https://wodolei.ru/catalog/vanni/iz-litievogo-mramora/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

— вяло поинтересовался он.— Мы с Карен провели целое расследование, и то, что рассказал нам маленький Ал, позволяет сделать кое-какие предположения. Они довольно странные, поэтому их можно объяснить только иносказательно. Но сначала я попрошу вас ответить на один вопрос. Скажите, как думает человек?— Как думает? Ну… он думает… логично. Человек следует нити логики.— Вот именно! Нити! — воскликнул Вэйн. — Его разум опутан цепями логики. Вся наша психическая деятельность, начиная с математики и кончая эмоциональными переживаниями, пронизана логикой. Мы думаем, переходя от предпосылок к выводу. Одно ведет к другому — по шагу за раз.Огромные успехи физики и математики объясняются тем, что эти науки имеют дело с простейшими концепциями, которые затем упрощаются еще больше. Например, три закона Ньютона о движении не предполагают, что на тело действует огромный спектр различных взаимозависимых сил. Физика ограничивается только одним набором воздействия, причем его составляющие рассматриваются по одной за раз, словно они независимы друг от друга. На самом деле в природе таких случаев не существует. Всегда будет трение, гравитация, радиация, какие-то иные влияния и помехи. Физику спасает только то, что внешние воздействия, как правило, невелики и ими можно пренебречь.Вэйн чувствовал себя до странности хорошо и радостно. Он снова мог читать кому-то лекцию. У него опять были слушатели, которые ловили каждое его слово.— Давайте разберем частный случай. Вам известна проблема двух тел в астрономии? Итак, даны два тела; массы, скорость и расстояние известны. С помощью законов движения и гравитации нам надо определить их положение в любой момент времени, как в прошлом, так и в будущем. Эта задача решена давным-давно. Ученые считают ее элементарно простой. Но вот с проблемой трех небесных тел происходит совершенно другая история. При трех наборах взаимозависимых сил задача оказалась настолько сложной, что общего решения так и не нашли. Как мне известно, рассмотрено лишь несколько частных случаев. А что тогда говорить о взаимодействии многих тел?В контексте биологических наук упрощения вообще недопустимы. В психологии и социологии все факты должны рассматриваться в совокупности. Живой организм — это неописуемо сложный набор взаимодействий, начиная с самого низкого субатомного уровня и кончая великим многообразием Вселенной, частью которой он является. И в подобном случае одноцепочечные аналитические методы не действуют. Несмотря на поддержку мощных статистических систем, эти науки почти целиком эмпиричны, а социология пока так и не оправдала своего названия.Давайте возьмем предыдущий пример. Если мне предстоит решить задачу о взаимодействии трех тел, я должен сначала рассмотреть особый случай, где одно из трех тел имеет нулевую массу. А теперь представьте, что мы с вами анализируем влияние южноазиатской внешней политики на внутренние дела Америки в довоенные годы. Разве мы можем игнорировать обратный случай или пренебрегать существованием других стран мира? Но эта сеть взаимоотношений постоянно меняется, и мы должны мгновенно оценивать каждое из таких изменении. Ни одна из существующих символических систем не приспособлена к подобному виду деятельности. Таким образом, любой полученный нами результат будет качественным по своей оценке, а не количественным и предсказуемым. Вы понимаете ход моих рассуждений?— Кажется, понимаю, — ответил Бонд. — Но ведь и обычные люди могут одновременно думать о двух и более вещах.— Да, могут, — согласилась Карен. — Мы можем рассматривать это как пример разделенного внимания, где каждая часть ума следует своей собственной нити рассуждения. Вполне нормальное явление, хотя, будучи доведенным до крайности, оно перерастает в шизофрению.— Так, значит, вы меня поняли, — удовлетворенно сказал Вэйн. — Видите ли, у наших обезьяноподобных и человекообразных предков не было надобности рассматривать мир как целое. Они имели дело только с непосредственным окружением и сиюминутными событиями. Конечно, у каждого из нас есть способность к совокупной оценке ситуации, но мы ее почти никогда не используем. Существует такой школьный тест, где ребенка просят визуализировать в воображении ряд кирпичей, которые не касаются друг друга. В среднем нормальные дети говорят о шести-семи кирпичах. Аларик утверждает, что может видеть любое число, и я ему верю. Я верю ему, потому что он мутант.— Видимо, сказались какие-то изменения в структуре мозга, — добавила Карен. — Рентгеновские лучи не показали физической патологии, и я думаю, что мутация скорее всего затронула тончайший уровень клеток.— Ал вообще не думал, когда изобретал оружие, — сказал Вэйн. — Вернее, не думал в обычном смысле слова. Научные принципы, законы и параметры соотнесены в его сознании с координатами какого-то внутреннего пространства. Поставив перед собой задачу, он свел координаты вместе и получил ответ. Очевидно, клетки человеческого тела резонируют на определенные волновые формы. Ал подытожил необходимые и создал оружие, которое могло воспроизвести такую частоту. И хотя это тоже работа ума, она не имеет никакого отношения к тому, что мы называем размышлением. Для него такие действия просты и почти элементарны, тем не менее он не додумался предупредить людей о бандитах или обратиться за помощью.— Теперь мне все ясно, — воскликнул Бойд. — Основой наших рассуждений являются цепи логики, а его процесс мышления имеет какое-то подобие с решетчатой структурой.— Да, что-то в этом роде.— Мистер Вэйн, вам не кажется… что мы тоже способны на такое?Бывший профессор математики задумчиво потер подбородок.— Честно говоря, не знаю, — ответил он. — Разум во многом зависит от обучения и воспитания, то есть от культуры и окружающих людей. Можно сказать, что гении и слабоумные проявляют здесь большую самостоятельность. В каком-то отношении они тоже мутанты. История знала многих людей, которые имели склонность к пространственному осмыслению проблем — например, Юлий Цезарь, Наполеон или Никола Тесла. Как математику, мне часто приходилось сталкиваться со сложными вариациями данных; Возможно, это тоже как-то повлияло на Ала. Но лишь мутация могла создать абсолютно новое качество, для которого, по всей вероятности, понадобился новый набор генов. Мы не знаем, насколько огромны или ничтожно малы возникшие изменения. Ясно одно — это мутация.Несмотря на многовековую приверженность людей к линейной логике, мы можем заметить в нашей культуре некоторые зачатки пространственного мышления. Например, ученые-семантики имеют свой нон-элементарный принцип; физики и математики отдают предпочтение объединению в целое и лишь изредка пользуются операциями присоединения. Прекрасным примером может служить обобщенное исчисление векторов и тензоров. Но знаете, чего здесь не хватает? Естественности! До этих вещей доходили медленно и упорно — в течение многих столетий.Ал родился таким. Он от рождения обладал пространственным мышлением. Но, как и в случае других мутантов, этот дар сопутствовал потере других качеств, в том числе и потере простой прямолинейной логики людей, которая ему абсолютно не свойственна. Он не гений. Он ребенок — пусть даже с пространственным мышлением. Ему не понятны принципы логики, по он лучше других разбирается в вопросах нон-элементаризма. Я убежден, что мы можем научить Ала другому типу мышления, но вряд ли он освоит его выше элементарного уровня.— Тут есть еще одна тонкость, — добавила Карен. Ее взгляд задержался на снявшей лампе, которую включили сегодня в первый раз за шестнадцать лет.— Род прав, — при правильном обучении Ал может усвоить основы логики. По крайней мере, он будет понимать людей и общаться с ними. Его вид мышления не имеет отношения к простым проблемам повседневной жизни. Но мальчика можно научить справляться с ними так же, как мы обучаем нормальных детей неестественным делам типа алгебры и физики. Может быть… Может быть, потом он тоже научит нас каким-то непостижимым вещам.Бонд кивнул и покашлял.— Я думаю, это вполне возможно, — сказал он. — В столице есть психиатры, логопеды и другие специалисты. Кстати, доктор Вэйн, если бы мы знали о вашем ученом звании, вас давно бы уже пригласили в наш научный центр. И отныне можете считать, что вы получили такое приглашение. Обучив Аларика общению с людьми, вы могли бы привлечь его к своей работе и создать новую биологическую или социальную математику. И, может быть, тогда нам удалось бы построить первую в истории разумную цивилизацию.— Мне очень хотелось бы надеяться на это, — прошептал Вэйн. — И я верю, что это возможно. Спасибо, мистер Бонд. — Он устало улыбнулся: — Послушай, Карен, ты все-таки получила своего супермена — величайшего гения, которого когда-либо видел мир. Если ему сейчас не создать тепличных условий для роста и не обучить основам логического мышления, он просто не выживет в нашем мире. Боюсь, что этот тип суперменов не будет отличаться большой выживаемостью.— Знаешь, Род, — шепотом ответила Карен, — пусть он не такой, как все, но он наш сын.Она погладила мальчика по голове, и тот застенчиво улыбнулся. ДЕТИ ФОРТУНЫ Вот мы пришли к палатам конунга,Мы обездолены, отданы в рабство;Холод нас мучит, и ноги ест грязь,Мы жернов вращаем: нам плохо у Фроди!В руки бы дали крепкие древки,Мечи обагренные! Фроди, проснись!Фроди, проснись, если хочешь ты слышатьСтарые песни и древние саги!От палат на восток я вижу пламя —То весть о войне, знак это вещий;Войско героев скоро придет,Князя палаты пламя охватит.Ты потеряешь Хлейдра престол,Червонные кольца и камень волшебный.Девы, беритесь за рукоять жернова —Нам здесь не согреться кровью сраженных.Песнь о Гротти (примерно 10 в. н. э.) note 9 Note9
Перевод с древнеисландского А. Корсуна

Глава 1 Стрела вылетела из-за кустов так неожиданно, что Колли заметил ее в самый последний момент. Он рефлекторно отпрыгнул, и стальной наконечник с тупым звуком впился в дерево. Второй прыжок вознес его на двенадцать футов вверх — туда, где кипело море листвы и солнечного света. Пальцы уцепились за ветвь. Колли подтянулся и перекинул ногу через сук. Прильнув к коре, он перевел дыхание и посмотрел вниз.Из густой поросли вышли двое мужчин, одетых в старые потрепанные джинсы и рубашки из дубленой оленьей кожи. Босые ноги мягко ступали по лесному ковру. Оказавшись на поляне, они начали изумленно озираться вокруг. Первый — крупный индеец с седыми волосами — выглядел слишком старым для мути, но второй — молодой, возможно, лет шестнадцати — имел на каждой руке по три пальца. У парня был лук, старик держал копье, и у обоих за поясами виднелись ножи.Колли знал, что от них так просто не уйти, но времени на прятки не оставалось. Он прыгнул вниз и, падая, выдернул из пожен короткий меч. От удара о землю заныли ноги и клацнули зубы. Одним быстрым движением он вонзил лезвие в живот лучника.Юноша закричал, выронил оружие и, удивленно моргая, вцепился руками в кровавую рану. Его спутник отступил на шаг и взмахнул копьем. Острый наконечник разорвал рубашку и оцарапал плечо. Вырвав меч из оседавшего тела, Колли отбежал шагов на десять. Глаза индейца удивленно расширились. Он выставил копье перед собой и приготовился к обороне. Колли, пританцовывая, обошел вокруг него, выискивая слабое место. Индеец издал свирепый клич и, подзадорив себя, метнул копье. Он вложил в бросок все свое мастерство и все свои силы, но Колли успел увернуться.Верткий соперник пригнулся к земле, стремительно бросился вперед и вонзил меч в грудь старика. Индеец потянулся за ножом, вяло занес его для удара, но Колли без труда отвел руку в сторону и, сломив сопротивление, закончил бой. Ему не понравилось убивать и еще больше не понравилось смотреть, как умирают люди.Он вытащил клинок из тела и, переведя дыхание, склонился над поверженными врагами. Удары сердца гулко отдавались в ушах. Колли резко выпрямился и прислушался. На фоне ровного шелеста листвы до него донесся далекий трескучий хохот сойки. Сквозь кроны деревьев проглядывало небо, которое казалось неописуемо голубым на зеленом полотне лесного свода. Огромное царство теней и солнечного света наполняли таинственные шорохи и неясные очертания, но людей поблизости не было — это Колли знал наверняка.Он медленно воткнул меч в землю, а затем протер его рукавом. В душе разрасталась тревога. Когда же они последний раз сражались с мародерами? Почти три года назад. Неужели где-то недалеко остановилась крупная банда? Или он просто столкнулся с парой заблудившихся странников? Теперь об этом не узнать. Его противники лежали на земле, их невидящие глаза смотрели в никуда, а на ранах уже жужжали мухи.Колли поежился. Прежде ему не доводилось убивать людей. И у него даже не возникало такого желания.«Интересно, — подумал он, — вырвет меня после этого или нет? А впрочем, какая чушь. При чем здесь рвота? Теперь они только мертвые тела на упавшей листве, и скоро земля приберет их к себе, оставив лишь белые кости». Эти люди означали для него опасность. Они таили зло. Они могли оказаться бандитами. Он должен рассказать о них городу и как можно быстрее.Колли поднял оружие и осмотрел ножи. Грубый примитив — холодная ковка из стальных полос. Лук и стрелы сравнительно хорошие, но у них в городе такие вещи делали гораздо лучше. Однако кузнец может взять их на перековку, и тогда Колли перепадет цент, а то и два. Колли сунул ножи за пояс, забросил колчан за спину и поднял копье. Короткий меч мягко вошел в кожаные ножны.Честно говоря, отправляясь на эту прогулку, он хотел лишь отыскать логово рыси. В прошлом месяце она несколько раз забиралась в овчарню, и с тех пор ее поисками занимались лучшие охотники города. Зверь почти не оставлял следов и казался слишком ловким для обычного животного — тоже, наверное, мути. Но теперь с рысью можно подождать.Колли отвернулся от мертвецов и быстрой трусцой направился в сторону дома. Ему предстояло одолеть около десяти миль, а это почти час пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29


А-П

П-Я