Он сказал что-то по радио. Вся команда была закована в броню. Предполагалось, что она должна выдержать давление на километровой глубине.«Хотелось бы мне не думать об этом предположении», — погрустнел Флэндри.Он неуклюже пересек палубу, и когда настала очередь, его опустили на борт. Он в последний раз посмотрел на Драгойку, которая махала ему рукой. Потом перед ним прошла обшивка корабля, затем — зеленая вода. Он расслабился, включил звук на своем коммуникаторе и завел мотор на спине. Оставляя пузырчатый след, Флэндри направился за другими. Тому, кто подготовлен к космическим маневрам, в скафандре под водой все было привычно… Черт побери! Он забыл, что трение будет тормозить движение.— Идите рядом со мной, — прозвучал в наушниках голос Райденауэра. — И ради бога, не будьте таким воинственным.Существо, которое явно было рыбой, скользило впереди. Вода темнела. Тем не мене светильники не понадобились им даже тогда, когда они достигли дна: море было мелким. Флэндри со стрекотом несся сквозь сумерки, переходящие в кромешную тьму. Над ним был круг тусклого света, как замерзший иллюминатор. Под ним — лес. Длинные ветви с зелеными, коричневыми и желтыми листьями устремлялись вверх. Массивные стволы тащили волокнистые сети своих отростков. Огромный моллюск, покрытый маленькими раковинами, схватил изысканно окрашенный, покрытый кружевами кораллоид. Стайка рачков с шорохом прокатилась — по-другому не скажешь — через лужайку водорослей. Что-то напоминающее угря извивалось над их головами. Небольшое животное с крошечными плавничками, все в радужных полосках, порхало меж морских деревьев.«Что ж, место очень красивое!»Чарли, нет, Ивенфол вел флот в открытое море, к месту, где редко проходили корабли. Как он ориентировался, было загадкой. Но Отблеск Раковины был уже недалеко.Флэндри пришел к выводу, что ваз-сираво злетоварские жили в шести городах, более или мене равномерно расположенных по окружности. Дом Прилива и Рифовый Замок были на другом конце архипелага. Курсовикяне давно о них знали. Иногда они совершали на них набеги, сбрасывали камни, а иногда эти города служили базами для нападения на тигерийские корабли. Но о таких городах, как Отблеск Раковины, Пещера, Кристалл и Потусторонний, на краю этой колоссальной пропасти на дне моря, под названием Глубины, даже не подозревали. Принимая во внимание, как должна действовать схема внутригородского движения, Флэндри решил, что Шестиконечник может быть также назван звездой Давида. А впрочем, вы не могли бы сделать точный перевод с такого странного языка.В воде был слышен звук барабанов. Около сотни пловцов, выстроенных в боевой порядок, появились в поле зрения. В шлемах и кожаных чешуйчатых латах, они были вооружены копьями с обсидиановыми наконечниками, топорами и кинжалами. Сопровождающий обменялся несколькими словами с их начальником. Они окружили всю процессию и двинулись вместе с ней.Теперь Флэндри проплывал над сельскохозяйственными угодьями. Он видел ухоженные поля, рыбу, запертую в купол из плетеных прутьев, цилиндрические, тоже плетеные дома, стоящие на якоре у скалы. Недалеко проплыла повозка, запряженная рыбой размером со слона, которой управлял сираво, она тащила нечто напоминающее по форме торпеду со стабилизирующими плавниками, покрытую кожей. Вероятно, они плыли из глубины, из какой-нибудь пещеры, потому что сираво держал фонарь-пузырь, наполненный, видимо, фосфоресцирующими микроорганизмами. Когда экспедиция приблизилась к городу, Флэндри увидел мельницу. Она стояла на крутой возвышенности, если не сказать — на горе, и ее ось шла вертикально от эксцентрикового колеса. Направив туда свет своего лазера и настроив линзы на телескопическое обозрение, он различил сферу на другом конце, плавающую на поверхности. Что ж, водяной мотор.Впереди поднимался Отблеск Раковины. Город казался хрупким, неустойчивым, нереальным — какая сцена для балетной постановки! В этом мире, где не существовало погоды, стены и крыши нужны были только для уединения. Они были сделаны из разноцветных материалов, ниспадающих вольно, и могли двигаться свободно вместе с течениями. Прикрепленные к столбам, они фантастически извивались. Верхние уровни были шире нижних. Фонари на углах горели постоянно, чтобы ночь не захватила город. Поскольку не было нужды в наземном транспорте, улиц просто не существовало. Но чтобы контролировать уровень ила или наслаждаться видом, строители покрыли пространство между домами садами и гравием.Собралась толпа. Флэндри увидел много женщин, прижимающих к груди детей, рядом на привязи были отпрыски чуть постарше. Очень немногие носили одежду, а если и носили, то только для того, чтобы надеть на не драгоценности. Они что-то бормотали, издавая низкие звуки, похожие на шум прибоя. Но все же они были спокойнее и вели себя приличнее, чем тигерийки или люди.Посреди города, на другом холме, возвышалось здание из «одетого» камня. В основной части, которая была без крыши, стояли колонны, но сзади поднималась вверх башня, широкая, с толстым стеклянным куполом как раз под поверхностью воды. Если бы она была подобным образом герметизирована до конца (как, возможно, оно и было!), то затопила бы светом весь интерьер. Хотя архитектура была совершенно другой, белизна сооружений напомнила Флэндри о Парфеноне на Земле. Он как-то видел реконструкцию… его туда возили.Что-то заслонило ему свет, падающий сверху. Подняв голову, он увидел, как стая рыб тащит подводную лодку. За ними следовал отряд пловцов, вооруженный винтовками мерсеянского производства. Неожиданно он вспомнил, что находится среди врагов. 8 Когда за городом установили дом в форме купола и снабдили его всем необходимым для жизни человека, Флэндри вознамерился быстро одолеть краткий курс философии и истории профессора Абрамса (а что еще оставалось делать, если не бить баклуши и не валять дурака, пока в Штабе не решат, что большая часть его авторитета перешла к Райденауэру, и не прикажут ему вернуться в Хайпорт?). Но вместо этого он обнаружил для себя очень много других занятий.Морской народ был так же заинтересован в землянах, как и земляне в них. Возможно, даже больше. Поразительно, как после всех ужасных историй, которыми напичкали их мерсеяне, они делают такие усилия, чтобы самим дойти до истины (хотя, если понадобится, становятся прекрасными бойцами и в некоторых отношениях совершенно безжалостными, но по природе своей они все-таки менее жестоки, чем люди, тигерийцы или мерсеяне).Райденауэр и его коллеги неотлучно находились в небесном храме, где проходили бесконечные переговоры с властями Звезды Давида. Ксенолог стонал, когда его незанятых людей приглашали на экскурсию.— Если бы вы были обучены… О, Господи, сколько бы могли узнать! Просто у нас здесь не хватает профессионалов, так что, любители, — вперед! И если вы не осмотрите и не запомните все до мелочей, я лично вскрою вас своим кухонным ножом.Таким образом, Флэндри, с тем или другим товарищем часто целыми часами путешествовали. Поскольку никто из них не понимал местного языка или Эриау, их обычным гидом был Айсинглас note 5 Note5
Желатин

, понимавший некоторые курсовикянские команды, обученный мерсеянами обращаться с переносным вокализатором (языку Народа суши они постепенно обучились от пленных); Флэндри восхищался гениальностью методов с помощью которых этот технологически отсталый народ поддерживал их жизнь в течение нескольких недель. Он всем сердцем надеялся, что с застарелой враждой можно будет действительно покончить. Его новых знакомцев звали Финбрайт note 6 Note6
Блестящий Плавник

, Бивей note 7 Note7
Кратчайший Путь

, Жужжальчик и мудрая фрау Оллхилер note 8 Note8
Всеисцеляющая

. Каждый из них был настолько своеобразен, что вы не смогли бы охарактеризовать их двумя словами, что бывает довольно просто сделать с людьми.— Мы так рады вашим мирным инициативам, — сказал Айсинглас при первом знакомстве. — Так рады, что попросили мерсеян отойти, пока вы здесь, несмотря на всю их помощь нам.— Я заподозрила было, что мы и Народ суши — просто пешки в большой игре, — добавила Оллхилер. — К счастью, это не так.Щеки Флэндри вспыхнули под шлемом. Он знал, как мало альтруизма связано с их походом. Ходили слухи, что Энрике открыто протестовал против предложения Хоксберга и покорился лишь тогда, когда виконт пригрозил ему перераспределением на Плутон. Абрамс, напротив, одобрял, потому что любой шанс добыть новые факты был для него хорош. Но он не был оптимистом.Не был им и Бивей:— Мир с Охотниками — это противоречие само по себе. Неужели жаброзубые будут плавать рядом с хвостоголовыми? И пока чужеземцы предлагают нам свою помощь, мы должны принимать ее. Таков наш долг перед нашими городами и перед теми, кто от нас зависит.— Но ведь очевидно, что пока они поддерживают нас, их противники вынуждены поддерживать Охотников, — сказал Финбрайт, — было бы лучше, если бы и те и другие пришельцы удалились и дали восстановиться древнему равновесию.— Не знаю, — спорил Бивей. — Если бы мы могли одержать окончательную победу…— Не впадай в искушение, чтобы не проглядеть опасность окончательного поражения, — предупредила Оллхилер.— Да ну вас в Глубины, с вашим сведением счетов! — воскликнул Жужжальчик. — Мы опоздаем в театр. — Необычайно изогнувшись, он стремительно рванулся вперед.Флэндри не следил за пьесой, которая разыгрывалась в волшебном царстве Кораллового грота. Он пришел к выводу, что это новейшая драма, написанная в классической манере. Но таинственность и грация, торжественная музыка голосов, струн, ударных, гармоническое сочетание всех элементов задели его душу. Публика восторженно кричала, она то поднималась, то опускалась на сидениях, и, наконец, исполнила танец в честь автора и труппы.Скульптуры и картины, которые ему показали, воспринимались им как абстрактные, но сами по себе они были более привлекательными, чем что-либо созданное на Земле за целые столетия. Он взглянул на свитки из рыбьей кожи, целиком исписанные масляными красками, и ничего не понял. Они были бесчисленны и, должно быть, содержали немало накопленной мудрости.Затем он занялся математикой и философией… и едва не повредился рассудком. Знакомство с их наукой напомнило ему те дни, когда он легко постигал все премудрости — они раскрывались перед ним, как цветок. Он не мог не оценить то, чего достигли здесь. Потому что здешний народ (он не хотел называть по-курсовикянски «сираво» в их собственном доме и, конечно же, никогда не назовет их ситроллями) жил в совершенно иной концепции вселенной, не похожей на его. И хотя у них имелись свои недостатки, например, не было металла, они не знали огня, если не считать вулканических выбросов, стекло у них считалось драгоценным материалом, астрономия находилась в начальной стадии развития, законы движения и гравитации, распространения света были скрыты от них окружающей водой — они сами, своим путем дошли до идей, не просто разумных, но прямиком ведущих в глубины знаний, которыми не обладал человек до Планка и Эйнштейна.Зрение для них не было основным чувством, каким оно являлось для него. Глаза под водой не могли видеть далеко. Следовательно, с его точки зрения, они были близорукими, и оптические центры в их мозгу обладали пониженной способностью обработки информации. С другой стороны, их способности к восприятию тепловых кинэстетических ощущений, умение обонять, осязать и испытывать другие менее знакомые ему чувства были невероятно утонченными. Воздух на поверхности для них был враждебной средой, как для человека вода. Они могли сдерживать, но не были способны победить инстинктивный страх перед ним. Они ощущали космос скорее как зависимость, чем как пространство. Для них было ясно, как божий день, что он безграничен, но конечен. Экспедиции, которые совершали кругосветные плавания, только придавали больше веса и проницательности этому пониманию.И вследствие примитивной осведомленности подводные математики отрицали бесконечность. Философ, который беседовал с Флэндри с помощью Айсингласа, утверждал, что эмпирически бессмысленно говорить о числе выше факториального числа N, где N — сумма отличимых частиц во Вселенной, что можно подсчитывать большим числом. Подобным же образом он признавал ноль как полезное понятие, относящееся к нулевому классу, но не к числу. Наименьшая возможная сумма должна быть противоположна наибольшей. Вы можете считать от нее до числа N! Но если вы перешли за него, вы получите уменьшающееся количество. Число оси не линейное, а круговое.Флэндри не был настолько силен в математике, чтобы решить, была ли вся система последовательна. Насколько он мог судить — была. Она даже доходила до забавных версий в отрицательных, иррациональных, мнимых, приблизительных исчислениях, дифференциальной геометрии, теории уравнений и многого другого, о чьих земных эквивалентах он не имел представления.Физическая теория соответствовала земной. Теория космического излучения была квантовой, признавалось отсутствие жестких зависимостей между видами пространства. Это вполне соответствовало здравому смыслу — четким разграничением между водой, сушей и воздухом — к тому же идея слоистого пространства хорошо объясняла экспериментальные данные и параллельную релятивистскую концепцию метрических отклонений от точки к точке так же, как и волновой механизм атомистики и сверхскорости.По мнению людей, время тоже не может быть бесконечным. Отливы, времена года, ритмы жизни — все подразумевало Вселенную, в конечном итоге возвращающуюся в свое первоначальное состояние и возобновляющую цикл, который было бы семантически бессодержательно называть бесконечным. Но не имея средств, чтобы с точностью измерять время, философы заключили, что оно, по сути, неизмеримо. Они отрицали одновременность. Как можно говорить о том, что какое-то удаленное событие произошло одновременно с ближним, когда известие о нем должно быть доставлено пловцом, чья средняя скорость непредсказуема?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30