А Петя пошел на свободное место у окна и сел.
Сел, глянул направо, на своих соседей, и обмер: рядом с ним, бок о бок (ну кто бы мог такое представить?!) сидел его злейший враг - Вовка.
Но какой же это был не похожий на себя Вовка! Он весь лоснился от чистоты. Его красные щеки блестели, будто два хорошо вымытых помидора. А коленки-то, коленки! Наверно, их терли мочалкой часа два! Если не больше...
Петя посмотрел на свои колени. М-да... Мама покраснела бы и за его рубашку, и за его трусики. Но за колени - больше всего?..
А Петя не собирался краснеть. Ничуть. И если щеки его слегка порозовели, а глаза заблестели, так это вовсе не от стыда. Наоборот - от гордости.
Вовка не решился бы прийти сюда один. Куда там! Рядом с ним сидела мама. И тут же, к великому Петиному удовольствию, она спросила:
- Неужто ты один, Петя?
- Один, - гордо проговорил Петя и небрежно прибавил: - Что ж тут особенного?
- Может, и мне уйти... Останешься? - спросила у Вовки мать. - Вот, будете вместе.
- Останусь, - буркнул Вовка, стараясь не смотреть в Петину сторону.
- Ну и ладно! Коли так, не буду времени терять. - И, твердо шагая, она направилась к двери.
Мальчики остались одни. Они сидели рядышком, надутые, сосредоточенные. И хотя оба отвернулись друг от друга и смотрели в разные стороны, прежней вражды не чувствовали. Наоборот, им очень хотелось поговорить.
Но кто же решится первый?
Петя?
Ну нет! Он скорее проглотил бы кончик собственного языка.
А у Вовки и в мыслях такого не было. Первому мириться, когда Петька кругом виноват? Очень надо!
Иногда они бросали исподлобья друг на друга быстрые незаметные взгляды. Ерзали на стульях. Но оба молчали, крепко стиснув зубы.
Так прошло пять минут. Потом десять. Потом пятнадцать.
И вдруг совершенно отчетливо из боковой двери раздалось:
- Владимира Чернопятко к врачу.
Петя вздрогнул. Быстро, как на пружинке, повернулся к Вовке:
- Тебя.
- Да, - еле слышно прошептал Вовка, и щеки его стали медленно бледнеть.
Петя почувствовал к своему недавнему врагу такую жалость!..
- Ты не бойся, - прошептал он. - Это не очень больно...
- Я не боюсь, - дрогнувшим голосом ответил Вовка и поднялся со стула.
В ту же минуту тот же голос из той же двери крикнул:
- Петра Николаева к врачу!
- Тебя тоже! - вскричал Вовка, и румянец мгновенно вернулся на его щеки. - Пошли вместе...
- Пошли! - воскликнул Петя.
И оба, рука об руку, они вошли в кабинет к врачу.
- Ага, два дружка-приятеля! Вместе в школу поступать, вместе оспу прививать! - весело встретил их старенький доктор.
- Вместе! - уже ничуть не робея, проговорил Петя.
Вовка же солидно объявил:
- Завтра наши документы пойдут относить в школу. Его и мои.
- Понимаю, понимаю, - сказал доктор. - Ну-ка, снимайте рубашонки... Я вас сначала послушаю, постукаю...
Из поликлиники шли они долго. Сначала остановились и сверили свои справки. Все в них оказалось совершенно одинаково. Все, вплоть до запятых. Конечно, кроме имен и фамилий.
Потом они еще раз остановились, чтобы поглядеть на только что привитые оспины. И, хотя это были пустяковые, едва заметные царапины, каждый похвалился, как здорово он вытерпел "эту ужасную боль" и даже не пикнул.
У Петиной калитки они остановились.
- Давай сегодня шалаш строить! - предложил Вовка.
- Ладно, - согласился Петя. - Только лучше у нас в саду...
- Только поближе к нашему забору, - сказал Вовка.
- Не к вашему, а к нашему... - упрямо сдвинув брови, начал было Петя. Но одумался. Примирительно сказал: - А забор-то не ваш и не наш, а заводской.
- А ты думал! - усмехнулся Вовка.
На следующее утро мама пошла записывать Петю в школу. Он остался дома и не мог найти себе места от волнения. Он слонялся по саду, ничем не мог заняться. И Вовки, как назло, нигде не было. Даже десяток вишен, чудом уцелевших среди листьев, не доставили Пете никакого удовольствия. Он съел их с мрачным видом, хотя вишни были необычайно сладки той особенной сладостью, какая бывает у последних ягод, перезрелых и чуть провяленных солнцем.
Уж какие там вишни, когда мамы нет и нет! Все-таки странно, почему так долго? Может, справка об оспе не годится? А вдруг они уже опоздали? Вот ведь какая мама! Он просил ее пойти пораньше, а она выбралась только в половине десятого...
Да, да, так оно и есть - его не приняли! И она нарочно не идет, чтобы его не огорчать.
И вдруг...
- Петя! Петушочек!
Петя видит: в раскрытой настежь калитке стоит мама.
Мама щурится от солнца, ищет его глазами и не видит.
Петя хочет бежать ей навстречу, но ноги его не слушаются.
- Мама, - шепчет он. - Мама...
А мама зовет его:
- Ну иди же ко мне! Иди скорее! Первоклашка ты мой...
И сама бежит навстречу Пете.
- Да? - У Пети дух захватывает от восторга. - Да?
- Да, да! - смеется мама. - Да, да, да!
Петя заливается румянцем, несколько раз подпрыгивает и орет на весь сад:
- Ура!
- Ур-ра! - доносится из соседнего сада. Над забором появляются щеки помидорового цвета и блестящие глаза Вовки.
- И тебя тоже? - кричит ему Петя и бежит к забору.
- Приняли! - кричит Вовка и тут же на глазах у изумленных мамы и Пети совершает великолепнейший прыжок: с самого верха забора прямо к ним в сад.
Глава третья
Первый пенал
Когда был съеден завтрак и одна за другой три сливочных тянучки, Петя с озабоченным видом взглянул на маму:
- А ведь у меня нет пенала!
- Разве у тебя есть учебники? - спросила мама.
- Нет, - ответил Петя. - И учебников у меня тоже нет.
- А портфель у тебя есть?
- И портфеля нет.
- Так чего же ты беспокоишься о пенале! У тебя еще ничего нет...
- Ах, мама! - обиженно воскликнул Петя. - Вот ты и не понимаешь. Пенал - это самое главное. Самое-самое главное.
- Неужели? - удивилась мама. - Чего не знала, того не знала!
После завтрака она уехала зачем-то в город. Заводской поселок, где они жили, находился в нескольких километрах от города: туда нужно было добираться на автобусе.
А Петя, не теряя ни одной минуты, вытряхнул из копилки все свои сбережения. Денег оказалось порядочно: полный кулак.
Положив монеты в карман, он помчался в книжный киоск, который находился за углом.
- Мне нужен пенал... только очень хороший! - сказал Петя, обращаясь к продавщице. - С сегодняшнего дня я уже первоклассник...
- Выбирай! - проговорила продавщица и выложила на прилавок не меньше десятка пеналов.
Никогда Петя не мог себе представить, какое это наслаждение выбирать пенал!
Во-первых, необходимо было, чтобы хорошо открывалась крышка. Пожалуй, это и было самым главным.
Затем стенки. Стенкам полагалось быть гладко отполированными, без малейшей шероховатости, и блестеть как стекло.
Наконец, внутри требовалось четыре отделения. Именно четыре, не больше и не меньше: для карандаша, для ручки, для резинки и для перьев.
Петя осматривал пенал за пеналом. Исследовал их с необычайной тщательностью. Выдвигал и задвигал у каждого крышку. Проводил пальцами и ладонью по их лакированным стенкам. Заглядывал внутрь. Нюхал. Щупал. И даже один лизнул: каков на вкус?
Он перебрал те, что лежали на прилавке. И все же не мог решить, который из них самый лучший, достойный отправиться вместе с ним в школу.
- Ну? - потеряв наконец терпение, спросила продавщица. - Скоро ты?
- Еще не выбрал, - озабоченно сказал Петя. - Все не найду...
- Вот, право, какой! Ищешь, ищешь... Этот возьми! Чем плох? - И она протянула Пете пенал, который на первый взгляд ничем особенным от остальных не отличался.
Но когда Петя взял его в руки и хорошенько рассмотрел, пенал оказался выдающимся. Он был такой желтенький! Крышка у него выдвигалась как надо не туго и не слишком легко. Внутри пахло смолой и лесом. А на стенке темнел коричневый отполированный сучок, вроде родимого пятнышка.
Петя немедленно купил именно этот пенал. Затем карандаш, ручка, шершавая резинка для чернил и пяток перьев "Пионер" туго заполнили четыре отделения пенала.
Домой он возвращался настоящим первоклассником - теперь в этом не могло быть сомнения!
До обеда Петя с величайшим старанием приводил в порядок свое новое школьное хозяйство. Он протер пенал изнутри и снаружи тряпкой. Потом смахнул пыль с карандаша, с ручки, с резинки и с каждого перышка в отдельности. И наконец все это удобно разложил в пенале.
А к обеду из города вернулась мама.
Она влетела в дом немного усталая, но веселая, оживленная и вся в покупках.
- Ну, Петя, - воскликнула она, - ты обрадуешься! Посмотри, что я тебе привезла. Разве не прелесть?
И с гордым видом она развернула и положила на стол пенал - весь пестренький, с белой хаткой и подсолнечником на крышке. И, конечно, карандаш, ручку, резинку и с десяток перьев "Пионер".
- Ой! - испуганно вскричал Петя. - Ведь это уже второй...
Но тут же, чтобы не огорчать маму, деликатно прибавил:
- Ничего, ничего... управлюсь и с двумя!
Когда папа пришел в обеденный перерыв, мама и Петя тут же сообщили ему новость.
- Уже была в школе! - проговорила мама.
- Да, - гордо сказал Петя, - уже первоклассник. Ловко?
- Ловко! - сказал папа. - Жаль, я не купил сладенького по такому случаю.
- Все есть! - воскликнула мама.
- Все! - воскликнул и Петя. - Пастила, печенье и... угадай даже что? Ореховая халва. Ловко?
- Ловко! - сказал папа и подошел к письменному столу. - Получай! добавил он и торжественно вытащил из ящика какой-то продолговатый сверток. - В Москве купил, когда ездил в командировку.
- Прямо в Москве? - вне себя от восторга взвизгнул Петя. - На какой улице?
Он нетерпеливо распутал бечевку, развернул бумагу и...
Да, это был пенал! Превосходный коричневый пенал. А к нему карандаш, резинка, ручка и целая коробка перьев "Пионер".
- Ловко? - спросил папа.
- Большое спасибо, - упавшим голосом прошептал Петя и жалобно прибавил: - Это третий...
Петя был мальчик аккуратный и во всем любил ясность.
Он знал: у человека, когда тот идет в школу, обязательно должен быть пенал... Но один, а не три! А если все же их оказалось три?
Несколько дней его мучило, как быть с тремя пеналами. Нельзя же нести в школу все три сразу? А если один, то какой?
Мамин, конечно, самый хорошенький. Если зажмурить левый глаз, а правый прищурить, хатка на пенале совсем как настоящая.
Зато папин - из Москвы. И, кроме того, такой солидный, вместительный. Настоящий мужской пенал.
Но разве тот, который он сам купил, плох? А как славно пахнет елочками!
Петя по очереди вынимал каждый пенал отдельно и все три вместе. Рассматривал их со всех сторон и снова клал на место. Нет, он не в силах был решить! Ну просто никак не мог...
Даже новый портфель с отличным блестящим замком не доставил ему настоящего удовольствия. Да уж какое тут удовольствие, когда каждый день приходится то класть, то вынимать из него какой-нибудь пенал! Уложишь мамин и думаешь: может, лучше папин взять в школу? Положишь папин - а не лучше ли желтенький? Уложишь желтенький - и тотчас вспомнишь о мамином.
И опять все сначала.
Папа у Пети был очень умный, удивительно умный. Мало того, что он каждый день испытывал у себя в цехе разные машины, можно было, например, снять дома телефонную трубку и сказать: "Соедините меня, пожалуйста, с инженером Николаевым". И соединяли сразу, безо всяких. Мама много раз так делала. Петя это слышал собственными ушами.
И мамой Петя очень гордился. Мама у Пети была доктором. И не просто доктором, а глазным доктором. Она не только умела лечить всякие глазные болезни, но, если кому нужно, подбирала подходящие очки. В поликлинике, на стене ее кабинета, висела таблица с разными буквами. Верхний ряд состоял из одних огромных. В следующем ряду находились буквы помельче. Потом еще мельче. И так из ряда в ряд, а в самом низу были такими, что издали почти невозможно было различить, где "а", где "б", а где твердый знак.
И бабушка у Пети была отличная. Раньше, пока Петя был маленький, она жила вместе с ними. Но теперь он стал вполне взрослым, и бабушка уехала от них в Москву. Но все равно и в Москве она Петю не забывала, то и дело посылала ему посылки с интересными игрушками и вкусными московскими конфетами.
И вот, за два дня до первого сентября, то есть за два дня до начала школьных занятий, от бабушки пришла посылка. Эту посылку почтальон принес прямо к ним домой!
- Тебе, - сказала мама, расписываясь на переводе.
Петя схватил посылку, прижал к животу и потащил на стол распаковывать.
Было совершенно ясно: эта посылка с подарками в честь его поступления в школу.
Но что, что могло в ней быть?
От нетерпения Петя никак не мог развязать бечевку. Но все-таки ножницами ее резать не стал, а развязал (мало ли, а вдруг на что-нибудь пригодится!), и даже сургучные нашлепки ему удалось сковырнуть неповрежденными. Когда снятая парусина, будто кожура, легла на стол, посылка рассыпалась на целую массу больших, маленьких и средних свертков.
- Ох, что тут? - не сказал, а простонал Петя. Мама тоже не сводила глаз с посылки - до того ей самой было интересно, что там. Она сказала:
- Вот бабушкино письмо. Читай скорей. Из письма мы все узнаем...
Конечно, в тысячу раз быстрее было бы все развернуть. Но сейчас Пете не хотелось спорить. Он протянул маме письмо.
- Ты прочти... - прошептал он, ну прямо изнемогая от нетерпения.
- "Мой дорогой внучек Петенька! - писала бабушка из Москвы. Поздравляю тебя с поступлением в школу. Теперь ты у нас уже совсем большой мальчик. Учись прилежно, расти здоровенький, веселенький на радость всем нам. Посылаю тебе московских конфет и еще одну вещь, которой ты очень обрадуешься. Я хранила его для тебя. С ним твоя мама ходила в школу. Этот кожаный пенал..."
- Пенал?! - с ужасом крикнул Петя. - Еще пенал?!
Мама тоже расстроилась и перестала читать письмо...
Теперь их было четыре!
Ночью Петю мучили странные сны. Ему снились сплошные пеналы.
Сначала пеналы просто гуляли по саду и лазали по деревьям. А потом принялись играть друг с другом в футбол.
Это было уже чересчур!..
Утром Петя принял твердое решение: он взял тот пенал, который купил себе сам, и понес его в книжный киоск.
1 2 3 4