Стоя на лестнице, она пыталась открыть люк. Граф заметил ее усилия и помог выйти на палубу.
– Дай мне твою руку, Элиза, – сказал он, протягивая свою.
Элиза с радостью схватилась за его руку. Ветер был такой, что было трудно дышать. Палуба качалась под ногами, и Элиза, шатаясь, сделала несколько шагов. Граф крепко обнял свою молодую жену за талию.
– Может быть, тебе не стоило подниматься? – спросил он, крича ей в ухо. – Ветер очень холодный.
Жмурясь от ветра и яркого блеска, Элиза посмотрела в море. Волны плясали и подпрыгивали, темно-синие, с белыми крутыми барашками, которые вспенивались и исчезали, а на их месте сразу появлялись новые. Никогда еще вода не казалась Элизе такой холодной.
– Я хочу подышать свежим воздухом, Дрейк. И мне вполне тепло.
Держа ее по-прежнему за талию, граф отвел Элизу в сторону, где их уже не могли достать любопытные взгляды матросов.
Элиза вздохнула глубоко, хотя от холодного воздуха у нее болело горло.
– Должна сказать тебе кое-что, Дрейк, – произнесла она.
– Да?
– Ты был прав. Я… я вела себя ужасно.
Он сжал ее крепко, и она поспешила чуть отстраниться от него.
– Но поверь мне, я ничего не могла поделать с собой. Я была так расстроена! И я до сих пор не в состоянии простить тебе твой трюк, эту твою игру. Ты посмеялся надо мной.
– Я не думал смеяться.
– Нет? Но все равно, этот эпизод сильно подействовал на меня, и я до сих пор не могу прийти в себя. Я подавлена этим и страшно огорчена. Я даже не знаю, сумею ли когда-нибудь забыть и простить. Но я точно знаю, что не в силах сделать этого сейчас. Одно я хочу сказать тебе, чтобы ты знал. Я буду такой графиней, которой ты сможешь гордиться. По крайней мере, публично. Тебе не в чем будет упрекнуть меня, вот увидишь.
Она замолчала и посмотрела на него. Он был без шляпы, и ветер трепал его длинные золотистые волосы. Но ее поразило выражение лица Даррина. Она едва не вскрикнула. Он выглядел необыкновенно решительным. И очень суровым.
Когда она глянула ему в лицо, он сжал ее крепко. И он будто говорил: «Придумывай, что хочешь, девочка, но ты все равно будешь делать то, что я тебе скажу».
Она вздрогнула и оттолкнула его от себя. Не забывая, что за ними могут наблюдать матросы, он не попытался снова привлечь ее к себе.
Элиза подняла гордо подбородок.
– И правда тут очень холодно. Думаю, что мне лучше спуститься в каюту. Прямо сейчас.
15
Они прибыли в Скарборо-Харбор утром следующего дня. Смертельно уставшая от скуки за время пребывания в каюте, Элиза вышла на палубу и смотрела, как корабль причаливает к берегу.
И хотя было по-прежнему холодно, Элиза восхищалась великолепным зрелищем. Земля медленно приближалась, стали заметны отдельные дома и даже люди и животные. Чуть дальше, в глубине бухты, виднелся старинный замок.
У пристани было много рыбачьих шхун. Некоторые из них направлялись в открытое море. Она помахала рукой одной шхуне и была рада, когда оттуда замахали ей в ответ и заулыбались матросы. Элиза была горда, что за время путешествия не являлась ни для кого на корабле обузой.
Интересно, думала Элиза, как они поедут отсюда дальше?
Если даже граф и не отослал экипаж обратно в имение, то маловероятно, чтобы карета была уже здесь. Но как же тогда они доберутся до места?
Правда, у нее не было никакого желания спрашивать об этом своего мужа, поскольку они с ним не смотрели друг на друга и не разговаривали с тех пор, как Элиза извинилась весьма оригинальным способом. Все остальное время она провела в каюте, поужинав одна и развлекая себя чтением и вышиванием. Так кто из них теперь капризничает, спрашивала Элиза.
Даррин отвез ее в респектабельный отель, расположенный на побережье. Граф, как всегда, заказал для нее отдельную комнату. Элиза должна была признать, что, когда хотел, граф умел вести себя как настоящий джентльмен.
Примерно через полчаса он зашел за ней. Во дворе отеля Элиза увидела огромную карету, на которой был сложен весь их багаж. Граф помог сесть Элизе на сиденье, обитое бархатом, а сам предпочел ехать верхом рядом с каретой.
Элиза никогда раньше не бывала в этой части Йоркшира. Дорога пролегала по высоким скалам над морем. Скарборо-Харбор остался позади, и Элиза увидела, что снег здесь лежит по-прежнему очень глубокий, а несколько деревень, через которые они проезжали, были такие тихие и безлюдные, будто их покинули жители. Только по редким облачкам дыма, вьющимся кое-где над каминными трубами, можно было догадаться, что деревни эти обитаемы. Дальше путь лежал через дремучий лес и, конечно, между вересковых пустошей. Эти пейзажи производили на Элизу сильное впечатление.
В них было что-то величественное, грандиозное, хотя она невольно вздрагивала – таким холодом веяло на нее, и одиночеством, отрешенностью.
Казалось, что они все дальше и дальше забираются в неизведанные края, где еще не ступала нога человека. И Элиза тут же улыбнулась своим фантазиям. Вон, за поворотом дороги, появилась серая стена знакомого старого дома. Здесь граф и вьюга сделали Элизу пленницей на несколько дней. Она думала, что Даррин и сейчас прикажет остановиться здесь, чтобы она могла снова увидеть этот его «замок». Но карета быстро проехала мимо, и Элиза вздохнула с облегчением.
Граф говорил, что настоящий замок находится неподалеку, припомнила Элиза. И она стала глядеть по сторонам, с интересом ожидая, когда же появится ее новый дом. На что он будет похож? Конечно, он не мог ей понравиться, в этом она была уверена. Ничего шикарного. Ничего радующего глаз или хотя бы сносного для жилья.
Когда она наконец увидела замок издали, то решила, что ее худшие опасения подтвердились. Построенный из серого йоркширского камня, который здесь используется всюду, замок стоял на широкой равнине и будто смотрел своими окнами вдаль.
Это было массивное четырехэтажное здание, квадратное, с башнями по углам. Замок окружала высокая стена с тяжелыми железными воротами. Рядом со стеной было большое озеро, и дорога вилась вдоль берега.
Они въехали на территорию замка, и Элиза услышала, как лязгнули, закрывшись, тяжелые ворота. Итак, они наконец прибыли в Даррин-Кастл. Элиза лишь смутно могла догадываться, какая жизнь ее тут ожидает. «Ничего, погибнуть я не должна, – подумала она, – ведь я все-таки Элиза Чалмерс!»
Граф помог ей выйти, напомнив лишний раз, что она уже не Чалмерс.
Она отступила от него на шаг и осмотрелась по сторонам. Двор был огромный и совершенно пустой. Но в таком случае, почему у нее было такое ощущение, будто ее разглядывают десятки глаз? Она вздрогнула.
Несомненно, это все служанки смотрят сейчас из окон и надеются, что новая графиня будет доброй хозяйкой. Элиза решила, что попытается оправдать их ожидания, хоть и была тут пленницей, да и не давала никому на этот счет никаких обещаний.
Когда Даррин подал ей руку, Элиза приняла ее без колебаний. Договор есть договор. Они вместе поднялись по каменной лестнице и остановились перед тяжелыми дубовыми дверями, окованными железными полосами с кожаными прокладками и выглядевшими очень старинными.
Двери распахнули двое слуг, одетые в красное с золотом – надо полагать, это были цвета графа.
Они вошли в большой холл, где было множество слуг. Элиза остановилась на секунду, желая взять себя в руки. Она пожалела, что не надела платье понарядней и отказалась от служанки, которая могла бы сделать ей сегодня утром красивую прическу.
Элиза сняла теплый плащ, шляпу и перчатки. Затем граф вывел ее на середину холла и в нескольких коротких словах объявил собравшимся, кто она такая. Все слуги поклонились, а служанки сделали реверанс.
С трудом Элиза заставила себя улыбнуться. Ведь было совершенно ясно, что здесь граф Даррин вел куда более роскошный и утонченный образ жизни, о котором она не имела понятия, потому что он ей ничего не рассказывал.
И она едва сдерживала холодную ярость, кипевшую у нее в душе. Как он смел обманывать ее, говоря, что живет просто и скромно? Это с таким-то количеством слуг?
В холле почти не было мебели, но стеры украшали чудесные картины и гобелены, а мраморный пол покрывал огромный восточный ковер.
Вперед вышел дворецкий и от имени всех слуг поклялся Элизе в преданности и верности.
Элиза обрадовалась, когда лорд Даррин поблагодарил его лично, потому что у нее самой не было сил говорить. Затем граф отослал всех одним движением руки. Элиза заметила, что все слуги любят графа и восхищаются им. Но тут она вспомнила, что слышала, как некоторые дворяне управляют в своих замках, будто в маленьких королевствах, и требуют от своих подданных и других окружающих еще большего выражения лояльности, чем по отношению к законному королю. Безусловно, это объясняет, почему лорд Даррин всегда любит поступать как ему хочется и ни с кем ни считаясь, без малейшей боязни быть наказанным. Ах, как же ей хотелось дать ему почувствовать, что и он только простой смертный. Как она хотела ему тоже приказывать и легко, одним жестом или словом, им повелевать!
Но она и вовсе потеряла дар речи, когда граф привел ее в сверкающую позолотой великолепную гостиную. Потолок здесь покрывали фантастические сцены, изображавшие богов и богинь в разных весьма интересных позах. На стенах висели замечательные живописные полотна, а высокие окна была занавешены золотистыми шторами, ниспадающими красивыми складками.
В это время пожилая женщина поднялась со стула, стоящего рядом с камином, и пошла им навстречу, вытянув вперед руки.
– Дорогой Дрейк! – воскликнула она. Поцеловав его, женщина повернулась к Элизе и улыбнулась ей.
– Ты все-таки заполучил свою графиню, Дрейк, не так ли? Впрочем, я в этом нисколько не сомневалась. – Раскрыв свои объятия, она добавила: – Значит, ты и есть Элиза? А я Констанция Даррин, и я очень счастлива, что теперь меня можно будет называть не иначе, как только вдова-графиня.
– Миледи, – произнесла Элиза и сделала реверанс.
Мать Дрейка была элегантная женщина, одетая с необыкновенным шиком и по последней моде. Ее седые волосы были уложены в очень красивую прическу; ногти тщательно отполированы и наманикюрены. Элиза уже больше не могла, как прежде, представить ее, мешающей кашу в котелке, точно так же, как не могла вызвать в своем воображении картину, на которой леди Даррин летала бы на помеле вокруг одной из башен замка.
– Как ты очаровательна, моя дорогая, как прелестна! – сказала графиня. – Я в полном восторге! Может, это потому, что я сама в молодости была очень стеснительной и неловкой. Иди сюда, поближе к камину. Такой ужасный холод сегодня, не правда ли? Может быть, ты выпьешь чаю? А может, предпочитаешь бокал вина? Или ты не в настроении сейчас обмениваться со мной любезностями и хочешь пойти в свою комнату отдохнуть? Только скажи, чего тебе хочется. Пожалуйста, не стесняйся!
– Она и не будет так стесняться, мама, если ты дашь ей сказать хоть слово. Как ей удастся произнести что-нибудь, когда ты тараторишь без остановки?
– Дрейк даже еще ребенком был таким грубияном, – призналась графиня, подводя Элизу к софе. – Не обращай на него внимания, моя дорогая, можешь его совершенно не слушать. И не забывай, что он молодой супруг. Я советую тебе просить у него все, что угодно. Женихи и молодые мужья всегда ужасно глупы, управлять ими до смешного просто.
– Мама, – предупредил ее граф. Он налил всем по бокалу шерри. Констанция Даррин засмеялась и села рядом с Элизой. При этом накидка графини зацепилась за край стола. Элиза наклонилась и успела спасти тонкую ткань накидки, прежде чем она порвалась.
– Спасибо, моя дорогая. Я вижу, что мы прекрасно с тобой поладим. Не бойся, я не буду крутиться все время рядом, об этом даже не может быть и речи. Нет-нет, это абсолютно исключено – две графини и только один замок. Так что через неделю я уезжаю в Лондон, затем в Кент. И потом я собираюсь немного попутешествовать. О, Дрейк, дорогой, ты сказал капитану Фарру, что мне понадобится яхта? Я пришлю ее сразу обратно.
Граф заверил мать, что все готово, и корабль будет ждать ее в Скарборо. Элиза пыталась сохранить милое выражение лица. Так, значит, это вовсе не была рыбацкая шхуна? Граф вовсе и не нанимал корабль. Это был его корабль, собственный! Как сказала графиня – яхта? И он может отправиться на этой яхте когда и куда захочет! Да есть ли предел тщеславию этого человека?
Заметив, что графиня смотрит на нее немного странно, Элиза заставила себя сказать:
– Но, конечно, вы хоть иногда будете появляться дома, мэм?
– Нет, я так не думаю. Здешний климат не для моего возраста. И, пожалуйста, Дрейк, не строй такую обиженную физиономию! Так оно и есть! Я хочу вернуться в Кент, где я выросла. У меня там по-прежнему много родственников. Но, разумеется, мы все будем вместе очень часто видеться, моя дорогая!
Элиза взяла из рук Даррина бокал шерри, а сама подумала: странно, как можно часто видеться, если они будут жить в разных концах Англии. А еще она завидовала Констанции, потому что в Кенте было тепло и оттуда легко и быстро можно добраться до Лондона.
Пока они пили шерри, беседу в основном поддерживали Дрейк и графиня, чему Элиза была очень рада. Она была сконфужена, дезориентирована и еще до сих пор вся клокотала от гнева.
Элиза никак не могла избавиться от подозрения, что эта седовласая леди, сидящая с ней рядом и похлопывающая ее изредка по руке, знала о плане Дрейка насчет того спектакля в старом доме. Рассказал ли Дрейк своей матери о разговоре в салоне леди Скофилд, в Лондоне? И, может быть, мать и сын вместе придумали, как проучить Элизу за то, что она насмехалась над ними? Эта мысль не давала ей покоя. Хотя Элиза с трудом верила в собственные предположения, но ей было ясно, что один, без сообщников, Дрейк вряд ли осуществил бы свой план. Но… Разве будет мать с такой теплотой относиться к его невесте, которая насмехается над ним? Это казалось совсем невероятным.
– Моя дорогая, я думаю, что ты очень устала, но слишком вежлива, чтобы в этом признаться, – сказала леди Даррин, прервав ее размышления. – Дрейк, дорогой, отведи Элизу в ее апартаменты, чтобы она могла отдохнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24