Почти полное мускульное расслабление, включая даже те неромантические аспекты смерти, о которых не принято говорить. О да!
— Теперь я точно знаю, что вы не человек. — В голосе ее была дрожь. — Вы нечто синтетическое? Вас изготовили в лаборатории, Далгетти?
— Мне бы хотелось лишь услышать ваше мнение о моем плане, — прошептал он, подавляя гнев.
Должно быть, Елене понадобились немалые усилия, чтобы освободиться от страха перед ним. Наконец она покачала головой:
— Слишком рискованно. На месте этих парней, увидев ваше распростертое тело, я бы непременно всадила пулю в голову или, может быть, в сердце. Или вы это можете пережить?
— Нет, — признался он. — Ладно, это была просто мысль. Давайте подберемся поближе к дому.
Они пробрались сквозь кусты и траву. Ему казалось, что целая армия поднимет меньше шума. Однажды его напряженного слуха достиг звук шагов, и он толкнул Елену в мрак под эвкалиптами. Прошли два охранника, совершающие обычный обход. Их форма казалась громоздкой и черной на фоне звезд.
Далгетти и Елена притаились в длинной жесткой траве. Чувствительному человеку пришлось умерить остроту зрения, когда они достигли освещенного пространства. Потоки резкого белого света заливали док, летное поле, бараки и луг; вокруг каждой секции сновали охранники. Лишь в одном окне дома, на втором этаже, горел свет. Там, наверное, Банкрофт расхаживал туда-сюда и вглядывался во тьму, где притаился враг.
Вызвал ли он по рации подкрепление? По крайней мере, ни одна воздушная лодка не прибыла и не ушла. Далгетти знал, что увидел бы ее в небе. Доктор Тайи пока еще здесь — если он жив.
Решимость Далгетти созрела. То был отчаянный шаг.
— Вы хорошая актриса, Елена? — прошептал он.
— После двух лет шпионской работы я должна ею быть. — Тревога в ее взгляде мешалась с недоумением. Он мог угадать ее мысли: «Его вопросы слишком простодушны для супермена. Но кто же он тогда? Или просто лицемерит?»
Он объяснил свою мысль.
— Я знаю, что это безумие, — добавил он, — но что лучшее вы можете предложить?
— Ничего. Если вы сможете справиться с вашей ролью…
— А вы — с вашей. — Он бросил на нее холодный взгляд. Но был в нем и призыв. Внезапно его лицо сделалось странно юным и беспомощным. — Я отдаю свою жизнь в ваши руки. Если вы не доверяете мне, то можете стрелять. Но вы убьете гораздо большее, чем только меня.
— Скажите мне, кто вы, — попросила она. — Как я могу знать, что движет Институтом, если он использует таких, как вы? Мутант, или андроид, или… — у нее перехватило дыхание, — или существо из космоса, со звезд. Симон Далгетти, кто вы?
— Если я отвечу на ваш вопрос, — вздохнул он, — то, вероятно, солгу, так или иначе. Вам лучше довериться мне и в этом!
— Хорошо. — Он не знал, лжет она или нет.
Он опустил ружье на землю и сложил руки на затылке. Она пошла за ним, вниз по склону, к свету, держа свой пистолет возле его спины.
На ходу он набирался сил, какими не мог бы владеть ни один человек.
Часовой, расхаживающий по саду, остановился. Повернув ружье, он закричал с истерической ноткой в голосе:
— Кто идет?
— Это я, Бак, — крикнула Елена. — Только не нажимай на спуск. Я веду пленника.
— А?
Далгетти вышел на свет и остановился, ссутулившись, полуоткрыв рот, как будто падал от усталости.
— Вы его схватили! — Наемник подался вперед.
— Спокойнее, — крикнула Елена. — Этого я схватила, но есть еще другие. Так что будь настороже. Я отобрала у него оружие. Он теперь беспомощен. Мистер Банкрофт в доме?
— Да-да… конечно. — Тяжелое лицо обратилось к Далгетти, и на нем читалось нечто большее, чем страх. — Но мне лучше пойти с вами. Вы знаете, что он сделал в тот раз.
— Оставайся на посту! — отрезала она. — Ты получил приказ. Я смогу с ним справиться.

8

С большинством мужчин это могло бы не сработать, но наемники были не из умных. Охранник кивнул, повернулся и снова принялся расхаживать. Далгетти пошел по тропе к дому.
Человек у двери поднял ружье.
— Эй, стоять! Вначале я должен вызвать мистера Банкрофта. — Часовой вошел в дом и нажал на кнопку интеркома.
Далгетти, застывший в нервном напряжении, которое могло мгновенно вылиться в движение, ощутил укол страха. Успех всего плана зависел от дьявольской случайности — могло произойти что угодно.
Послышался голос Банкрофта:
— Это вы, Елена? Молодец, девочка, хорошая работа! Как вам это удалось? — Теплота тона, различимая за волнением, заставила Далгетти на мгновение подумать о том, какие отношения существуют между этими двумя.
— Я расскажу вам наверху, Том, — ответила она. — Это не для чужих ушей. Но не снимайте патрули! На острове есть еще существа, подобные этому.
Далгетти мог вообразить, как ожил в душе Томаса Банкрофта первобытный страх, древний инстинкт, зародившийся в те века, когда ночь была ужасом, подстерегающим за пределами маленького круга света от костра.
— Хорошо. Если вы уверены в том, что он не станет…
— Он у меня на мушке.
— Все равно я пошлю дюжину охранников. Не спускайте глаз с него!
Из барака выбежали люди — должно быть, они ждали приказа. Вокруг Далгетти сомкнулось кольцо жестоких лиц, настороженных взглядов и нацеленных ружей. Они боялись его, и страх делал страшными их самих. Лицо Елены было совершенно непроницаемым.
— Идемте, — сказала она.
Один человек шел в нескольких футах перед пленником, то и дело озираясь. Двое — по бокам. Остальные замыкали шествие. Елена шагала среди них, и дуло ее оружия смотрело ему в спину. Они прошли по длинному красивому коридору и ступили на движущуюся лестницу. Глаза Далгетти пристально вглядывались в каждую деталь. Он спрашивал себя, сколько еще времени вообще сможет что-нибудь видеть?
Дверь в кабинет Банкрофта была приоткрыта, и оттуда доносился голос Тайи. Он звучал спокойно и не дрожал, несмотря на то что весть о поимке Далгетти должна была стать для Тайи тяжким ударом. Очевидно, он продолжал разговор, начатый ранее:
— …Наука действительно прошла долгий путь. Фрэнсис Бэкон много размышлял о человеческом разуме. Буль сделал кое-что в этом отношении. Изобретение символической логики являлось одним из главных шагов к разрешению проблемы.
В двадцатом столетии некоторые из попыток получили более полное развитие. Появился психоанализ Фрейда и его последователей, с чем, конечно, связаны первые реальные упоминания о человеческой семантике. Были предложены биологические, физические и химические подходы к человеку как к механизму. Пользующиеся сравнительными методами историки, такие как Шпенглер, Парето и Тойнби, поняли, что история не цепь случайностей, но ряд образцов.
Кибернетики развили концепции гомеостазиса и обратной связи, которые подходят как к личности, так и к обществу в целом. Теория игр, принцип последнего усилия и генерализированная теория познания Геймля указали на базисные законы и аналитический подход.
Наконец, появилась новая символика в логике и математике, ибо проблема состояла теперь не столько в сборе данных, сколько в создании стройной символики, позволяющей систематизировать данные и указать путь к новым. Огромная часть работы Института состояла просто в сборе и синтезе всех ранних находок.
Далгетти ощутил прилив гордости. Пойманный в ловушку и беспомощный среди врагов, находящихся в плену амбиции и страха, Майкл Тайи все еще был способен играть с ними в кошки-мышки. Изнурительными допросами, инъекциями наркотиков, мучениями из него вытягивали один факт за другим. И он выдавал их так медленно, что его тюремщики даже не замечали, как он скармливает им информацию, доступную посетителю любой библиотеки.

Группа вошла в большую комнату, меблированную роскошно и со вкусом и уставленную книжными полками. Далгетти обратил внимание на изящную китайскую шахматную доску, стоящую на письменном столе. Итак, Банкрофт и Мид играли в шахматы — по крайней мере, хоть они что-то делали вместе в эту ночь убийств.
Тайи, сидящий в кресле, поднял глаза на вошедших. Двое охранников стояли за его спиной, сложив руки, но он не обращал на них внимания.
— Хэлло, сынок, — пробормотал он. — У тебя все в порядке?
Далгетти молча кивнул. Он не мог подать англичанину сигнал, обнадежить его…
Банкрофт шагнул к двери и запер ее. Он сделал знак охране, и та рассыпалась вдоль стен, держа наготове оружие. Он слегка дрожал, и в его глазах проблескивал страх.
— Садитесь, — сказал он. — Там!
Далгетти занял указанное место. Кресло было глубоким и мягким, сковывающим движения. Елена заняла место напротив него, устроившись на краешке стула с автоматом на коленях. В комнате вдруг сделалось очень тихо.
Банкрофт вернулся к столу и включил установку для увлажнения воздуха. Он не смотрел на вошедших.
— Значит, вы его поймали.
— Да, — ответила Елена. — После того, как он поймал меня.
— Как вам удалось… переиграть? — Банкрофт вытащил сигару и с яростью откусил кончик. — Что случилось?
— Я была в пещере, отдыхала. — Ее голос был лишен всякой интонации. — Он встал из воды и схватил меня. Он, должно быть, скрывался под водой дольше, чем кто-нибудь мог представить. Он заставил меня пойти с ним к скале в заливе — знаете, где это? Мы прятались до захода солнца, а потом он напал на ваших людей на берегу. Он убил их всех.
Я была связана, но мне удалось перетереть путы и освободиться. Он связал меня просто обрывками своей рубашки. Пока он стрелял, я схватила камень и ударила его по голове. Я перетащила его на берег, пока он был еще без сознания, подобрала один из валявшихся там автоматов и привела его сюда.
— Хорошая работа. — Банкрофт расхаживал по комнате. — Я прослежу за тем, чтобы вы получили за нее соответствующее вознаграждение, Елена. Но что еще? Вы сказали…
— Да. — Взгляд ее был твердым. — Мы говорили, там, у залива. Он хотел убедить меня, чтобы я помогла ему. Том… он не человек.
— А? — Тяжелый подбородок Банкрофта дрогнул. С усилием он взял себя в руки. — Что вы имеете в виду?
— Его мускульную силу, скорость и способность к телепатии. Он может видеть в темноте и удерживать дыхание дольше, чем любой человек. Нет, он не человек.
Банкрофт посмотрел на неподвижного Далгетти. Их взгляды скрестились, и Банкрофт первым отвел глаза.
— Телепат, вы сказали?
— Да, — ответила она. — Хотите подтвердить мои слова, Далгетти?
В комнате воцарилась тишина. Через некоторое время Далгетти заговорил:
— Вы подумали, Банкрофт: «Ладно, черт побери, ты можешь прочесть мои мысли? Давай, давай, попробуй, и ты узнаешь, что я о тебе думаю». Остальное были оскорбления.
— Догадка, — сказал Банкрофт. На лбу его выступил пот. — Просто догадка. Попытайтесь снова.
Снова установилась тишина.
— Десять, девять, семь, а, б, м, з, з… Продолжать? — спокойно спросил Далгетти.
— Нет, — пробормотал Банкрофт. — Нет, достаточно. Кто вы?
— Он сказал мне, — вставила Елена. — Вам трудно будет в это поверить. Я и сама не убеждена, что поверила. Но он с другой планеты.
Банкрофт открыл было рот, но снова его закрыл. Крупная голова мотнулась в отрицательном жесте.
— Он… с Тау Кита, — сказала Елена. — Они знают путь к нам. Это то, о чем так много говорили люди на протяжении последних ста лет.
— Дольше, моя девочка, — вступил в разговор Тайи. Ни лицо его, ни голос не отражали никаких эмоций, кроме, быть может, едва заметной насмешки, но Далгетти знал, какое пламя должно было внезапно вспыхнуть в его душе. — Прочтите «Микромегасы» Вольтера.
— Я читал фантастику подобного рода, — хрипло проговорил Банкрофт. — Кто не читал? Хорошо, почему они здесь, чего они хотят?
— Вы могли бы сказать, — проговорил Далгетти, — что мы делаем честь Институту.
— Но вас же воспитывали с самого детства…
— О, да. Мои люди были на Земле долго. Многие из них родились здесь. Первый наш космический корабль прибыл в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году. — Он подался вперед. — Я рассчитывал, что Казимир будет благоразумна и поможет мне освободить доктора Тайи. Поскольку она этого не сделала, я хочу воззвать к вашему рассудку. У нас есть отряд на Земле. Мы знаем, где находятся наши люди в каждый отдельный момент. В случае необходимости я могу умереть, чтобы сохранить в тайне наше присутствие, но тогда и вы, Банкрофт, тоже умрете. Остров будет разбомблен.
— Я… — Банкрофт посмотрел в окно, в огромность ночи. — Вы же не можете ожидать, что я приму это как…
— Я могу открыть вам нечто такое, что изменит вашу точку зрения, — перебил его Далгетти, — что послужит подтверждением сказанного. Отошлите, впрочем, ваших людей. Эта история не для посторонних.
— А вы наброситесь на меня!
— Казимир может остаться, и кто-нибудь еще, кто способен хранить тайну и совладать с собственной жадностью.
Банкрофт снова обошел комнату. Он всматривался в лица — испуганные, озадаченные, дерзкие. Трудно принять решение. Далгетти мрачно подумал, что его жизнь зависит от того, насколько верно они угадали особенности характера Томаса Банкрофта.
— Хорошо. Думасон, Зиммерман, О'Брайен, останьтесь здесь. Если эта птичка шевельнется, убейте! Остальные ждите снаружи. — Охранники вышли. Дверь за ними закрылась. Трое оставшихся послушно разошлись по местам. Один занял место у окна, двое других — у стен. Наступила долгая тишина.
Елена должна была сымпровизировать дальнейшее и передать Далгетти. Он кивнул. Банкрофт устроился на стуле, широко расставив ноги и сжав кулаки.
— Ладно, — прохрипел он. — Что вы хотели мне сказать?
— Вы меня поймали, — начал Далгетти, — так что я готов заключить сделку ради своей жизни и свободы доктора Тайи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9