— Я слушаю вас, товарищ генерал-лейтенант!
— У меня к вам вопрос, Семен Яковлевич!
— Готов ответить, если, конечно, смогу.
— Вам передавали по команде, что в случае необходимости ваша часть может быть временно переподчинена Федеральной службе Х-4?
— Так точно, такой приказ от своего командования я получил.
— Хорошо, — сказал Феликс и тут же приказал: — Передайте в распоряжение подполковника Сотникова еще четыре «Ми-8», в том числе санитарный вертолет, полностью снаряженный штатным вооружением!
Полковник ответил:
— Есть! Это все?
— Все пока. Дайте мне Сотникова.
— «Гроза» на связи, «Феликс»!
— Слушай сюда, Володя! Как примешь технику у Смоленского, уберешь со всех «вертушек» опознавательные знаки, заменив камуфляжем, то же самое сделаешь и со своими «Су-27», с двумя звеньями. С экипажами провести инструктаж по их применению в Афганистане, соблюдая режим секретности. Особое внимание пилотам вертолетов на возможные их посадки на площадки, крайне ограниченные по размерам, с высадкой десанта и дальнейшим подбором людей в условиях ведения отходящего боя. Цели: либо Кайрабад, либо Гайдуз, либо и то и другое, как получится. Экипажи перевести на собственный режим боевой готовности «Полная» и держать при себе неотлучно! Применение авиации по моему личному приказу, с уточнением персональной задачи «вертушкам» и штурмовикам! Вопросы ко мне?
Сотников, подумав, ответил:
— Пока все ясно. Вопросов не имею.
— Возникнут какие проблемы, сразу связывайся со мной! Конец связи, «Гроза»!
Тут же генерал переключился на командира отряда «Кавказ»:
— Иван? Феликс!
— Слушаю, генерал!
— Ты говорил, у тебя две группы остаются вне операции?
— Так точно!
Борисов приказал Железнову:
— Поставь им задачу укрыться возле трассы Бендал — Форог, в квадрате 32-10, и готовиться к применению в Афганистане!
Полковник удивился:
— Где?
— В Афганистане, Ваня, в Афгане! С задачей поддержки действий групп «Барса». Все понял?
— Понял!
— А понял, выполняй!
Отключив рацию, Борисов потянулся, встал, прошел к дивану, стоящему в углу кабинета. Прилег на него, слушая заунывную песню дождя.
Поднялся он с рассветом и тут же получил сообщение группы наблюдения за поселком Соколовский. В нем говорилось, что чабаны выгнали из селения большую отару.
Генерал ответил:
— Добро! Сопровождать отару, но аккуратно, ни в коем случае не быть замеченными ни из поселка, ни чабанами отары!
Феликс побрился, умылся, сделал несколько общефизических упражнений. Из-за приема ранее транквилизаторов его тянуло в сон, но Борисов умел управлять собой и сел за рабочий стол собранный, готовый к координации действий подчиненных ему отрядов.
И все же, как и вчера, больше его мысли были за Пянджем, где к целям пробивался отряд спецназа «Барс».
И группы «Барса» шли к объектам ликвидации короткими переходами в десять километров и получасовым отдыхом между ними.
Шли тяжело. Преодолев отметку в 4000 метров над уровнем моря, почувствовали нехватку воздуха. Применили специальные индивидуальные кислородные ранцы.
Генерал Кауров с капитаном Лопатиным продолжали идти с передовым дозором. Чтобы убить время, разговаривали сквозь маски.
Каракурта заинтересовала судьба разведчика, заброшенного в Афганистан:
— Слушай, Виктор! Ну, внедрили тебя к Масуду, понятно, ислам принял, тоже ясно, да и невелика беда, какая разница, обрезан ты или нет, у нас пол-России таких обрезанных. Но вот с женитьбой у тебя как получилось? Вынужден был по легенде? Приказ сверху?
Капитан, облаченный в одежду афганских таджиков, ответил:
— Да нет! Никто не заставлял и не приказывал. Мог и дальше оставаться холостым, только вот таджичка одна понравилась! Ну, совсем на нерусскую не похожа. Она санинструктором ранее в моем батальоне служила. И, как говорится, слово за слово, и сошлись! Они, я имею в виду афганок, дамы гордые, обычаи чтут, мужикам, если что, ни в чем не уступят. Надо, и оружие в руки возьмут. А мне такие по душе! Знал, что измен они не допускают, мужей своих слушают во всем. А тут и сам шах, уж не знаю, как до него дошло, что я на Айлу глаз положил, спрашивает меня: что, Фархад, — это мое мусульманское имя, — люди говорят, девушка таджикская тебе приглянулась? Отвечаю: да, приглянулась, и что? Он: ничего, только учти, разные вы, как бы любовь твоя потом не остыла, а унижать женщину тебе не позволят. Как и развод по одному твоему желанию. Подумай, пока холостой! А вообще, я не против, родителей ее лично знал, девушка хорошая, если она тебя полюбила, то на всю жизнь! Изменишь ей, убить может, такой уж у нее род. Гордый, знатный и своеобразный, измены и предательства не прощают. И многоженства не разрешают в отличие от других мусульманских кланов. С этим и отпустил. Короче, через неделю делаю ей предложение. Айла соглашается, родственники ее тоже, и вот уже три года, как семьей живем. Дом, детей заимели! Любит она меня, и вообще, неизвестно почему, русским симпатизирует. Почему? Не знаю! Спрашивал, ответить не смогла. Ну, и я ее люблю!
Генерал прервал капитана:
— И она даже не догадывается, что ты человек здесь временный?
Лопатин ответил твердо:
— Естественно, Айла не знает, кто я на самом деле, но отзовут, уходить вместе с семьей буду! Не оставлю их! Знаю, уволят за это, но… по-другому поступить не смогу. Не смогу предать ту, которая мне всю себя отдала. Нет, не предам!
Наступило молчание. Капитан, видимо, не в первый раз думал о своем будущем. Каракурт обдумывал что-то свое.
Пауза затянулась.
Наконец Кауров неожиданно и так же твердо сказал:
— Не волнуйся, капитан. Даст бог, останемся живы и вернемся в Россию, я помогу тебе. Никакого увольнения не допущу. С разведкой, понятно, придется расстаться, но служить будешь, и Айлу свою любить, и детишек воспитывать. Это мое слово! Слово генерала Каурова!
Капитан посмотрел на генерала:
— Благодарю вас. Я много слышал о Каракурте, среди разведчиков о вас слава еще та идет. О вас и о Борисове. Сейчас убедился, то, что слышал раньше, правда. И для меня большая честь работать с вами… Один вопрос можно?
— Конечно.
— Вот вы — генерал, а отрядом по штату командует максимум полковник, я не говорю уже о группе. По идее сводную группу должен был бы возглавлять подполковник, почему вы оказались на его месте?
Кауров посмотрел на капитана:
— Знаешь, Витя, иногда во время проведения акции обстановка складывается так, что в составе отряда просто необходимо присутствие опытного человека, который пользовался бы у бойцов непререкаемым авторитетом, я говорю не только о себе. Чтобы шли они в бой, уверенные в успехе, а не сомневались в исходе операции. Поэтому и было решено одну сводную группу подчинить мне, вторую командиру отряда. Задание у нас своеобразное. С виду обычное, на которое выходили не раз и без всякого усиления, а с другой стороны, ребятам приходится впервые работать за «бугром», да еще в Афганистане. Это сильный психологический раздражитель, способный повлиять на поведение бойцов. Вот чтобы избежать случайного, но губительного сбоя, и было решено, что поведу сюда людей я! С полного моего согласия.
Лопатин кивнул головой:
— Понял! И считаю, что решение принято верное. Я вижу, как напряжены офицеры и прапорщики группы. Но вижу и то, что они идут без страха, уверенно. А значит, не сомневаются, верят в командира. Это залог успеха.
Сказав это, капитан остановился:
— Минуту, генерал!
Он развернул карту, бросил быстрый взгляд на нее, перевел взор на горы, ориентируясь, произнес:
— Так! Проходим еще с километр, вон до того поворота, — Лопатин указал на выступ правого склона ущелья, — и устраиваем привал на два часа. После чего поднимаемся на левый хребет. Он крут, придется применять «гарпуны».
Генерал, взглянув в свою карту, сказал:
— Но я не вижу в этом квадрате какого-либо изменения направления маршрута.
Капитан объяснил:
— Да, мы должны были бы идти и дальше по ущелью, но делая при этом приличный крюк, а перевалив за хребет, мы сразу окажемся вот тут.
Лопатин указал Каурову на его карте точку, куда они по графику должны были бы выйти через десять часов.
Генерал согласился с изменением маршрута:
— Добро! Пусть будет по-твоему, ты — проводник, тебе виднее.
— Итак, за поворотом, перед подъемом, привал, до него идем в прежнем режиме. После перевала дело пойдет веселее, мы начнем спуск. И уходить вашей группе, я думаю, также через хребет. Если потянете за собой «хвост», что не исключено, этим маневром его и обрубите. Надо будет только оторваться от противника часа на два, чтобы успеть подняться на перевал. И тогда сразу получите фору, которую «духам» до границы уже не перекрыть.
Кауров вновь взглянул на карту:
— Да, ты неплохо подготовился к проводке группы. Как насчет этого твой коллега, капитан Рябцов?
Разведчик улыбнулся:
— Сашка? Он еще тот мастер заметать следы. У него возле Гайдуза возможностей для маневра меньше, но что-нибудь он, несомненно, придумает.
Генерал проговорил:
— Будем надеяться.
Через полчаса группа Каракурта достигла поворота и сразу же в «зеленке» устроила привал с приемом пищи и подготовкой к работе систем «гарпун».
Так же тяжело, но упорно двигалась к своей цели и сводная группа подполковника Рудакова. По пути следования проводник, капитан Александр Рябцов, довел до Бориса общую обстановку в районе Гайдуза.
Подробные же и уточненные данные, как и Каурова, Рудакова ждали возле самого объекта, от разведчика, наблюдавшего за заводом. Связь между собой сводные группы не поддерживали во избежание хоть и теоретически, но все же возможного перехвата переговоров.
Как и бойцам Каракурта, людям Рудакова на маршруте приходилось преодолевать перевалы, участки, загроможденные камнями, глубокие ущелья. Всем было тяжело на этом горном марше.
Но никто не показывал и виду, что шел он, только напрягая все свои силы и волю. Шел в неизвестность, шел не к отдыху, а к бою. Кровопролитному, может быть, последнему в своей короткой жизни, имея в перспективе при успешном решении поставленной задачи еще и обратный марш. Когда, вполне возможно, придется не только преодолевать естественные препятствия, но и отражать натиск преследующих сил противника.
Но спецназ шел, с каждой секундой, минутой, часом приближаясь к целям.
Глава 9
11.00, 22 августа
Борисова вызвал Железнов.
Генерал ответил вопросом:
— Что у тебя, «Кавказ»?
— Отара встретилась с вьючным караваном. Началась перегрузка наркоты. Героин пересыпают в двадцатикилограммовые мешки и по четыре штуки закрепляют на ослах. По восемь мешков кладут в узкие повозки, похожие на арбы. Итого — одно животное тащит двести сорок кило. А всего ослов около пятидесяти. Столько же погонщиков с оружием, в основном это автоматы «АК-74».
— Понял тебя, «Кавказ»! Продолжай выполнение задачи!
Феликс вызвал Москву, переговорил с Валентином. Директора «Виртуса» больше интересовало положение «Барса» в Афганистане. Но Борисов, запретивший на маршруте сеансы связи, кроме экстренных случаев, связанных с немедленным принятием решения об оказании возможной помощи группам, ничего конкретного сказать начальнику не мог.
Валентинов задумчиво проговорил:
— Хорошо, что помощи не запрашивают! Ты, Феликс, предусмотрел вариант срочной эвакуации личного состава с маршрутов?
— С маршрутов нет, прикрытие предусмотрено только на случай кардинального изменения обстановки во время штурмов объектов, а также на начальном этапе отхода групп, при организации противником преследования. В любом другом случае это сделать просто невозможно. Да и лишено смысла, так как до начала активных действий нашим «Барсам» ничего не грозит.
Генерал-полковник вновь задумался, спросил:
— Как думаешь, Феликс, не поторопились ли мы с Афганом? Может быть, надо было до конца отстаивать позицию уничтожения наркозаводов тактической авиацией или ракетами?
Борисов неуверенно ответил:
— А хрен его знает, Валентин, поторопились или нет, ошиблись или приняли единственно верное решение! А с чего это у тебя такие мрачные мысли, директор? Раньше ты как-то спокойнее реагировал и на более сложные акции?
— Не знаю, Феликс, старею я, наверное! Пора тебе передавать Службу, а самому двигать на дачу, выращивать розы!
— Ну-у, заговорил, старик тоже мне нашелся! Давай-ка меняй настроение, а то ты еще и меня заразишь неуверенностью, а это гибельно. Выпей лучше чего-нибудь из бара! И вызови к себе в кабинет управленцев да вздрючь их как следует!
Валентинов спросил:
— Интересно, за что?
— А просто так! Главное, ты войдешь в привычное состояние. А это важнее мелких обид наших штабистов.
Валентинов, немного помолчав, ответил:
— Штабисты в нашей игре ни при чем, а вот меня не отпускает ощущение, что где-то я совершил ошибку. Где? Не в том же Афгане? И не послал ли ребят «Барса» на гибель?
Борисов повысил голос:
— Не говори глупостей, Валентин! Если думать так, как ты сейчас, то впору контору нашу закрывать к чертям собачьим. И все, что мы сделали, в архив. Сколько лет мы боремся с этой чумой — наркомафией? И в результате не дали этим ублюдкам усыпить страну в наркотическом сне! Нас боятся, ни одной еще схватки мы не проиграли. Короче, Валя, либо приводи себя в порядок, либо вали домой. Такой ты в Управлении не нужен. Понял меня?
Валентинов недовольно спросил:
— И с каких это пор заместитель командует начальником? Тебе, Феликс, не кажется, что ты слегка перегнул палку?
— Вот, это уже лучше! Продолжай, генерал, в том же духе, но в штабе. А у меня дела, и я вынужден распрощаться с тобой на время. Конец связи, Центр!
Борисов отключил свой аппарат, посмотрел на себя в зеркало:
— Да что же это за мать ее? Чего это нас словно эпидемия неуверенности в себе поразила? С чего это состояние? Да все будет отлично, как всегда. Разнесем мы логова стай этих шакалов. И здесь, и за «бугром». И никак иначе!
Феликс прошел к рабочему столу, вновь наклонился над картой северных провинций Афганистана.
Так, ребята «Барса» вышли на маршруты в 1.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40