п.
Амундсен добродушно посмеивался над своим званием и в анкетах называл себя «полярным исследователем», а насчет «капитанства» шутил, что в США «капитаном» именуют каждого, когда вообще не знают, как его назвать. Но все же любил говорить о себе, что он моряк по профессии.
Еще в бытность свою матросом на «Хюльдре» Руал ездил вместе с братом в Брюссель к Адриену де Герлаху, который готовился тогда к антарктической экспедиции на судне «Бельгика». «Бельгика» называлась раньше «Патриа» и была норвежским трехмачтовым зверобойным судном, водоизмещением в 250 тонн, из Саннефьорда. Поэтому у де Герлаха были разные дела с норвежцами. Его представитель в Саннефьорде дал Руалу рекомендательное письмо, и Амундсен решил попытать счастья, предложив де Герлаху свои услуги в качестве штурмана.
Прибыв в Брюссель без всякого багажа, братья остановились в каком-то отеле, где их приняли «по платью» и отнеслись поэтому крайне пренебрежительно. Какие-то там норвежские моряки с торгового судна! Подумаешь, важные особы! Обиженный таким приемом, Руал решил отомстить. В те дни Фритьоф Нансен и Отто Свердруп только-что вернулись с триумфом домой после трехлетнего отсутствия. Слава о них разнеслась уже по всему миру. И вот в книге для приезжающих Амундсен смело написал: «Фритьоф Нансен и Отто Свердруп из Норвегии».
Так легкомысленно выдал он себя за другого, не зная, что через несколько лет у него будет собственное имя, собственная мировая известность и ему не надо будет рядиться в одежды с чужого плеча!
Де Герлах принял братьев приветливо и обещал Руалу место штурмана на «Бельгике», если он пройдет курс навигации. Конечно, Амундсен был вне себя от радости и с жаром принялся за работу. Как мы уже видели, экзамен был им сдан благополучно.
Молодым двадцатилетним штурманом Амундсен вступил в июне 1897 года в состав команды «Бельгики», уходившей в первую научную экспедицию в Антарктику, «Бельгика» была куплена в Норвегии за 50 тысяч крон и снаряжалась в Саннефьорде. Перед отплытием ее посетил Фритьоф Нансен, всего год назад сам боровшийся с полярными льдами и вернувшийся героем-победителем. Во время подготовительных работ и Нансен, и капитан «Фрама» Свердруп, и спутник Нансена Иохансен помогали снаряжению «Бельгики» и словом и делом.
Первая часть путешествия была нетрудна и недолга. Штурман Руал Амундсен прошел на «Бельгике» из Саннефьорда в Антверпен. Здесь оказалось, что у де Герлаха нет денег. Даже сама «Бельгика» была куплена на средства, взятые в долг. Обычная и знакомая история! Она повторялась и повторяется в капиталистическом мире при организации любой научно-исследовательской экспедиции в какой угодно уголок мира. Безденежье, финансовые затруднения – это болезни, которые свойственны не только полярным экспедициям! Правда, для организаторов буржуазных арктических или антарктических путешествий финансовые затруднения составляют, повидимому, явление перманентное. Во всяком случае, Амундсен испытывал их неизменно!
Для сбора недостающих средств де Герлах, пользуясь стоянкой «Бельгики» в Антверпене, устраивает на пристани выставку полярного снаряжения: лыж, саней, инструментов. Когда понадобилось выкачать часть водяного балласта, то для сбережения судового запаса угля была нанята местная пожарная команда, которая и откачала воду. Немедленно распространились слухи, что судно дало течь. Начальник экспедиции был вынужден с документами в руках доказывать неосновательность распускаемых слухов. Между прочим разговоры об отсутствии у Герлаха средств содействовали тому, что муниципалитет Антверпена ассигновал ему 5 тысяч франков, а затем бельгийский парламент постановил выдать на экспедицию 60 тысяч франков. Значительная сумма поступила также от устроенного в городском саду большого празднества и гулянья. Всего-навсего де Герлаху удалось собрать на свою экспедицию 12 тысяч фунтов стерлингов – «совершенно смехотворную сумму», по выражению одного английского историка антарктических исследований.
В середине августа 1897 года «Бельгика» под гром пушек оставила Антверпен и вышла в море. В состав экспедиции, предполагавшей заняться изучением общей совокупности климатических и метеорологических условий и явлений земного магнетизма у магнитного Южного полюса, входило девятнадцать человек. Начальником был лейтенант бельгийского флота Адриен де Герлах, его помощником – бельгиец же, лейтенант Лекуант, штурманом–норвежец Руал Амундсен. Де Герлах не знал тогда, что на борту его судна находится человек, который через 14 лет откроет Южный полюс. Научная часть экспедиции была представлена бельгийцем Э. Данко, который должен был заниматься магнитными наблюдениями, румыном Э. Раковица – натуралист, поляком Г. Арктовским – химик, геолог и метеоролог и поляком же А. Добровольским – метеоролог-наблюдатель. Оба механика были бельгийцами, а верхняя команда состояла из четырех бельгийцев и пяти норвежцев. Врача в составе экспедиции сначала не было; вернее, он был, но в последний момент отказался итти в плавание, и «Бельгика» вышла из Антверпена без врача.
Перед уходом в плаванье Амундсен подписал контракт такого содержания: «Начиная с 16 августа 1897 г., Руал Амундсен вступает на борт комбинированного парусного и парового судна „Бельгика“, или всякого иного корабля или судна, которое по прихотям океана, или, например, вследствие надобностей экспедиции заменит вышеуказанное судно, что может быть временно или же на долгий срок. Он принимает на себя обязательство следовать за экспедицией, доколе та будет продолжаться – а рассчитана она на два года, но означенный срок, вследствие каких-либо непредвиденных обстоятельств, может быть сокращен или же продлен, – и быть всюду, куда нынешний начальник экспедиции или тот, кто его должен будет потом заменить, сочтет нужным ее направить как по твердой земле, так и по льду или же по открытому океану, под любым градусом широты или долготы».
Ничего не зная об отсутствии е экспедиции врача, американский доктор Фредерик Кук, участник одного из гренландских походов Р. Пири и позднее соперник этого выдающегося полярного исследователя, претендовавший на честь открытия Северного полюса еще в 1908 году – до Пири (открывшего полюс 6 апреля 1909 года), телеграфно предложил де Герлаху свои услуги, выразив готовность принять любое место. Де Герлах согласился на просьбу Кука и телеграфировал, что тот может присоединиться к экспедиции в Рио-де-Жанейро.
Состав команды определился не сразу. Вскоре же после выхода «Бельгики» в море в машине произошла какая-то поломка, и экспедиция вернулась в Остенде. Там двое из команды потребовали расчета.
Затем в Монтевидео пришлось списать на берег кока за нарушение судовой дисциплины. Новый кок заболел и остался в Пунта Аренас, в Магеллановом проливе. Там же списали за непригодностью еще четырех человек. На «Бельгике» было представлено пять различных национальностей, и при такой многоязычной пестроте добиться от команды необходимой спайки было делом нелегким.
В конце 1897 года «Бельгика» пришла к южному берегу Огненной Земли и задержалась в этой области, занимаясь различными работами не первой важности, до середины января. Рвение научных сотрудников экспедиции было вполне понятно – она очутилась в столь мало исследованных водах, что всякое наблюдение могло пригодиться. Конечно, той же работой, весьма полезной и почтенной, но неспешной, можно было бы заняться и на обратном пути. В результате такой задержки возникли серьезные опасности– время года для дальнейшего продвижения на юг было уже очень поздним.
Зима (в Антарктике она бывает, когда в Арктике лето) приближалась быстро, а перед «Бельгикой» лежал еще далекий путь. Ведь магнитный Южный полюс – цель плавания экспедиции – находится на Антарктическом континенте, к югу от Австралии. Де Герлах же пошел к своей цели не мимо Австралии, а мимо Южной Америки и затем к югу от мыса Горн.
Пройдя мимо Южных Шетландских островов, экспедиция приблизилась к Антарктическому континенту там, где он называется Землей Греэма, и вошла в большой широкий пролив, тянущийся на юго-запад и отделяющий материк от группы островов, относящихся к Земле Пальмера. Здесь «Бельгика» провела около трех недель, причем было совершено не менее двадцати экскурсий на берег для сбора геологических и естественно-исторических материалов. Впервые ступала здесь нога человеческая, впервые на эти мрачные черные скалы, торчавшие из под снежного покрова, на усыпанный галькою пустынный берег высаживались ученые с геологическим молотком, сеткой натуралиста или коробкой ботаника.
Хотелось поскорее все осмотреть, все обследовать, но де Герлах вечно торопил, и нередко высадка на берег сводилась к минутному беглому осмотру местности. Один из участников рассказывал об этом так:
«При восемнадцатой высадке де Герлах сам отвозил меня на берег, но дал мне всего лишь десять минут. Несколько взмахов весел, и вот мы на берегу, поощряемые криками: Поживее, Арктовский! Я даю молоток матросу с приказанием отбить кое-где на берегу кусочки породы, а сам лезу, сломя голову, на морену, подбираю с земли на-бегу образчики, беру направление по компасу, бегло осматриваюсь по сторонам и затем дую со всех ног обратно… Тем временем Кук с палубы делает фотографический снимок берега – вот каким образом производились в Антарктике геологические обследования!»
Но иногда удавалось совершить и более продолжительную экскурсию–настоящий санный поход. В одну из них – на высоком берегу Брабантского острова–отправился и Амундсен. На сани были погружены шелковая палатка, лыжи, примус, бидон с керосином, спальные мешки и провиант на две недели. Высадившись с большим трудом на берег, путешественники целых четыре часа поднимались по глубокому снегу на плато, лежавшее на высоте 350 метров. Под'ем был совершен по склону под углом в сорок градусов. Переночевав в палатке, на следующий день двинулись дальше, идя в густом тумане и поминутно натыкаясь на трещины во льду.
Погода стояла отвратительная. Лишь изредка удавалось делать кое-какие наблюдения. Когда участники санного похода уже заканчивали свою работу, порывом бури у них разорвало палатку.
Амундсен впервые узнал, что представляет собой в Антарктике неровная ледяная поверхность, засыпанная снегом. Люди выбиваются из сил, таща за собой тяжело нагруженные сани, завывает буря, снег слепит глаза, режет лицо. Возвышенности вздымаются так круто, что под'ем на них совершенно невозможен.
Двенадцатого февраля «Бельгика» оставила пролив, названный позднее проливом де Герлаха, и направилась к югу вдоль берегов Земли Греэма, оказавшись в столь южных широтах в такое время года, когда все прежние экспедиции уже спешно возвращались домой. Повсюду на море были видны бесчисленные ледяные горы; как-то их насчитали поблизости больше сотни за один раз!
В последний день февраля «Бельгика» находилась на 70°20 южной широты и 85° западной долготы. На море свирепствовал шторм. Валил густой снег, кругом все потемнело, льдины с треском и грохотом сталкивались одна с другой. Дело принимало плохой оборот: «Бельгику» могло прижать к кромке льдов или же раздавить между пловучими льдинами. Будь у начальника экспедиции или у его ближайших помощников хоть какой-нибудь опыт в плавании по Южному Ледовитому океану, они попытались бы отойти к северу в открытое море, чтобы там померяться силами со штормом. Но де Герлах сделал то, чего нельзя было делать и что могло привести экспедицию к гибели. Обнаружив большие просветы в сплоченных ледяных полях по направлению к югу, он Повернул туда и вошел во льды, с бурей за спиной.
Худшей ошибки нельзя было совершить! Сотрудники де Герлаха, как моряки, так и ученые, высказывали опасения, что входить во льды в такое позднее время года, да еще при буре с моря–значит подвергать судно величайшему риску. Однако начальник экспедиции не изменил своего решения и, подвигаясь на юг все с большими и большими трудностями, 3 марта оказался в ледяном мешке. Немедленно пошли обратно на север, но, успев пройти только несколько миль, «Бельгика» плотно застряла во льдах. На целых тринадцать месяцев судно потеряло всякую способность к самостоятельному передвижению!
Положение было очень опасным. В самом начале долгой антарктической зимы экспедиция основательно засела во льдах, носящихся по океану по прихоти ветров и течений. Де Герлах не предполагал зимовать в Антарктике и потому у него не было соответствующего снаряжения и достаточного количества меховой одежды. Особенно скверно обстояло дело с лампами. Запасов провианта было достаточно (он был взят на два года), но большую часть его составляли специально приготовленные мясные и рыбные консервы, «питательное вещество которых перестало быть питательным», как замечает один автор. А к свежему тюленьему мясу или мясу пингвинов и сам начальник и некоторые из участников экспедиции почему-то питали непобедимое отвращение.
По первоначальному плану предполагалось, что «Бельгика» в конце 1897 года или в начале следующего года, т. е. антарктическим летом, пройдет на юг, в область Южного магнитного полюса на Южной Земле Виктории и организует там зимнюю станцию, где и перезимуют четыре человека. Само же судно уйдет на зиму с остальным экипажем куда-нибудь в цивилизованные страны, а следующей весной вернется сюда за товарищами. Остаться на зимовку выразили желание Раковица, Добровольский, Кук и Амундсен. Только на этих четырех зимовщиков и были заготовлены соответствующее снаряжение и меховая одежда.
Делать нечего, пришлось примириться с обстоятельствами. Было предпринято все возможное, чтобы свести неизбежные лишения и трудности до минимума. Впервые человек оставался на зимовку в антарктической области. Хотя научные сотрудники экспедиции и не пришли в особый восторг от перспективы просидеть во льдах по меньшей мере год, однако они энергично принялись за работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32