https://wodolei.ru/catalog/akrilovye_vanny/150na70cm/russia/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

«Харперс базар», «Элль», «Космополитен», «Вог» хвалили его на все лады. Советы Жан-Люка на вес золота: обмолвись он, что в наступающем сезоне будет актуально бриться наголо, добрая половина читательниц тут же расстанется со своими шевелюрами. Всего три месяца, а завсегдатаи модных тусовок и бенефисов уже шепчутся: «“Жан-Люк”? Ну конечно! Лучший салон в мире!»Я помогала одному из старших колористов, Ричарду, представлявшемуся всем как Ришар. На самом деле он был обычным Рикки из северного Нью-Джерси, но об этом знала только я и под большим секретом рассказала Патрику.– Отгадай, кто сегодня звонил Ришару?– Не знаю, кто?– Мамочка!– Правда? Из Парижа?– Не угадал!– Ладно, не томи, откуда?– «Позовите, пожалуйста, Рикки!» – пропела я, старательно гнусавя и растягивая слова на джерсийский манер.Чтобы не вскрикнуть, мой друг зажал рот рукой.– Рикки?– Поклянись, что никому не расскажешь!– Клянусь, клянусь!Мы оба, как и большинство работников салона, ненавидели Ришара. Зато его любили клиенты, а это главное. Старший колорист носил длинные, платинового цвета волосы до плеч и крошечный бриллиантовый гвоздик в левом ухе. Вся одежда, даже салонная униформа, у него от «Гермес». Абсурд, конечно, но клиенты-то инстинктивно чувствуют шик. Изюминка гардероба – ремень из черной крокодиловой кожи с золотой пряжкой в форме латинской буквы Н.– Дорогой, как ваши родные в чудесном маленьком, как бишь его?.. – любезно поинтересовалась миссис Эл.– Нью-Хоуп, – подсказал Ришар. Расчесав прядь широким гребнем, он передал ее мне. Заколкам старший колорист не доверял, так что ассистент должен был играть роль этакого живого зажима. Но я была рада и этому. Первый месяц вообще приходилось подметать пол: светлые волосы, темные, каштановые, седые… К концу рабочего дня казалось, что в мешок для мусора залез лохматый разноцветный зверь.Став ассистенткой, я была на седьмом небе от счастья и старалась, как сказано в журналах, посылать ему потоки положительной энергии. Ришар говорил или делал какую-то гадость, а я представляла, как он купается в потоках теплого света.– Нью-Хоуп – моя тайная маленькая родина, – театрально зашептал колорист. – Там все замечательно.Миссис Эл, прямая как палка, сидела в кресле, прижав к груди упакованную в полиэтилен сумку. Всем посетителям салона выдавались специальные чехлы, чтобы не дай Бог не капнуть краской или пероксидом. Новшество было введено Жан-Люком после того, как клиентка конкурирующего салона подала в суд за то, что испортили ее сумочку от «Гермес».– Мне только что привезли ящики для цветов! – похвастал Ришар. – Превращу свой балкон в сад! – Он тряхнул длинным платиновым хвостом, едва не угодив мне в глаз. – Вообще-то у меня и в квартире цветы, но без солнца они сохнут и умирают, сохнут и умирают…Миссис Эл сочувственно кивнула, а Ришар, передав мне очередную мышиного цвета прядь, принялся наносить на нее золотистый красящий состав.– Знаете, что я придумал? – возбужденно зашептал колорист. – Шелк!– В каком виде?– В натуральном. – Ришар снова вспомнил про французский акцент. – Цветы будут шелковыми.– Чудесно! – зацокала языком миссис Эл.Миссис Эр, предыдущая клиентка Ришара, сидела под лампами с цветным гелем на волосах. Ее таймер запищал во время вдохновенной лекции о ящиках для шелковых цветов, и неизвестно, слышал ли его колорист. Смыть гель – это моя обязанность, но кто тогда будет держать пряди миссис Эл? Что же делать? Вмешиваться в разговор нельзя!– Ришар, а кто из дизайнеров делал вам ящики? Дадите мне его телефон? – спросила миссис Эл. – А то у меня в Восточном Хэмптонсе все цветы пересохли. Представляете, слишком много солнца!– Конечно! Этот мальчик – просто чудо, к нему записываются за месяц, но сошлитесь на меня, и он обслужит вас вне очереди.Исполняя функцию живого зажима, я могла наблюдать за тем, что происходит в салоне. Возможно, Ришар не в курсе, что на банкетке сидят четырнадцать человек, но я-то все вижу! Мы с Патриком незаметно переглянулись. Едва начав работать, мой друг прослыл лучшим специалистом по укладке: посетительницы справлялись о нем каждый день. Младшим стилистам самостоятельно делать укладку не полагается, но, видя, какой популярностью пользуется парень, Жан-Люк сделал исключение. Сегодня Патрик нервничает. Ясно, у него тоже цейтнот.– Это не салон, а конвейер какой-то, – пожаловалась проходящему мимо Жан-Люку одна из посетительниц. Маэстро медленно, будто нехотя обернулся и разгневанно взглянул на даму.– Мадам, – с бесконечным достоинством начал он, – это не фабрика. Здесь работают художники, которые создают красоту.Жан-Люк окликнул одну из румынок. В салоне их человек десять: они делают маникюр, педикюр и дизайн бровей. Сегодняшняя преподавала химию в Бухарестском университете, но по первому зову маэстро бросила все и примчалась в Нью-Йорк.– Пожалуйста, сделайте мадам маникюр за счет салона.– Ой, Жан-Люк, как мило! Мерси, мерси! – радовалась дама, кокетливо убирая со лба влажную прядь.Ассистируя Ришару, я украдкой следила за Фейт Хоником. Ее рабочее место как раз за Ришаром: свой столик на колесиках, персональная банкетка для клиентов. Я частенько следила за Фейт. Она казалась островком невозмутимости и спокойствия в бешеном море «Жан-Люка». Цейтнотов для нее не существовало: Фейт работала с бешеной скоростью и никогда не нервничала. Как же ей это удается? В «Жан-Люке» ходили разные слухи. Может, она занимается йогой, проповедует созерцание, как буддисты, или валиум принимает? Со временем я разгадала секрет ей непоколебимого спокойствия: Фейт сосредоточена только на работе. Другие стилисты и колористы то и дело стреляют глазами по салону, стараясь привлечь внимание звезды или очередной подружки известного политика. Для Фейт существовали только те, кто сидел в ее кресле. В результате никаких ошибок и неизменно превосходный результат. Глядя на нее, я вспоминала маму.Фейт не сводила глаз с длинных каштановых прядей сидящей у нее девушки. Действия доведены до автоматизма, стопроцентная концентрация внимания: ни дать ни взять машина.Ришар – совсем другое дело. Таймер миссис Эн сработал пять минут назад, а он до сих пор ничего не заметил. Вместо этого чирикает с миссис Эл: оказывается, у них один и тот же инструктор по фитнесу.– Дункан – самый лучший! – потряхивая платиновым хвостом, верещал Ришар. – Сколько вы с ним качаете пресс?– По часу ежедневно, – простонала миссис Эл, – зато живот потом идеально плоский. В конце тренировки он делает такой массаж, что каждый позвонок…– Ришар, можно вас на минуточку? – робко позвала миссис Эн.– Что, милая?– Я… это… кажется, у меня таймер сработал.– Не может быть!– Простите, но я абсолютно уверена, что…Ришар наконец удосужился взглянуть на миссис Эн. Гель явно передержали. Волосы у миссис Эн будут на пару тонов темнее, чем ей бы хотелось. Тонкие ноздри Ришара нервно затрепетали.– Джорджия, – елейным голоском позвал старший колорист, – будь любезна, смой с миссис Эн краску, а потом на пару секунд нанеси золотой гель с блеском.– Но, Ришар… – Миссис Эн многозначительно постучала по инкрустированному бриллиантами хронометру. – Я, знаете ли, спешу!– Доверьтесь мне, милая, – ослепительно улыбнулся колорист. – Результат вам понравится, обещаю! – Вырвав локон миссис Эл, он подтолкнул меня к раковине. По опыту знаю: чем добрее Ришар с клиентами, тем стервознее с персоналом, в данном случае со мной. Стараясь не дышать, я шагнула к миссис Эн. Как бы сейчас повела себя Фейт Хоником?Накинув на шею клиентки свежее полотенце, я стала быстро смывать темнеющий гель.– Все в порядке? – спросила миссис Эн.Глядя на нее сверху вниз, я заметила, как напряглось разглаженное подтяжками лицо.– Да, конечно, – с фальшивым оптимизмом сказала я. На самом деле ее волосы вместо золотисто-ореховых стали фиолетовыми. – Через секунду приготовлю новый состав…Я понеслась в подсобку, молясь всем богам, чтобы дама не посмотрела в зеркало.Золотой блеск не поможет, дело зашло слишком далеко. Чем же мне насолить Ришару? Сделать, как он сказал, и злорадно ждать скандала? А ведь миссис Эн, если память мне не изменяет, жена известного адвоката… Пытаясь взять себя в руки, я покачала головой. Нет, ситуацию нужно исправлять.Итак, профессионализм одержал верх над стервозностью, в конце концов, я ведь дочь Дорин! Быстро смешав несколько оттенков, я приготовила состав, единственный, который спасет миссис Эн, и аккуратно нанесла на волосы. Через три минуты проявились терракотовые тона. Отправив миссис Эн на бесплатную укладку, я вернулась к Ришару, который, закончив с миссис Эл и разговорами о шелковых цветах и фитнесе, занялся свежепостриженной пожилой дамой.Ришар заговорил со мной минут через пять. Не общался он и с клиенткой, милой на вид старушкой: аляповатые полиэстровые брюки, фальшивая сумочка от Гуччи и часы «Таймекс» в качестве аксессуаров. Раз носит «Гуччи», то Ришара недостойна!Наконец старший колорист повернулся ко мне.– Почему бы тебе не сходить пообедать? – старательно имитируя французский акцент, предложил он. – Да, еще купи себе что-нибудь из одежды, а то похожа, – он взмахнул рукой, изображая аппетитные округлости, – на официантку…Из зеркала на меня смотрели круглые как блюдца глаза старушки с «Гуччи». Только бы не разреветься и не надерзить! Нет, не доставлю ему такого удовольствия! Я медленно кивнула, будто смакуя мудрость Ришара, а потом критически посмотрела на себя в зеркало, оценивая то, что считала удачной вариацией на тему «Дресс-код “Жан-Люка”». Черные обтягивающие брюки, туфли с квадратными носами и золотой пряжкой, а сверху – белая туника. Утром я казалась себе соблазнительной и сексуальной, а сейчас – дешевой провинциалкой с полным отсутствием вкуса. Может, Ришар прав и я не умею одеваться так, как подобает служащей салона «Жан-Люк»?– Хорошо, – пролепетала я, – как скажете.– Подождите, милая! – засуетилась старушка и зачем-то полезла в сумочку.– Не стоит давать чаевые Джорджии. – Мое имя Ришар произнес так, будто я была конченой идиоткой. Нужно направить на него луч теплого света… Нет, не помогает…– Отчего же… – Пожилая дама продолжала рыться в сумочке. Господи, пусть ее кошелек окажется не фальшивым «Гуччи»!– Нет, я настаиваю! – издевался Ришар. – Наши ассистенты получают более чем достаточно.Старший колорист игриво подмигнул старушке, а потом посмотрел в зеркало, ожидая моей реакции. Я словно окаменела. Ложь, грязная ложь! Ассистенты только за счет чаевых и живут, Жан-Люк нам сущие гроши платит. Даже визитки заказываем сами! Это ведь далеко не впервые: Ришар постоянно говорит посетителям, чтобы не давали мне на чай. Интересно, зачем? Что ему мои жалкие гроши! «Это потому, что ты по-настоящему талантлива и он это знает! – утешал Патрик. – У тебя талант, а у него – только дерьмо…»Я шла по Пятой авеню, чувствуя себя жалкой козявкой. Даже меньше, чем козявкой – сине-зеленой водорослью, амебой, которых мы рассматривали под микроскопом на биологии. У таксофона автоматически остановилась и стала искать в кошельке мелочь. Сейчас мне поможет только один голос на свете… Я бросала в автомат десятицентовики, чтобы дозвониться до Википими, их нужно десять.– Салон «У Дорин», здравствуйте!– Мама? С каких пор ты сама берешь трубку?– С недавних! – засмеялась она. – Жду следующую посетительницу!– Ясно… – выдохнула я. Как же мне хотелось домой! Пришлось сжать зубы, чтобы не разреветься. Что я делаю в Нью-Йорке? Те крохи, что зарабатываю, Дорин не спасут, так ради чего мучиться?– Джорджия? – взволнованно спросила мама. Ну почему она так далеко? – Доченька? С тобой все в порядке?– Да, конечно, просто очень соскучилась!– Милая, я тоже скучаю.Нужно срочно взять себя в руки.– Скоро пришлю тебе пятьсот долларов. Это, конечно, немного, с чаевыми получится гораздо больше…– Доченька, за меня не беспокойся, – попросила Дорин. – Главное, береги себя.– Я тебя люблю.Завыла сирена, мимо пронеслись пожарные.– И я тебя, – отозвалась мама.На противоположном конце провода стояла тишина, какая бывает лишь в Википими: если выключить сушилки и фены, слышно, о чем говорят на улице прохожие…Губы предательски задрожали, и я поняла, что сейчас разревусь.– Все, мне пора, – буркнула я и повесила трубку.На Пятьдесят восьмой улице, на востоке граничащей с Пятой авеню, целая галерея дорогих бутиков. В витринах искрятся драгоценные камни, переливаются меха, кожа, даже хлопок, который здесь тоньше и нежнее шелка. Мимо проходят клиенты «Жан-Люка». Я приветливо улыбаюсь, но меня не узнают…Вот из «мерседеса» осторожно выбирается высокая блондинка. Она была у нас только вчера, ее постриг сам маэстро, а Фейт сделала мелирование. Когда девица ушла, мы всем салонам смотрели «Вог», где опубликовали ее фотосессию: на одном развороте она нежилась в гамаке на португальской вилле своих родителей, на другом каталась на вороном коне.Я помахала ей рукой, о чем тотчас же пожалела. Конечно же, мисс Совершенство меня не узнала! На красивом лице застыл вопрос: «Откуда я вас знаю?» Наверное, не может вспомнить: массажистка я, парикмахерша или маникюрша.Подул сильный ветер, и я низко опустила голову. И в каком же можно купить себе форму? Есть тут один, салон Энн Тейлор, но в него и заходить стыдно. Что делать, Гуччи явно не по карману. В «Гермес» я уже заглядывала в первый же день после приезда в Нью-Йорк. Хотелось послать маме подарок непременно в знаменитой оранжево-коричневой упаковке. Я долго приценивалась к шарфам, ручкам, кошелькам, а смогла позволить себе только мыло…– Чем могу вам помочь? – вежливо спросила продавщица.Я посмотрела на часы: до конца перерыва пятнадцать минут.– Пожалуйста, нужны черные брюки самого простого покроя, классическая белая рубашка и черные туфли.– Вы работаете в «Жан-Люке»? – тут же догадалась девушка.Мне стало легче. Интересно, кто из наших одевается у Энн Тейлор? Или разница между брюками за девяносто долларов и за пятьсот не так уж и очевидна?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24


А-П

П-Я