, как сразу становится ясно - хорошие люди.
С помощью мужа, который лучше самой Верочки помнил, где она хранит все свои бумажки, адрес Анькиных отца и бабушки был наконец найден.
- Только учтите, этому адресу уже, наверное, лет пятнадцать, а то и все двадцать, - предостерегла Верочка подруг на прощание. - С тех пор они могли десять раз переехать.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Верочкино пророчество сбылось. В элитном доме на Красногвардейской площади, который до сих пор производил благоприятное впечатление своими массивными колоннами у входа и общей породистостью, никаких Макеевых не оказалось. В их прежней квартире жили совсем другие люди. О прежних владельцах они ничего сказать не могли или не хотели. И даже дверь не открыли.
- Вот ведь какие! Не хотят войти в положение других людей. А ведь у них должен был сохраниться договор купли-продажи на квартиру, - возмущалась Мариша. - И если продажа - была не прямой, а встречной, в документе должны быть указаны новые адреса всех участников сделки. Кто откуда выехал и куда переехал.
Но ломиться в запертую дверь подруги не стали.
- Уже поздно, люди могут и милицию вызвать, - очень разумно рассудила Юлька.
- Но нам надо как-то их оттуда выкурить! - не хотела сдаваться Мариша.
- Давай до утра, отдохнем и подумаем. Утро вечера мудреней.
Но до утра подругам предстояло еще много приключений. Началось все со звонка Ильи.
- Маришечка, ты уже освободилась? - поздоровавшись необыкновенно ласковым тоном, поинтересовался он у девушки. - Лично я страшно по тебе соскучился. Увидимся мы наконец?
- Хм, - пробормотала Мариша.
Пойти на свидание? Или не пойти? Вот в чем был вопрос. Вообще-то вел себя Илья не так чтобы очень уж хорошо. Но станет ли он вести себя лучше, если она будет ему по-прежнему отказывать?
- Скажи, что устала! - прошептала Юлька.
- Я устала, - кокетливо протянула Мариша, чувствуя, что настроение у нее повышается с каждой минутой.
Но Илья не сдавался.
- Вот и отдохнем! - жизнерадостно пообещал он Марише. - Все будет, как ты любишь. Я очень, очень хочу тебя видеть. Надеюсь, твоя мигрень тебя отпустила?
Мариша покосилась на Юльку и мяукнула что-то ласковое. Юлька скорчила недовольную гримаску.
- А что такого? - поинтересовалась у нее Мариша, когда они договорились с Ильей, где и когда встретятся. - Ты что-то имеешь против Ильи?
- Лично против него я ничего не имею. Но, Мариша... Как же быть с нашими подозрениями?
- Рустам со дня на день признается в совершенном убийстве! - легкомысленно отмахнулась Мариша.
- Честно говоря, теперь я уже не уверена в его виновности, - покачала головой Юля.
- Можем позвонить Никите Гадкову и все узнать, - предложила Мариша. - Звони! Наверняка он скажет, что Рустам уже признался.
Но Никита сказал совершенно другую вещь. Рустам ни в чем признаваться не желал. И напротив, у него откуда-то появился очень дорогой и хороший адвокат, который прославился во всем криминальном мире России именно тем, что был способен вытащить любого преступника из страшнейшей передряги. Разумеется, в ход шло отнюдь не его красноречие, как это любят показывать в американских мелодрамах.
Америка - это Америка. А Россия - дело совсем другое. И в России привыкли доверять не словам, а денежным знакам. Причем чем их больше, тем выше доверие к их обладателю. Адвокат Кривин располагал огромными средствами, которые предоставляли ему его клиенты для подкупа. Но, кроме внушительных взяток, он имел и другие рычаги управления составом суда, который выносил приговор его подзащитным.
В итоге всегда следовал необычайно мягкий приговор. Или иной раз даже полное оправдание подсудимого. И счастливые криминальные воротилы, которые во время суда даже не старались сделать вид, что озабочены исходом судебного разбирательства, выходили на свободу прямо из зала суда на глазах скрежещущих в бессильной ярости конвоиров. Они-то знали цену оправдательному приговору этим преступникам. Но сделать ничего не могли.
- Откуда у Рустама мог взяться такой защитник? - Это было первое, что спросила Юля, выслушав доклад Никиты. - Он же босяк!
- А родители, - напомнил ей Никита.
- Но они же должны были порвать с ним все отношения после того, как он попал в тюрьму!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43