Андрей Константинов
Дело о «Тихом хуторе»


Агентство "Золотая Пуля" — 2 Ц 7


: Олег-FIXX ( fixx10x@yandex.ru )
«Агентство 'Золотая Пуля' — 2»: Нева, Олма-Пресс; СПб, Москва; 2001
ISBN 5-7654-1081-2, 5-224-01804-8
Аннотация

Верить «Золотой пуле» в каждом конкретном случае необязательно, но к атмосфере, излучаемой и воссоздаваемой журналистами, переквалифицировавшимися в писателей, надо отнестись с доверием. Именно этим воздухом мы, к сожалению, и дышим.

Андрей Константинов
Дело о «Тихом хуторе»


Рассказывает Максим Кононов

До работы в агентстве Кононов Максим Викторович, 33 лет, занимался коммерцией, знаком со структурой мелкого бизнеса, неплохо ориентируется в теневой экономике. Склонен к нестандартному мышлению, неплохо владеет журналистским стилем, правда, присутствует некий крен в «желтизну». Иногда злоупотребляет спиртными напитками, правда, на рабочей дисциплине это серьезным образом пока не отражалось…
Из служебной характеристики


— Эй, журналюга, курить есть?
Грязный башмак сверху ткнулся мне в шею. Что за дела? Я сжал щиколотку наглеца двумя пальцами и легонько крутанул.
— У-у, бля! — завопил мой сокамерник. Шконка едва не треснула под ним. Кто-то в углу тихо застонал во сне.
— Все заткнулись, быстро! — раздался мощный бас…
Где ж я вчера так повеселился?
Помню, я зачем-то поперся к супруге на работу. Получил в агентстве зарплату, наврал Спозараннику про срочную встречу в РУБОП, а сам дерябнул пивка и рванул в парикмахерскую на Галерной, где Юлька стала директором. Наше расставанье, как выяснилось, обеспечило ее карьерный взлет.
Но разговора не получилось. Юлька вышла с феном — я ее, видите ли, от клиента оторвал. Сразу холодом обдала: зачем явился?.. Как будто я сам знал — зачем. Сказал, что хочу отцовский долг исполнить, бабки привез. Но купюра в пятьдесят баксов вызвала у Юльки презрительный смешок: «Оставь себе на опохмелку!» Я настоял: бери, пригодятся! А когда купюра исчезла в кармане ее халата, тут же ухмыльнулся: «Разве ты когда-нибудь от денег отказывалась!»
Юлька аж побелела от злости — ох, любил я доводить ее до такого состояния… Ну а когда спиной повернулась — пришлось ее за руку схватить.
— Сайд!
На Юлькин крик вырос охранник — ни дать ни взять чеченский боевик. Как только им разрешают по городу гулять?
— Слушай, джигит, дай мне с женой поговорить! — нахмурился я.
Сайд изучающе оглядывал меня.
— Не понимаешь, да? Вернись на исходную, Сайд — полевой командир Хаттаб тебя заждался…
— Зачэм так говоришь? — Сайд сокрушенно покачал головой. Взгляд его был печален.
Но присел я все-таки вовремя — кулак Сайда впечатался в обитую оргалитом стенку так, что горец взвыл от боли. На прощанье я лягнул его в коленную чашечку, услышал звон разбитого стеклянного столика и Юлькино верещанье: «Держи его, держи!» Как бы не так! Попробуй догони, сперматозоид мусульманский.
Потом я отходил от пережитого в кафе. А потом… Я уж к дому подгребал, когда от стены отделилась размалеванная девчушка:
— Молодой человек, отдохнуть не хотите?
— Отдых закончен — работать надо! — объяснил я ночной труженице, с трудом ворочая языком.
— Минетик всего за полтинник — недорого…
А ведь правда — недорого. Мой трудный день нуждался в достойном завершении. Незнакомка уже из сумочки презерватив достала, голову нагнула, когда ментовская дубинка шарахнула мне промеж лопаток. «Вот суки!» — успел я подумать и сразу же отключился… Лязг двери.
— Кононов! — рявкнул мент.
Я спрыгнул с лежанки.
— Везет пидору, — вздохнул наверху сокамерник.
Дежурный капитан, оскалив кривые зубы, изучал мое удостоверение.
— Что ж ты, журналист! В таком солидном агентстве работаешь, а пьешь, как ханыга! Развратом в общественном месте занимаешься. Неужели нормальную бабу не найти?
И вдруг протянул руку:
— Звать меня Серегой.
— П-приятно, — пробормотал я. Башка трещала.
Кривозубый Серега достал из сейфа «Пятизвездную» и разлил по стаканам. Развернул сверток с бутербродами. Чокнулись.
— Читал я все ваши книжки! Не думал, что живого журналюгу встречу у себя в обезьяннике, — хохотнул Серега. — Как же ты залетел-то?
— Как будто не знаешь, — хмыкнул я. Водка прибавила мне смелости. — Хулиганов ловить надо, Серега, а не бизнесом заниматься вместе со шлюхами.
— Ты на нашу зарплату поживи, еще и не таким бизнесом займешься! — обиделся капитан. — А на счет хулиганов — не надо, у нас в районе с раскрываемостью полный порядок.
— Заявы не регистрируете — потому и порядок!
— Ишь ты, умный какой! — удивился Серега. И налил еще водки. Выпили. — Есть одна темка интересная, — прищурился Серега, протягивая «Беломор». — Как раз для вашего агентства…
— Раз такая пьянка, может, вернешь все, что у меня в карманах было?
Серега придвинул мне бумажник, пейджер и ключи. Деньги оказались на месте. На пейджере — одно-единственное сообщение от Спозаранника, который волновался, успешно ли прошла моя встреча в РУБОП.
Водка так подействовала, что я совсем обнаглел.
— Ну а где полтинник, который я шлюхе дал? — развалился я на стуле, затягиваясь «Беломором».
— Витек, — пнул ногой Серега спящего на диване опера. — Верни журналисту деньги.
— Какие такие деньги, какие еще деньги? — нервно затараторил мигом вскочивший щуплый опер. — Не было никаких денег, знать ничего не знаю…
— Витек! Человек заплатил полтинник, а за какое, спрашивается, удовольствие? Если денег нет — давай отрабатывай. Хочешь, — повернулся Серега ко мне, — Витек у тебя сам отсосет? — Он захохотал, довольный своей шуткой. На затравленного Витька жалко было смотреть.
— Ну его, откусит еще, — махнул я рукой. И допил остатки водки. — Что за тема-то?
— Понимаешь, — доверительно начал Серега, — привезли к нам недавно одного пьянчугу. Лыка не вязал…
— Знаю я, как вы сюда привозите…
— Да нет, — нахмурился Серега. — Конкретный пьянчуга, мочился возле ларька. Угрожал ребятам, всех нас посадить грозился. Ну, пришлось его утихомирить. А наутро выяснилось, что он прокурорский, вдобавок из нашего района. Теперь прокуратура нас за жабры взяла. Проверками, сволочи, задолбали. Начальника нашего жалко — хороший мужик, правильный, а его из-за этой твари вот-вот снимут. Может, напишешь про это?
— Почему нет? — пожал я плечами. — Только с прокурорским тоже надо поговорить — вдруг все не так было…
— Бля буду — именно так! — долбанул стаканом по столу Серега. И достал из сейфа вторую бутылку.


* * *

— Я вижу, Максим Викторович, вы неплохо отметили получение зарплаты. — Спозаранник поднял глаза от компьютера. — Кажется, вы вчера отправились на встречу с источником в РУБОП. Представляю, насколько содержательно прошла эта встреча и как вам было нелегко явиться на работу в полдень.
— Все туфта, Глеб! Зато мой источник свел меня с ментом, который работает на «земле». Есть классный компромат на одного прокурора!
Видеть надо, как ноздри у Спозаранника раздулись! И глаза хищно заблестели. У Глеба такое бывает в двух случаях — когда он прокалывает дыроколом бумаги (щелк-щелк!) и когда слышит, что очередной работник прокуратуры влип во что-то нехорошее. Мы в отделе называем это состояние Спозаранника «томительный оргазм». Наверное, Глеб в своей супружеской кровати держит под подушкой дырокол или Закон о прокуратуре. А может, то и другое вместе… Дело лишь в том, что, когда Глеб начинал свою журналистскую карьеру и плотно работал с ментами, те ему внушили, что все прокуроры — сволочи, мешающие честным операм раскрывать преступления.
Спозаранник выслушал историю о пьянчуге-прокуроре, потирая руки от удовольствия.
— Отлично! Ставим в ближайший номер «Явки с повинной». Обязательно этого гада сфотографируем. Думаю, написать за неделю тебе будет несложно?
— Как два пальца обоссать! — обнадежил я Глеба.
Знал бы я, чем это все кончится…


* * *

Оказалось, что даже добраться до райпрокурорского «следака» Голобородько — и то сложнее, чем обоссать два пальца. Секретарша меня послала к зам-прокурора, зампрокурора — к прокурору. А прокурор — грузный дядька в засаленном пиджаке — сидел за своим длинным столом и смачно хрустел огурцом. Выслушал он меня, утирая губы салфеткой.
— Все контакты — через пресс-службу горпрокуратуры! — радостно выпалил прокурор. И достал второй огурец.
Мне это ужасно не понравилось.
— Жопа не треснет? — поинтересовался я.
— Что-о? — прокурор привскочил на стуле и звучно пернул от возмущения.
— Лучше бы огурец вместо затычки вставил! — бросил я на прощанье и хлопнул дверью что было сил. Но прокурор прощаться со мной не захотел.
— Статья 319-я! Оскорбление представителя власти! — услышал я за спиной крики прокурора и его тяжелый топот. — Штраф от пятидесяти до ста МРОТ!..
Я прибавил ходу.
— Исправительные работы от шести месяцев…
— Уймите вашего пердуна, — бросил я постовому на выходе. Тот понимающе усмехнулся.
— Убежал, Виктор Павлович! — в голосе мента слышалась трудно скрываемая радость.
Через десять секунд я уже вскакивал в трамвай — и гори он огнем, Виктор Павлович, со своей пресс-службой и со своим Голобородько.


* * *

В принципе, текст я мог написать и так, без встречи с пострадавшим следаком — менты мне слили массу информации. Я узнал даже, что скромный следователь райпрокуратуры ездит на черном джипе — красивая деталь для моей будущей статьи.
— Увы, Глеб Егорович! — развел я руками, входя в кабинет своего начальника. — Повидаться с господином Голобородько никак не удалось — прокурор воспротивился…
— Господин Голобородько тебя заждался, — кивнул Спозаранник на молодого человека в сером костюме, который сидел у окна и читал последний номер нашей «Явки с повинной». Он тут же встал и приветливо пожал мне руку, назвавшись Николаем Николаевичем. — А по поводу вашего инцидента с прокурором, Максим Викторович, вам придется объясняться с Обнорским. Кроме того, шефу сегодня зачем-то звонила ваша жена… Думаю, ему есть что вам сказать.
Вот непруха так непруха…
— Пойдемте, что ли, в буфет, — предложил я гостю. Мы сели в угол, взяв по чашечке кофе.
— Можно ли присоединиться? — томно спросила Завгородняя, подваливая к нам со стаканом сока в руке.
— Света, ну есть же свободные столики, — урезонил я девушку.
— А может, я хочу пообщаться! — заявила Светочка, глядя на ошалевшего Голобородько.
— После, после, не мешай взрослым дядям, — шлепнул я ее по бедру.
Света уселась за столик напротив и начала строить глазки моему гостю. Я же приготовился слушать.
— Наш прокурор, Виктор Павлович — человек со странностями, — улыбнулся Голобородько. — Но он настоящий работяга и честный мужик.
— Наверное, надо перед ним извиниться, — вздохнул я.
— Он вспыльчивый, но отходчивый. Отправил вас в пресс-службу, потому что привык все делать по правилам… Но проблема не в этом,
— Я весь внимание…
— История такая, — начал Голобородько. — Я провожал двух своих друзей. По пути мы взяли по бутылке пива в ларьке. Шли к метро, разговаривали… Да, одному из них захотелось по пути отлить. Мы выбрали тихое место. Как оказалось — не самое тихое. Но это не повод для того, чтобы нас избивать и душить. Я, между прочим, две недели провел на больничном. Следы от удавки до сих пор не прошли, — он расстегнул верхнюю пуговицу и показал пятна на шее.
— Но сотрудники милиции говорят другое! — возразил я.
— А что бы вы еще говорили на их месте? — улыбнулся Николай. — Это же так очевидно — они друг друга никогда не сдают. Вам не случалось попадать в милицию?
Я уклончиво пожал плечами.
— Вам повезло, — сделал вывод Голобородько. — Почему вы больше верите им, нежели нам, работникам прокуратуры?
Я снова пожал плечами. Нельзя сказать, чтобы меня не одолевали сомнения.
— Для вас очень важно, чтобы появилась эта статья? — осторожно поинтересовался Николай.
— Конечно, важно, — убежденно сказал я. — Этот вопрос уже решен на уровне начальства.
— А если я подкину вам… (Ну-ка, ну-ка, сколько он, интересно, мне собрался подкинуть?) — …одну крайне любопытную тему, а вы взамен пообещаете не писать про меня — ваше начальство не будет против?
— Смотря что за тема, — поскучнел я.
— Адвокат-взяточник! — поднял палец Голобородько. — Собирает деньги с родственников клиента — якобы для следователя, для судьи. Обещает самый мягкий приговор. Но деньги присваивает себе. Приговор выносится самый суровый. А в ответ на претензии родственников адвокат заявляет: деньги ушли по назначению, судья не сделал того, что обещал, а с меня взятки гладки! И таких случаев много. Ведь, согласитесь, это же гораздо интереснее, чем какой-то прокурор, избитый в ментовке. Давно пора заняться адвокатами…
— Ну а факты?
— Дам факты!
— Я должен обсудить ваше предложение со Спозаранником, — задумчиво сказал я.
— Мы с ним уже обсудили, пока вас ждали. У Глеба Егоровича нет возражений, — улыбнулся Голобородько.
На том мы и расстались.
— Макс, — хмуро сказал мне в коридоре Обнорский. — Свои семейные дела, я думаю, ты решишь сам. Если что-то разбил в парикмахерской — надо заплатить. А с прокурорами нам ссориться не надо. Понимаешь? Старайся все-таки конфликты решать цивилизованно. Если, конечно, хочешь продолжать у нас работать.
Я понимающе кивнул.
— Максим Викторович, я вычеркиваю из вашего плана тему «писающий прокурор» и пишу вместо нее «адвокат-взяточник», —
1 2 3 4