Перечень Роландовых завоеваний говорит о плохом знании певцом истории Франции. Анжу, Пуату, Мэн, Прованс, Аквитания я Фландрия – наследственные владения Карла Великого, Ломбардия (бывшее королевство лангобардов) была завоевана им в 771 г. Бавария была окончательно покорена в 814 г. Нормандии как особого государства совсем не было: норманны заняли названную их именем часть северное Франции только в 912 г., то есть через сто лет после смерти Карла Великого. Интересно, что из всех названных земель лишь Нормандия снабжена почетным эпитетом «вольная»; очевидно, внимание к Нормандии объясняется местным патриотизмом певца (язык Оксфордской редакции близок к англонормандскому наречию). Бретани Карл не смог покорить, хотя успешно воевал с нею. Романьюон не захватил сам, а закрепил за папой. Саксов Карл действительно покорил после многочисленных войн. Покорение Венгрии, Полыпи (?), Болгарии, Англии, Шотландии, Уэльса, Ирландии и Константинополя – чистейшая фантазия.


С тобою вместе покорил все страны,
Где ныне Карл седобородый правит.
С тобой расстаться больно мне и жалко. Судьба Дюрандаля остается неясной. Ответ дает «Карламагнуссага», черпающая, вероятно, из какого-нибудь французского источника. Карл посылает сначала одного, затем пять славнейших рыцарей, чтобы они взяли из рук мертвого Роланда и принесли меч ему. Они тянут меч, но рука Роланда не разжимается. Тогда Карл молится, и меч сам выпадает из руки. Карл снимает с меча рукоять ради заключенных в ней святых мощей, а клинок бросает в воду, «ибо он знал, что никто не достоин носить его после Роланда».


Умру, но не отдам тебя арабам.
Спаси нас, боже, от такого срама!»


CLXXII


Бьет граф Роланд теперь по глыбе серой.
Немало от нее кусков отсек он;
Сталь не щербится – лишь звенит, как прежде,
Меч, невредим, отскакивает кверху.
Граф видит – все усилья бесполезны
И тихо восклицает в сокрушенье:
«О Дюрандаль булатный, меч мой светлый,
В чью рукоять святыни встарь я вделал:
В ней кровь Василья, зуб Петра нетленный,
Власы Дениса, божья человека,
Обрывок риз Марии-приснодевы.
Да не послужит сталь твоя неверным.
Пусть лишь христианин тобой владеет,
Пусть трус тебя вовеки не наденет!
С тобой я покорил большие земли.
Наш Карл пышнобородый – их владетель.
Он ими правит с пользою и честью».


CLXXIII


Почуял граф – приходит смерть ему.
Холодный пот струится по челу.
Идет он под тенистую сосну,
Ложится на зеленую траву,
Свой меч и рог кладет себе на грудь.
К Испании лицо он повернул,
Чтоб было видно Карлу-королю,
Когда он с войском снова будет тут,
Что граф погиб, но победил в бою.
В грехах Роланд покаялся творцу,
Ему в залог перчатку протянул.
Аой!


CLXXIV


Почуял граф, что кончен век его.
К Испании он обратил лицо,
Ударил в грудь себя одной рукой:
«Да ниспошлет прощение мне бог,
Мне, кто грешил и в малом и в большом
Со дня, когда я был на свет рожден,
По этот, для меня последний, бой».
Граф правую перчатку ввысь вознес Граф правую перчатку ввысь вознес. – Залог явки на службу или к месту поединка, который Роланд вручает богу, как своему небесному сеньеру.

,
Шлет ангелов за ним с небес господь.
Аой!


CLXXV


Граф под сосною на холме лежит.
К Испании лицо он обратил,
Стал вспоминать о подвигах своих,
О землях, что когда-то покорил,
О милой Франции и о родных,
О Карле, ибо тот его вскормил.
Он плачет – слезы удержать нет сил,
Но помнит о спасении души,
Вновь просит отпустить ему грехи:
«Царю небес, от века чуждый лжи,
Кто Лазаря из мертвых воскресил, Эпизод из Евангелия от Иоанна, XI, 43–44.


Кем был от львов избавлен Даниил, Эпизод из Библии, Книга Пророка Даниила, VI, 22.


Помилуй мою душу и спаси,
Прости мне прегрешения мои».
Он правую перчатку поднял ввысь.
Приял ее архангел Гавриил.
Граф головою на плечо поник
И, руки на груди сложив, почил.
К нему слетели с неба херувим,
И на водах спаситель Михаил,
И Гавриил-архангел в помощь им.
В рай душу графа понесли они.


CLXXVI


Роланд скончался, он в раю теперь.
Карл в Ронсеваль вернулся наконец.
Там ни тропинки, ни местечка нет,
Где б не лежал убитый на земле
Французский иль языческий боец.
«Где ты, племянник? – молвит Карл в тоске.
– Где вы, архиепископ, Оливье,
Жерен и побратим его Жерье?
Где вы, Атон и смелый Беранже,
Иворий и Ивон, что милы мне?
Где ты, гасконский рыцарь Анжелье?
Где дук Самсон и Ансеис-гордец?
Старик Жерар из Руссильона где? Перечисление двенадцати пэров. Ср. ст. 792–800. Турпен в их число не входит.


Где пэры, коих я оставил здесь?»
Увы! Ни звука королю в ответ.
Карл восклицает: «Всеблагой творец,
Зачем я не был с ними в этот день!»
Рвет бороду, сдержать не может гнев.
Рыдает он, и с ним бароны все.
Без чувств там двадцать тысяч человек.
Седой Немон скорбит всего сильней.


CLXXVII


Нет рыцаря и нет барона там,
Чтоб в грудь себя не бил и не рыдал.
Горюют все о братьях и сынах,
О родичах, сеньерах и друзьях.
Без чувств от горя многие лежат.
Один Немон переборол печаль
И говорит, как истинный вассал:
«Вон там, в двух лье, не более, от нас,
Дорогу тучей пыль заволокла.
То восвояси нехристи спешат.
Вдогон поскачем, отомстим врагам».
Король в ответ: «Злодеи быстро мчат.
Создатель, помоги их покарать.
Цвет Франции погиб – то их вина».
Отона с Жебоэном он призвал,
Милона и Тибо им в помощь дал:
«Останьтесь дол и горы охранять
И тех, кто здесь сподобился конца,
Чтоб их ни лев, ни волк не растерзал,
Чтоб мертвецов никто не обобрал,
Чтоб не коснулась их ничья рука,
Пока не возвратимся мы назад».
Ответили бароны на приказ:
«Исполним все, сеньер и государь».
Им тысячу бойцов оставил Карл.
Аой!


CLXXVIII


Карл приказал полкам трубить поход.
В погоню он свои войска повел.
Арабы убегают от него,
Торопятся французы им вдогон.
Но видит Карл – темнеет небосвод.
На луг зеленый он с коня сошел,
Пал на траву лицом, мольбу вознес,
Чтоб солнце в небе задержал господь,
День удлинил и отодвинул ночь.
И вот услышал ангела король
– Тот ангел говорил с ним не впервой:
«Скачи, король, – продлится свет дневной.
Цвет Франции погиб – то видит бог.
Злодеям ныне ты воздашь за все».
Карл ободрился, вновь вскочил в седло.
Аой!


CLXXIX


Бог ради Карла чудо совершил
И солнце в небесах остановил. Повторение чуда, совершенного богом для Иисуса Навина (Библия, Книга Иисуса Навина, X, 2).


Французы гонят вражие полки.
Карл в Вальтенебре Вальтенебра – местность, не поддающаяся отождествлению.

нехристей настиг
И к Сарагосе сарацин теснит.
Его бароны бьют и рубят их,
Им отрезают к бегству все пути.
Арабы видят: Эбро Эбро – река в северной Испании.

впереди.
Быстрей и глубже не найти реки,
И нет на ней ни судна, ни ладьи.
Воззвали к Тервагану беглецы,
Попрыгали в поток, но не спаслись:
Доспехи увлекли на дно одних – Те утонули раньше остальных;
Других сперва снесло теченьем вниз;
Кто разом захлебнулся – тот счастлив.
Простились с жизнью в муках все враги.
Скорбят французы: «Граф Роланд погиб!»
Аой!


CLXXX


Увидел Карл, что истребил врага:
Кто от воды погиб, кто от меча.
Несметная добыча им взята.
Сошел король прославленный с седла,
На землю пал и восхвалил творца.
Когда он встал, уже погас закат.
Карл молвил: «Здесь мы сделаем привал.
Вернуться в Ронсеваль мешает мрак.
Да и коням не худо отдых дать.
Их разнуздать и расседлать пора.
Пускай всю ночь пасутся на лугах».
Французы говорят: «Король наш прав».
Аой!


CLXXXI


Остановился наш король на отдых.
Разбили стан французы в чистом поле,
Со скакунов усталых сняли седла,
Уздечки золотые сняли тоже
– Пускай идут пастись на луг зеленый,
Коль не нашлось для них иного корма.
Уснули прямо на земле бароны,
Забыли даже выставить дозорных.


CLXXXII


Вот на лугу лег император спать.
Его копье большое – в головах.
В доспехах он остался до утра.
Броня на нем, блестяща и бела,
Сверкает золотой его шишак,
Меч Жуайёз Жуайёз – букв.: «радостный» (см. прим. к ст. 1180).

свисает вдоль бедра,
– Он за день цвет меняет тридцать раз.
Кто не слыхал про острие копья,
Пронзившее распятого Христа?
Теперь тем острием владеет Карл.
Его он вправил в рукоять меча.
В честь столь большой святыни свой булат
Он Жуайёзом – «Радостным» – назвал Во время Первого крестового похода было найдено предполагаемое «чудотворное» копье, которым был якобы прободен Христос, распятый на кресте. Тотчас же весь лагерь крестоносцев разделился на две партии – верящих в подлинность копья (южнофранцузская партия) и скептиков (нормандцы). Певец откликается здесь на этот спор, высказываясь за первых.

.
Тот меч французам памятен всегда:
Недаром клич их бранный – «Монжуа!» Несмотря на тождество корня обоих слов, произойти одно из них от другого никак не могло (см. прим. к ст. 1180 и 2501).

,
Недаром их никто не побеждал.


CLXXXIII


Сияет месяц, и прозрачна ночь.
Горюет о племяннике король,
И графа Оливье жалеет он,
И пэров, и других своих бойцов,
Чьи трупы полнят ронсевальский дол.
Рыдает он, сдержать не может слез,
И молится, чтоб их простил господь.
Но утомил тяжелый день его.
Он обессилел и впадает в сон.
Лежат французы на поле пластом.
Свалились даже скакуны их с ног:
Траву жуют, а встать не могут вновь.
Да, тот учен, кто выучен бедой!


CLXXXIV


Уснул король – смертельно он устал.
Но Гавриила бог к нему послал,
Чтоб тот его оберегал от зла.
Архангел встал у Карла в головах
И в вещем сне явил его очам
Бой, что должны французы будут дать,
А это – грозный и тревожный знак.
Взор император поднял к небесам:
Лютуют там морозы, ветры, град,
Свирепствуют там бури и гроза.
Там молнии огнем слепят глаза
И прыщут на французские войска.
Сжигает пламя древки пик дотла,
Шипы златые плавит на щитах,
Копье ломает у бойца в руках,
Коробит сталь брони и шишака.
С французами стряслась к тому ж беда:
Кидаются на них медведь и барс,
Шлет змей, драконов, василисков ад,
И тридцать тысяч хищных грифов мчат
– Хотят баронов Карла растерзать.
Карл слышит крик: «На помощь, государь!»
Скорбит король: ему вассалов жаль.
На выручку он силится бежать,
Но видит пред собой большого льва.
Из леса зверь выходит, зол и яр,
На короля бросается, рыча.
С чудовищем вступает в битву Карл.
Не знает он, чем кончится борьба,
Но крепко спит, открыть не может глаз. Толкование первого вещего сна Карла не вызывает сомнений.




CLXXXV


Карл новый сон узрел за первым вслед.
Он в Ахене своем, пред ним медведь:
На цепь двойную им посажен зверь,
А тридцать подбегают от Арденн
И говорят на языке людей:
«Снимите, государь, с медведя цепь.
Не по закону взят он вами в плен.
Мы родича не отдадим на смерть».
Но из дворца проворный пес приспел,
Схватился с самым сильным из зверей
И покатился с ним по мураве.
Жестокий бой меж ними закипел,
Но Карл не знает, кто одержит верх.
Все это ангел дал ему узреть,
Но спит король – проснуться мочи нет. Толкование второго вещего сна (более туманного): на защиту первого медведя (Ганелона) встают тридцать его родичей, из них самый сильный (ст. 2564) – Пинабель, но против них выступает проворный пес (Тьерри), и между ним и медведем завязывается схватка с неясным исходом (ср. ст. 718–735).




CLXXXVI


Марсилий возвратился в Сарагосу.
В тени оливы с лошади сошел он,
Свой меч, шишак и панцирь слугам отдал,
Обезображен, на траве простерся.
Лишился правой он руки по локоть,
Лежит без чувств, теряет крови много.
Вопит его супруга Брамимонда,
Над ним рыдает и от скорби стонет.
Вопят с ней двадцать тысяч царедворцев,
Клянут владыку Франции жестоко.
Стоял там Аполлен, их идол, в гроте.
Они к нему бегут, его поносят:
«За что ты, злобный бог, нас опозорил
И короля на поруганье бросил?
Ты верных слуг вознаграждаешь плохо».
Они сорвали с идола корону,
Потом его подвесили к колонне,
Потом свалили и топтали долго,
Пока он не распался на кусочки.
Карбункул с Тервагана ими сорван,
А Магомет повален в ров глубокий.
Его там псы грызут и свиньи гложут.


CLXXXVII


Король Марсилий вновь пришел в сознанье.
Снести себя велит он слугам в спальню,
Где свод и стены роспись украшает.
Его супруга Брамимонда плачет,
Рвет волосы, зовет себя несчастной,
В отчаянии громко восклицает:
«О Сарагоса, стольный град арабов,
Твой славный властелин тобой утрачен!
Изменники и трусы боги наши:
Покинут ими он на поле брани.
Спасти нас лишь эмир Эмир – Балиган.

отныне властен.
Позор ему, коль он за нас не встанет,
Не сломит этих христиан бесстрашных.
Пышнобородый Карл, их император,
Всегда был сумасброден и отважен:
От битвы сроду он не уклонялся.
Жаль, что убить его – не в силах наших».


CLXXXVIII


Великий император и король Здесь начинается «эпизод с Балиганом» – особая часть поэмы, добавленная к ней во время Первого крестового похода, на рубеже XI–XII вв.


Семь долгих лет в Испании провел,
В ней взял все города, все замки снес,
Марсилия поверг в испуг большой.
Войны еще не минул первый год,
Как в Вавилон Вавилон. – Под этим названием разумеется не древний Вавилон (в Месопотамии), а Каир (Новый Вавилон) в Египте, резиденция султанов из династии Фатимидов (с 972 г.).

Марсилий шлет послов.
Там был эмиром Балиган седой.
Вергилия с Гомером старше он Баснословная старость Балигана означает не его дряхлость, а почтенность. Стих любопытен и как свидетельство некоторой книжной учености жонглера, знакомого с именами античных поэтов.

.
Писал король, чтоб спас эмир его,
А если тот на помощь не придет,
Он отречется от своих богов,
И перейдет в святой Христов закон,
И с Карлом дело кончит мировой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14