– Пока ты молод, надо заняться чем-то дельным.– Толкать наркоту – благое дело, – заметил Дики. – Она взбадривает людей, когда налетает северный ветер с песчаной бурей и когда они ждут разорения.– Ты сам взбодришься, когда мексиканская полиция поймает тебя за шкирку и отрубит пальцы, – сказал Дуэйн, но чувствуя, что сам себе надоел, замолчал.В это время мимо них промчался БМВ, окутав пылью, и Карла исполнила на клаксоне мелодию одного из своих любимых фильмов – «Городской ковбой». В ее кабине сидел Шорти и недоуменно смотрел на мужчин.– Мать ездит быстрее меня, – заметил Дики.– БМВ быстрее пикапа, – согласился Дуэйн, испытывая приступы меланхолии. Нахождение рядом с сыном часто вызывало у него чувство меланхолии. Дики умел внушать симпатию, он был живой и знающий себе цену. Почти весь округ, как мужчины, так и женщины, души в нем не чаяли. Он в своем роде был звездой их города. Дуэйн очень переживал, что он не сумел привить сыну четкого представления о том, как найти себя в жизни или чего от нее ожидать. Он сам вступил в зрелую пору, не обладая этими знаниями, но у его отца просто не было времени, чтобы воздействовать на сына, а его мать была слишком робкой женщиной.Воспитывая Дики двадцать один год, он пришел к убеждению, что так и не оказал на сына никакого конструктивного влияния. Да что там на Дики – он не оказал решающего воздействия ни на кого из своих детей. От таких мыслей у Дуэйна стало тяжело на душе, поскольку он знал, что во многих жизненных аспектах оказался достаточно состоявшимся человеком. В первую очередь это то, что, начав с нуля, он сумел создать нефтяную компанию, приносящую приличный доход. Строительство бурильных установок, конечно, явилось ошибкой, но в этой ошибке не он виноват. То была оправданная реакция на нефтяной бум, и тысячи людей здесь потеряли еще больше, чем он.Он упрекал себя в основном за то, что не сумел должным образом воспитать своих детей. Взятые вместе и поодиночке, они казались неуправляемыми, как дикие животные. На них можно сколько угодно орать или посадить их в клетку, но как сделать их менее дикими?– У них твои гены, – говорила ему Руфь Поппер всякий раз, когда отличался один из его отпрысков.– И Карлы тоже, – неубедительно вставлял он, не желая один нести бремя ответственности.Чем дольше он размышлял над судьбой своих детей, тем больше задумывался о своих генах. Он купил две книги по генетике и попытался в них разобраться, но, приложив полученные знания к своим отпрыскам, столкнулся с неразрешимыми проблемами. Глядя на родных чад, он никак не мог выявить у них наличие ни одного своего гена: у всех колючие голубые глаза Карлы, ее соломенные волосы, ее ровные зубы. Его рот сплошь в мостах, зато у Карлы ни одного дупла за всю жизнь и, следовательно, у их детей.Самая главная черта характера, которую они унаследовали от Карлы, – это, конечно же, решительность. Ни одного нельзя было остановить, если он (или она) чего-то захотели. Для этого требовалась сила, которая превосходила бы их силу, а с годами его возможности шли на убыль. В своих поступках они, все без исключения, руководствовались только своими импульсами. Отчасти, рефлексировал Дуэйн, убежденность является формой целостности личности, но в таком случае это пугающая форма. Дети, разумеется, поступают так, как было заложено в них природой. Но тогда что же это за природа?Дуэйн не мог припомнить, когда собственные импульсы целиком захватывали его. А вот дети частенько находились во власти самых причудливых капризов. Временами он завидовал им; в отдельные моменты, когда приходилось чуть ли не полдня расхлебывать их проказы, им овладевало кровожадное чувство. Они – вот что странно – чувствовали приближение грозы. Нет, его дети не были глупы.– О, проклятье! Там Билли Энн, – пробормотал Дики, когда они свернули на дорогу, которую Карла любила называть шоссе, хотя это была довольно скромная подъездная аллея, которая тянулась вдоль каменистого уступа на четверть мили, пока не упиралась в баскетбольный щит. Между щитом и гаражом располагалась бетонная площадка для парковки шести машин.Дики говорил так, потому что заметил ее машину, неясно вырисовывающуюся у низкорослых деревьев, отделявших дорогу от их дома. У пикапа Билли Энн была небольшая кабина, зато гигантские шины, более подходящие для пустынных пространств Аризоны. Билли Энн, родившаяся и получившая образование в Талиа, первые два замужества провела в Бенсоне – городе этого же штата.– Главное преимущество больших шин – сразу видать, симпатичный водитель грузовика или нет, – шутливо отозвалась она о своем пикапе, который издалека можно было принять за монстра на ходулях. – И сразу понимаешь что к чему!Дики воспринял замечание как шутку. Карла не согласилась с ним и периодически подначивала сына по поводу столь вольного высказывания его подруги.– Что ты сделаешь, если застукаешь ее с симпатичным водителем грузовика? – как-то раз спросила Карла.– То же самое, если застукаю с безобразным водителем грузовика, – ответил Дики.– Останови на минутку, – попросил он отца. – Мне необходимо кое-что выяснить.– Что выяснить?– У этой женщины скверный характер, – ответил Дики. Его голубые глаза потускнели. Он то и дело вглядывался в зеркало заднего вида.– До дороги я могу добраться на попутках, – сказал он. – Сейчас мне не хочется возвращаться домой. Отвези меня обратно в тюрьму, чтобы я заплатил свой долг обществу.На лице Дики промелькнули следы замешательства. Это обстоятельство обрадовало Дуэйна, считавшего своих детей безжалостными чудовищами, и вот у одного из них обнаружились простые человеческие слабости.Дуэйн уже не мог не остановить машину.– Ты боишься Билли Энн? – спросил он. Билли Энн была высокой, очень симпатичной девушкой с прямыми каштановыми волосами и манерой поведения, которую, мягко выражаясь, можно было охарактеризовать как коматозную – пока она не становилась на водные лыжи. Водные лыжи были ее страстью. Накатавшись на озере Кикапу вместе с Дики, управлявшим быстроходным катером, она становилась такой разговорчивой, что ее невозможно было остановить.– Подай назад, – попросил Дики. – Она может заметить меня.– Послушай, – нахмурился Дуэйн. – Я устал, и мне хочется домой. Билли Энн, вероятно, сидит в горячей ванне. Чего ты так боишься?– Она умеет стрелять, – ответил Дики. – Помнишь, я подарил ей на день рождения револьвер тридцать восьмого калибра для самообороны, когда меня не будет поблизости?– Чем ты ей так насолил, что она собирается пристрелить тебя из подаренного оружия? – спросил Дуэйн.– Все проклятые сплетни, – процедил сквозь зубы Дики. – Жаль, что мы не живем в Нью-Йорке, где люди не треплют зря языками. Надо принять соответствующий закон. Сплетни приносят вреда больше, чем наркотики.– Она проведала, что ты с кем-то еще спишь? Признавайся? – едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, спросил Дуэйн.Дики лихорадочно оглядывал каменистое возвышение, как бы стараясь угадать, за каким из многочисленных деревьев поджидает его Билли Энн с револьвером тридцать восьмого калибра.– Ты слышал такую песню «На внутреннем фронте война тоже ад»? – спросил Дики, поворачиваясь к отцу.– Приходилось.– Она о женах, которые не получают этого… достаточно, потому что их мужья отправились воевать, – уточнил Дики. – Вот один старый парень… ну, правда, не очень старый… помогает им… не так страдать.– Я не знал, что идет война, – заметил Дуэйн. – Против кого мы сражаемся?– Да я выразился фигурально, – пояснил Дики. – То же самое может произойти, если не будет никакой войны.– Ты связался с замужней женщиной? – спросил Дуэйн.– Знаешь что, одолжи мне свой пикап? – попросил Дики. – Мне хочется отправиться в Руидосо, а это хорошее место, откуда можно начать.– Так с какой замужней женщиной ты связался? – не отставал Дуэйн.– Почему это с «женщиной»? – удивился Дики. – Их гораздо больше, чем ты себе представляешь. Тех, кто считает, что на внутреннем фронте тоже ад.– Знаю, знаю. Твоя мать растолковала мне это. Итак, с кем из замужних женщин ты связался?– Миссис Нолан и миссис Марлоу. Дуэйн выключил двигатель.– Повтори, иначе я сойду с ума.– Миссис Нолан и миссис Марлоу. Сам не понимаю, как получилось, но миссис Марлоу бросила своего мужа, и миссис Нолан собирается.– Джуниор и Лестер в курсе?– Да. Билли Энн позвонила им и все рассказала сегодня днем.– Сегодня днем ты сидел в тюрьме, – заметил Дуэйн. – Может быть, она передумала. Может быть, она даже решила простить тебя.– Сейчас не время сидеть и разговоры разговаривать, – нервно заметил Дики. – Скорее всего, она отыскала мои деньги, которые я припрятал, и отправилась в Форт-Уэрт за шмотками. Но если она здесь, то жаждет мщения.– Выходит, Руидосо не такая уж плохая идея, – задумчиво произнес Дуэйн. – Надо переждать пару дней, пока не осядет пыль.Он вышел из машины. Дики живо уселся на его место, и пикап рванул с места, оставляя за собой клубы пыли, которые можно было видеть на десятки миль вокруг. Дуэйн, с трудом ориентируясь в пыли, пешком направился к баскетбольной площадке. Через минуту на дороге показался Шорти, подбежал и недоуменно уставился на него. Его любимый хозяин вернулся, а где же пикап?– Ничего, ничего, Шорти. Это не единственный пикап в мире. ГЛАВА 17 Когда Дуэйн вошел в гараж, на заднем дворе раздались выстрелы. Не раздумывая, он бросился бежать, чем привел в страшный восторг Шорти, который принялся громко и отрывисто лаять. Благодаря оригинальности Артура-архитектора требовалось преодолеть почти все пространство площадью в двенадцать тысяч квадратных футов, чтобы попасть на задний двор.Прибежав туда, он увидел, что Карла с Билли Энн сидят в ванной и потягивают водку с тоником. (В жаркую погоду это было любимым занятием его жены). Минерва, паля из положения лежа, пыталась поразить воздушные шарики на новой собачьей будке, оставшиеся от вечера, устроенного в честь дня рождения близнецов. Минерва лихо расправлялась с ними, и когда Дуэйн подбежал, все было кончено.– Ты вернулся вовремя, – заметила она. – А где мальчик?– Отправился в Луизиану, – соврал Дуэйн, стараясь придать своему голосу небрежный тон.– А ему наплевать, что он разбил сердце бедной девушки, – проговорила Карла.Билли Энн совсем не выглядела жертвой трагедии. Она весело смеялась, словно только что пронеслась на водных лыжах по озеру Кикапу.– Я люблю стрелять из этого маленького револьвера, – заметила Минерва, не поднимаясь с земли.Но вот она встала, положила заряженное оружие рядом с огромным бокалом, из которого пила Билли Энн, и пошла к дому. Едва Минерва вошла в дом, из него вышла Нелли, держа в одной руке Барбет, а другой волоча за собой маленького Майка. Маленький Майк так и не расставался с плоскогубцами, которыми он хотел ударить кота.На Нелли были такие бикини, что Дуэйн чуть не поперхнулся. Узкая полоска материи едва прикрывала клитор. Нелли, ничуть не стыдясь, передала ему Барбет и бросила маленького Майка, с плоскогубцами и прямо в одежде, в бассейн.– Говорят, что лучший способ научить ребенка плавать – кинуть в воду, – сказала она.На руках у деда Барбет довольно зачмокала губами.Между тем маленький Майк особых талантов к плаванию не проявлял, уйдя с головой под воду. Дуэйн осторожно посадил девочку, подошел к воде и выудил мальчика, так и не расставшегося со слесарным инструментом. Очутившись на суше, малыш засеменил к дому. Однажды его укусила пчела, и он страшно не любил быть на открытом воздухе.– Знаешь, папочка, мы с Джо сегодня обручились, – проговорила Нелли, залезая в ванну. – Мама считает, что в качестве свадебного подарка ты должен преподнести нам дом. Но только чтобы он не был очень большим.– Я считаю, что для начала вы могли бы поселиться в этой чудесной конуре, – сказал Дуэйн. – Наша собачья конура в два этажа одна из лучших в округе.Он взглянул на Карлу, пытаясь угадать, в каком она настроении. Трудно сказать, решил он.– Ты, наверное, уже слышал, что Дики разрушил две семьи, – сказала та, не особенно сердясь.– Три, – поправила ее Билли Энн. – Нашу тоже, хотя мы еще не успели ее создать.– Я не стал бы особенно верить слухам, – попытался успокоить женщин Дуэйн. – Мало ли чего болтают в Талиа.– Лестера пришлось уложить в тихую палату, – сообщила Карла мужу.– Как так? – удивился он. – Я же сегодня видел его, и он не показался мне сумасброднее обычного.– Он грозился перерезать себе горло бритвой, – продолжала Карла. – Заявил, что с него хватит!– Может, ему захотелось поваляться весь день в кровати, – предположил Дуэйн. – И не было никакого желания резать себе горло.– В последний раз Нолана видели покупающим патроны к ружью, – прибавила Карла. – До охотничьего сезона далеко, Дуэйн.– Значит, он решил поохотиться на Дики, – хихикнула Нелли.Дуэйн подхватил Барбет и, пройдя двор, поросший скудной растительностью, подошел к тому месту, где каменный утес резко обрывался. Солнце торжественно и медленно опускалось над западными равнинами, окрашивая небо в цвет золота. Дуэйн любил наблюдать, как на его глазах закат совершенно преобразует землю, делая ее сказочно прекрасной. Заход приносил с собой чувство спокойствия и умиротворенности, представляя происшедшее за день в призрачном свете, не говоря уже о ночи.Он сидел на краю обрыва с внучкой на руках и наблюдал, как солнце скрывается за горизонтом и зажигаются первые звезды. В такие минуты ему казалось, что но был бы более счастлив, если бы стал астрономом, а не нефтепромышленником. Наблюдать за звездами куда приятнее, чем за рабочими.Он представил, что они с Барбет – последние из рода людского. Они живут в мире, разводят скот и любуются закатами. В их мире нет места изменам, банкротствам. Барбет вырастет в милую и красивую молодую женщину, которая будет носить скромные купальные костюмы.Сладкая фантазия скоро улетучилась при воспоминании о том, что Нелли, судя по всему, обручилась с Джо. Дуэйн в принципе ничего не имел против Джо, хотя тот походил на бочку из-под нефти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65