https://wodolei.ru/brands/Migliore/bomond/
Главный и вполне разумный тезис Стоуна состоял в том, что в июне 1968-го кто-то непременно должен был стрелять в Энди Уорхола; если бы Валери не вышла к барьеру, нашлась бы еще дюжина человек, готовых переплавить семейное серебро на пули. Но сделала это именно Валери. К 1968 году на «Фабрике» произошли некоторые изменения. Она переехала в другое помещение, и у Уорхола появились новые партнеры – Фред Хьюз, Пол Моррисси, Боб Колачелло, – которые попытались создать более деловую атмосферу. Люди-кроты, потеряв желание появляться на студии без необходимости, изливали свою желчь на ассистентов Энди, будучи не в состоянии смириться с тем, что их изгнали по желанию самого Уорхола, – хотя он и не отдавал прямого распоряжения. Валери появилась внезапно, когда Энди беседовал с искусствоведом Марио Амайя (Mario Amaya), одновременно разговаривая по телефону с очередной «женщиной-супервамп» – Вивой, – и всадила две пули в него и еще одну – случайно – в Амайю. Фред Хьюз, прирожденный дипломат, по всей видимости, смог уговорить ее, чтобы она его не добивала, и Валери ушла, воспользовавшись грузовым лифтом. В течение пятнадцати минут это событие было сенсацией, но как только врачи в Коламбас-Хоспитал констатировали клиническую смерть, из Чикаго пришла весть об убийстве Роберта Кеннеди. Все газеты Америки перекроили свои передовицы, спихнув художника в рубрику «Другие новости». Кеннеди из мертвых не восстал. В отличие от Энди. Конклин. Там же. По поводу Хэллоуина в «54» была устроена вечеринка, шикарная до безрассудства. Стив объявил его почетным гостем, величая генеральным привидением праздника.Прошел всего год – и Джонни стал любимым чудовищем этого города. Энди был вампирским владыкой Нью-Йорка, но Джонни Поп стал принцем тьмы, породившим и продолжавшим пестовать поколение дампиров, бандитов и вампиров. О нем слагались песни («Fame, I'm Gonna Live Forever» «О слава, я буду жить вечно» (англ.).
), он снялся в фильме (по крайней мере, там есть смазанное изображение его головы) вместе с Энди «Драковые королевы» Улли Ломмела, нахальства у него было больше, чем у верблюда слюны, и на побережье им уже очень интересовались.В зал «Studio 54» на тележках вкатили торты в форме гробов и замков, а к вывеске «Man in the Moon» в знак уважения к Джонни приладили красные глаза и клыкастые челюсти. Либерейс и Элтон Джон затеяли фортепьянный поединок, в то время как парни из группы «Village People», переодетые в чудовищ: индеец – в оборотня, ковбой – в тварь из Черной Лагуны, строитель – в чудовище Франкенштейна, мотоциклист – в Дракулу, полицейский – в Нечто из другого мира, солдат – в горбуна из Нотр-Дам, – изображали обложку к «Куче монстров» Бобби «Бориса» Пикетта.В тот день, когда Конгресс принял закон о признании драка лекарственным средством, Джонни перестал производить его лично и взял себе на замену нескольких нищих носферату, которые стали неиссякаемыми источниками драка.Цены на препарат снова взлетели, как и размеры сумм, выплачиваемых полиции и криминальным группировкам, но личные доходы Джонни возросли до невообразимых высот. Он понимал, что пузырь должен вскоре лопнуть, и был готов к переменам, к борьбе за то, чтобы дожить до следующей эры. Уже на носу восьмидесятые. И это будет совсем другое время. В цене будет уже не драк, не известность и не приглашения на светские рауты – но деньги. Эти чудесные цифры станут его щитом, его замком, защитными чарами, неуязвимостью и обаянием.Он теперь уже почти не танцевал. Он уже разыграл эту карту. Но на сей раз его попросили. Стив принялся скандировать: «Джонни Поп, Джонни Поп» – и с этим призывом обратился к толпе. Валери Перрин и Стив Гуттенберг дружески подтолкнули его вперед. Настасья Кински и Джордж Бернc похлопали по спине. Питер Богданович и Дороти Страттен поцеловали в щеку. Он выскользнул из своей куртки «Versace», отдаленно похожей на плащ с капюшоном, отшвырнул ее прочь, расчистил себе место и принялся танцевать – не для того, чтобы вызвать у окружающих благоговение или восхищение, как бывало прежде, но для себя самого и, возможно, в последний раз. Никогда еще не было у него столь полного ощущения своего могущества. Он больше не слышал отцовского голоса, потому что сам был Отцом. Все духи этого города, этого девственного континента, были целиком в его власти.На этом закончился Век Америки. И снова наступили Anni Draculae. Годы Дракулы (лат.).
Огромные, прекрасные глаза отвлекли его от толпы. Монахиня в полном облачении. Ярко-алые губки в форме сердца и белоснежные гладкие щеки. Наперсный крест из литого серебра, висевший у нее под белым воротничком, ударил ему в глаза с такой силой, что он пошатнулся. Разумеется, это была ненастоящая монахиня – точно так же, как «Village People» были ненастоящими чудовищами. Эта девушка была гостьей клуба, одетой в маскарадный костюм и пытающейся нащупать крайние пределы области дурного вкуса.Она затронула сознание Джонни, и вдруг в нем вспыхнул свет.Он вспомнил ее. Девушка по имени Смерть, та самая, которую он укусил и оставил на улице с шарфом, прижатым к кровоточащей ране. Он кое-что взял у нее, но теперь он отчетливо понял, что и она у него кое-что взяла. Она не стала вампиром, и все же он обратил ее, изменил, сделал воительницей, охотницей.Изящным движением она сняла у себя с шеи распятие и подняла вверх. Ее лицо оставалось царственно бесстрастным.Вера девушки сообщила символу власть, и Джонни почувствовал удар, который сбил его с ног и проволок через весь танцпол, между спотыкающимися танцорами. Смерть скользнула за ним следом, как балерина, подсознательно сторонясь людей; ее лицо становилось то красным, то зеленым, то фиолетовым, то желтым в свете пляшущих прожекторов. Оказавшись в самом центре танцпола, она подняла крест еще выше над головой. Он отразился в зеркальном шаре – миллион сверкающих распятий заплясал по толпе и по стенам.Каждый отраженный крестик, попадавший на Джонни, действовал на него как удар хлыста. Он огляделся вокруг в надежде на спасение.Здесь были все его друзья. Энди – наверху, на балконе или где-то еще, откуда можно было горделиво смотреть вниз. И Стив, который устроил эту вечеринку только для него. Именно здесь начался его взлет, здесь он продал первую дозу драка, заработал первые доллары. Но даже здесь он не был в безопасности. Смерть обратила весь «Studio 54» против него.В толпе были и другие вампиры – они корчились от боли. Джонни увидел панк-принцессу, называвшую себя Скумбалиной, всю в шнурках и лохмотьях: она закрывала руками лицо, и на щеках и подбородке у нее дымились крестообразные ожоги. Даже дампиры чувствовали себя неважно: изо ртов и ноздрей у них лилась зловонная кровь, которой они пятнали пол и всех окружающих.Смерть явилась за ним, остальные ей были не нужны.Шатаясь, он протолкался сквозь толпу и кинулся на улицу. Восход был уже недалек. И по пятам шла смерть.Его дожидалось такси.Сев в машину, он велел шоферу ехать в Брэмфорд.Как только такси тронулось, Джонни увидел, как из «54» вышла монахиня. Он обратился внутрь себя, пытаясь отыскать там Отца, чтобы тот помог ему усмирить подступивший ужас. Бегства с вечеринки ему не забудут. Не стоило показывать свою слабость.Но что-то по-прежнему было не так. Что же именно?Появление монахини потрясло его. Неужели эта девушка и вправду стала монахиней? Быть может, кто-то в Ватикане специально направил ее уничтожить Джонни? У Церкви всегда были свои убийцы для вампиров. А может быть, она работает на мафию? Может быть, крупные мафиозные «семьи» решили устранить Джонни от созданного им бизнеса, чтобы присвоить себе огромные доходы от продажи драка? Или эта монашка – пособница его собственных собратьев, пешка Трансильванского Движения? Как раз на днях барон Майнстер обратился в ООН с просьбой о помощи, а старшие члены ТД считали Джонни выскочкой, который профанирует вампиризм слишком активным его распространением.В течение нескольких веков Дракула сражался с бесчисленным множеством врагов и побеждал их. Толпа неизменно враждебна к провидцам. Джонни ощутил в себе присутствие Отца и откинулся на спинку сиденья, пытаясь сообразить, как ему быть дальше.Ему нужны были солдаты. Вампиры. Дампиры. Потомство. Армия, готовая его защищать. И разведка, способная доставить ему информацию, которая позволит предусмотреть появление новой опасности. Надо будет начать с Руди и Эльвиры. Настало время дать им то, чего они хотят, – обратить их. Еще одна перспективная кандидатура – Патрик Бейтман, его консультант по инвестициям. Такие, как Бейтман, да еще обращенные в вампиров, – вот идеал настающей эпохи. Денежного Века.Такси остановилось возле Брэмфорда. Ночь была пасмурной, и на тротуарах лежала тонкая корка застывшего снега. В лужах снег превратился в кашицу.Джонни вышел из такси и расплатился с шофером.Знакомый взгляд слегка безумных глаз. Еще один человек, которого Джонни уже встречал в этом году. Трейвис. Парень изменился: по бокам голова его была выбрита, а на макушке торчком стоял роскошный «ирокез».Таксист вышел из машины.Если этот тепленький придурок позволит себе хоть что-нибудь лишнее, Джонни легко разорвет его на части. Он готов к любым неожиданностям.Трейвис вытянул руку вперед, как будто для пожатия. Джонни опустил взгляд и вдруг увидел в руке Трейвиса – выскочивший из рукава на пружине – пистолет.– Глотни-ка этого, – сказал Трейвис, ткнув пистолетом Джонни в живот и спуская курок.Первая пуля прошла сквозь него, как сквозь воду, не причинив боли. Это был просто ледяной укол, безболезненный и безвредный. Старомодный свинцовый заряд. Джонни громко рассмеялся. Трейвис снова спустил курок. На сей раз это было серебро.Пуля вошла Джонни в бок, под ребра, и вырвалась наружу со спины, разрывая мясо и печень. В этом тоннеле, пробитом сквозь его тело, вспыхнул яростный ураган. Он упал на колени, сраженный такой чудовищной болью, какой еще не испытывал за всю свою бытность носферату. Внезапно он почувствовал холод: его куртка осталась в «54», и морозная снежная влага покусывала ему ноги, проникая сквозь ткань брюк, и обжигала вытянутую вперед руку.Еще одна серебряная пуля – в сердце или голову, – и ему конец.Возле скрюченного Джонни, возвышаясь над ним, стоял таксист. И рядом с ним, полукругом – другие. Целая толпа бесстрашных Истребителей Вампиров. Молчаливая монахиня. Чернокожий с деревянными ножами. Чернокожий с арбалетом. Полицейский, поклявшийся разбить Трансильванское Братство. Архитектор, выступивший в свой собственный крестовый поход, чтобы отомстить за семью, убитую дампирами. Стареющий битник, вышедший вместе со своей вонючей собакой-ищейкой из ярко раскрашенного фургона. Краснокожий дьяволенок-перебежчик с хвостиком и отпиленными рожками. Человек-истребитель с черепом на груди и огнеметом в руках.Эта странная компания волков-одиночек собралась с единственной целью – прикончить Джонни Попа. Он слышал о каждом из них, но и предположить не мог, что они могут объединиться. Совершенно непостижимый город.Дойл, полицейский, сжал руками голову Джонни и заставил его взглянуть на Брэмфорд.На ступенях лежала мертвая Эльвира: из отверстия у нее в груди торчал кол, руки и ноги раскинуты, как лучи свастики. Из предутренней тени выскочил Руди; стараясь не смотреть Джонни в глаза, он переминался с ноги на ногу, держа в руках увесистый портфель. Арбалетчик отпустил его жестом, и Руди ринулся прочь, прихватив всю наличность, которую смог унести. Истребителям Вампиров не пришлось даже тратить собственные деньги, чтобы подкупить его.Раздался оглушительный взрыв, прокатилась волна обжигающего воздуха, и из всех окон верхнего этажа рванули языки пламени. Дождем посыпались осколки стекла и горящие обломки. Убежище Джонни, его помощники, его «Фабрика», весьма значительная сумма денег, его гроб, в конце концов. В одно мгновение он лишился всего.Истребители Вампиров испытывали мрачное удовлетворение.Джонни увидел, как люди наводняют вестибюль и вырываются на улицу.Что ж, опять не обойдется без зрителей.Джонни отчетливо почувствовал присутствие Отца – гордый дух разросся, укрепил его силы, приглушил боль. Клыки Джонни вытянулись до трех дюймов в длину, челюсть потяжелела. Остальные зубы стали твердыми как камень и острыми как бритва. И побеги свежих клыков, подобных зубам пираньи, распустились из почек, о существовании которых он прежде не подозревал. Ногти его обратились в отравленные кинжалы. Рубашка порвалась на спине, и за плечами стали расправляться черные крылья. Его ботинки развалились, и швы по бокам брюк затрещали.Он медленно поднялся. Рана у него в боку заросла, покрывшись драконьей чешуей. Навстречу Джонни метнулся деревянный нож, но он отбил его на лету. Волны пламени бились о его ноги, растапливая снег на тротуаре, сжигая одежду, изодравшуюся в лохмотья, но ему самому не причиняя ни малейшего неудобства.Даже бесстрашные Истребители оторопели.Он внимательно вгляделся в эти лица, чтобы хорошенько их запомнить.– Что ж, потанцуем, – прошипел Джонни. Теперь, когда Энди действительно стал вампиром, мы все поймем наконец – и скептики, и поклонники, – чего он все это время добивался. В западной культуре было принято считать, что вампир не может быть художником. Целое столетие вокруг этой проблемы шли ожесточенные споры. В целом сошлись на том, что многие поэты и живописцы после смерти становились другими людьми, их посмертная деятельность превращалась в подражательную автопародию, не становясь истинным выражением впечатлений от удивительной, новой ночной жизни, обретенной ими в результате обращения. Существует даже предположение, что этот феномен не является недостатком вампиризма, но, напротив, доказывает его превосходство над обычной жизнью; вампиры – существа слишком занятые, чтобы пускаться в рассуждения, они слишком погружены в свой внутренний мир, путешествуя по нему, чтобы тратить время на путевые дневники, давая простым смертным пищу для размышлений. Рассказывать о трагических судьбах подробно нет смысла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
), он снялся в фильме (по крайней мере, там есть смазанное изображение его головы) вместе с Энди «Драковые королевы» Улли Ломмела, нахальства у него было больше, чем у верблюда слюны, и на побережье им уже очень интересовались.В зал «Studio 54» на тележках вкатили торты в форме гробов и замков, а к вывеске «Man in the Moon» в знак уважения к Джонни приладили красные глаза и клыкастые челюсти. Либерейс и Элтон Джон затеяли фортепьянный поединок, в то время как парни из группы «Village People», переодетые в чудовищ: индеец – в оборотня, ковбой – в тварь из Черной Лагуны, строитель – в чудовище Франкенштейна, мотоциклист – в Дракулу, полицейский – в Нечто из другого мира, солдат – в горбуна из Нотр-Дам, – изображали обложку к «Куче монстров» Бобби «Бориса» Пикетта.В тот день, когда Конгресс принял закон о признании драка лекарственным средством, Джонни перестал производить его лично и взял себе на замену нескольких нищих носферату, которые стали неиссякаемыми источниками драка.Цены на препарат снова взлетели, как и размеры сумм, выплачиваемых полиции и криминальным группировкам, но личные доходы Джонни возросли до невообразимых высот. Он понимал, что пузырь должен вскоре лопнуть, и был готов к переменам, к борьбе за то, чтобы дожить до следующей эры. Уже на носу восьмидесятые. И это будет совсем другое время. В цене будет уже не драк, не известность и не приглашения на светские рауты – но деньги. Эти чудесные цифры станут его щитом, его замком, защитными чарами, неуязвимостью и обаянием.Он теперь уже почти не танцевал. Он уже разыграл эту карту. Но на сей раз его попросили. Стив принялся скандировать: «Джонни Поп, Джонни Поп» – и с этим призывом обратился к толпе. Валери Перрин и Стив Гуттенберг дружески подтолкнули его вперед. Настасья Кински и Джордж Бернc похлопали по спине. Питер Богданович и Дороти Страттен поцеловали в щеку. Он выскользнул из своей куртки «Versace», отдаленно похожей на плащ с капюшоном, отшвырнул ее прочь, расчистил себе место и принялся танцевать – не для того, чтобы вызвать у окружающих благоговение или восхищение, как бывало прежде, но для себя самого и, возможно, в последний раз. Никогда еще не было у него столь полного ощущения своего могущества. Он больше не слышал отцовского голоса, потому что сам был Отцом. Все духи этого города, этого девственного континента, были целиком в его власти.На этом закончился Век Америки. И снова наступили Anni Draculae. Годы Дракулы (лат.).
Огромные, прекрасные глаза отвлекли его от толпы. Монахиня в полном облачении. Ярко-алые губки в форме сердца и белоснежные гладкие щеки. Наперсный крест из литого серебра, висевший у нее под белым воротничком, ударил ему в глаза с такой силой, что он пошатнулся. Разумеется, это была ненастоящая монахиня – точно так же, как «Village People» были ненастоящими чудовищами. Эта девушка была гостьей клуба, одетой в маскарадный костюм и пытающейся нащупать крайние пределы области дурного вкуса.Она затронула сознание Джонни, и вдруг в нем вспыхнул свет.Он вспомнил ее. Девушка по имени Смерть, та самая, которую он укусил и оставил на улице с шарфом, прижатым к кровоточащей ране. Он кое-что взял у нее, но теперь он отчетливо понял, что и она у него кое-что взяла. Она не стала вампиром, и все же он обратил ее, изменил, сделал воительницей, охотницей.Изящным движением она сняла у себя с шеи распятие и подняла вверх. Ее лицо оставалось царственно бесстрастным.Вера девушки сообщила символу власть, и Джонни почувствовал удар, который сбил его с ног и проволок через весь танцпол, между спотыкающимися танцорами. Смерть скользнула за ним следом, как балерина, подсознательно сторонясь людей; ее лицо становилось то красным, то зеленым, то фиолетовым, то желтым в свете пляшущих прожекторов. Оказавшись в самом центре танцпола, она подняла крест еще выше над головой. Он отразился в зеркальном шаре – миллион сверкающих распятий заплясал по толпе и по стенам.Каждый отраженный крестик, попадавший на Джонни, действовал на него как удар хлыста. Он огляделся вокруг в надежде на спасение.Здесь были все его друзья. Энди – наверху, на балконе или где-то еще, откуда можно было горделиво смотреть вниз. И Стив, который устроил эту вечеринку только для него. Именно здесь начался его взлет, здесь он продал первую дозу драка, заработал первые доллары. Но даже здесь он не был в безопасности. Смерть обратила весь «Studio 54» против него.В толпе были и другие вампиры – они корчились от боли. Джонни увидел панк-принцессу, называвшую себя Скумбалиной, всю в шнурках и лохмотьях: она закрывала руками лицо, и на щеках и подбородке у нее дымились крестообразные ожоги. Даже дампиры чувствовали себя неважно: изо ртов и ноздрей у них лилась зловонная кровь, которой они пятнали пол и всех окружающих.Смерть явилась за ним, остальные ей были не нужны.Шатаясь, он протолкался сквозь толпу и кинулся на улицу. Восход был уже недалек. И по пятам шла смерть.Его дожидалось такси.Сев в машину, он велел шоферу ехать в Брэмфорд.Как только такси тронулось, Джонни увидел, как из «54» вышла монахиня. Он обратился внутрь себя, пытаясь отыскать там Отца, чтобы тот помог ему усмирить подступивший ужас. Бегства с вечеринки ему не забудут. Не стоило показывать свою слабость.Но что-то по-прежнему было не так. Что же именно?Появление монахини потрясло его. Неужели эта девушка и вправду стала монахиней? Быть может, кто-то в Ватикане специально направил ее уничтожить Джонни? У Церкви всегда были свои убийцы для вампиров. А может быть, она работает на мафию? Может быть, крупные мафиозные «семьи» решили устранить Джонни от созданного им бизнеса, чтобы присвоить себе огромные доходы от продажи драка? Или эта монашка – пособница его собственных собратьев, пешка Трансильванского Движения? Как раз на днях барон Майнстер обратился в ООН с просьбой о помощи, а старшие члены ТД считали Джонни выскочкой, который профанирует вампиризм слишком активным его распространением.В течение нескольких веков Дракула сражался с бесчисленным множеством врагов и побеждал их. Толпа неизменно враждебна к провидцам. Джонни ощутил в себе присутствие Отца и откинулся на спинку сиденья, пытаясь сообразить, как ему быть дальше.Ему нужны были солдаты. Вампиры. Дампиры. Потомство. Армия, готовая его защищать. И разведка, способная доставить ему информацию, которая позволит предусмотреть появление новой опасности. Надо будет начать с Руди и Эльвиры. Настало время дать им то, чего они хотят, – обратить их. Еще одна перспективная кандидатура – Патрик Бейтман, его консультант по инвестициям. Такие, как Бейтман, да еще обращенные в вампиров, – вот идеал настающей эпохи. Денежного Века.Такси остановилось возле Брэмфорда. Ночь была пасмурной, и на тротуарах лежала тонкая корка застывшего снега. В лужах снег превратился в кашицу.Джонни вышел из такси и расплатился с шофером.Знакомый взгляд слегка безумных глаз. Еще один человек, которого Джонни уже встречал в этом году. Трейвис. Парень изменился: по бокам голова его была выбрита, а на макушке торчком стоял роскошный «ирокез».Таксист вышел из машины.Если этот тепленький придурок позволит себе хоть что-нибудь лишнее, Джонни легко разорвет его на части. Он готов к любым неожиданностям.Трейвис вытянул руку вперед, как будто для пожатия. Джонни опустил взгляд и вдруг увидел в руке Трейвиса – выскочивший из рукава на пружине – пистолет.– Глотни-ка этого, – сказал Трейвис, ткнув пистолетом Джонни в живот и спуская курок.Первая пуля прошла сквозь него, как сквозь воду, не причинив боли. Это был просто ледяной укол, безболезненный и безвредный. Старомодный свинцовый заряд. Джонни громко рассмеялся. Трейвис снова спустил курок. На сей раз это было серебро.Пуля вошла Джонни в бок, под ребра, и вырвалась наружу со спины, разрывая мясо и печень. В этом тоннеле, пробитом сквозь его тело, вспыхнул яростный ураган. Он упал на колени, сраженный такой чудовищной болью, какой еще не испытывал за всю свою бытность носферату. Внезапно он почувствовал холод: его куртка осталась в «54», и морозная снежная влага покусывала ему ноги, проникая сквозь ткань брюк, и обжигала вытянутую вперед руку.Еще одна серебряная пуля – в сердце или голову, – и ему конец.Возле скрюченного Джонни, возвышаясь над ним, стоял таксист. И рядом с ним, полукругом – другие. Целая толпа бесстрашных Истребителей Вампиров. Молчаливая монахиня. Чернокожий с деревянными ножами. Чернокожий с арбалетом. Полицейский, поклявшийся разбить Трансильванское Братство. Архитектор, выступивший в свой собственный крестовый поход, чтобы отомстить за семью, убитую дампирами. Стареющий битник, вышедший вместе со своей вонючей собакой-ищейкой из ярко раскрашенного фургона. Краснокожий дьяволенок-перебежчик с хвостиком и отпиленными рожками. Человек-истребитель с черепом на груди и огнеметом в руках.Эта странная компания волков-одиночек собралась с единственной целью – прикончить Джонни Попа. Он слышал о каждом из них, но и предположить не мог, что они могут объединиться. Совершенно непостижимый город.Дойл, полицейский, сжал руками голову Джонни и заставил его взглянуть на Брэмфорд.На ступенях лежала мертвая Эльвира: из отверстия у нее в груди торчал кол, руки и ноги раскинуты, как лучи свастики. Из предутренней тени выскочил Руди; стараясь не смотреть Джонни в глаза, он переминался с ноги на ногу, держа в руках увесистый портфель. Арбалетчик отпустил его жестом, и Руди ринулся прочь, прихватив всю наличность, которую смог унести. Истребителям Вампиров не пришлось даже тратить собственные деньги, чтобы подкупить его.Раздался оглушительный взрыв, прокатилась волна обжигающего воздуха, и из всех окон верхнего этажа рванули языки пламени. Дождем посыпались осколки стекла и горящие обломки. Убежище Джонни, его помощники, его «Фабрика», весьма значительная сумма денег, его гроб, в конце концов. В одно мгновение он лишился всего.Истребители Вампиров испытывали мрачное удовлетворение.Джонни увидел, как люди наводняют вестибюль и вырываются на улицу.Что ж, опять не обойдется без зрителей.Джонни отчетливо почувствовал присутствие Отца – гордый дух разросся, укрепил его силы, приглушил боль. Клыки Джонни вытянулись до трех дюймов в длину, челюсть потяжелела. Остальные зубы стали твердыми как камень и острыми как бритва. И побеги свежих клыков, подобных зубам пираньи, распустились из почек, о существовании которых он прежде не подозревал. Ногти его обратились в отравленные кинжалы. Рубашка порвалась на спине, и за плечами стали расправляться черные крылья. Его ботинки развалились, и швы по бокам брюк затрещали.Он медленно поднялся. Рана у него в боку заросла, покрывшись драконьей чешуей. Навстречу Джонни метнулся деревянный нож, но он отбил его на лету. Волны пламени бились о его ноги, растапливая снег на тротуаре, сжигая одежду, изодравшуюся в лохмотья, но ему самому не причиняя ни малейшего неудобства.Даже бесстрашные Истребители оторопели.Он внимательно вгляделся в эти лица, чтобы хорошенько их запомнить.– Что ж, потанцуем, – прошипел Джонни. Теперь, когда Энди действительно стал вампиром, мы все поймем наконец – и скептики, и поклонники, – чего он все это время добивался. В западной культуре было принято считать, что вампир не может быть художником. Целое столетие вокруг этой проблемы шли ожесточенные споры. В целом сошлись на том, что многие поэты и живописцы после смерти становились другими людьми, их посмертная деятельность превращалась в подражательную автопародию, не становясь истинным выражением впечатлений от удивительной, новой ночной жизни, обретенной ими в результате обращения. Существует даже предположение, что этот феномен не является недостатком вампиризма, но, напротив, доказывает его превосходство над обычной жизнью; вампиры – существа слишком занятые, чтобы пускаться в рассуждения, они слишком погружены в свой внутренний мир, путешествуя по нему, чтобы тратить время на путевые дневники, давая простым смертным пищу для размышлений. Рассказывать о трагических судьбах подробно нет смысла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12