На лестничной площадке она стала сама собой.
– Ну что? – зашептала она, схватив меня за руки. – Ты нашел Немовлю?
Я не ответил, молча извлек из-за пазухи пакет с долларами и протянул ей. Лариса не сразу поняла, что это.
– Откуда? – не поверила она своим глазам. – Сколько?
– Почти сто тысяч.
– Стас, – прошептала она. – Я трагически ошибалась в тебе. Ты…
Я прижал палец к ее губам.
– Ни слова больше. Отсчитай мне двадцать тысяч на водку и женщин… Нет, пожалуйста, сотенками!
Мне было смешно смотреть, как Лариса слюнявит палец, крутит в руках пачку купюр, не зная, с какой стороны к ней подступиться.
– Сейчас немедленно спускайся на Ледовую базу, – сказал я, засовывая доллары во внутренний карман. – Но постарайся, чтобы никто не видел, как ты уходишь.
– Но как это сделать? На выходе постоянно крутятся альпинисты!
– Хорошо. Тогда поднимись на третий этаж. Под самой крышей найдешь приборный щиток. Открой его и загляни под рубильники. Там хранятся ключи от комнат и складов. Возьми ключ от судейской, двадцать девятая комната, это на втором этаже, в южном торце. Прыгай из окна в снег и беги вниз.
Лариса внимательно слушала и кивала.
– На Ледовой базе зайди ко мне в вагон и найди на книжной полке томик стихов Бернса. В нем письмо. Возьми его, спускайся вдоль канатки вниз, нанимай машину, гони в Нальчик и улетай в Москву. Запомни, это письмо ты должна передать лично в руки моей тетке – Татьяне Николаевне Стешковой. Она работает директором усадьбы-музея Толстого в Красном Роге, недалеко от Почепа.
– Где этот Почеп?
– В Брянской области. Пусть тетка при тебе прочитает письмо и скажет, сможет она меня принять или нет. И жди в Москве моего звонка. Ты все поняла?
Она кивнула, поцеловала меня и перекрестила.

Глава 33

Мэд ходила по комнате, как львица по клетке. Увидев меня, подошла вплотную, наступив своими мягкими кошачьими лапами мне на ботинок.
– Что? – спросила она. – Ты сказал ей, что работаешь в милиции? Она заткнулась?
Я кивнул.
– О! Наконец-то! Значит, мы можем отсюда выйти? Меня уже тошнит от этого трупа.
– Меня тоже, – признался я. – К тому же я очень хочу спать.
Гельмут посмотрел на меня, как на неразумное дитя.
– Вы так говоришь, как про сто доллар, а не про миллион. Я спать не буду. Я буду искать.
– Гельмут! – усмехнулся я. – А вы говорите так, словно вопрос о миллионе давно решен.
– Но почему нет? – заволновался Гельмут. – Мы компаньоны, а не конкуренты, так? Вы, Илона и я. Три! – Он поднес к моему лицу пальцы. – Каждый будет иметь триста тридцать тысяч доллар! Это много. Очень много.
– Господа! – прервал я затянувшийся и бесперспективный спор. – О каких деньгах речь? Где они? Их кто-нибудь видел после того, как мы совершили мягкую посадку?
– Стас, не надо принимать нас за идиотов, – мягко посоветовала Мэд. – Глушков все время нес на себе рюкзак террористов. А сейчас этого рюкзака нет.
– Послушайте, – произнес Гельмут, глядя на дверной проем. – А может быть, рюкзак похитила Лариса? Она оставалась с покойником наедине.
– Очень может быть, – согласился я.
– Я сброшу эту кривоногую каракатицу в пропасть, – пообещала Мэд. – Где она? Мы должны припугнуть ее как следует.
– Только не шуми, – предупредил я. – Не забывай, что за тобой наверняка следят.
Я остановился напротив номера Ларисы и толкнул дверь.
– Ушла! – в один голос воскликнули Мэд и Гельмут.
Я повернулся к ним и сделал жуткое лицо, мол, не орите, как бешеные коровы. Мы зашли в номер и прикрыли за собой дверь.
– А вы думали, что она будет ждать, когда вы нагрянете сюда и отберете у нее мешок с деньгами? – спросил я, в то время как немцы ползали по полу, заглядывая под кровати и тумбочки.
– Она ушла недавно, – произнесла Мэд, гладя ладонью по одеялу, которым была застлана постель. – Еще теплое… Куда она могла уйти?
– На Восточную вершину, – ответил я. – Там недавно открыли пункт обмена валюты.
– Не смешно, – ответила Мэд. – Ей некуда больше идти, кроме как на канатку. Мы можем ее догнать.
– Ты собираешься ее догонять? – переспросил я. – Тогда у меня к тебе два вопроса. Первый: во что ты обуешься?
Мэд опустила голову, посмотрела на свои ноги, словно забыла, что давно ходит без ботинок.
– Да хотя бы вот в это, – ответила она, подошла к столу и достала из-под него пару женских меховых сапожек из толстой свиной кожи. Села на кровать, примерила, покрутила в воздухе ногой. – У нас с этой драной кошкой, оказывается, один размер. Куда ты дел ботинки? – произнесла она, шмыгнула носом и стала искать в карманах платок.
– Там, за кухонным отсеком, есть обрыв, а внизу – мусорная свалка.
– Как все плохо получается, – вздохнула Мэд и высморкалась. – Казалось, что удача совсем рядом, только руку протяни. А потом в одно мгновение все рушится… Ты меня любишь, Стас?
Я кивнул.
– Тогда найди для меня комнату, иначе я сейчас упаду на пол.
Я отвел ее на первый этаж, где был склад матрацев. Мэд, зайдя в комнату, тотчас кошкой свернулась в теплом углу и мгновенно уснула. Я накрыл ее двумя одеялами, тихо прикрыл за собой дверь и вышел.

Глава 34

Гельмут всего лишь притворялся спящим, и, когда я вошел в комнату, на ощупь добрался до свободной кровати и лег поверх одеяла, немец скрипнул пружиной, тяжело вздохнул и сказал мне:
– Я думаю, Стас, что Илона знает, где лежит рюкзак.
– При чем здесь Илона? Я же объяснял: вы давно засветились, и если в первый раз контрабанда сошла вам с рук, то на этот раз ФСБ следила за вами от самой таможни в Шереметьеве.
Гельмут некоторое время молчал. Потом негромко спросил:
– Как вы думаешь, Стас, ФСБ нас станет задержать?
Я зевнул.
– Гельмут, повторяю в десятый раз. Никто вас за руку не хватал, потому никто не сможет обвинить вас в совершении преступления. В «Белый Князь», к счастью, вы не спустились, главного связного Шаттуева убили еще до того, как вы с ним должны были встретиться, а на контакт с украинцем Илона не пошла. На каком основании вас должны задержать?
– Ваши слова имеют вкус, как мед… Эх, я не могу скинуть с мозга наш рюкзак с долларами. Но в России очень трудно потратить миллион долларов и остаться живым!
– Тогда я потрачу некоторую часть, а остальное положу в банк.
– Стас, вы говоришь, как человек, у которого больной мозг! Что вы скажешь налоговый инспектор, когда он спросит: где вы взял такие большие деньги?
– Я отвечу, что мне их подарил один знакомый немец.
– Это не смешно, Стас. Сначала куда-то потерялся миллион долларов, а потом приезжает в Москву человек, который был заложник у террористов, и начинает ходить в супершоп и покупать много самый дорогой товар – это, мягко говоря, подозрительно. Я прав?
Мне показалось, что где-то вверху, на третьем этаже, раздался глухой удар, словно кто-то пытался выломать двери. Гельмут ничего не услышал. Он ждал ответа на свой вопрос.
– А как бы вы поступили на моем месте? – спросил я, не столько интересуясь ответом Гельмута, сколько прислушиваясь к ночной неспокойной тишине.
– На вашем месте мне трудно было бы что-то сделать. Нужен мой опыт, мое имя…
Опять что-то громыхнуло, раздались приглушенные крики. Теперь уже и Гельмут обратил на это внимание.
– Мне кажется, Стас, что на третьем этаже кто-то плохо спит.
– Надо посмотреть, кто там буянит, – сказал я, нехотя поднимаясь с кровати.
– А я думаю, что надо крепко закрыть дверь.
– У нас с вами разные взгляды на свою роль в общественной жизни. Спокойной ночи!
* * *
В тени лестничной площадки я не заметил фигуру человека и сослепу налетел на нее.
– Стас, – услышал я голос Мэд. – Что там происходит?
– Это ты? – Я схватил девушку за плечи. – Что ты здесь делаешь?
– Там кто-то кричал, – шепотом сказала она. – Я проснулась… Мне стало страшно.
– У тебя совершенно ледяные руки. Ты что, ходила на улицу?
– Я?.. Нет. То есть да. Я хотела посмотреть снаружи на окна третьего этажа.
– И что ты там увидела?
– Ничего.
– А с другой стороны? Ведь ты, наверное, ходила и на другую сторону?
– М-м-м… Да.
– Значит, ты была рядом с кухонным блоком?
– Стас, ты меня в чем-то подозреваешь?
Я не видел глаз девушки. В темноте всегда легче лукавить, как врать по телефону или в письме.
– Илона, я в последний раз хочу оградить тебя от опасной ошибки. Не пытайся найти и тем более вытащить из мусорной ямы ботинки.
Я попал в «десятку», и Мэд стала активно оправдываться:
– Ты должен верить мне, Стас! Я вовсе не пыталась достать ботинки! Согласись, что ночью, без веревки это сделать невозможно!
Она попыталась меня обнять, но я, отстранившись от девушки, покачал головой:
– Нет, это как раз возможно. Но я тебя предупредил.
– Все, Стас! Я туда больше ни шагу! Поверь мне!
– Собственно, ты в этом должна быть больше заинтересована, чем я… Ну что, посмотрим на возмутителей спокойствия?
Мы стали подниматься на третий этаж. Значит, думал я, девочка все-таки пыталась отыскать ботинки, чтобы передать их украинцу. Конечно, трудно расстаться с мыслью, что в мусорной яме лежит сто тысяч баксов. Богатые – странные люди. За деньги готовы лезть хоть по горло в дерьмо. Может быть, потому они и богатые?
Я первый шагнул в коридор, но тотчас дал задний ход и едва не сбил с ног Мэд.
– Что там? – шепнула она, испугавшись моей реакции.
Я прижал палец к губам, взял девушку за плечо и подвел к двери. Мы медленно высунули головы и посмотрели в конец коридора. Несколько альпинистов, негромко переговариваясь, стояли у раскрытой двери в комнату. Четырехугольный луч света падал на пол, освещая человека со связанными руками, который сидел у ног альпинистов, привалившись спиной к стене. Без особого труда в нем можно было узнать Богдана Немовлю.
Мэд едва не вскрикнула, но я успел закрыть ее рот ладонью и оттащить от двери на лестницу.
– Почему он там? – прошептала она. – За что его связали?
– Не думаю, что это означает что-либо хорошее, – пробормотал я и, увлекая за собой девушку, стал быстро спускаться вниз. Когда мы очутились на первом этаже, я сказал: – Кажется, ты следующая на очереди. Сейчас быстро хватай свои куртку, рукавицы, шапку – все, что есть, и через окно выходи на улицу. Жди меня на тропе к Ледовой базе.
– Хорошо, – с готовностью сделать все, что я прикажу, ответила Мэд. – Хорошо. Только ты постарайся быстрее. Мне очень одиноко… Поцелуй меня!
– Не тяни время! – поторопил я и снова побежал наверх.

Глава 35

Бородатые мужики решали судьбу Богдана. Они стояли вокруг него, морщили коричневые лбы, теребили курчавые бородки.
– Врача надо, – сказал один.
– Не врача, а милиционера, – возразил второй.
– Засуньте себе в задницы вашего врача разом с милиционером! – на высокой ноте, переходящей в визг, выкрикнул Немовля. – Развяжите меня, козлы, я вам ноздри поразрываю!
– Я же говорю – врача надо, – снова сказал первый альпинист.
У выхода я на мгновение остановился. Неплохо было бы накинуть на себя куртку, но мне не хотелось сейчас встречаться и разговаривать с Гельмутом. До него еще дойдет очередь. Сначала надо отправить в Москву Мэд.
* * *
Мэд ждала меня на краю взлетного гребня, за которым спуск становился крутым, и его окончание тонуло в плотной тени. Она боялась идти в темноту одна и ждала меня, застыв на фоне серого склона памятником скорбящей матери.
– Идем, – сказал я ей, поравнявшись, и пошел дальше.
Мэд скрипела сапожками Ларисы за моей спиной и молчала. Даже такие неугомонные, экспансивные натуры, как Мэд, устают и теряют интерес ко всему вокруг, когда наступает переизбыток драматических событий. Она уже не говорила о миллионе долларов, которые почти лежали в нашем кармане, о вибрамах, напичканных стимулятором храбрости, о глупом и трусливом Гельмуте. Она даже не интересовалась, куда я ее веду.
Когда мы дошли до Ледовой базы, стало совсем светло, и вершины гор, необычайно контрастные в хрустально-прозрачном воздухе, уже достали до заревого малинового луча. Я подвел Мэд к бочке, в которой несколько дней назад безмятежно жил Гельмут, варил суп из шампиньонов, по утрам обтирался снегом, гулял по склону среди ледовых трещин и, не злоупотребляя, баловался «твердым вайном».
– Может быть, тебе нужно взять какие-нибудь вещи? – спросил я.
Мэд отрицательно покачала головой и даже не зашла на порог бочки. Я отвел ее в свой вагончик, посадил на койку и включил электропечь, чтобы подогреть кофе.
Лариса была здесь недавно: комок снега от ее обуви, оставшийся в «предбаннике», еще не до конца растаял, но Мэд его не заметила, и я, как бы ненароком, размазал его ногой. Томик стихов Бернса стоял не на полке, где я его оставил, а лежал на столе. Я машинально пролистал книгу веером. Все нормально, Лариса письмо взяла.
Мэд держала большую алюминиевую кружку обеими руками и, грея ладони, пила кофе маленькими глотками. Тепло и покой все сильнее прижимали ее к койке, и, когда девушка отставила кружку и откинулась на подушку, я понял, что нужно принимать решительные меры, иначе девушка заснет богатырским сном.
Я взял ее за руку и потянул на себя. Мэд захныкала, как первоклассник, которого рано утром поднимают в школу, и закрыла подушкой лицо.
– Илона, тебе надо спускаться вниз. Милиция может нагрянуть сюда в любую минуту.
– Ну и пусть, – ответила Мэд, не выпуская из рук подушку. – Меня арестуют, и я хоть в тюрьме отосплюсь… Ой, не тряси меня, у меня уже голова кружится!
– Слушай меня внимательно, – продолжал я, не обращая внимания на ее каприз. – Сейчас начнет работать канатная дорога, и ты спустишься вниз. Наймешь первую попавшуюся машину, на ней доедешь до Минвод и оттуда ближайшим рейсом вылетишь в Москву. Там ты устроишься в гостинице «Космос»…
– Господи! – взмолилась Мэд. – У меня же нет с собой ни пфеннига!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34