- А я и есть Водолей.
Он выглядел действительно встревоженным.
- Ну и что? Я тоже Водолей, - поспешил его успокоить капитан. Взяв только что полученный от пассажирского помощника рапорт, он заглянул в него и продолжал: - Сейчас на борту 803 пассажира и 186 человек команды. Итого 989 живых душ. Сколько из них Водолеев? Раз, два и обчелся. И вообще вот что - kurat v(taks k(iki neid ennustajaid!12 Летучий Голландец - это я понимаю. Сам видел его в Атлантике. Или что в Понедельник не следует выходить в море. Но чтобы какой-то болтун - да ещё русский! - предрекал нам катастрофы?! И чтобы мы в это поверили?!
- Трезубец Нептуна ему в горло! - состроив страшную мину, воскликнул любимец капитана вестовой Тиит, хохмач и ловелас. Он слышал разговор и не сдержался. Два капитана взглянули на него и рассмеялись.
- Добряк Тиит зря не скажет, - резюмировал капитан под прощальный гудок "Эстонии".
Росс тоже едва не опоздал, но совсем по другой причине, чем капитан-дублер. В первой половине дня он вновь встречался с разъездным контролером ИНТЕРПОЛ'а.
- Слышал про взрыв "фольксвагена"? - спросил он, когда Иван разыскал старинный особняк, арендованный Джэком. "Это та улочка!" - поразился он.
- Какой взрыв?
- Э, да ты ничего не знаешь, - О'Двайер предложил Россу кофе и тосты с джемом и маслом. - Я уже лег спать, вдруг страшный грохот, сыпятся стекла, слышатся чьи-то вопли. Представь, почти у моего подъезда. Выглядываю горит жарким и ярким костром машина, словно кто бензином поленницу обдал. Ну, как водится, полиция, "скорая помощь", пожарные. Свидетелей - никого.
- Мафиозные разборки? - предположил Росс.
- В том-то и дело, что вряд ли. Предварительной стрельбы не было никакой. Да и в машине и около никого. И свидетелей - ни единого.
- А почему ты решил, что это был именно "фольксваген"?
- Это просто - машину опознали сотрудники фирмы по аренде автомобилей. И арендовал её какой-то... - О'Двайер заглянул в блокнот на столе: - Швед Стиг Йонсен. Только его нигде найти не могут, как сквозь землю провалился.
"В пансионат возвращаться нельзя", - отметил Росс. Он слышал утренние теленовости, тогда ни о марке машины, ни о Стиге Йонсене речи ещё не было. "Быстро работают. И то правда - городишко маленький, один за стеной чихнет, десять соседей разом кричат: "Будь здоров!"
- Тебя-то чем так этот случай заинтересовал? Кроме того, что рядом гром прогремел?
- Видишь ли, подобным методом Вячек и Альдо не одного конкурента в преисподнюю авангардом отрядили. Чем черт не шутит, может, этот взрыв - их или их подельников рук дело.
Росс улыбнулся: - Может. Правда, один шанс из миллиарда... - Пусть, упрямо сдвинул брови Джэк О'Двайер. - И одного шанса не упущу! Они в прошлом году моего лучшего друга таким вот взрывом на кусочки разнесли в Париже. Я их все равно достану. Даже на Целебесе, Тасмании или Стюарте.
После ланча - салаты, копченый угорь, тушеная говядина - которым О'Двайер любезно угостил гостя, Иван позвонил в американское посольство. "Вас слушают," - любезно отозвалась телефонистка. "Я хотел бы поговорить с господином Биллом Кохеном". "Могу я узнать, кто спрашивает?" "Мистер Росс". В трубку хлынул энергичный мотивчик. Он звучал полминуты. Потом раздался щелчок и Росс услышал знакомый голос:
- Иван? Привет. Какими судьбами?
- Привет, Билл. С детства люблю страны Балтии. Уверен - как и вы.
- Угадал.
- Хотелось бы повидаться, Билл.
- С величайшим удовольствием. Как насчет пяти часов здесь, под Звездно-Полосатым?
- Договорились.
Распростившись с гостеприимным ирландцем, Росс на такси объехал несколько магазинов и купил минимальный набор вещей первой необходимости. "Кто его знает, возможно, со слов служащей фирмы по аренде автомобилей полиция изготовила фоторобот. Естественно, никаких доказательств, что я Стиг Йонсен, кроме отпечатков пальцев в пансионате и возможных показаний его владельца, быть не может. И само по себе это - о чем все это может свидетельствовать? Только о том, что я путешествовал по чужому паспорту. Главное - не сам же я организовал охоту на самого себя! Как бы там ни было, но если начнется разбирательство, это будет означать потерю времени, темпа, остановку, неприятную и вынужденную, в Таллине. Так что со всех точек зрения лучше отправиться в пасть ЦРУ, наверняка - по данным Уно - Кохен тоже окажется на борту "Эстонии". Лучшего эскорта не придумаешь". И ровно в пять он, обменявшись любезными приветствиями с картинным морским пехотинцем, вошел в вестибюль посольства США, где его по-братски обнял жизнерадостный Билл.
- Как это говорится по-русски? Ага, вот: "На ловчего и зверюга спешит". Так? Нет, вы скажите - так?
- Так, так, - засмеялся Росс.
- Нет, в самом деле, Иван - вы позволите мне так вас называть? Как и прежде? Спасибо! Так вот, в самом деле я очень, очень хотел вас повидать. После того ужасного инцидента в Тадж Махале! Какой ужас!
"Который ты сам и устроил", - подумал Росс, дружелюбно глядя на американца.
- Нет, вы, Иван, вы несомненно родились, как считаем мы, англоговорящая часть человечества, с серебряной ложкой во рту. Да-да!
И обхватив Росса за талию, повел его в малый конференц-зал. Там за овальным столом сидел Лесли Коллинс.
- О, привет комиссару! - легко поднялся он со стула и с жаром потряс руку Росса. Иван не заметил, каким злым взглядом полоснул Кохен Коллинса под большим подпитием Билл как-то рассказал Лесли, что по картотеке ЦРУ Росс проходит под кличкой "Комиссар". И, хотя русский вряд ли мог об этом знать (а именно так оно и было), вслух и при нем этого слова не следовало произносить ни при каких обстоятельствах. Лесли и сам теперь осознал это и осекся.
- Я подумал, вам будет приятно вновь пообщаться со стариной Лесли, сказал Кохен. - Вспомнить очаровательный вечер в Бомбее.
- Бомбей - сказочная феерия, - поддержал его Росс. - Океан, пещеры, пальмы, девочки. И мальчики...
- Кстати, у меня приятель - начальник Таллинского порта, - Коллинс поднял со стола несколько сшитых степлером листов. - Он по моей просьбе любезно подослал список сегодняшних пассажиров "Эстонии". Выходит, мы вновь соберемся вчетвером под одной крышей: вы, Билл, я и очаровательная мисс Сальме Пихт. "Логично, ЦРУ и Бюро по наркотикам объединяют усилия. Куда конь с копытом, туда и рак с клешней, - Росс разглядывал список, словно искал в нем нечто весьма важное. - Вопрос - с какой целью? Три дня назад Кохен был в Москве. Хотел бы я знать, с кем он встречался? И что обсуждал?"
- Для меня это новость, - наконец, сказал он.
- Надеюсь, приятная? - осклабился "Синоптик".
- Не то слово! - кивнул Росс. - Тем более, что у меня просьба - не могли бы вы меня выручить?
Кохен посерьезнел, молча ждал, что скажет Росс. Коллинс неопределенно улыбался.
- У меня случились непредвиденные расходы и мне позарез нужны 500 долларов.
Не говоря ни слова, Кохен достал из заднего кармана брюк сложенный вдвое кошелек, отсчитал пять сотенных купюр. Подумал при этом: "Руку отдал бы на отсечение, чтобы выяснить истинную причину прихода сюда "Комиссара". Денег у него самого, как они говорят, куры не клевали".
- А вас сегодня ночью взрыв не разбудил? - простодушно спросил Коллинс. - Такой взрыв мощный был.
- Я сплю как убитый, - так же простодушно ответил Росс. - Вы имеете в виду несчастный "фольксваген"?
- А что, ещё что-нибудь подорвали? - заинтересовался "Синоптик".
- Магазин в Бейруте и жилой дом в Иерусалиме.
- Это другое, - вздохнул Кохен. - Это вечно саднящие раны человечества.
Разговор перешел на темы обоюдоострые - Вьетнам и Афганистан, Северная и Южная Кореи, центробежные и центростремительные силы и их роль в распаде мировых империй. И в связи с СССР дилемма: Горбачев и Ельцин - иуды или герои? Нелицеприятный и вместе с тем вполне корректный обмен мнениями. Он сдабривался скверным американским пивом ("бадвайзер", "куэрс") и орешками кэшью. Незаметно пролетел час. Стали собираться, чтобы ехать в порт. И тут Кохена вызвал посол. Отсутствовал он довольно долго и Коллинс вынужден был позвонить на "Эстонию" и сообщить, что три пассажира, подпадающие под категорию "V.I.P", возможно прибудут в последнюю минуту. Появился Кохен, лицо в красных пятнах, глаза встревоженные. До борта "Эстонии" не проронили ни слова.
"Квалифицированную вздрючку получил "Синоптик", - без злорадства заключил Росс. - Даже жаль сердешного."
Эх, Иван, знал бы за что, - не жалел. Шифрованной телеграммой Даггерти сообщалось, что арестован бывший подчиненный Кохена. Имея доступ к особо конфиденциальной информации о военно-морском флоте США, он регулярно на протяжении последних четырнадцати лет снабжал ею русских. Ущерб национальной безопасности колоссален. Вдобавок досталось и от посла:
- Русские в самом Лэнгли агентов вербуют, а вы с ними на доллары налогоплательщиков пиво распиваете. Были бы вы в штате моего посольства, я скорехонько отправил бы вас в отставку. С минимальной пенсией. Из Стокгольма извольте первым же авиарейсом отправиться в Вашингтон.
На автомобильную палубу "Эстонии" Кохен, Коллинс и Росс въехали ровно в девятнадцать ноль-ноль. Договорились встретиться после ужина в Адмиральском пабе и разошлись по каютам. Проходя мимо информационного бюро, Иван обратил внимание на свежую надпись на доске метеорологических данных: "Скорость ветра - 8-10 метров в секунду. Высота волн - 3,5-4,5 метра."
- Для такой громадины, как распрекрасная "Эстония", это семечки, или как выражается англоговорящая часть человечества - peanuts, прокомментировал он эти показатели и танцующей походкой вошел в свой люкс. В центре гостиной на круглом пуфе сидела Сальме. Она слабо улыбнулась Россу, едва ответила, когда он, склонившись, поцеловал её в губы.
- Что с тобой, Сонечка? Или ты не рада мне? - он стал перед ней на колени, положил ладони на плечи. Она нежно коснулась рукой его лица, ей нравилось, когда он называл её этим именем.
- Рада ли я тебе? - вздохнула она. - Я только о тебе и думаю.
- Тогда что же?
- Устала я, Ванечка. Потому, верно и томят душу дурные предчувствия. Вот до того, как тебе появиться, я вдруг подумала, что ты и вовсе не придешь.
- Глупышка! Мы по-моему раз и навсегда договорились, что между нами теперь правда, только правда и ничего, кроме правды. А значит...
- Я знаю, знаю, - зашептала она, обнимая его за шею и целуя щеки, губы, глаза. - Знаю! Только поделать с собой ничего не могу. Когда я одна, мне кажется, что и ты сам, и все... - она не отважилась произнести слово "любовь" - и все, что случилось между нами, все это привиделось мне во сне. Глаза открыла - и нет тебя. И никогда не будет.
Он взял её на руки, а она продолжала смеяться, и плакать, и шептать еле слышно: "Ты прости меня, дуру сумасшедшую! Я так боюсь, я не могу потерять тебя. Потерять те-бя!"
Когда они одевались к ужину, Росс спросил:
- Хочешь, загадаю загадку, и легкую и сложную одновременно?
- Милый, до загадок ли мне сейчас. Впрочем, если ты хочешь...
- Не в моем хотении дело. Ты должна это знать. Итак, кто довез меня до порта и сейчас располагается в своих каютах?
- Туше.
- Кохен. И Коллинс, твой бомбейский партнер по танцам.
Сальме оторвалась от зеркала, удивление на её лице сменилось тревогой?
- Что им надо, Росс, как ты полагаешь?
- Кохена я знаю давно. Это классный разведчик. Коварный, базжалостный. Несколько дней назад он был в Москве. Зачем? Не знаю. Сейчас он в связке в Коллинсом. Значит, наркотики. Идут по маршруту - значит, операция "Джони Уокер". Неясно главное - их цель.
- Их цель? - она нахмурилась и на мгновение Росс увидел легендарную гонконгскую Читу. - Сдать товар и людей шведам. Глупцы! Как все янки самонадеянны, предельно влюблены в себя. В Швеции нет такой силы, которая остановила бы "Джони Уокер". Их же доллар ломает любой закон.
"Есть такая сила, - подумал Росс. - Есть. Надо рассказать ей о моем факсе омбудсмену. Ладно, сделаю это позднее, когда вернемся. Не стоит отравлять ей вечер".
- Моцарт не объявлялся?
- Нет, - буркнула она сумрачно. - Машины на автопалубе я видела. А его нет даже в списке пассажиров.
- Трейлеры тоже там, "мерседесы"?
- Там. Новехонькие. Сверкающие.
В списке пассажиров Моцарта и не могло быть. В соответствии с легендой он превратился в Карла Кулласеппа, скромного строительного подрядчика из Ванкувера.
Хосе Бланко же, превратившийся в Янара Леппа, с помощью Кайдо Силласте был зачислен в штат команды и определен матросом автопалубы. Все пять машин пригнали люди Томаса Крэгера (владелицей была объявлена госпожа Сальме Пихт) и, пока они не прошли таможенный досмотр, Моцарт - Карл Кулласепп, внимательно следивший за этим со стороны, заметно нервничал. Проявлялось это в том, что он поминутно то сцеплял руки за спиной, то складывал их на груди. И часто шмыгал носом. Знал, что осложнения исключены напрочь, но ничего не мог с собой поделать. Как только вышли в море, Хосе Бланко - Янар Лепп поставил знатную выпивку - белый явайский ром и Смирновскую водку, настоенную на клюкве, - всей своей вахте, включая механика. "Вступительный магарыч" удался на славу. Новичок на ломаном английском с примесью испанских крепких выражений и соленых словечек уже поведал о том, что его родители из Пярну бежали от большевистских палачей в Финляндию, перекочевали в Аргентину, где он и появился на свет Божий; что он удрал от назойливой родительской опеки в Боливию, юнгой болтался по Южным морям, а став матросом обогнул в своих бурных океанских плаваниях с портовыми драками и жаркими ласками неприступных красоток трижды по экватору земной шарик. И в это время появился адмирал в сопровождении Кайдо Силласте. Все встали, в кубрике наступила тишина.
- Иво, - обратился офицер к механику, - господин Луиджи Торини хотел бы ознакомиться с работой автомобильной палубы.
- Это можно, - помедлив с ответом, пробасил тот. "Вечно это начальство врывается не во время", - подумал он, бросая прощальный взгляд на довольно ещё обильный стол. - Сейчас?
- Сейчас, сейчас, - подтвердил Силласте. - Покажи все, начиная от крепежных устройств и кончая пультом управления носовым люком, "атлан-тическим замком", визиром и прочим.
Пропустив к выходу адмирала, он наклонился к уху приземистого механика, прошептал внушительно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25