без таких, как я не обойтись.
- Ну, Россия, допустим, обойдется.
- Россия может быть, а Москва нет,- упрямо гнет свое "китаец".
- Слушай, Артур Нерсесович, давай оставим эту полемику для средств массовой информации, а?- просит Федор, зевая так заразительно, что у Аджиева поневоле следом открывается рот.- Тебе не кажется, что сейчас самое время для сна? Может, утром базар продолжим? А "Клондайк" предоставь мне,Федор наливает себе коньяка.- У меня есть что предъявить его шефам. И я навещу их во что бы то ни стало.
- Ты это серьезно?- Аджиев недоверчиво смотрит на него.- Проси людей, проси денег, оружия - все достану.
- Отдай мне то, что я оставил в машине на полу, деньги мне действительно понадобятся. А все остальное - моя забота.
Утром Стреляный первым делом ныряет под холодный душ, затем принимается за гимнастику у-шу. За этим его и застает проснувшийся позже Артур Нерсесович.
- Ты куда это собрался в такую рань?- сам он собрался в холодильник за "Боржоми".
- Мне нужна твоя машина,- без предисловий рубит ему Федор.- Так что пиши доверенность.
- А машина зачем?
- Глупый вопрос. Хочешь такой же ответ? На кладбище в ней поеду. А если серьезно - на Введенское кладбище. У меня там шпалер в заначке еще с прошлого года. Если через пару часов не вернусь - можешь объявлять всероссийский розыск,- шутит Федор, забирая у Аджиева подписанный бланк.
Через полчаса он в белом "Мерседесе" выруливает на Ярославское шоссе, доезжает до Золотого кольца и оттуда берет путь на кладбище. Федор не соврал Аджиеву - ему действительно нужно на Введенское кладбище, куда он и заходит через некоторое время. В такую рань у надгробий почти безлюдно, лишь неподалеку вороньей тенью мелькает какой-то бомжара в длинном замызганном макинтоше и помятой велюровой шляпе. Ясно - обходит могилки на предмет оставленной родственниками усопших поминальной стопки. Не задерживаясь, Стреляный быстро проходит в правый угол к большому мраморному надгробью, почти вросшему в землю - не иначе, родственники бедолаги, придавленного плитой, давно уже вымерли, как динозавры. На это намекает полустертая временем и природой надпись: "Здесь лежит прах Венечки Соколова, род.1901г., уб.1921г. Покойся с миром, дитя порока." Кем был этот безвременно упокоившийся Венечка и за что его ухлопали в расцвете сил Стреляному по колено. А вот то, что охраняет прах порочного дитяти, беспременно заинтересовало бы авторитетов преступного мира Москвы и Подмосковья. Некоторые из них год назад пытались найти сокровища Васи Вульфа, а повезло лишь ему. Стреляный достает из тайника маленький шелковый мешочек, развязывает горловину и высыпает на ладонь маленькие прозрачные зернышки, пускающие во все стороны слепящие стрелы-лучики. Жаль, от камешков-брильянтов осталась лишь половина. Но и этого хватит с лихвой, чтобы прожить вон тому бомжу две-три дополнительных жизни, принимая по утрам ванну из шампанского. Поколебавшись немного, Федор вторично просовывает под плиту руку и извлекает на свет пластиковую коробку от автомобильной аптечки. В ней лежат два пистолета Стечкина, обмотанные промасленными бинтами, насадка с сепаратором, и четыре запасных обоймы. Ну нравится Федору эта безотказная в "работе" машинка, несущая в своем загашнике двадцать острорылых смертей девятого калибра, что бы там ни говорили про нее скептики. Тяжеловата, но выигрывает емкостью магазина. Несколько неудобна, зато можно переключить на автоматическое ведение огня. В общем, одну из "машинок", насадку и пару магазинов Федор берет с собой в качестве довеска к мешочку с бриллиантами, а освободившееся место в коробке занимают доллары, полученные им от Аджиева обратно, на проведение будущей акции. Ничего, обойдемся как-нибудь более привычными подручными средствами. Федор встает, отряхивает с одежды прилипшие листья и травинки, затем закуривает и поспешно скрывается за деревьями аллеи, ведущей к кладбищенским воротам. Некоторое время у тайника тихо.
Затем меж соседними оградками вновь мелькают черные полы макинтоша, мятая шляпа, и давешний бомж вдруг выныривает из-за ближайшей туи. Подбежав к плите и сторожко оглядевшись, он разгребает свежий слой опавших листьев, которыми Артюхов вновь прикрыл тайник, достает пластиковую коробку и внимательно исследует ее содержимое. Затем упаковывает все на место, аккуратно разравнивает листву. И вдруг подпрыгивает на месте, срывает с головы шляпу, испуская торжествующе- победный вопль.
- Нашлись-таки, обнаружились родимые! Ну, Стреляный, теперь все встало на свои места. Поэтому жить тебе на земле осталось всего-ничего.
Если бы Федор сейчас посмотрел на лицо бомжа, не прикрытое полями шляпы, он несомненно узнал бы в нем Тоху Бакса - главбуха "общака" бригады Кости Лесного. Вообще-то главбух был законспирирован настолько, что о его существовании знали только двое в бригаде: сам Лесной и хранитель кассы Вася Вульф по кличке Голова. Федор стал третьим - Костя доверял ему, как брату.
- Гляди, братан, я тебе шепчу то, что не доверил бы ни одной марухе, даже матери. И тебе, может, не доверил бы. Но в нашей дешевой жизни полно непредвиденных осечек, которые порой укорачивают ее до минимума, даже нуля. И на этот случай у меня должен быть преемник. Им будешь ты. Так что знакомься с этими двумя. По официальной версии Василий Вульф числится менеджером ИЧП "Яуза". Он хранит бабки всей нашей бригады, заначенные на черный день, пересчитанные, сбалансированные, "непромокаемые", то есть, неподвластные инфляциям. А вот тот, кто эти бабки приводит в надлежащий порядок - сальдо-бульдо, дебет-кредит: наш главбух Антон Правдин, совладелец акций известного московского банка, преуспевающий молодой человек с безупречным прошлым. Таким он и должен остаться в будущем - что бы ни стряслось, вплоть до атомной войны. Это же относится и к Ваське Голове - он должен быть чист перед законом в любом случае, пусть ради этого потребуется купить даже заместителя господа на земле. За это отвечаешь ты.
Голова в период разборки с "китайцем" попался и его казнили"свиньей" мясники Аджиева. Костя Лесной застрелился сам. Стреляный исчез с горизонта. А Антон дико перетрусил. Адреналин забил мозги настолько, что он бежал от начавшейся "мясорубки" в Арабские Эмираты, спешно оформив тур на целый месяц. А через полмесяца вернулся, вспомнив, что о нем никто ничего не знает. И первое, что сделал - навестил квартиру Вульфа под предлогом покупки освободившейся жилплощади под офис для филиала банка. Правдин-то уж точно знал месторасположения тайника с долларами и бриллиантами - сам с Васькой мастерил его. Тайник был пуст, так же, как его душа после посещения квартиры Головы. А потом пришла ярость. На того, кто безнаказанного хапнул то, что по праву наследства принадлежало ему, Антону Правдину. А когда по Москве пронесся слух, где и на кого пашет Федя Стреляный, Тоха понял, кто хапнул брильянты. И еще одно понял - если Стреляный узнает, что он, Правдин остался жив после разборок - ему не просуществовать и минуты - ведь он последний свидетель против Артюхова, да еще какой. Значит, нужно его убрать, пока он не достал Антона. Но убрать так, чтобы забрать бриллианты. А Федор их заначил на Введенском кладбище, это точно - Правдин самолично проследил его до кладбищенских ворот год назад, но дальше не пошел - место пустынное, боязно. Да и сомневался еще - а здесь ли тайник Стреляного. И только когда увидел, как, воротившись к машине, Федор отмывает руки от глины и чернозема из полиэтиленовой канистры, понял - здесь брюлики, точно. Но где именно?
А потом Стреляный исчез. На целый год. И выцедил его Антон совершенно случайно, когда брел из сауны на Звездном, ощущая под копчиком странный зуд и жжение. Стреляный стоял на остановке такси, к которой шел Правдин. И Антон тут же по мобильнику отдал приказ всем "быкам" из загона Левочкина взять его под плотную негласную опеку, каждые пять минут докладывая о перемещении объекта. Сегодня Правдин сел-таки Стреляному на хвост и проводил его до самого места, предварительно переодевшись "под бомжа" в одежду, которая теперь всегда была наготове. И увидел, наконец, бриллианты, за которыми охотился целых двенадцать месяцев - этот гад пересыпал их из ладони в ладонь. А потом забрал с собой. Ничего, далеко не уйдет. Антон выдирает из кармана мобильник.
- Алле, Гриша. Да, это я, звоню с кладбища. Какие могут быть шутки, кореш. Я здесь такое дельце раскопал, после которого нам можно будет прикупить не акции некоторых неугодных тебе компаний, а сами компании, вместе с их вонючими потрохами. Что? Ну хочешь, поклянусь остатками великолепного коньяка из твоего закодированного бара. Давай подгоняй на Введенское кладбище пару-тройку своих мордоворотов, без них я к Стрелянному и на сотню метров не подойду. Да не уехал он, не вертухайся. И не уедет пока - я ему оба задних ската ножом подпортил. Да, белый "Мерс" гознак МММ три семерки полста РУС,- Антон, ухмыляясь, складывает мобильник и прячет его в карман макинтоша. Дело сделано, теперь Стреляному с этого кладбища лишь одна дорога - на тот свет. Нет, не нужны пока Правдину баксы из его тайника - пусть полежат до лучших времен. В конце-концов, он ведь один будет знать их местоположение после кончины Стреляного, так зачем же делиться с кем-то. А в голове Антона уже одна за другой плывут многоцветные слайды Средиземноморских и Тихоокеанских курортов, мелкозернистый чистейший песочек, бирюзово-прозрачная теплая вода. И кайф, и заморское пойло, и женщины - много сисястых баб с крутым упругим гузном и ногами от ушей...
- Все теперь будет, не тебе одному, Левочкин, трахать лучших телок,бормочет он, устремляясь вслед за Артюховым.
Что правда, то правда, задок аджиевского "Мерседеса" сидит на дисках - это видно метров с двацати невооруженным глазом. А Федор различает с большего - глаз у него наметанный и цепкий. И тут же в мозгу срабатывает реле - резкий щелчок и картина нарисовывается довольно мрачная. Выпасли, как пить дать. Ну не может самоклеющаяся резина иномарки допустить такую вот пакость - это один случай из миллиона. А в магию чисел Стреляный верил лишь тогда, когда число баксов в его бумажнике периодически возрастало. Все остальное - туфта полнейшая. Так и здесь - он частыми затяжками докуривает сигарету, небрежным щелчком посылает окурок в заросли сирени сбоку аллеи и, не оглянувшись, мощным толчком посылает свое напружинившееся тело вслед за ним. Вовремя, наверное - тут же из противоположных зарослей где-то за спиной раздаются три-четыре хлопка подряд и шальная пуля с визгом рикошетит от какого-то памятника. А за недалекими кустами - Стреляный успевает хватануть боковым зрением - мелькают знакомые очертания фигуры в длинном плаще.
- Ах ты, паскуда,- без особого, впрочем, удивления думает он, привычно загоняя магазин в рукоять ПСМ.- Ну что бы мне тебя раньше не проверить на предмет вшивости. Брюлики глаза застили, иначе допер бы своим умом - по глухому кладбищу бомжи в одиночку не шастают. Ну что ж, посмотрим, чему тебя учили,- он переводит флажок в положение "очередь".
Федор некоторое время лежит, выжидая, затем резко выпрямляется и тут же вновь заваливается в кусты - вроде "бегущей мишени". Снова звучат выстрелы, одна из пуль зло рвет рукав кожанки в районе предплечья, но это уже неважно, это мелочи. Он снова видит фигуру в плаще - теперь в прицельной плаке "Стечкина". И нежно, затаив дыхание, давит на спуск.
Короткая экономная очередь - ни одной пули мимо, и фигура, взмахнув длинными рукавами, словно пугало от порыва ветра, заваливается в кусты, из которых высунулась. А Федор, выждав некоторое время, короткими перебежками обходит это место и заходит в тыл нападавшему, опасаясь подвоха. Ну вот, так и есть - лежит в окровавленной траве, но пистолет наготове. И все внимание на противоположные заросли сирени. Федор переводит перключатель на одиночные и, тщательно прицелившись, превращает правую кисть лежащего в кровавое месиво из косточек и сухожилий. Затем подходит и ногой отшвыривает в сторону общевойсковой ПМ. И лишь потом вглядывается в лежащего.
- Тоха Бакс, не иначе. Что-нибудь в этом роде я и предполагал. Как же тебе-то удалось выкарабкаться из прошлогодней "мясорубки"?
Правдин дышит тяжело - из простреленной груди капля за каплей уходят вместе с кровью остатки сознания.
- Вызови..."Скорую"...Стреляный.
- Э-э-э нет, бухгалтер. Сперва ты мне скажешь, один ли здесь.
Тоха едва заметно кивает.
- Но вызвал подкрепление,- утверждающе цедит Федор.- Кого?
Снова похожий кивок.- Левочкина...банкира, с "быками",- сипит еле слышно Тоха.- "Скорую", Федя.
- Сейчас. Последний вопрос - о брюликах Левочкин знает? Ответ отрицательный. Ну что ж, великолепно. И не узнает. Хочешь узнать почему, Тоха? Потому что я и есть твоя "Скорая",- Федор приставляет ствол к голове Правдина и давит спуск. Два раза - для верности.
Глава 16. ТАК РЕШАЮТСЯ ВСЕ ПРОБЛЕМЫ...
И снова тишина, благостная и ненавязчивая, водружается над Введенским погостом. Но очень ненадолго - через полчаса по хронометру Стреляного за ближайшим поворотом у кладбищенской ограды взвизгивают тормоза и вскоре оттуда вырывается бежевого цвета "Шевроле". Видать, в ее салоне сидят отнюдь не лохи - лишь только в поле обзора возникает стоящий у ворот кладбища "Мерседес", машина дает резкий задний ход и вновь скрывается за углом ограды. И там, в относительном укрытии, из нее дружно высыпают пятеро лбов в зеленой униформе. Двое тут же перепрыгивают ограду, придерживая болтающиеся на груди короткорылые "УЗИ", а трое по большому периметру начинают охват белой иномарки, все больше сужая кольцо. И вскоре все трое оказываются у салона, с любопытством заглядывая вовнутрь. А что заглядывать - никого в салоне. Так же, как и вокруг, кроме заливающихся пением птичек. Эта неопределенность бесит старшего группы - Вовы Яркина, по кличке Воля. За период службы в составе войск ограниченного контингента в Нагорном Карабахе и Чечне 96-го Воля не привык к такому методу ведения войны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43