Куколка выбралась из машины и побежала. Один из бандитов кинулся за ней. Я метнулся в тень, чтобы преградить ему путь. Я не знал, где был другой, и где их машина.
Знал только, что где-то рядом.
Этот подбежал к Патриции раньше меня и рванул её за шарф. Она пискнула, голова её с хрустом откинулась назад. Я прыгнул на него. Это был здоровый, массивный кусок мяса. Попытавшись сдвинуть с места эту глыбу, я ударил его по правой ноге выше голени. Он отпустил шарф. Девушка пронзительно взвизгнула и упала. Глыба пришла в себя и начала работать со мной. У меня было два преимущества. Первое - мы оба были на земле, второе мы оба почти ничего не видели.
На нем было шесть или восемь пар ботинок двенадцатого размера и они все колотили меня со всех сторон. Несколько ударов пришлось по голове и плечам. Я барахтался в гравии, цеплялся за него и, наконец, ухватился за его ботинок. Я рванул его и ботинок оказался в моей руке. Он отполз. Я упал на колени. Стало ещё темнее, как-будто потухла фара.
Я улучил момент и огляделся. Глыба, переваливаясь, двигалась к седану. Фары нашей спортивной машины все ещё горели, но в седане свет был выключен. Я увидел другого бугая в обоих ботинках, направившегося к Патриции. Она стояла у передка машины, которая отделяла его от нее. Шарф болтался у неё на спине, а хорошенькая русая головка была взлохмачена. Но похоже, она не страдала от боли.
Я поднялся на ноги, никто не обратил на это внимания. Здоровяк вернулся от седана с фонарем в руках и стал искать ботинок. Я отступил поглубже в тень и начал подкрадываться к маленькой машине. Другой верзила подходил к её фарам. Я ненавидел эти горящие фары. Мне казалось, если бы я мог оттолкнуть его от машины, Куколка могла бы сесть в неё и уехать. Я и сам мог бы уехать. Я погладил переносицу, где меня достали кулачищем. Та была ушиблена, но не сломана.
Я скользнул к кромке освещенного круга перед спортивной машиной. Сейчас я находился у её борта, здоровяк стоял возле переднего колеса, а Патриция - на противоположной от него стороне у открытой двери. Дело осложнялось тем, что верзила был где-то позади нее. Я видел мелькающий свет его фонаря.
Я подкрался к нему раньше, чем он меня услышал. Когда он повернулся, я ударил его по яйцам. Но болван оказался проворнее, чем первый. Он удержался на ногах и нанес мне удар по голове своей тяжкой ручищей.
Падая, я схватил его за ноги и рванул. Он упал и я крикнул Куколке:
- Беги!.
В следующий миг машина взревела и умчалась, а на меня обрушился смертельный удар. Я так и не узнал, нашел ли верзила свой ботинок, но для драки он ему и не был нужен.
Шквал ударов обрушился на мои бока. Верзила приподнял меня и швырнул на скалу. Моя голова трижды ударилась о нее. Мой позвоночник едва не сломался, когда два здоровяка начали играть с ним в перетягивание каната.
Судя по всему, моя внешность изрядно пострадала. Мне хотелось вопить, но я не мог даже вздохнуть. Это была не просто боль. Все внутри у меня началось рваться на части. И моей последней мыслью было:
"- Это же не может длиться вечно. Куколка приведет кого-нибудь на помощь...на помощь...На помощь!..
Глава 5
Но никто не пришел на помощь. Когда я очнулся, мое лицо было зарыто в гравий, а руки перекручены подо мной. Руки онемели. Было холодно, как в могиле. Я не чувствовал своего тела. В мозгу гудело осиное гнездо. Я с усилием открыл глаза пальцами.
"- Она задерживается, - подумал я. - Я подожду. Кто-нибудь придет и поднимет меня, и не надо будет подниматься самому".
Но никто не пришел. Пришлось подниматься самому. Это было очень трудно сделать. Я медленно раскрутил руки, испытывая пронзительную боль в голове. Пять минут я массировал руки, разгоняя кровь. А потом пятнадцать минут поднимался на ноги.
Я испытывал сильнейшее желание снова лечь и забыться, но боялся замерзнуть до смерти. Я не боялся самой смерти, но боялся умереть, не рассказав никому о том, что случилось. Я прислонился к скале, постоял немного, потом осторожно оттолкнулся и сделал несколько шагов. Упал. Подполз к скале и снова поднялся. Сделал несколько шагов и снова упал. Но на этот раз на колени. Так я ушел с этого места и заставил свои ноги двигаться дальше. Я дошел до горной дороги. Потом я окончательно вспомнил, где нахожусь, и подумал о ранчо, где тренировался Баки Фаррел. Оно было неподалеку, пару миль отсюда, но в холодную ночь, с осиным ульем в голове или с чем-то там еще, в чем живут осы, - предстояла долгая прогулка.
Выбора не было. Нужно было куда-то идти, а Баки был ближе, чем Лос Анжелес. И был шанс, что меня кто-нибудь подберет. Но чем дольше я думал об этом, тем сильнее беспокоился. Меня мог подобрать седан.
Было интересно - куда они делись. Сначала я не думал об этом, я думал о другом. Почему Куколка не вернулась с подмогой? Я представил её в каком-нибудь чистом, хорошо освещенном заведении, где она ела и пила, пока я лежал на холодной пустынной земле.
Я страдал от этой мысли, но не очень. Черт с ней. У меня была другая задача, я должен её обсудить с Баки Фаррелом.
Кроме того, я подумал, может быть она не смогла вернуться. Может быть, они схватили её, во что я не особенно верил. Может быть, были другие причины.
Шатаясь, я брел по кювету. Я аккуратно ставил одну ногу перед другой, но не был уверен, что не упаду. Казалось, они шли в разные стороны. Неважно, как я шел, но каждый раз, когда нога касалась земли, голова моя гудела, а зубы стучали. Но главное - они были целы. Во рту была кровь. Я решил - от контузии. Мне было тепло и приятно от нее. Я удерживал её во рту.
Я несколько раз падал. В каждой проезжающей машине я видел ищущих меня бандитов. Ноги цеплялись за многочисленные камни. Я падал, ударяясь о них. Невидимые в темноте кактусы цепляли меня.
Меня мучали галлюцинации. То Куколка с развевающимся на ветру шарфом возле колеса десятитонного грузовика, едущего прямо на меня. То Дженни, лежащая нагишом на кушетке в кабинете, в безразмерных перчатках, из которых капала кровь. Сентиментальное путешествие.
* * *
Ранчо, где жил Баки Фаррелл с подручными, которые готовили его к бою, находилась в четырех милях от города. Все её постройки прятались позади горы, которую надо было обойти кругом. Потому ферму не видно до тех пор, пока не подойдешь к главным воротам. На воротах не было ни освещения, ни телефона. Надо войти в них и идти к главному дому. Если повезет - можно доехать, но только на лошади. Что касается меня, я шел, казалось, три года. И не чувствовал себя лучше, чем вначале.
У ворот, которые были открыты, я остановился и прислонился к косяку. Но дул сильный ветер, и стоять было слишком холодно. Я снова пошел. Мои ноги были, как палки. Теперь в голове у меня постоянно стучало, словно осы сбились в кучу и спорили. Спор становился жарче, и голова моя звенела, как баллон. В желудке как-будто взбивалось масло. Я видел огни, но не мог поверить, что они настоящие. Мои ноги подгибались, потому я не чувствовал их под собой. На то были причины: я упал без сознания.
Очнулся я все ещё несчастный, но согретый. Было много света. Я лежал на спине и мог видеть только белый потолок. Слышал низкие мужские голоса, но не мог сказать, откуда они доносились. Голоса затихли. Несколько минут стояла абсолютная тишина. Затем я услышал, как открывается дверь.
"- Пришли за мной", - подумал я, лежа с закрытыми глазами, не шевелясь, как мертвый. - Может быть, так лучше".
Дверь тихо закрылась. Ко мне приближались легкие шаги. В них не слышалось угрозы. Однако, я лежал, не подавая никаких признаков жизни. Кто-то коснулся меня. Мой разбитый нос учуял аромат бульона и напитка из лепестков роз. Я досчитал до десяти и открыл глаза. Два широко открытых, глубоко посаженных, печальных зеленых глаза смотрели на меня. Они мигнули. Затем я услышал голос:
- Как Вы себя чувствуете, мистер Шофилд?
Я услышал свой голос, как-будто издалека:
- Уже лучше. Благодарю.
Зеленые глаза долго изучали меня. Я увидел поднятую руку и сжался. Но она нежно опустилась на мой лоб. Рука была такая теплая и приятная...
- Все хорошо, мистер Шофилд. Не бойтесь.
- Ты меня знаешь?
- Я - Линда.
Она сняла руку и отступила на шаг. Теперь я мог видеть её почти всю. Линда Дарби, чьей матери Веронике принадлежало ранчо, где тренировался Баки Фаррел. Но последний раз я видел Линду, когда та была маленькой девочкой в джинсах и с косичками и, представьте себе, на лошади. Теперь она была взрослой девушкой с зелеными глазами. Нос у неё был как нос, а не пуговица. И косички выросли в прекрасный черный конский хвост, который свисал с левого плеча. Ей было лет восемнадцать-девятнадцать.
- Вспомнил. Как поживаешь, Линда?
- Хорошо. Выпей это.
В руке у неё была чашка, из которой поднимался пар. Она сунула другую руку мне под голову и приподняла её. Я приложился губами к чашке и начал пить. Обжег рот, но горлу и желудку стало хорошо.
- Хорошо,.. - протянул я. - Что это?
- Суп.
- Суп. Ты готовила?
- Да, мистер Шофилд.
- Я люблю тебя.
Она не обратила внимания на эти слова. Маленькая Линда. Теперь большая девочка.
- Спасибо, - сказал я. - Последнее, что я помню: кто отрезал мне ногу?
- Вы лежали на дороге возле большого кораля. Денни и Бронк возвращались домой. Они чуть не споткнулись о вас.
Денни и Бронк - тренер и менеджер Баки.
- Уверен, старый дядюшка Бронк был рад видеть меня.
Откуда-то, совсем близко, снова донеслись те же мужские голоса. Линда оглянулась и придвинулась ближе, положив свои теплые мягкие ладошки мне на уши.
- Денни осмотрел тебя. Все в порядке. Бронк сумасшедший малый. Он не знал, что Баки звонил тебе о... той девушке. Он звонил из моей комнаты. Будьте осторожны, мистер Шофилд. Баки и Бронк готовы подраться. Денни - на стороне Баки.
Это было серьезно. Профессиональный боксер вынужден ограничивать свидания перед боем. Баки был сильно расстроен.
Я улыбнулся Линде.
- Спасибо ещё раз. Я буду осторожен. Ответь мне на один вопрос.
Она уходила, но задержалась, повернув ко мне широкое скуластое лицо.
- Да?
- Та девушка, - сказал я, - Куколка. Она плохая?
Линда посмотрела на меня долгим взглядом. Потом опустила глаза и сжала губы.
- Она просто дрянь.
Я определенно не знал, что она имела в виду под словом дрянь, но произнесла его уверенно.
Из-за двери комнаты доносились голоса. Линда вышла, неся пустую чашку. Я оглядел комнату. Не знаю, в какой кондиции находился мой нос, но он медленно сипел и унюхивал смесь человеческого пота, мази, старой и новой кожи и грязных носков. Это была раздевалка Баки. Сохранился также запах лошадей, потому что здесь однажды хранили их сбрую.
За дверью тон одного из голосов повысился. Это был голос Баки Фаррела.
- Ладно, - сказал он, - Ты заработаешь, заработаешь. Но не вмешивайся! Это мое личное дело.
Послышалось ворчание, дверь открылась, и они вошли все трое.
Баки - первый. За ним - Денни Прадо, тренер, бывший тяжеловес. Его уши были словно покрыты скорлупой, а руки - такие гладкие и нежные, что даже не похожи на мужские. Он скользнул вдоль стены и прислонился к ней с потупленными вниз глазами. Бронк, менеджер, большой и сильный молодой парень с совершенно лысой головой, шагнул следом за Баки к столу, где я лежал, потом передумал и вернулся. Он наступил на правую ногу Денни и нервно огляделся. Денни указал ему на ногу, и Бронк сошел с нее. Баки наклонился над столом, посмотрел на меня. Он был большой, как паровоз. Но взгляд его был встревожен. Ирландская физиономия испещрена шрамами вокруг глаз и рта.
- Пит, малыш, как ты?
- Лучше. Как ты?
Я кивнул Бронку, который ответил нервным жестом и отвел взгляд. Я кивнул Денни, но он не заметил. Бронк хлопал по карманам, что-то ища.
- Ладно, - буркнул Баки, - если тебе лучше, давай рассказывай, что случилось. Где Куколка?
Я уставился на него.
- Она не была у тебя?
- Никого у меня не было. Не увиливай, Пит. Что случилось?
- Последний раз я её видел, когда она промчалась на своей ракете по направлению к городу. Естественно, я решил, что она уже здесь или позвонила тебе.
- Она не звонила. Что случилось?
Бронк нашел, что искал. Сигарету. Он сунул её в рот и стал искать в кармане спичку.
- Помоги мне встать, - сказал я Баки.
Он подал мне руку, в полтора раза крупнее нормальной, и я сел на кромку стола. Мой желудок перевернулся, но встал на место. Все кружилось вокруг меня с полминуты. Потом я облизнул губы, пошевелил ими и начал рассказывать, что произошло. Только факты. Без красочных эпитетов. Рассказал за две минуты.
Когда я закончил, Баки стал расхаживать взад-вперед. На нем была шелковая спортивная рубашка, рукава обтягивали его могучие бицепсы. Он выглядел хорошо, только был невесел. Бронк наблюдал за ним, перекидывая сигару из одного угла рта - в другой, ритмично, как под музыку. Денни больше смотрел на пол.
- Ты говоришь, Куколка уехала, пока ты был занят с теми двумя гадами, так?
- Так мне запомнилось.
- Который был час?
- Не знаю... около семи.
Баки посмотрел на свои часы.
Он растерянно взглянул по сторонам, потом подошел к стене, где висел телефон, снял трубку и заговорил. Бронк сделал два шага к нему, передумал и ретировался. Он наступил на другую ногу Денни и Денни обратил его внимание на это. Бронк сошел с нее. Большое лицо Баки сжималось и сжималось, пока он держал трубку около уха, слушая. Потом снова посмотрел на часы и повесил трубку.
- Она не отвечает.
- Который час? - спросил я.
- Четверть десятого.
Мне становилось лучше. Я встал на ноги и начал балансировать.
- Слушай, Баки..., - начал Бронк.
- Заткнись! - крикнул Баки. - Я сказал тебе, ты получишь свое, но не вмешивайся.
- Я твой Богом данный менеджер, - обиженно заметил Бронк.
- Отлично! - проревел Баки. - Ты мне как мать.
- Нет, конечно...
- Тогда заткнись.
Бронк заткнулся так быстро, что перекусил сигарету. Зажженый конец упал на пол, и он наступил на него, глядя на Баки. Я никогда не слышал, чтобы тот так грубо разговаривал с Бронком, который так много для него сделал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12