.. В ресторане... - Мне многие предлагали... Сами понимаете, какого сорта были предложения... - Ну, может быть, была любовь, потом расставание... Простите, я пытаюсь понять. - Любовь! Расставание! - горько усмехнулась девушка, Все это было, но в другой жизни. - И все же? Расскажите. - Нет, не то. Это было еще в Москве. Я - студентка театрального училища. Он - композитор. У меня первая любовь... А для него - обычный роман. Ушла из училища, поступила в другое, стала учиться на певицу... Надоела ему довольно быстро. Бросила учиться. Родители устроили скандал. А тут предложение - гастроли на юге. Так и попала сюда. Осталась, не могла вернуться... - Это он написал песню? - Да. - Все еще любите его? - Ненавижу!
- ...Значит, из-за икры убивают людей? - спросил Марк. Он все еще пил чай у Анны Петровны. - Из-за нее, - ответил Ефим Петрович. - А куда ж ее девают, а? - Куда? В рестораны сдают. А, может, еще куда, мало ли... - В "Кристалл", например? - Вот этого не знаю, врать не буду. - Что-то ваш друг долго не возвращается, забеспокоилась Анна Петровна. - Пустяки, вернется, - уверил ее Марк. Он взглянул на часы. - Действительно, уже поздно. Пора спать. Спасибо вам за чай, за угощение! - И встал из-за стола. - Наговорили вам страстей... Вы отдыхать приехали... извинялась Анна Петровна, провожая постояльца. - Да, замялась хозяйка, - Хотела полюбопытствовать. Где вы раньше-то жили? Вроде бы по-русски хорошо говорите, но какойто у вас акцент... - Я всю жизнь прожил в Душанбе, знаете такой город в Таджикистане... А учиться поехал в Москву, там и подружился с Андреем. Ну, спокойной ночи! - И вам спокойной ночи. Он зашел к себе в домик, взял зубную щетку, мыльницу, полотенце, в углу двора умылся перед умывальником, почистил зубы, вернулся и лег на кровать. Еще раз мысленно прокрутил весь сегодняшний день, особенно последнюю беседу у хозяйки. "Ничего себе, курортный городок!" - подумал он и спокойно заснул.
Г Л А В А Т Р Е Т Ь Я
- Какого черта они ввязались в драку? - орал высокий, крепкий, представительный мужчина лет пятидесяти, одетый в адидасовский спортивный костюм. Он гневно расхаживал по небольшому кабинету, отделанному деревом, основное пространство которого занимал огромный письменный стол под старину. Перед ним, опустив голову, стоял невысокий кряжистый мужчина лет сорока с обветренным красноватым лицом. - Дзюба, ты им что говорил? Передать ей поручение? Так чего они тогда позарились на мелочь! Платишь им мало? Все себе хапаешь!.. Нечего было трогать парня! Проводил бы и ушел. Кстати, откуда он взялся? - Курортник, - сквозь зубы проговорил Дзюба. - Откуда знаешь? - Видно. - Видно! - передразнил он. - А если мент? - Какой мент?! Не похож! Да и знал бы ты! - Знал! А если напрямую из Москвы? - Почему, напрямую? - Почему, почему!.. Значит, так, - проговорил хозяин кабинета уже другим - спокойным, повелительным тоном. Пойдешь в кабак, расспросишь, кто его видел, что и как. - А девка? - Девкой я займусь сам. - А с ним что делать? - Ничего. Отделал твою шпану как надо! Мне работы меньше. Впредь: увидят его - на другую сторону улицы и - ходу. Никакой самодеятельности. А вообще, - он подумал немного, - пусть-ка ложатся на дно. Прошвырнутся куда-нибудь... Иди! Дзюба беспрекословно удалился. - Шпана, - раздраженно проговорил хозяин, потом подошел к столу, снял телефонную трубку, набрал номер. - Алло! Алло! - коверкая голос прокричал он, - Вера? Вера! Не туда попал? - И положил трубку. Он продолжал расхаживать по кабинету пока не зазвучал звонок. - Да? Ты? Звонил. Слушай. Давно благодарность не получал? А внеочередное звание? Не сердись! Хочу тебе сдать четверых... Кого? Да ты их ищешь, за ними угон автомобиля и избиение водителя... Доказательства? Это уж твое дело. Состряпай отпечатки, не мне тебя учить... Они возьмут на себя. А потом проведи обыск у одного браконьера, в гараже у него что-нибудь интересное найдешь наверняка. Пусть годика полтора посидят, им пойдет на пользу. ...Нет, они лишнего брать на себя не станут, им не с руки... Кто? Записывай фамилии и адреса...
На пляже стоял многоголосый гомон. Особенно ыделялась украинская речь. Дети плескались в мелководье у берега, строили крепости из песка. Родители резались в карты. На все лады звучали радиоприемники и магнитофоны. Чуть в стороне, в тени деревьев, лежал, закрыв глаза, Марк. Под головой - свернутые джинсы, рубаха, рядом местные газеты. - Неплохо проводите время, молодой человек! услышал он голос Андрея. Не открывая глаз, ответил: - А, Дон Жуан! Усталый, но довольный! - Просто чрезвычайно довольный! - безо всякого энтузиазма проговорил Андрей, раздеваясь и укладываясь рядом. - Как девушка? Оправдала твои надежды, а? Извини за интимный вопрос... - Даже больше, чем ты думаешь! - Уже интересно! - Рассказать? - спросил Андрей. - Подробности внебрачной ночи можешь опустить. - Тогда ничего не останется... - О том, как это происходит между мужчиной и женщиной, я в общих чертах знаю... - пошутил Марк. - Ты, я вижу, очень весело настроен. С чего бы? Чай у нашей хозяйки был очень вкусный? - Ты хочешь мне испортить настроение, а? Валяй! - Ну, спать, как ты правильно догадался, мне не пришлось... - У тебя, дорогой, были другие цели. - Но, я думаю, и тебе больше не придется, - пообещал Андрей. - Что, ты нашел и мне подружку? - открыл глаза его друг. - Лучше. Друзей, и не одного, а, по крайней мере, четверых. - Да? Я вообще-то не по этому делу... Ну, ладно, пойдем искупаемся, потом расскажешь.
Друзья лежали в воде у самого берега. Небольшие волны окатывали их. - Значит, ее заставили оклеветать этого милиционера? переспросил Марк. - Да. - И ты ей веришь, а? - Вопрос на засыпку! Она актриса... Сыграв роль жертвы изнасилования, она могла подготовить что-нибудь и для меня. - А как сыграл роль журналиста ты? - Рецензии в местных газетах еще не читал. - Сплошной театр! Ну, а руки-то шпане ломал понастоящему или как? - усмехнулся Марк. - Я думаю, их роль им не очень понравилась. - Значит, журналист? - Должен же я был познакомиться с девушкой? - Ну, выдал бы себя за композитора! - предложил Марк, что-нибудь сочинил бы для нее! - Не-е-е, композитор - это ты. Играл свои сочинения на нервах стариков. - По-моему, мы влезли в эту историю по уши и с ходу! уже серьезно сказал Марк. - И выбраться из нее можно, залезая только вглубь. - Ты прав. Что будем делать? Может, нам ближе познакомиться с этими мальчиками? - Ты думаешь, у них остались глубокие чувства к тебе? - Я привязался к ним! - объяснил Андрей. - Все-таки, мне кажется, ты переоцениваешь свою неотразимость, а? Если им кто-то и был нужен, то, скорее, девушка, - размышлял Марк. - Не исключено, конечно, что это был спектакль для тебя, цели которого я, правда, не пойму. Возможно, они решили проверить, не московский ли ты мент. Больно уж ты настойчиво хотел с ней познакомиться... - Разве я похож на мента, да еще московского? усмехнулся Андрей. - Но на журналиста ты тоже не похож, даже на провинциального. - Я похож на десантника, что и показал на деле. А журналист я - начинающий, только учусь. Думаю, стоит рассказать об этом девушке. - Ну да! О тяжелых годах без женской ласки... О войне в Карабахе... Проронить скупую мужскую слезу... Это правильно. А я буду лежать на пряже. Третий - лишний, а? - Не радуйся! У нее есть подружка. Правда, она сейчас в отъезде, но скоро должна приехать! - Нет, эти страсти не для меня. Я уж и так чуть не потерял друга. Дядя говорил: случайные знакомства до добра не доведут! Придется мне присматривать за вами потихоньку. Ты уж извини! - добавил Марк.
- Я позвонила на работу и сказала, что заболела, взяла больничный, - рассказывала Лена Шведова Андрею, когда он вернулся после встречи с другом. - Они огорчились, конечно... - Хорошо. Но взаперти всю жизнь не просидишь! - Что же делать? - Ехать в Москву, - заявил Андрей, - к родителям. Но сначала надо постараться вспомнить, кто вами недоволен, кого вы обидели. - Я не знаю. Я думала об этом целый день. - Лена, этот человек, судя по всему, очень могущественный, сильный, он уверен, что может все. И это, видимо, правда. Поэтому он не терпит, когда у него что-то не получается. Он может все купить: женщину, например. Или заставить ее. Но это - не интересно, потому что просто. Ему нужно то, что не покупается, любовь, преклонение, талант... - Талант... - повторила она. - Нет, вряд ли... - Что "вряд ли"? - Да нет, пустяк. - Говорите, говорите! - потребовал он. - Однажды весь наш ансамбль попросили выступить на вечере в одном кооперативном кафе. Я не могла, сейчас не помню по какой причине. Ко мне подходил сам директор этого заведения, предлагал хорошие деньги, долларов по сто за вечер. Но я отказалась. Он тогда еще сказал: "Ты делаешь большую ошибку!". Наши там играли. Остались довольны. - Так. А для кого был вечер? Чей-то юбилей? заинтересовался он. - Не знаю. - Узнать у кого-то можно? - Моя подруга - танцовщица варьете, это ее дом. Она была там. Рассказывала потом что-то такое странное, мол, так никого и не увидела... А пела вместо меня певица будто бы из самой Москвы. Все переговоры велись через директора. - Что, и публику не видела подруга? - уточнял Андрей. - Ну... видела шлюшек каких-то, но не местных, классом повыше... А мужчин - нет. Да, - вспомнила Лена, - она слышала, что говорили, вроде бы, по-иностранному... - Лена, а что это за кафе такое? - На проспекте. Называется "Мыс". - "Мыс"? - переспросил он. - Да. - А вы там бывали? - Нет. Мне и "Кристалла" хватает... - Так... Пожалуй, будет лучше всего, если я возьму вам билет на Москву. Посажу в поезд. Гастроли пора заканчивать. - Но ведь мне надо хотя бы уволиться... Получить деньги, трудовую... Собрать вещи. Я не могу так сразу... - Только сразу. А в квартиру вам не стоит возвращаться. - А вы? - Я остаюсь. - Но ведь вы в опасности не меньше, чем я. - Лена, я вас обманул, - признался Андрей, - я не журналист, а только студент журфака МГУ. Начинал учиться. Призвали в армию. Служил в Карабахе... Недавно демобилизовался. Приехал отдохнуть на море и вижу: война. Такая же, как там. А, может, еще хуже! Ну, а воевать - я умею, мирно жить - разучился... Видимо, придется подождать, пока закончится эта война. - А она закончится? - Все войны когда-нибудь кончаются. - Но не все люди до этого доживают... - Значит, не судьба... - заключил он.
Такси лихо подлетело к зданию железнодорожного вокзала в тот самый момент, когда провожающих уже попросили выйти из вагонов. Открылась передняя дверь, из нее вылез Андрей. Он чуть замешкался, незаметно оглядываясь по сторонам, потом бросил взгляд на входную дверь здания. Из нее выходил Марк. Не глядя на друга, он подошел к расположенному рядом газетному киоску. Только тогда Андрей открыл заднюю дверь и помог выйти из машины Лене. Они заспешили к поезду. Ему пришлось подсаживать девушку на подножку уже отходящего состава, выслушивать ругань проводницы, не желающей сажать пассажира из другого вагона. На прощанье он помахал ей рукой, проводил взглядом поезд, и возвратился к такси, где уже удобно расположился Марк. - На Центральный проспект, - распорядился Андрей, и, обращаясь к Марку, сказал: - Почему бы нам не перекусить? - Верно. Машина притормозила возле красочной вывески кафе. - Поэтическое название - "Мыс". Какая здесь кухня, интересно? - подумал вслух Андрей. - Ты бы не отказался от осетрины, севрюжки, отведал бы икорки, а? Они вошли в приоткрытую дверь заведения и окунулись в полумрак. Витая лестница, подсвечиваемая откуда-то снизу, вела в подвальный этаж. Красный облицовочный кирпич, чеканка на стенах, мягкий розовый свет, небольшой, человек на десять, гардероб с пустыми вешалками, дверь, задрапированная бархатными бордовыми шторами. Навстречу им вышел огромный детина в белой рубашке с бабочкой. Закрывая собою вход в зал, из которого лилась приятная музыка, он прорычал: - Обслуживание по предварительным заказам. Мест нет. - Очень кушать хочется! - объяснил Андрей. - Мест нет! - повторил детина, который даже рядом с высокими, крепкими ребятами выглядел великаном, человеком-горой. - Очень хочется кушать! - настаивал Андрей, доставая бумажник. Продемонстрировав многочисленные ассигнации, он вытащил десятидолларовую банкноту и протянул ее туше. - Мест нет. - последовал ответ. - А если поискать? - подсказал Андрей, добавляя еще одну. - Мест нет. - Нет? - И в руках оказалась еще "двадцатка". - Мест нет. - Совсем? - У Андрея в руке появилась полусотенная банкнота. - Мест нет. - Без раздумья последовал ответ. - На завтра можно заказать, а? - вмешался Марк. - Заказы принимаются на месяц вперед. - Отлично, - обрадовался Марк. - Примите заказ на следующий месяц. - Заказы будут приниматься в последний день этого месяца по телефону. - А, может, все-таки можно? - уже со смехом спросил Андрей, протягивая парню две пятидесяти долларовые купюры, и с удовлетворением наблюдая, каких трудов верзиле стоит отказ. - Тогда хотя бы мельком взглянуть на интерьерчик? проговорил Андрей и попытался чуть отодвинуть парня от двери. Но тот стоял, как скала, закрывая проход. - Мило побеседовали! - заключил Андрей. - Тебя как зовут? - Что? - не понимает тот. - Это ты, что ли, Мыс? - Что? - Мыс, спрашиваю, ты? - Что? - все также бессмысленно откликался верзила. - Это в честь тебя назвали этот гадюшник? - Что? - Нет, ты не мыс, ты - Дуб, вот как должен называться этот вонюшник. - Что? - Ну ты интеллектуал! - Что? - Он дебил, - объяснил Андрей другу, явно пытаясь вывести парня из себя. - Что? - чуть более раздраженно повторил тот. - Ладно, пошли, - предложил Марк Андрею. - Все ясно.
Поезд раскачивался на рельсах. Лена расслабленно сидела на диване и блаженно подремывала под аккомпанемент неспешного разговора двух пожилых людей, возвращавшихся вместе с внучкой после отдыха в Москву. Страх и напряжение последнего времени спали. А череда длинных, похожих один на другой дней, которая длилась целых два года, казалась теперь глупой ошибкой, сном. "Для чего? От кого я бежала? От людей, которые любят меня? Смысл жизни которых был только в том, чтобы вырастить, выучить дочку? Как они радовались, когда я поступила в театральное училище, хотя не считали это профессией! А он? Мелкий, самовлюбленный, изнеженный... Как я могла полюбить такого? Да и любовь ли это была?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11